ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 224 декабрь 2024 г.
» » Февраль. Достать чернил и плакать?

Февраль. Достать чернил и плакать?




«Лиterraтура» расспросила нескольких педагогов и литературных критиков о проблемах преподавания литературы в школе. Сегодня публикуем первую часть опроса (продолжение – в следующем номере). Благодарим за помощь в подготовке опроса доцента Школы филологии Факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ Михаила Павловца. Редакция надеется продолжить дискуссию на данную тему и призывает читателей активнее присылать материалы о состоянии российского образования.

1. Какими вам видятся основные проблемы преподавания литературы в школе в начале 2015 года и пути их решения?
2. Какой путь надежнее - от современной литературы идти к пониманию классики - или от классики восходить к современной?
3. Чтение - это тяжелый труд или удовольствие и что делать, если этого удовольствия не испытываешь?
4. Что такое русская классика и что важнее - постигать ее авторов, ее героев и их время - или постигать себя и свое время?
5. Что важнее в школе - прочесть как можно больше - или как можно глубже, не пытаясь объять необъятное?

На вопросы редакции отвечают Ольга Бугославская, Александр Гутов, Инна Кабыш, Олег Лекманов, Анна Михальская, Ирина Василькова.

_____________________________



Ольга Бугославская, литературный критик, кандидат филологических наук:

1. Должна сразу оговориться, что ни в коем случае не претендую на статус эксперта в данной области и не стремлюсь что-то советовать профессиональным педагогам. Я могу ориентироваться только некоторые свои наблюдения и какие-то воспоминания. Когда я общаюсь с современными подростками на тему литературы, то понимаю, что некоторые проблемы, которые существовали двадцать и более лет назад, актуальны и сейчас.

Как мне кажется, в школе, стараясь «научить читать и любить литературу», учат читать и любить русскую классику XIX века. То есть не литературу вообще, а ее определенный фрагмент. Рассматривается не здание в целом, а его отдельный этаж в одном из подъездов. Без фундамента, без нижних и верхних этажей, без соседей справа или слева. Разговаривая со старшеклассниками, понимаешь, что литература для них начинается с «Горя от ума» (для самых продвинутых – с «Бедной Лизы»), достигает расцвета при жизни Пушкина и продолжается до Чехова. Затем начинается постепенный спад, и заканчивается литература где-то в середине прошлого века на Булгакове или Пастернаке. Подчеркну, что не имею в виду учеников Льва Соболева, Сергея Волкова, Евгении Абелюк и других выдающихся педагогов.

В младшей и средней школе дети, конечно, проходят какие-то обязательные произведения, чтение которых должно их подготовить к знакомству с «серьезной классикой». Но, к сожалению, эти прочитанные многообразные произведения не создают общей картинки. Дети, как мне кажется, перебирают отдельные кубики, не пытаясь сложить из них башенку. А, как известно, детям не очень интересно просто перебирать элементы конструктора и раскладывать их на полу. Им интересно строить.

Я сама очень хорошо помню момент, когда в моем сознании из кубиков стала строиться башенка. В седьмом, по-моему, классе я прочитала в одной статье, посвященной «Мертвым душам», что ориентиром для Гоголя служила «Божественная комедия» Данте. Этого было достаточно, чтобы меня озарило: в литературе все связано со всем. Все элементы стали сразу живыми и говорящими. Сами связующие нити сразу оказались заметны. Греческие мифы, Гомер, Вергилий, Песнь о Нибелунгах, Песнь о Роланде, Данте, Шекспир и Сервантес… предстали совсем в новом качестве. Как, не побоюсь высокопарных слов, одухотворяющий источник множества рек. А Пушкин, Гоголь, а также любимые мной тогда Стивенсон, Конан Дойль, Дюма и Жюль Верн оказались теми самыми реками, питающимися источником и притоками. Наверное, более одаренные дети, чем я, в состоянии это открытие сделать самостоятельно. Но думаю, что большинству нужна подсказка.

