Редактор: Иван Гобзев
Фантасмагория в 2 частях и 6 диалогах с эпилогом «
На доводы от авторитета не знаю как отвечать, иначе как отрицая авторитеты»
Жан Буридан
Часть 1.XV век. Западная ЕвропаI
– Я спрашиваю, что ты задумал, Барни?
Долговязый рыжий юноша-послушник, не зная, куда деть руки, смущённо потупился перед широченной фигурой управляющего:
– Не ведаю, как сказать, брат, то есть сударь…
– Говори, для чего ты изловил семь десятков живых мух?
– Я должен был проверить, правда ли, что…
– Этим ли тебе велено было заниматься?
– н-нет, но…
– На что ты извёл вчерашний вечер и утро? Почему опоздал на молитву и не явился к общему ужину? Изжёг три свечи и закоптил стену факелом?
– Я очень в-виноват, брат-сударь.
Управляющий с сомнением кивнул и указал на своё изувеченное лицо.
– Ты видишь этот шрам со лба до губы, Барни?.. Его мне оставила швейцарская алебарда… Видишь мою скрюченную ногу, – И он поддёрнул рясу кверху: – её так обморозило при зимнем переходе Пиренеев. Я точно был не худшим из наёмников. Смело шёл на врагов, держал строй или бился насмерть спиной к спине. Но чтоб я взбунтовался против командира, который кормит, платит жалование и отдаёт города на разграбление? Это никогда!
– Города на разграбление? – ошарашено вылупившись, переспросил Барни.
Левый оставшийся целым глаз управляющего азартно загорелся:
– Да-а, с домами, где сундуки набиты доверху, а перепуганные роскошные сеньориты готовы для тебя на всё… Вот было время!..
Однако спохватившись, он тут же истово перекрестился, ударив себя по лбу и по плечам.
– Но теперь-то я – бывший рыцарь удачи, – он шумно выдохнул, – принял постриг и милостью Божией распоряжаюсь делами в этом дивном монастыре. Все вокруг поминают о нас с должным почтением – добиться этого, уж поверь, было нелегко. Так пусть всё идёт, как должно. И нам не надо слухов о молодых смутьянах внутри этих стен!
Затем, неотрывно глядя в васильковые глаза послушника, он возложил свою тяжёлую четырёхпалую лапу на узкое плечо юноши и встряхнул его так, что задрожали колени:
– Не доводи меня, парень. Ты же всё понял?
Барни судорожно кивнул, не в силах выдавить никакого подходящего слова.
– Вот так-то. Впредь будь благоразумен, брат, – напутствовал управляющий и его широченная, привычно припадающая на левую ногу, фигура резко развернулась и вскоре пропала за воротами.
II
Над обеденным столом нараспев разносились молитвы. По супным чашкам мерно постукивали деревянные ложки. Переговариваться здесь братии не положено, если только шёпотом и не поднимая глаз:
– Послушай меня, Годи. Нам надо переговорить.
– Ладно, Барни. На старом месте. Увидимся вечером.
За узколистым, но густым ивняком их обоих не было видно, а журчащий ручей в отблесках заката скрадывал голоса. Годи поглядывал своим наивно-хитроватым взглядом с лёгким прищуром. Он как лесной олень всегда смотрит во все стороны сразу и первым замечает опасность с любой стороны. Вроде готов дать дёру, но может и треснуть по раззявленной морде копытами.
– Ну, вот скажи, друг Барни, зачем тебе это надо?
– Понимаешь, я же честный человек, к тому же учёный…
– Ты – ученик, как и я, запомни уже. Вот когда станешь большим авторитетом, тогда и будешь решать: шесть или все восемь, понял?
– Но… если мне удастся доказать свою точку зрения, то я скорее смогу стать таким авторитетом, разве не так?
– Либо вылететь отсюда как булыжник из пращи, – Годи постучал пальцем себе по лбу, – а то и на костер угодить недолго.
