ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Елена Дорогавцева. КИСЛОРОД

Елена Дорогавцева. КИСЛОРОД

Редактор: Юрий Угольников





Так совпало, что Юрий Угольников предложил написать о литературной кухне именно в момент моего писательского кризиса. Я перестала пользоваться словами как самым точным и необходимым способом высказывания. Двигаясь от рифмы к верлибру, сценариям, эссеистике, критике и драматургии, а затем и к фотографии, я, на время, замолчала. Наблюдение показалось наиболее уместным способом существования. Ведь и письмо было моим ремеслом только в части сценарной работы. Все остальное — способ увидеть и найти, поиск и приключение, дающее возможность заглатывать больше кислорода, расти и двигаться. И, если идти от рифмы, где формулировки максимально проговариваются, к фотографии, где рифма ненавязчива и, в лучших образцах, неочевидна (она уже существует, ее надо только поймать), то молчание, будет логичной остановкой, промежутком без формулировок. Той точкой, где нет конкретики, и поиск ещё интереснее.
Но любопытство неизвестного часто приносит страх. Молчание может стать немотой. Литераторы боятся немоты как проклятия.

Пару лет назад Ян Каплинский написал мне в одном письме: «я теперь молчу на нескольких языках». Здоровье не позволяло ему ни слышать, ни произносить. Он мог только сочинять на бумаге. Его беззвучная речь не замолкала до последних дней. Для него, как для безусловного воплощения мировой литературы, внешнее молчание мира и звуковое невзаимодействие с ним были мучительны. Текстовое же невозможно. Он жил, пока мог писать. Как бы ни высокопарно это звучало, даже для начинающего литератора, не вынашивать текст, не искать слов или потерять литературное зрение — мучение, сравнимое с удушьем или ломкой наркомана. Смысл жизни, радость, утрачиваются.

Но чтобы выговариваться, создавать смыслы, нужно иметь много моральных и физических сил. Казалось бы, для молчания или наблюдения достаточно просто быть. Но и наблюдение стоит немалого труда, если не закрывать глаза. 
Полтора года назад, когда начался ковид, совпавший с личным кризисом, я написала свою первую пьесу. Это была попытка найти новый язык, иной способ существования. Пьеса складывалась два года, записывалась маленькими сценками, подсмотренными в общественном транспорте, и потом, вдруг, за четыре дня пандемии, стала целым. Оказалось, что пьесы зарождаются так же, как и любой текст. Ты вынашиваешь ощущения-идеи, до конца не осознавая внутреннего процесса, а потом плывешь в потоке слов, который рулит тобой, как водитель транспортом. Ты ныряешь в него с головой, открываешь новый мир и выныриваешь другим человеком. Только море это внутри тебя. Так падают в сон, закрывая глаза, оборачиваясь в темноту бессознательного. 
Но пьесы больше похожи на сценарии — это ремесло. Одним подсознанием их не напишешь. Здесь важна продуманная схема, сюжет, линии и герои. Это другое дыхание, другой язык, складывающийся из множества судеб и голосов, другой способ письма, если сравнивать, например, со стихами/верлибрами. Ремесло здесь важнее вдохновения, схема и продуманный сюжет решают многое. Бывают и редкие исключения из правил, например, пьеса Ивана Вырыпаева «Кислород», написанная в поэтическом ключе, казалось бы, на одном дыхании. И, хотя в ней нет точной отсылки к нашей теме, это название многое объясняет.

В любом тексте (стихах, прозе, пьесе, критике), важно нащупать открытие — не только нового для себя (истории, информации, навыка), но и нового себя, вырасти из себя, выйти за круг принятых ощущений и пониманий. И в этом смысле стихотворение, как самый емкий вид письма, похоже на бросок с высоты — в высоту. Эффект молниеносный. Пятнадцать минут уходит или два часа — в момент создания текста выбрасывается тонна адреналина и эндорфина, сжигается тысяча калорий. Видимо поэтому на моей литературной кухне всегда лежит черный шоколад с марципаном. Это один из секретов работоспособности — ударная доза глюкозы. А ещё внутренняя и внешняя тишина, глубокий вдох. И вдох этот совершают не только легкие.