В связи с этим мне представляется, что первоочередной задачей при изучении литературы, а также музыки, изобразительного искусства, кино, театра является наведение мостов.
Читая с детьми повесть «Капитанская дочка», необходимо, мне кажется, упомянуть «Дафниса и Хлою», «Тристана и Изольду», «Ромео и Джульетту»… Сказать, что развитие темы мы увидим в других произведениях Пушкина, а далее – у Лермонтова, Тургенева, Толстого… Какова степень свободы воли героев этих произведений? У кого из них есть выбор, а у кого – нет? Чем определяется их поведение? Зависимы они от внешних сил или нет? И так далее. Какие ответы на эти вопросы дают античность, средние века, эпоха Возрождения… XIX век? Мне это представляется крайне важным. В школе стараются глубоко проанализировать предложенное программой отдельно взятое произведение. Но не менее существенно – выстроить вокруг него контекст. Максимально широкий.

Скажу больше. В идеале мосты необходимо наводить не только в сторону Европы, но и сторону Азии. Для нас этой части света на уроках литературы практически не существует. В то время как Фирдоуси или Низами дают нам колоссальные возможности для того, чтобы увидеть, насколько на самом деле близки и взаимозависимы Запад и Восток, насколько прекрасна, глубока и поэтична восточная культура.

А начинать, я думаю, необходимо в раннем детстве, читая сказки. Что общего между сказками «Гуси-лебеди» и «Госпожа Метелица», «Госпожа Метелица» и «Морозко», «Гуси-лебеди» и «Снежная королева», «Морозко» и «Золушка»? Как называется сказка о спящей красавице у братьев Гримм? Под каким еще названием известна сказка «Сахарный домик»? Можно ли найти элементы сказки в «Капитанской дочке» или «Барышне-крестьянке»? И так далее. Это отличная игра, которая очень помогает раздвинуть горизонт. Ребенок учится видеть сквозные мотивы, кочующие сюжеты, разбираться в нюансах, улавливать сходства и различия.     

Я прекрасно отдаю себе отчет в том, насколько мало у преподавателей времени на изучение литературы. Как много им при этом нужно успеть. Насколько ничтожны возможности включить в изучение литературы новый аспект. Углубленный мотивный анализ или уход в компаративистику школьные рамки не предполагают. Это понятно. Но необходимо хотя бы сделать акцент. Сложить вместе не все кубики, а хотя бы два или три. Достроить сооружение дети после этого, возможно, смогут уже и сами.

Кроме того, многие из необходимых для понимания предмета литературы как такового филологические работы считаются узкоспециальными. На самом же деле они необходимы всем. Например, работа В. Проппа «Исторические корни волшебной сказки». Она дает представление о структуре как основе художественного творчества. А это один из ключей к пониманию любого литературного произведения.
Другой пример – работа М. Бахтина о Рабле. Имей мы представление о роли карнавальных традиций в европейской культуре, реакция на ситуацию вокруг Charlie Hebdo, например, была бы в нашей стране, возможно, несколько иной.
Я не предлагаю в школе проходить классические труды по филологии, но упрощенное тезисное изложение было бы очень полезным.

2. Думаю, это не столь важно. Оба пути могут привести к нужному результату. Важно видеть взаимосвязь и понимать, в чем состоят различия мировоззрений. Что определяло картину мира в эпоху античности, средних веков, эпохи Возрождения, Просвещения и так далее. Что такое религиозное сознание и светское? Зависимыми от чего чувствовали себя люди разных эпох? Как оценивали возможности человека? В чем видели свое предназначение? Существовала ли для них абсолютная истина? Или истина в их представлении относительна? Или ее в принципе не существует? Необходимо хотя бы в самых общих чертах проследить, как менялась картина мира. Что сохранилось, а что – нет. Что ушло навсегда, а что имеет шансы повториться.

3. Чтение – это труд, приносящий удовольствие. Не думаю, что есть люди, которые не любят читать в принципе. Если не нравится какая-то книга, нужно просто взять другую с соседней полки. Возможно, вы попадете на «своего» автора, найдете «свой» жанр или направление. Задача школы – показать, что существует в мире литературы, какие возможности для читателя она открывает. Тогда читатель сможет выбрать, что ему ближе.
 
Иногда отказ от чтения связан с банальными причинами. Например, ребенка элементарно неправильно учили читать. Или заставляли браться за книги, которые он не в состоянии был понять в силу возраста. Родители очень тщеславны: «А моя девочка уже в третьем классе прочитала "Войну  и мир”». Девочка ничего не поняла, чтение для нее навсегда стало бессмысленным и очень трудоемким занятием – это родителей чаще всего не беспокоит. 

