Колонка Арсения Гончукова(
все статьи)
Современные авторы в поисках праведников, идентичности, идеального мираСкажу откровенно, мне не понравился роман Евгения Водолазкина «Оправдание острова», я с трудом его прочитал. Однако я признаю Водолазкина фигурой важной и значимой на нашем литературном небосклоне. На ярмарке Non/fictio№22 на встрече с Водолазкиным был аншлаг, какого у писателей почти не бывает. Он говорил о чуде, о том, что оно обязательно приходит, когда человек отчаивается и когда ничего ему уже не помогает. Хорошие слова. Водолазкин весь в них.
Роман «Оправдание острова» мне показался полностью вынутым из головы, из рацио. Водолазкин искусно старался избежать повторений своего успешного «Лавра», который теперь для него вроде проклятия, и это удалось, «Остров» совсем другой, не «Лавр», но проблема в том, что в нем ни капли живого и подлинного. Мне кажется, Водолазкина подвело его бесспорное мастерство, а еще желание
транслировать идеи. Еще одна беда, поражающая успешных творческих людей. Когда все вроде бы по-прежнему, но вдруг незримо меняется интонация и ты чувствуешь, что с тобой перестали говорить, тебя начали наставлять. Мне симпатичен Водолазкин и он слишком деликатен, чтобы позволять себе прямые проповеди, но с новым романом у меня совсем не случилось контакта. Ни единой искры. Возможно, впрочем, это мои проблемы.
Остров может быть интересен другим, как раз-таки рациональным. Хоть я и назвал его про себя «безалкогольным романом», он интересно и ритмично сделан, он похож немного на старинную игру монополию, с переплетенными линиями и этакой «шахматностью» конструкции. В конце концов даже то, что читатель так до конца и не понимает, на кого сатира, на Европу, на Россию, а если на то и другое, то где соединяющий их шов, даже над этим интересно поразмышлять. А можно задуматься и попытаться провести параллели между «Островом» и романом Линор Горалик «Все способные дышать дыхание», ведь и там и там речь про то, как населяющие мир существа мучительно ищут пределы и себя, и этики, то есть правил, которые вечно движущаяся и меняющаяся история требует нарушить, но люди стараются сделать все, чтобы эти правила сохранить (и выработать новые), и чтобы не погибнуть в жерновах исторических событий.
Роман «Оправдание острова» попытка гуманиста Водолазкина написать историю о русских Хранителях национального Духа и нравственности, но как миллион попыток написать роман «о хорошем», «роман позитивный», «роман о ценностях», и эта осталась только попыткой. Притом что современная литература о подвижниках и хранителях это же замечательно. Разве нет? Кто там кричал, что нам срочно нужна духовность, что мы тонем в грязи и пороке? Вот оно, все уже есть. Это сделано небесталанными людьми, читайте и да пребудет с вами чудо.
Роман «Сад» Марины Степновой, ключевая новинка года, которую Марина писала чуть не десять лет, для меня, признаюсь, — поэма, событие в сфере русского языка, эталонная проза в своем жанре, стиле. О том, что выделяет «Сад» из потока русской современной прозы, его язык, образность, ритмику (если не сказать — звуковой орнамент), — об этом мы как раз не будем, наслаждаться авторскими дарами лучше в одиночестве, а что касается смысла романа, сущности, я уверен, что неспроста у нас сегодня и — Остров, и — Сад. Замкнутые закрытые территории, но не гетто современности, я бы говорил о другой трактовке. Современные авторы заняты поиском священных территорий, по которым проходят пути нашей национальной идентичности. И если Водолазкин строит для этого остров, где выращивает, как в теплице, проекции Хранителей Духа, Праведников, то Степнова идет и создает территории русского смысла в садах прошлого. Сад есть Атлантида утраченного духа современного человека, если хотите.
