Леся Украинка. ИФИГЕНИЯ В ТАВРИДЕ

Редактор: Юрий Угольников


Перевод Евгения Рашковского

 

ИФИГЕНИЯ В ТАВРИДЕ: ДРАМАТИЧЕСКАЯ СЦЕНА

Таврида, Партенит. Храм Артемиды на холме. Ступени, ведущие от храма к берегу моря.

Из храма выходит хор девушек в белых одеждах и зеленых венках.

Девушки несут цветы, венки, ковшики с ячменем и солью, амфоры с вином и оливковым маслом, чарки и фиалы. Девушки возлагают к подножью статуи богини цветы и венки.

                                           Хор девушек
                                               Строфа
Артемида, богиня таинственная,
Слава тебе!
Холодная, светлая, недоступная, –
Слава тебе!

                                              Антистрофа
Горе предерзкому, что осмелится
Взоры поднять на твою красоту.
Горе предерзкому, что руками нечистыми
Прикоснется к одеждам твоим, –
Тени, рожденные лунным сиянием,
Станут живее виновника:
Если он мать повстречает родимую, –
Та не признает его.

                                                Строфа
Нашей любимой Тавриды заступница,
Слава тебе!
Стрел беспощадных и светлых владычица,
Слава тебе!

                                               Антистрофа
Горе тому, кто владычицу грозную
Словом бесчестным спешит оскорбить,
Горе предерзкому, кто не склоняется
В гордости тщетной у царственных ног!
Ибо скорей, чем ко дну океанскому,
Лунный пробьется серебряный луч, –
Золотая стрела Артемиды
Глупое, дерзкое сердце пронзит.


Из храма выходит Ифигения. Длинная туника, серебряная диадема в волосах.

                                               Строфа
Радуйся, жрица богини любимая –
Честь и хвала! –
Тебя богиня рукою всесильною
К нам привела.

                                             Антистрофа
Из непонятных краев и неведомых
К нам Артемида ее привела,
Дева неведомая, таинственная, –
Кто изъяснит ее племя и род?
В роще священной, в ночь Артемиды,
В час принесения жертвы святой –
Даром богов, в серебристом сиянии
Вдруг перед нами предстала она.


Во время пения Ифигения берет у одной из девушек чару, у другой фиал, третья наполняет чару вином, четвертая наливает масло в фиал. Ифигения проливает вино и масло в огонь алтаря, потом посыпает алтарь освященными ячменем и солью, подаваемыми в ковшиках девушками.

                                               Ифигения (принося жертву)

Услышь меня, о владычица ясная,
Ухо к молению приклони!
Прими благосклонно жертву вечернюю, –
Ты, мореходам пути освещающая,
Тем, кто во власти волн.
Наши сердца просвети!
И помоги вознести нам хваления
Сердцем, и телом, и мыслями чистыми
У твоего алтаря.

                                                   Хор
Слава тебе
На престоле серебряном,
В вечном сиянии,
В силе предивной!
Слава тебе!

                                               Ифигения

Ты, всепобедная, стрелами светлыми
Тьму ночей отгоняешь враждебную, –
Милость свою ниспошли!
Темные чары и все наважденья Эреба –
Одолеть помоги!.

                                                  Хор
Слава тебе
На престоле серебряном,
В вечном сиянии,
В силе предивной!
Слава тебе!


Ифигения возвращает девушкам чару и фиал, делает знак рукою, и они уходят в храм. Затем ворошит костер на алтаре, чтобы ярче разгорелся. Поправляет свой наряд.

                                               Ифигения (одна)

Богиня-охотница сребролукая,
Верная дéвичьей чести защитница,
Помощь свою окажи!

(Падает на колени перед алтарем и в отчаянии протягивает руки к статуе)

Прости меня, великая богиня!
Устами говорю слова молитвы,
Но в сердце – пустота…

(Встает, отходит от алтаря, всматривается в морскую даль)

А в сердце только ты,
Единственный, возлюбленный мой край!
Всего, чем красен краткий век людей, –
Всего я лишена, моя Эллада.
Семья родная, юность и любовь
Остались где-то за морскою далью,
А я сама блуждаю по чужбине,
Как будто тень в печальном царстве мертвых –
Бессильная, безжизненная тень…

(Подходит и приникает к колонне храма)