Круг детского чтения очень часто играет определяющую в дальнейшем роль. Помню, что у нас в школе был период, когда мы должны были по внеклассному чтению прочитать следом друг за другом повести «Слепой музыкант» и «Дети подземелья», затем – «Детство» Горького и «Отверженных» Гюго. Это отбило у меня охоту читать года на полтора. И дело не в том, что эти произведения плохи. Просто ребенка нельзя заставлять все время испытывать одни и те же эмоции. Нельзя постоянно оплакивать чью-то судьбу, кого-то жалеть и думать о человеческих страданиях. Я полностью за то, чтобы обязательно читать «Серую шейку» и «Муму». Но чтение должно быть очень разнообразным. Кроме слез, должен быть и смех, кроме статичных описаний – приключения, кроме реализма – фантастика. Если чтение открывает мир живой и многообразный, то вряд ли кому-то не захочется туда заглядывать.

4. Не думаю, что одно другому может помешать. Есть, правда, опасность, что, при первом подходе, классика превратится в музейный экспонат. Поэтому повторюсь – нужны мосты.

Кроме того, изучение классики в некоторых случаях сводится к заучиванию набора всем известных штампов: «И крестьянки любить умеют», «Конфликт долга и чувства», «Лишний человек», «Судьба русской женщины», «Дуб в Отрадном»... «Бедная Лиза» повествует о сословном неравенстве, «Маскарад» - о ревности, «Евгений Онегин» - о несчастной любви, «Гроза» - о купеческих нравах и прочее. У многих детей складывается впечатление, что, выучив эти словосочетания, они таким образом изучат классику. Тема будет закрыта, вопрос – исчерпан. И возвращаться к классике станет незачем. Более того – многие из проблем, которые являются формальной причиной трагедии в том или ином произведении, обществом уже успешно решены: дуэли под запретом, процедура развода упрощена и так далее. Соответственно, беспокоиться сегодня не о чем. Можно лишь посочувствовать нашим предкам, которые не имели возможности пользоваться современными правами и свободами. А к нам это не имеет отношения.
Или другой вариант: «Я человек по природе не очень ревнивый. Всякого рода «Отелло» не имеют ко мне отношения».

Здесь важно вычленить ту проблему, которая актуальна для всех. Вне зависимости от личных качеств, принадлежности к «развитому» или «отсталому» обществу и так далее.
Ведь, например, и «Отелло», и «Евгений Онегин» в той части, которая касается дуэли, и «Маскарад» повествуют совсем не ревности и не о том, какими тяжелыми последствиями оборачивается разгул этой темной страсти. По крайней мере, не только об этом. Речь скорее о том, как одни люди оказываются игрушками в руках других, о манипуляции, об управлении чужой волей. Это одна из самых болезненных и острых проблем человеческих взаимоотношений вообще. Вашу волю будут стараться подавить и подчинить вне зависимости от того, ревнивый вы или нет, предприимчивый или наоборот, всеми любимый или одинокий. Вас все время будут пытаться к чему-то подтолкнуть, что-то вашими руками сделать. Начиная с того, что вас будут вынуждать что-то купить, заканчивая тем, что заставят с кем-нибудь воевать. Как не пойти на поводу, что может случиться в противном случае, как нести ответственность за свои действия, как разобраться, что нужно именно вам, а чего от вас добиваются другие  и зачем – мне кажется, это чрезвычайно актуальный ракурс изучения классических произведений.

5. Насколько я могу судить, лучше меньше, но глубже. Прочитать без лишней спешки. Посмотреть на произведение глазами современников автора, потом - с позиции сегодняшнего дня. Попробовать выстроить не одну интерпретацию, а несколько. Обратиться к источникам, проследить продолжение. Наращивать объем, не научившись понимать, мне кажется, бессмысленно.   


Александр Гутов, заслуженный учитель РФ, победитель конкурса «Учитель года - 1992, 2001»:

1. Основные проблемы преподавания литературы в школе связаны с общими проблемами существования гуманитарного знания в современном мире.