– Ну, и как же мне быть?
– Как учат отцы, яви мудрость и смирение. А вместо своих неразумных слов добавь куда следует проверенную цитату. Потому как твоего учёного, то есть недоученного мнения никто и не спрашивал.
Годи взмахом рукава отогнал нескольких назойливых мошек от своего пухлого рта.
– Не знаю, смогу ли…
– Ты сможешь, конечно, сможешь, – уверенно заявил Годи. – А назавтра пойдём к девицам. У них всего как положено – даже пересчитывать не надо. Уж я придумаю такое поручение от брата управляющего, чтобы отпустили нас обоих.
– Ладно, Годи, – вздохнул Барни, – похоже, ты прав.
– Вот то-то же. И выкинь всю эту чрезмерно учёную дурь из головы.
– Выкину, куда я денусь, – Барни удручённо кивнул.
Годи, улыбаясь, одобрительно похлопал его по плечу, но вдруг напрягся.
– Это верно, это правильно. Постой, сюда кто-то идёт. И я пойду – брат-лекарь велел зайти к нему до вечерней молитвы.
III
– Господин учитель?..
– Да, Барни, говори.
– Я не знаю, как мне поступить…
– Поступай, как Господь велит твоему сердцу.
– Не знаю, Господь ли это говорит со мной. У меня случилась беда – похоже, я совершил открытие.
– Оно на пользу людям?
– Думаю, да, отче. Но…
– Так в чём дело?
– На го́ре собственным очам я совершил простой очевидный опыт: поймал самую обычную навозную муху, а затем взял и пересчитал её лапки. Отмечу, это не так-то просто – она ведь не только жужжит, но и всё время дёргает ими. Так что мне пришлось проявить неучтивость и оглушить её.
– Значит, у навозных мух ты теперь не в чести?
– Похоже, что так, но это полбеды… Оказалось, что лапок у неё только шесть. Я чуть было сразу не записал это своё наблюдение, но вспомнил, как было сказано в труде Философа. Их же должно быть восемь! И два крыла. А у этой уродицы оказалось всего шесть лап, зато целых две пары крыльев.
– И?..
– Признаюсь, с того момента я не смог уснуть, отче. Всё ворочался, слушал скрип половиц и выглядывал рассвет. Помолился от всего сердца, но и потом мне кусок не лез в горло. Вдруг я подумал, что приключилась некая курьёзная ошибка природы и это была какая-то особенная муха. Но, если проверить. как следует, всё, конечно, встанет на своё место. Я одолжил сачок и с должным усердием наловил ещё семь десятков живых мух, выпуская их в кувшин, прикрытый тканью. А потом, помните, попросил у вас то круглое увеличительное стекло?
Учитель задумчиво кивнул: да, он припомнил.
– Так вот, я рассмотрел каждую и пересчитал всем лапки… Не мог унять любопытства и следующей ночью. И знаете, что получилось?.. У них у всех было по шесть лапок и по четыре крыла. Только у трёх не хватало ног, а у одной было оборвано крыло. Но и у тех, если приглядеться попристальнее, что-нибудь да осталось: полноги, либо нечто вроде сустава или крошечная сетчатка крыла. Всё это я записал… Понимаете, этот опыт убедил меня: сам великий Аристотель тоже мог быть в чём-то не прав. Да, не прав, пусть в некоторых частностях естественной науки. Вот так.
– Ты кому-то уже рассказал об этом?
– Меня прямо спросил брат управляющий. И ещё я не выдержал и поделился с одним из соучеников.
– И что же – они поддержали тебя?
– Признаюсь, нет. Ни тот, ни другой.
– Видишь, какие они оба разумные и осмотрительные люди. Ну, а ты?
– А я, похоже, ещё нет.