Теперь, когда я сижу в тишине, и внутри меня нет целых слов, а только отголоски музыки — теплящиеся звуки, пресловутое вдохновение становится необходимым, как источник сил. Можно назвать его по-другому: наполнение, глубина восприятия — все будет верным. Вопрос выбора термина. Если окружающее не впустить в себя целиком, не прячась и не боясь потратить, ничего не выйдет. Текст не принесет радость. Чем больше нервов оголено, тем точнее напишешь, поэтому для создания стихотворения или пьесы, вдыхать нужно всеми органами, всем телом, без оглядки. Броско звучит, но правда. Вдохнул-получил, выдохнул — и тебя не осталось, а потом все сначала. С каждым кругом становишься все больше, но дышать ничуть не легче.

Другое дело — критическая статья. Это всегда исследование и упражнение. Полез копаться в чужой работе, и вдруг поразительные находки. Критикой управляет любопытство, интерес. Про неинтересный продукт нет смысла писать. Негодное не заслуживает разбора, внимания и рекламы. Это касается и текстов, и фильмов, и людей. Все, что бессмысленно и противоречит эстетике, стоит исключать из своего мира, иначе уходит слишком много сил на реакцию и сосуществование. Иначе негодное прибывает. 

Если меня спросить: как готовить критическую статью, каков рецепт? — я могла бы посоветовать то же, что и всем ищущим свое дело: найдите радость... и залезьте туда с головой, пропустите через свой опыт. Отыщите, что именно вас так задело, что этот текст к вам прибавил, что изменил внутри, какие вопросы поставил. Ответы обычно есть везде. Вопросы подобрать куда труднее.

Надо сказать, что я пишу статьи нечасто, с большими перерывами, поэтому не считаю критику ремеслом или предназначением. Критика для меня только материал и метод. Не понимаю, как человек может обозначаться одним словом. Мой самый нелюбимый вопрос: кто вы? Поэт, сценарист, критик или фотограф, кто-то ещё… в больше степени одно, в меньшей другое. Для меня все эти занятия только способ высказаться, звенья одной цепи. 
Но, в случае с фотографией, один способ противоречит другому. Фотографы редко умеют обращаться со словом, а литераторы не мыслят визуальными образами. Речь не только о разном языке, но и о разной сетчатке, способе восприятия, как, если бы, фотографы и литераторы видели в разном оптическом диапазоне (и здесь можно обнаружить дополнительные смыслы, как в случае применения фотопленки с инфракрасным световым излучением). Нужно вырубить какой-то внутренний орган — звук и микрофон — оставить только зрение, и тогда снимки приходят как озарение, чудо попадания — ровно как стихи. 
Так и любой вид искусства (высказывания) кажется мне наиболее удачным, если носит в себе признак поэтического. Как появляется материал, как он приходит автору — будто накатывающая волна — или, как сказал Дмитрий Воденников «буровится в тебя, идет гулом». Этот гул всегда видно по тексту, поскольку он передается от автора дальше, в окружающее. 
Поэтому и уличная, не постановочная фотография, «стрит-фото», когда из реальности выхватывается и фиксируется неповторимая доля секунды, приносит удовольствие не меньшее, чем текст. Настроиться на мир, заметить, поймать секунду — зафиксировать и обрести неповторимое. Не так ли пишутся стихи?! И тут я могу подписаться под словами Георгия Пинхасова, единственного российского фотографа, входящего в знаменитое агентство «Магнум»: «мне лично интереснее — я причисляю себя к паттерной фотографии, ценность которой может понять человек, чувствительный к узорам. Здесь на первом месте поэзия и дизайн, потому что ты все время рифмуешь. Рифмуешь цвета, знаки, присутствие метафоры причисляет это к поэзии».

На этом согласии с внутренней эстетикой, поиском рифмы как чуда, открытости к происходящему и базируется моя литературная кухня. Нет ничего, что не имело бы к ней отношения. Есть только осторожность жить, страх выйти в новое и неведомое, не выдержать эту жизнь, не унести ее глубину и полноту, не сдюжить. Вероятно, этот страх и привел меня к молчанию как к выдоху или передышке. Возможно, он и принесет мне силы. Для любого высказывания нужно давать себе право на молчание, чтобы расти дальше. Ведь между вдохом и выдохом есть задержка дыхания, безвоздушное пространство, промежуток неизвестного.



Фото - Олег Яковлевскачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 159
Опубликовано 31 авг 2021

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