Холодный мрамор – вот и вся опора!
А ведь когда-то голову склоняла
На грудь любимой матери моей,
Родного сердца слушая биенье…
И как же сладко было обнимать
Твой крохотный и гибкий детский стан,
Братишка мой, Орест золотокудрый…
Великая богиня, дочь Латоны
И Аполлона светлого сестра!
Рабе твоей прости воспоминанья!..
…Быть может, ветры с моря принесут
Мне весточку от матери любимой,
От славного отца… А чтó Электра,
Моя сестра? Семьей обзавелась?
А чтó  Орест? – На играх Олимпийских,
Наверное, стяжал венок атлета?
Как подойдут оливковые листья
Серебряные к золоту кудрей…
И если не за бега быстроту
(Всегда Ахилл бывал непобедимым),
То, может быть, лишь за метанье диска…
Да жив ли мой Ахилл?..
Теперь он уж не мой:
Его ласкает эллинская дева
Иль пленница-троянка…
К тебе взываю я, о Артемида,
Спаси меня от самоё себя!..

(Спускается вниз по ступеням, останавливаясь у кипариса)

Тоскливо расшумелись кипарисы…
Осенний ветер… Вскорости и зимний
Над рощей диким зверем заревет,
Закрýжится над морем снегопад,
И волны с небом в хаосе сольются!
А мне, недужной телом и душой,
Сидеть, сидеть перед костром убогим.
Когда у нас, в далекой Арголиде,
Всё озарит наставшая весна
И в свежих рощах áргосские девы
Пойдут срывать фиалки, анемоны,
То, может быть, припомнят в нежных песнях
О прежней Ифигении злосчастной
И о ее безвременной кончине
За край родной… Жестокая Судьба,
Скажи: тебе ль, суровой и могучей
Глумиться над бессильными людьми?!..
…Постой же сердце бедное, смирись,
Куда тебе богам противоречить,
Что основания земли колеблют
И насылают молнии и громы?
А мы лишь комья глины… Только кто
Вдохнул в нас жизнь, вдохнул святой огонь? –
Великий Прометей
Огонь похитил у спесивых олимпийцев.
И чувствую – мне прожигает грудь
Сей прометеев пламень непокорный:
Сей жаркий пламень выжег мои слезы
В тот день, когда на жертву восходила,
Спасая честь родной своей Эллады.
Вы ж, эллины – я помню – слезы лили,
Когда обречена была я смерти.
А ныне, позабытая родными,
Бесславно и бессильно угасаю, –
Кто вспомнит, кто восплачет обо мне?

(Подходит к алтарю)

Зачем же ты спасла меня, богиня,
И в дальнюю чужбину занесла?
Коль надобно пролить мне за Элладу
Мою девичью, эллинскую кровь, –
Так вóт, возьми. Она твоя, богиня!
И пусть не прожигает жил моих.

(Достает из-за алтаря жертвенный нож, откидывает плащ, целясь в собственное сердце. Однако внезапно опускает нож)

Кáк я решилась? – Нет, нечисто, недостойно
Губить в себе наследье Прометея.
Безропотно принявший злую казнь –
Пусть вынесет любое испытанье!
И если ради родины моей
Потребовала жертвы Артемида, –
Пусть Ифигения скорбит в чужой земле
Без родины, без имени, без славы, –
Да будет так.

(Склонив голову, спускается по ступеням, ведущим к морю, и смотрит вдаль)

Далекий Аргос мой!
Сто раз в твоих стенáх
Хотела б умереть, чем на чужбине
Жить без надежды… Воды Стикса, Леты
Не смоют памяти о родине моей!
Какою тяжестью мне нá сердце ложится
Твое наследье, отче Прометей!

(Тихой и мерной походкой удаляется в храм.)










_________________________________________

Об авторе:  ЛЕСЯ УКРАИНКА

Ле́ся Украи́нка (укр. Леся Українка; настоящее имя Лари́са Петро́вна Ко́сач-Кви́тка, укр. Лариса Петрівна Косач-Квітка; 13 (25) февраля 1871, Новоград-Волынский, Волынская губерния, Российская империя — 19 июля (1 августа) 1913, Сурами, Тифлисская губерния, Российская империя) — писательница, переводчица, классик украинской литературы.




_________________________________________



Переводчик:  ЕВГЕНИЙ РАШКОВСКИЙ 

Рашковский Евгений Борисович. Историк, философ, поэт. Коренной москвич. Родился в 1940 г. После окончания Московского государственного историко-архивного института работал (и поныне продолжает работать) в научных институтах Академии наук. По совместительству работал школьным учителем и научным сотрудником Российского Библейского общества. Доктор исторических наук.скачать dle 12.1