Сначала посмотрите на этот сад, цитата стоит того:
Вокруг был праздник — нескончаемый, щедрый, торжествующий. Сочная, почти первобытная зелень перла отовсюду, кудрявилась, завивалась в петли, топорщила неистовые махры. Надежда Александровна физически чувствовала вокруг тихое неостановимое движение: сонное пчелиное гудение, комариный стон, ход соков в невидимых прочных жилах, лопотание листьев и даже тонкий, натужный писк, с которым раздвигали землю бледные молодые стрелки будущих растений. Гёльдерлин, которого она так любила, бедный, бедный, сорок из отпущенных ему семидесяти трех лет проведший под многокилометровой толщей прозрачнейшего германского безумия, назвал бы этот сад гимном божественным силам природы. Но, конечно, никакой это был не гимн — просто гул нормально функционирующего организма, полного тайных и явных звуков, которые неприличными осмелился бы назвать только самый безнадежный ханжа.Малина просительно потянула Борятинскую за подол, и Надежда Александровна мягко, как руку, отвела длинную ветку — тугую, покрытую микроскопическими, но цепкими белесоватыми колючками. Ягод и правда не было, девка не наврала — осиротевшие без прежнего пригляда кусты просто забыли обрезать в зиму, так что малина вся ушла в сочную бесплодную зелень. Зато вишен уродилась целая пропасть, да каких! Надежда Александровна задрала голову — мир над ней крутанулся, зеленый и алый, темно-гладкий, насквозь пронизанный светом, наливной, — и засмеялась от радости. Выросшая среди выморочных чухонских болот, она и представить себе не могла столь убедительного торжества божественной плоти. Надежда Александровна подпрыгнула и сорвала тяжелую горячую ягоду. Стайка переполошенных дроздов тотчас вспорхнула с дерева и изругала незваную новую хозяйку последними площадными словами. (Марина Степнова, «Сад»)Эскапистское удовольствие погружения, совершенный мир сверхреальности, как бы написала Марина Львовна,
прекрасный до непристойности. Но при этом сад это и цикл жизни, и живой бульон, в котором рождаются и растут герои нашей истории.
Сад и «Сад» Марины Степновой это воссозданный по крупицам, как археологи очищают и восстанавливают кисточками по песчинке древние города Русский Эдем, дореволюционный, царских времен, это не важно, Эдем никому не противостоит, в отличие от Ада он самодостаточен в своем совершенстве.
Нам нужен Рай, нам сегодня нужен Рай. Как образец, как идеал, как подтверждение нашего великого прошлого. Но где он? Где он — был? Половина России считает, что он был при СССР, а при СССР долгое время считали раем как раз дореволюционную эпоху.
Идеалы (
образчики?) человеческого духа Степнова искала в своем супербестселлере «Женщины Лазаря», и сам Лазарь, и его женщины на взгляд из сегодняшнего дня — максимально крупны, они просто титаны собственных судеб. В новом романе Марина ищет идеалы существования еще глубже в истории, и как хорошо, что она торит свой и только свой оригинальный путь творческих изысканий, в отличие от сотен авторов, которых интересуют сюжеты, давно набившие оскомину. Это верный путь поиска идеалов прошлого, образцов гармоничного существования в нашей кровавой истории. А сколько в романах Степновой милых чудесных русских гениев, сколько у нее теплоты и света, сколько чести и благородства в ее восстановленных из пепла истории персонажах! В ее романы хочется ходить, чтобы находить и примерять на себя себя лучшего, и лучше понимать историю, и пристальнее вглядываться в день сегодняшний.
По моему личному ощущению, мы сегодня живем то ли в клетке, то ли в загоне, то ли в пещере, при одном-то, простите, правителе больше двадцати лет... А тут еще коронавирус, который предсказывал еще Бродский, неизменно советуя нам не выходить из комнаты. Однако выходить надо, идти куда-то дальше — необходимо. Только куда? В сторону Острова? Или в прекрасный Сад? Пока писатели ищут, копают, думают,
куда же несется Русь, мы можем быть спокойны, надежда, что они и мы вместе с ними найдем это идеальное место со своими праведниками и источниками тепла и света, у нас есть.
скачать dle 12.1