Главный вопрос здесь  – зачем существуют гуманитарные знания.
Первая и главная проблема преподавания литературы в школе  – зачем нужно ее преподавать? Если учитель способен ответить на этот вопрос – остальные проблемы можно решить.
Я считаю, что искусство - это единственная сфера человеческого сознания, которая предлагает альтернативу жестокости и бессмысленности существования человека. Искусство черпает свои  ресурсы только в сфере существующего реально. В этом его (искусства) уникальность. Художник, поэт, не обманывают читателя или зрителя, не уводят его из этого мира, а создают мерцающий параллельный мир, который всеми нитями связан с этим. Тем самым искусство обогащает человека таким опытом, который ему может оказаться недоступен.
Я считаю, что задача преподавания литературы в школе, в первую очередь, сводится именно к раскрытию этой уникальной черты искусства – его способности удваивать мир, но не обманывать человека.

Вторая проблема – как нужно преподавать, чтобы поставленная в первом вопросе  задача решалась.
Учитель должен быть абсолютно уверен в необходимости того, что он делает на уроке (в выборе произведения, в его достоинствах, в необходимости знакомства  с ним учеников того или иного возраста).
У литературы сегодня немало конкурентов в сфере создания параллельной действительности. Но большая часть этих «конкурентов» создает именно параллельную действительность, полностью оторванную от реального мира.

Отсюда еще одна задача преподавателя – осознавать характер этих конкурентов и понимать, каковы способы борьбы с ними.
Пути решения этих проблем могут решаться только в совокупности. Учитель должен создавать на своем предмете атмосферу поиска, все время будоражить учеников, искать новые формы подачи материала. Например, используя технические средства, давать быструю и выразительную характеристику личности автора, которую можно найти в видеофрагментах из современных телефильмов. Я этим пользуюсь постоянно: три-четыре минуты энергичного текста, произнесенного поставленным и выразительным голосом ведущего – и создается впечатление об авторе и эпохе. Постоянное обращение  к визуальным образам,  к которым привык современный человек: иллюстрации, портреты, картины известных художников, близкие по тематике к произведению писателя.
На уроке должна быть постоянная смена впечатлений – чтение, просмотр видеоматериала, ответы на вопросы в презентации, устное подготовленное сообщение, сравнение разных видов художественной деятельности, близкой по тематике и т. д.
Нужна цельность восприятия эпохи, личности автора (особенно в старших классах). Во главу угла своего преподавания я ставлю возникновение интереса к произведению, автору, времени.
Отсутствие интереса на уроках – одна из главных проблем в современном преподавании.
Все технологические приемы должны быть подчинены именно возникновению интереса. Тогда открывается совершенно неожиданная сторона произведения.
Мое кредо – слова Пушкина (в вольном пересказе): следить за мыслями великого человека есть подлинное наслаждение. Урок литературы в чем-то должен быть сродни детективу, какое бы произведение мы ни брали.
Следующие вопросы я представлю в виде каскада: читать ли современную литературу в школе? Что читать? Каким должен быть корпус тех произведений, которые мы преподаём, должен ли он быть прежним? Что нужно убрать, что – нет? Сколько нужно часов? Можем ли мы спорить о том, сколько нам нужно часов – и с кем спорить?
Важным мне сегодня представляется вопрос – как будет выглядеть обязательный ЕГЭ по литературе в 11-м классе; на этот счёт есть разные предположения. Мое мнение – экзаменационные работы должны обязательно проверяться независимой комиссией, темы нужно строить от знания текста литературного произведения, чтобы не получилось пустословие ни о чем.
Еще один вопрос – количество часов в школе. Я считаю оптимальным сохранить хотя бы три часа. Об этом нужно всюду говорить и требовать три часа. Больше мы потребовать не можем. При наличии этих трех часов можно сохранить корпус произведений, от которых отказываться нельзя. В первую очередь это «Горе от ума», «Капитанская дочка», «Медный всадник», «Герой нашего времени», «Отцы и дети», «Война и мир», «Преступление и наказание», драмы Чехова и его рассказы. Свой корпус есть и для литературы XX в.

На мой взгляд, есть еще один важный вопрос - положение учителя литературы в школе. Надо доносить до учителей, что они пришли преподавать непростой предмет – не математику, не черчение, то есть предметы, которые не изменились, - а предмет, который является самым болевым – наряду с историей. Тот, кто идёт преподавать литературу в школе, должен с самой первой минуты, когда он это решил, для себя понимать: это чистое служение. Учительский корпус преподавателей литературы должен понимать: в какой-то мере это почти альтруистическая профессия, потому что все твои экзерсисы и то, что ты делаешь на некоем подобии сцены, - никто не увидит, кроме учеников, которые, возможно, это забудут через год-два.

