Главный редактор журнала «Литосфера» Наталья Полякова беседует с Евгенией Барановой о материнстве, проблемах молодых авторов, отношении к феминизму и необходимости литературной учебы.— Как изменилась твоя жизнь после того, как ты стала главным редактором журнала “Литосфера”?Свободного времени стало меньше. Хотя его с маленьким ребенком в принципе нет. И пусть это не такая махина, как “Лиterraтура”, времени и сил
“Литосфера” отнимает прилично. Нужно не только собрать материалы, но и разместить их на сайте. Обработать фотографии. Все это делается не автоматически. Но есть и хорошее — это новый позитивный опыт. Не думала, что выход номера похож отчасти на рождение ребенка. Ощущаешь радость авторов и радуешься вместе с ними. А когда идёт от читателей обратная связь, радуешься ещё больше. Значит, все не зря. Буду благодарна любой помощи, готова сотрудничать с активными и талантливыми студентами Литературного института и других творческих вузов.
— Расскажи о своей команде. Почему именно эти люди?Ганна Шевченко и Роман Рубанов — одни из интереснейших и талантливых современных поэтов. Ганна ещё замечательный прозаик. Но мне были важны ещё другие их качества. Потому что не каждый талантливый поэт или прозаик может быть хорошим редактором. Недавно к нам присоединилась Ольга Девш. Для меня она пока загадка. Сейчас Ольга готовит свой первый блок для мартовского номера, посмотрим, как получится. Меня подкупила в ней отзывчивость и чуткость, Ольга сперва писала для нас обзоры поэтических подборок других журналов, но мне показалось, что она справится и с работой редактора. Я благодарна нашей небольшой команде за отличную работу, люблю их и горжусь ими.
— На какого читателя рассчитан твой проект? Как ты собираешься удерживать читательскую заинтересованность?Я думаю, был бы проект, а читатель найдется. По статистике половина наших читателей — это люди старше 45. Четверть — от 30-ти до 45-ти. И четверть —молодые люди от 18 до 35 лет. Мне кажется, это нормально, учитывая средний возраст наших авторов. Как правило, люди читают своих ровесников и людей старше себя. Но, конечно, не обязательно.
— У тебя двое сыновей. Повлияло ли материнство на твою творческую реализацию?Да, повлияло. Рождение ребенка — это не просто событие, это глубокие перемены практически во всех сферах жизни женщины. Родившая женщина сперва теряет себя, фактически перестает быть собой, становится мамой, нянькой, воспитателем, доктором… Проходит время, прежде чем она вновь находит себя, но обнаруживает при этом, что она уже другая, и прежней уже никогда не будет. Все эти процессы не могут не отражаться на творчестве. Многие студентки Литературного института, выйдя замуж, родив, перестают писать стихи совсем. Я тоже морально готовилась к этому. Но то ли я несколько подзадержалась в детстве, то ли жизнь уготовила именно такую судьбу, я стихи не бросила, вернее — это они меня не покинули. Вообще, любому автору — поэту, прозаику, драматургу — важно накопить какой-то жизненный опыт. Часто, читая молодых талантливых авторов, ловишь себя на мысли, что — да, сказать могут, но сказать пока этому миру нечего. Рождение детей — это, конечно, ни с чем не сравнимый опыт, доступный только женщинам. В этом смысле женщины богаче мужчин. В детстве я жалела, что родилась девочкой — все классное и интересное было у мальчишек — пистолеты, ножички, конструкторы, сборные модели, приключения… Но теперь, родив двух сыновей, я ни за что не поменялась бы местами с мужчиной, даже самым успешным.
— Как ты относишься к феминистической повестке?Я не люблю и избегаю крайностей. Крайние степени любых явлений граничат с сумасшествием, клиникой, потерей себя. В остальном я за равноправие женщин. 20-й век доказал, что женщины отнюдь не слабый пол. Однако мне приятно, когда мужчина придерживает дверь, подает руку, пропускает вперёд. В общем, делает эти старомодные мелочи, которые называются хорошими манерами.
