Редактор: Иван Гобзев
Теперь до меня окончательно дошло, чтО я в буквальном смысле почти ежедневно оплакивала с лета 2019, почему с лета 2020 до зимы у меня была лютая депрессия, почему в течение более двух лет ПОСТОЯННО краем зрения сбоку угадывалась тень какого-то грядущего неминуемого ужаса и почему не покидало ощущение, что "что-то идет неправильно" и, более того, "раз оно идет, значит должно куда-то привести".
В своих жутких фантазиях, не оставляющих меня ни на сутки, я видела то оперов, вяжущих Андрея, который пытается убежать от них и в него стреляют насмерть или он попадает под машину, то бездыханного Андрея, лежащего на полу с инсультом или инфарктом, или то, чем он не раз грозил мне, в результате чего иногда даже приходилось самой собою блокировать ход к балкону.
Думать об этом в течение двух с половиной лет было очень энергозатратно, цинично скажем так, но я же упертая. Не до такой степени, впрочем, как Андрей Егоров, который был уверен, что с ним всё в порядке и с каждым днем всё лучше, как он Реально Искренне считал.
Летом, когда он потерял работу, я с ужасом подумала, что это начало конца. Новую он искать не собирался, а только рисовал, рисовал, рисовал. В начале 2021 года в его разговорах появились странные темы, идеи, вообще непонятные высказывания, и у меня тогда мелькнула мысль "всё". Но я ее не поймала ее, не зафиксировала, она змейкой скользнула в темную воду болота мозгов. Я общалась с ним всё реже, т.к. видела, что наше общение стало чаще переходить в скандалы, от которых обоим потом было очень худо.
Я почти перестала оплакивать его в его присутствии, так как он этого не выносил, и перенесла этот процесс на транспорт, квартиру и работу. Пассажиры, кошки и коллеги смотрели странно, но мне было все равно: как поется в милой песенке Чабо "Меклайт" – "отобрали паспорт, говорит что насморк" (правда, это совсем на другую тему, догадаться в принципе можно – послушайте, не пожалеете, Андрей любил эту песенку).
Высовывая иногда голову из этого морока, я видела, к чему всё идет, причем уже не под уклон, а под откос. Было жутко страшно, я осознавала, что говорю если не с завтрашним, то с послезавтрашним нежильцом. В ужасе я убегала от него и предпочитала не появляться вовсе, настолько страшно это выглядело. Исходя из имеющихся данных можно было без труда определить случившийся исход, то, что я оплакивала два с половиной года – день 19 марта 2021.
Я не знала (как, думаю, и все его друзья), как ему помочь с его неистребимой депрессией, я могла только поддерживать существование человека, голова которого являла столь дикое сочетание таланта вплоть до гениальности, физической красоты, обаяния и жуткой глубокой тьмы ужаса, наползавшего на него почти без остановки, с которой он боролся как мог, никто не вправе судить, даже суд (это я вам как адвокат и как перенесший чернейшую депрессию человек говорю). Голова, вниз которой он летел так высоко, так недолго и так навсегда.
Я не знаю средства от депрессии. Одни средства не работают, другие влекут еще более жуткие последствия. Не могу сказать, чтО бы я решила делать, если бы депрессия, подобная депрессии Андрея, продолжалась так долго у меня. Но всегда буду говорить – никто еще не побеждал то, что запрещено государством. Я, во всяком случае, таких людей не видела. Зато я видела тех, у кого исчезло несколько лет жизни, иногда больше десятка, — или рассудок, или вовсе вся жизнь.
Прости меня, Тутти, – что на языке обездоленных значит: «Разлучённый». Прости меня, Суок, – что значит: «Вся жизнь»...
скачать dle 12.1