2. Я исхожу из того, что преподавание литературы, равно как и другого предмета, должно учитывать  возрастные особенности. Идти нужно от постижения языка самой литературы  к ее существованию в современном мире. Язык самого искусства легче постигать на примерах классического искусства. К этому нужно прибавить, что классика просто неисчерпаема и доказала свое право на существование. Преподавание литературного произведения в школе в какой-то мере – патент на бессмертие. Кто достоин этого бессмертия – отдельный разговор. Но классики достойны точно. Мы можем не очень ощущать прелести  Расина или Кантемира, тому есть причины, но учитель должен понимать, что по глубине, красоте и совершенству с «Вишневым садом» мало что сравнится. Беда современных учителей в том, что они сами не всегда ощущают эти качества классики, не могут раскрыть их перед учеником. Отсюда страх перед преподаванием классики, стремление облегчить себе задачу – дескать, вот про такого же оболтуса, как ученик, написал современный писатель – может, это прочтет? Может, прочтет. Но дело не в том, чтобы просто читать, а в том, чтобы читать то, что стоит.
Преподавание современной литературы в школе натыкается, на мой взгляд, на отсутствие экспертного сообщества, которое может установить такие вопросы, как: кого преподавать, почему именно этих авторов, достойны ли они попасть в учебники или хотя бы на урок литературы. Я не раз говорил, что считаю Владимира Сорокина лучшим современным прозаиком. Но как я могу его цитировать – даже его лучшие произведения? Или, например, я считаю, что «Generation P» Пелевина – вещь не очень интересная, но наркомания там описана красиво. Но что с этим делать? Я это ученикам не буду описывать. А если взять писателя без мата и наркомании – очень ли он современен?
Суть этой проблемы вот в чем: преподавать в школе нужно только лучшее – мы же не даем Бенедиктова вместо его современника Пушкина. Почему же в современной литературе нужно преподавать абы кого? А кто сегодня, условно говоря, «Пушкин»? Я уверен в качестве поэзии Бродского. Его я и преподаю, и он как Монблан возвышается над современными ему поэтами. Я уверен в качестве драматургии Вампилова, рассказов Шукшина, считаю, что в подготовленном классе можно говорить о Пригове как о наиболее интересном постмодернистском поэте. Я веду разговоры о самой современной литературе с подготовленными мной учениками. Но не со всем классом.
Но другой учитель может выбрать и путь от современной литературы к классике – важен результат.

3. Чтение для того, кто постиг язык искусства и понимает совершенство и глубину произведения, в первую очередь, наслаждение. Но открыть такие стороны произведения непросто. В школе чтение должно включать в себя нередко элемент труда, почти физического. Но задачу учитель должен ставить перед собой такую – добиться, чтобы чтение, хотя бы немного, приносило радость и наслаждение.

4. На вопрос, что такое классика, в том числе русская, я частично ответил.
Исходя из возраста ученика, на уроках то преобладает постижение задач автора и хотя бы их понимание, то возможность ученикам раскрыть свой внутренний мир, опираясь на произведение. Обычно учитель знает, какое произведение наиболее близко старшеклассникам, именно исходя из их собственных переживаний. Постигать автора, героев и время, как я уже написал – есть подлинное  наслаждение. А для ученика, например, 9 класса причина несчастья героев «Евгения Онегина» и сама любовная линия всегда интересна. Именно на эту сторону романа стоит обращать внимание при его изучении. Как я понимаю, сам четвёртый вопрос вызван некоторой неприязнью к теме «лишних людей», к вопросу о том, кто «страшно далек от народа» и т. д.
 Если эти вопросы важны на уроке и учитель считает необходимым на них сосредоточиться – это его право. Главное – учитель должен понимать, какую цель он ставит при изучении того или иного произведения. Но я стараюсь на уроках перебрасывать мостки в современность и даю ученикам возможность обращаться к собственным переживаниям.

5. В школе нужно понять то, что читаешь. Количество произведений, конечно, фактор серьезный. У Лескова можно успеть дать «Левшу», когда-то я давал «Леди Макбет Мценского уезда». Сейчас не успеваю. А у Булгакова надо попытаться дать и «Белую гвардию», и «Собачье сердце», и, конечно, «Мастера и Маргариту». Этот вопрос зависит от качества и значимости текста. И так со всеми писателями. Я уже упоминал приблизительный корпус произведений, которые все-таки нужно в школе прочитать.