— По долгу дружбы я слежу за твоим фб: что для тебя фотография? Не задумывалась ли о выставке?Это маленькое хобби. Скучно гулять с коляской просто так. Выхожу на фотоохоту. Иногда бывают удачные дни, особый свет, какая-то находка, но в основном — листья, деревья… Иногда обрабатываю снимки стандартными фильтрами в телефоне, добиваясь нужного света, цвета, насыщенности… О фотовыставке не думала, потому что не считаю свои фотографические опыты достойными такого внимания. А вот от выставки картин не отказалась бы. Но, к сожалению, выставлять пока нечего…
— Литераторов нашего возраста часто обвиняют: то в одинаковости, то в малой по сравнению с другими поколениями активности, а то и в отсутствии ярких фигур. Кто тебе лично кажется достойным внимания из поколения 30+? Почему?Признаться, я лучше знаю и люблю поколение 40+ и 50+. Когда я поступила в Литературный институт, моими первыми “товарищами по перу” стали, как ни странно, не однокурсники, а молодые поэты/поэтессы 30+, с которыми познакомилась на совещаниях молодых писателей в Переделкине и в Липках. Я тянулась к ним. Это Инга Кузнецова, Елена Дорогавцева, Иван Волков, Санджар Янышев, Александр Переверзин, Анна Аркатова и другие замечательные поэты, с которыми познакомилась позже. В Аркатову, в её стихи, я вообще влюбилась с первой книги, что тогда мне попала в руки. Ещё я ходила на студию Елены Исаевой и в студию Кирилла Ковальджи. Посчастливилось поучится у Риммы Казаковой, Татьяны Бек, Дмитрия Сухарева. Запомнились мастер-классы Алексея Алехина, Андрея Василевского, Галины Климовой, Ирины Ермаковой, Ольги Ермолаевой, Артема Скворцова, Сергея Гандлевского. Вот так я долгое время смотрела вверх, а не вокруг себя. Может, поэтому у меня непросто складывались отношения с ровесниками. С однокурсниками общалась мало, в основном с семинара детской литературы Романа Сефа и Александра Топопцева, который заканчивала. Я рано родила, после 2 курса брала академический. Когда вернулась, времени ни на что не хватало — после занятий бежала сразу домой, к малышу. Вот и получилось, что в то время я общалась мало, не было соцсетей, только-только набирал популярность «Живой Журнал». Поэтому в основном общение и новые знакомства происходили на совещаниях молодых писателей. Там я познакомилась с Анной Русс, Андреем Нитченко, Алексеем Кащеевым, Анной Цветковой и почти ровесником Евгением Никитиным. Я считала и считаю их достойными внимания. Позже открыла для себя ещё несколько интересных авторов-ровесников (или почти ровесников), которыми восхищаюсь. Это вологодские поэты Ната Сучкова, Мария Маркова, Лета Югай, это куряне Роман Рубанов и Андрей Болдырев. Ещё Екатерина Перченкова, Дана Курская и ты, Женя. С этого, кажется, года ты тоже в нашем клубе “за тридцать”.
— Когда этот материал увидит свет, мне будет уже 32 -) Спасибо, Наташ.
Ну а что у нас с молодежью? Как ты относишься к появившимся за последний год многочисленным литературным школам?Я не знаю, что происходит с молодежью... Какие литературные школы? Если имеются ввиду именно школы с онлайн или офлайн занятиями, то они, конечно, нужны. И чем больше, тем лучше. В первую очередь, для молодежи. Чтобы молодой поэт, шагающий в литературу, не уподоблялся Фоме, не помнящему родства. Конечно, школа школе рознь, но школа — это хорошо в любом случае. Мир стремится к энтропии. И поэзия тоже. Поэтому литературные школы как сопротивление этому наступающему хаосу необходимы. Они помогают структурировать накопленный опыт в поэзии, дают молодым поэтам систему координат, чтобы они научились ориентироваться в поэтическом пространстве и осознанно решать, куда идти, в каком направлении развиваться. А если ты имела ввиду различные литературные объединения, то я в них не верю. Как сказал мне однажды Александр Смогул, которого я также считаю своим учителем: “В литературу легче врываться толпой, но в итоге остаётся только одно-два имени”.
— Я, конечно, имела в виду курсы литературного мастерства. В последнее время появилось несколько таких проектов, в том числе и во вселенной «Лиterraтуры».
А сейчас пришло время пустого вопроса. (В этой рубрике интервьюируемый может сам задать себе вопрос и сам же на него ответить. Или просто высказаться на важную для себя тему.)Раз мы заговорили о литературном мастерстве, хочу несколько слов сказать о современной поэзии. Мне она представляется таким рыбным супом, в котором мы все варимся. Да, мы разные. И это самое важное. Потому что хороший рыбный суп нельзя сварить из одной рыбы, не положив специи, не добавив других ингредиентов… Мне нравится всё, что происходит сейчас в поэзии. И, в первую очередь, нравится то, что поэзия сейчас лежит в стороне от пристального взгляда общественности, власти, читательского вкуса. Поэзией сейчас занимаются по-настоящему одержимые люди, пишут, что хотят и как хотят. И никому по большому счету нет до поэтов дела. Пока за стихи никого не посадили. Буду надеяться, что ситуация не изменится. А если изменится, наша страна накопила необходимый опыт выживания в условиях цензуры. В советское время “взрослые” поэты становились “детскими” поэтами и переводчиками. За примером далеко ходить не надо. У Романа Сефа, известного детского поэта, незадолго до смерти вышел двухтомник, второй том которого состоял из “взрослых” стихов, часть из которых была написана им во время отбывания срока. Но будем настраиваться на хорошее, слава Богу, сейчас не те времена. Просто важно понимать, что поэзия — это один из родов искусства. Меняются времена и правители, а искусство — оно более-менее вечно… Как бы ни пыталось очередное новое поколение поэтов сбросить классиков с парохода современности, у них это не получится. И самое большее, что может сделать власть для поддержки поэзии (кроме денежных премий, грантов и стипендий) — это никак больше не вмешиваться в этот процесс. Поэты и критики, издатели и редакторы — они
всё сделают сами и сделают наилучшим образом.
БЛИЦ-ОПРОСФильм: «Кин-дза-дза».
Книга: «Котлован» Платонова.
Песня: «Клетка» Наутилуса Помпилиуса.
Место: Кирилло-Белозерский монастырь
Тайна: ээ… тайна — это тайна.
Разбитая мечта: много разбитых «мечт» ))
Новая надежда: надеюсь, что все будет хорошо, хочется «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ!»
Фото Анатолия Степаненкоскачать dle 12.1