Инна Кабыш, поэт, педагог:

1.Наступил 2015 год, Год литературы. Смешно думать, что в этом году в силу его литературности проблем преподавания этой самой литературы в школе станет меньше (или, наоборот, больше): их будет столько же, сколько и прошлом, и, очевидно, в будущем году.

Что же это за проблемы?

Во-первых. Нельзя сказать, что нынешние школьники совсем не читают – читают, но что? В основном, фэнтези, ужастики, иронические детективы. Совсем не читают стихи: поэзия для них – тарабарщина, абракадабра, марсианские хроники.

Во-вторых. Мы имеем людей, читающих такое или не читающих вовсе, уже во втором поколении. Средний возраст их родителей 30+, то есть это люди, чьё становление пришлось на «лихие» 90-е, время разброда (если не сказать «разборок») и шатания и элементарного выживания, когда было не до чтения (конечно, не всем, но я говорю о тенденции).

В-третьих. Очень многие школьники являются детьми людей, не так давно приехавших в Москву и живущих либо на съемных, либо в новых квартирах, где нет не только библиотек, но и простого набора классики: «Горя от ума», «Евгения Онегина», «Преступления и наказания» (даже «Муму»!)

В советское время такое было немыслимо.

В-четвёртых, дети разучились слушать. Вслед за всем миром они воспринимают информацию в лучшем случае глазами.

Каковы пути решения этих проблем?

 Коренная перестройка методики преподавания, упор на визуальные формы подачи материала (показ фрагментов фильмов и спектаклей, мультимедийные презентации, иллюстрации и т.д.), укомплектовывание классикой школьных библиотек, работа с родителями, большая внеклассная работа (экскурсии по литературным местам, походы в театры, встречи с писателями, литературные игры).

2. Конечно, традиционно (и логично) идти от классики к современной литературе. Противоположный путь я бы уподобила повороту северных рек.

Читатель (и начинающий в том числе) должен видеть генезис героя (например, «маленького» или «лишнего» человека), преемственность ценностей, перекличку сюжетов, слышать скрытые цитаты, аллюзии. Ну что поймёт читатель в литературе постмодернизма, которая вся – набор цитат, игра, ауканье?

В то же время не следует грузить детей исключительно классикой. Лично я в своей практике в курс классической литературы вкрапляю произведения современных читателей (так называемые уроки внеклассного чтения), чтобы дети могли отождествить себя с их героями (согласитесь, что «Мцыри», «Дубровский», «Ревизор» - это о взрослых людях с их взрослыми проблемами, а «Чучело», «Плинтус», «Географ» - это, как кажется детям, о них самих).

К тому же писатель-современник говорит на одном с ними языке. А ещё важно, что он живой, а стало быть, литература – это не то, что когда-то было и прошло, а то, что есть сегодня и здесь.

3. Есть такая пословица: «Корень учения горек, зато плод сладок».

Это относится и к чтению. Зачастую читать книгу трудно (даже скучно), но, прочитанная, она  «даёт много плода».

Кроме того, трудная книга повышает нашу самооценку.

Как написал в своём сочинении один мой десятиклассник: «Летом я прочёл «Войну и мир» - не в кратком изложении, а всю целиком: с миром, войной, философией. И даже вырос в собственных глазах: такую глыбу одолел! Как альпинист, покоривший вершину».
А что касается удовольствия, то ведь оно производное от труда. И если его не испытываешь, то, как говорит мой знакомый священник (хоть и по другому поводу): «Надо нудить (т.е. – принуждать, заставлять – И.К.) себя», ибо, как известно, Царствие Небесное (которое можно рассматривать как метафору всякого блаженства) «силою берётся»».

4. Русская классика – это не просто куча книжек, которые нужно осилить.

Русская классика – это наш культурный код, наша, если угодно, национальная идея: в ней в художественных образах сформулировано всё, что, упрощённо говоря, «такое хорошо и что такое плохо» для нашего народа.

Что же касается того, что важнее: постигать литературных героев и их время или себя, то, конечно, главное назначение литературы (и искусства вообще) – это постижение себя.

Но сделать это, по моему глубокому убеждению, можно только через призму литературных героев (потому что люди почти не меняются).

Учить литературу нужно не для того, чтобы стать филологом (хотя и это возможно), а чтобы стать человеком.

5. Велик соблазн ответить на этот вопрос: разумеется, как можно глубже.

Но, с другой стороны, необходимо оснастить ребёнка определённым корпусом текстов, без которого немыслима его самоидентификация как русского человека.

Я знала одного преподавателя, страстного любителя и знатока Толстого, который утверждал, что вместо всего курса литературы 10-го класса (а это «Гроза, «Обломов», «Отцы и дети», «Преступление и наказание») нужно весь учебный год глубоко и основательно изучать только «Войну и мир», ибо в этом романе есть всё.

В романе Толстого, действительно, есть многое, но литература – дело соборное, и никогда один писатель, даже если он «наше всё», не заменит всю национальную литературу.

К тому же, если не знакомить детей с великими книгами в школе, велика вероятность, что они так без них и останутся (как Маяковский, сетовавший, что не знает, чем у Карениных всё кончилось. Хотя это, конечно, была шутка).

Так что проблем преподавания литературы в школе много, и учитель-словесник в этом деле – фигура ключевая. Он в наши дни, кроме шуток, исполин, вот только не могу понять, кто именно: Геракл или Сизиф.


Олег Лекманов, доктор филологических наук, профессор факультета филологии НИУ ВШЭ:

1. Основные проблемы преподавания литературы в современной школе, на мой взгляд, тесно связаны с идеологическими установками современной России, главная из которых: отползание назад, к СССР, отказ от свобод, завоеванных в великую эпоху Горбачева – Ельцина. Соответственно, и в школе активно насаждается единомыслие, а больше всего тревожат попытки подменить советскую идеологию православной в ее самом кондовом, самом консервативном изводе. Не говоря уже о том, что в современной России, по моему глубокому убеждению, любая инициатива, спускаемая сверху, ведет лишь к многократному умножению хаоса и воровства.
 
2. Ответ кажется очевидным: от классики к современности. Хотя бы потому, что произведения современной литературы еще не прошли проверку временем, так что любой выбор учителя или составителя программы будет неизбежно субъективным. Так пусть же школьники сначала воспитают свой вкус, читая Пушкина и Мандельштама, а уж потом за Искандера и/или В. Распутина принимаются (или не принимаются).

3. В идеале – удовольствие, конечно. Если этого удовольствия не испытываешь, думаю, нужно искать книги, которые его все-таки доставят, а уж потом переходить к произведениям, требующим больших интеллектуальных усилий. От «Кавказского пленника» Льва Толстого к его же «Войне и миру», от Вудхауса и Довлатова к Прусту. Не могу не отметить огромной положительной роли саги о Гарри Поттере для поколения наших детей – сколько из них полюбили чтение, начав с приключений «мальчика, который выжил».

4. Чтение не только русской, но и всей мировой классики делает людей лучше – добрее и умнее. Вспомним Нобелевскую лекцию И. Бродского: «…я полагаю, что для человека, начитавшегося Диккенса, выстрелить в себе подобного во имя какой бы то ни было идеи затруднительнее, чем для человека, Диккенса не читавшего». А что постигать – это уж каждый решает сам.

5. Это сложный вопрос, по-моему: потому что у чтения в школе, как минимум, две разнонаправленные цели. Первая: чтобы человек все-таки прочел те великие произведения мировой литературы, которые он иначе может не прочесть уже никогда. Вторая: чтобы человек научился не только читать, но и анализировать прочитанное. Первая цель предполагает прочтение большого списка литературы; вторая – необязательно.


Анна Михальская, доктор педагогических наук, профессор Литературного института им. А. М. Горького:

1. Основные проблемы преподавания литературы – несоответствие наличных средств (отсутствие по-настоящему современных учебных книг, методологии и методов преподавания литературы, принципа отбора авторов для изучения в школе, уровня и направленности подготовки школьного учителя-словесника) главным целям и задачам всего дела. Пути преодоления – осознание целей, четкая постановка задач, разработка новой методологии и методов преподавания литературы не как ее истории, а как эстетического предмета, имеющего для России ключевое культурное и идеологическое значение. На Руси первое слово на русском языке было обнаружено на т.н. «смоленской корчаге» из кургана под Смоленском в Х в., а в ХI в. мы имеем уже такой литературный памятник, как «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона. Это и высочайшего уровня художественный текст, и гомилетический, и этический, и социальный. Мы отмечаем Год литературы, а ей у нас тысяча лет. И все это время, особенно в новое и новейшее время, она была для нас всем - и художественным, эстетически значимым словом, и философией, и психологией, и социологией, и даже филологией, а главное - нашей общей духовной родиной. Недаром в младших классах была традиция называть учебник по русской литературе «Родная литература». Ничего более объединяющего нас у нашего народа нет. Даже православие сегодня не может нас всех объединить так, как это дано русской литературе. Это и должно учитываться при преподавании литературы в школе.

2. Современная литература без классической понятна как учебный предмет быть не может. Читать дома можно и нужно все сразу, учитель должен это направлять осознанно, но преподавать - хронологически.

3. Чтобы испытывать удовольствие, нужно научиться читать; это можно и нужно сделать в школе: собственно, научить получать удовольствие от чтения – главное, что должен совершить учитель словесности. Сделать это можно только ведя от текста как эстетического явления, от «малых доз» художественного текста, от языка текста - к смыслу; таков путь, другого для современного человека быть не может.

4. Себя и свое время постигнуть можно глубоко и полно, по-настоящему культурно, только через русскую литературу, Антитеза тут снимается пониманием внутреннего мира литературных героев, эмпатией, сопереживанием им; психологи сегодня отмечают, что молодые россияне не владеют языком чувств – не знают слов, с помощью которых их можно описать; соответственно, их эмоциональная сфера нерасчлененна, не проработана внутренне: они не знают, что чувствуют. На вопросы о том, что чувствуют, отвечают: «Я в шоке», «Мне плохо (хорошо)», «Нормально». Чтение классики приводит к изменению их эмоциональной сферы, дифференциации собственных переживаний, умению их различить, в себе и в других разобраться.

5. Конечно, важна глубина. В школе необходимо глубоко прочитать немногое, но узнать (обзорно) о многом, что стоит прочитать самому, дома.


Ирина Василькова, поэт, прозаик, учитель литературы, руководитель детской литературной студии:

1. Несколько раздражают попытки подчинить программу жестким требованиям ФГОС, лишая учителя самостоятельности. Понятно, что хорошие учителя все это нарушают, но психологически некомфортно работать, чувствуя себя нарушителем, а порой даже и оправдываясь.
Еще одна проблема – недостаточное количество часов, особенно в старших классах. Обширная программа при недостатке часов – это «галопом по Европам», не вникая в суть произведения. Ну, и отсутствие нормального обязательного для всех сочинения. То, которое было в этом году – чистая профанация. То есть литература сведена до уровня пения или физкультуры.
А вот следствие: большинство родителей не считают литературу серьезным и «престижным» предметом, а дети это отношение «считывают». Очень мешает тот факт, что у современных детей мал словарный запас – во всяком случае, в той части, что совпадает с литературными текстами. Обычная история – читаешь стихотворение, а они не понимают половины слов (вот последний пример из практики: есенинское «хаты – в ризах образа» - ни одного слова в этой строчке не понимают!). Можно, конечно, заняться лексической работой, все объяснить, разжевать – но все равно пропадает первое впечатление, которое важнее всего. Так, может, корпус программных текстов поменять?

2. Теоретически все-таки второй, потому что все уже договорились о том, что такое классика. Некий базис. Культурный код. Дальше можно надстраивать по своему вкусу – предлагать детям то современное, что сам любишь. Опять же, выстраиваешь последовательность литературных направлений. А как идти от современной, если непонятно, что ею считать? И как тогда объяснить постмодернизм? Мы же про общее образование говорим, а не элитное?

3. Вопрос странный. Для немногих это удовольствие. Таких всегда было мало. Для тех, кто мотивирован, скажем, на поступление в вуз (говорят, средний балл опять будут учитывать) или на общий уровень образованности – читать через силу. Труженики всегда есть. Остальные пофигисты просто не читают. И не будут. Но это их дело.

4. Почему вы пытаетесь это разделить? Постигать себя и свое время можно и древних греков читая. Обломов, Онегин, Печорин – это что, разве не современные типы? Про поэзию вообще молчу.

5. Вы что имеете в виду, прочесть или пройти на уроке? Пройти – меньше и глубже. Прочесть в свободное время – как можно больше. Но это в идеале. Не столько дети сейчас другие, как среда другая. Мотивации другие, потребности другие.  


Продолжение >


скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
5 380
Опубликовано 16 фев 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