– Похоже. Так ты станешь возражать самому Философу, Барни?Скажешь, я, Барни, недоучка из Пятидворья, знаю нечто лучше самого Отца наук? Величайшего мудреца, знатока логики, этики, поэтики и эстетики? Риторики и политики? Физики и зоологии? Музыки и механики, схоластики и медицины!?.. Так?
Барни, мелко дрожа, опустился на колени:
– п-Простите меня, – мучительно пролепетал он, – я немедля сожгу ту бумагу со своей глупой записью. И забуду о ней, и вы, сделайте милость, забудьте!..
Учитель ответил не сразу.
– Не торопись, Барни. Бумага тоже имеет цену. Порой мне кажется, будто мы живём в самые тёмные века истории. Устойчивые авторитеты ныне значат необыкновенно много – на них, а точнее, за них держится прочная вера. Ты думаешь, мне никогда не встречались клубки противоречий, которые надо не только суметь распутать, но и выждать время, чтобы сообщить об этом?
Барни заворожено глядел на него.
– Потому что не обо всём и, главное, не сразу стоит оповещать весь свет. Ты сильно поторопился, и чуть было не пустил всю свою жизнь прахом. Но ничего – ещё успеешь поумнеть!
– Но я не понимаю.
– Все эти мухи… Ты изловил семь десятков, но плодятся они куда быстрее. И вот что меня нынче занимает, Барни. Кто ещё извечно охотится на мух, помнишь?..
– Пауки?
– И они тоже, но не о них я веду сейчас речь. Есть такое создание, которое прозвали стрекозой, и от неё нет спасения. Это чудище ловит всех, кто окажется к ней близко. Видел, как она зависает в воздухе, как ловко маневрирует и внезапно нападает?.. Совершенно внезапно для бедных докучливых мошек! А нелетающий человек перед ней был бы ещё беззащитнее – как хорошо устроено Творцом, что мы достаточно крупны. Только это нас и выручает, верно?
– Да, учитель. Считаете, мне будет безопаснее понаблюдать за стрекозами?
– Понаблюдай и хорошенько подумай обо всём этом, Барни. Но если вдруг что-то снова откроешь, приходи сначала ко мне. А эту свою бумагу лучше не жги, но до поры упрячь в надёжный тайник.
Ученик почтительно поклонился и, покидая келью учителя, бесшумно притворил за собой дверь.
Оставшись один, учитель печально улыбнулся и прошептал:
– Только вот, думаю, в ближайшие три сотни лет этот тайник вряд ли кому сильно понадобится.
2.
Восемь веков спустя. Межпланетное пространствоIV– Ты слышишь меня, Брандт?.. Слышишь?
Брандт медленно приходил в себя, прислушиваясь к собственному телу под лёгким скафандром. Ярчайшая вспышка так внезапно ослепила его, а магнитное воздействие столь сильно вдавило в спинку кресла, что он, едва успев передать мысленный сигнал тревоги, отключился.
– Брандт Огневолосый. Брандт, подай ответный мыслесигнал Первому пилоту!
– Да. Я Брандт Огневолосый. Жив и снова способен принимать сигналы.
– Отлично! Как твоя память – функционирует в норме?
– Пока не знаю... что мы здесь делаем?
…перед самой вспышкой он на долю секунды узрел нечто неожиданное и весьма опасное… Не целиком, лишь фрагмент, но что же это было? Вгляделся в бездну, как писал в старину один сумасшедший профессор. И тут же бездна пристально вгляделась в него. А сейчас с экрана озабоченно вглядывался Первый пилот.
– Где?
– Здесь, на корабле «Аристотель-618». Куда мы летим?
– У тебя что – всю память отшибло? Мы воюем уже третью сотню лет. Ну, то есть как воюем… Команда Х9! – обратился Первый пилот к кому-то в сторону.
– Есть! – ответил Первому приятный отрегулированный механический голос.
– Что значит эта команда? – спросил Брандт.
Первый мотнул головой на экране.
– Мы делаем помехи в записи, и тогда нас не слышит, кто не надо. Так спокойнее. Ты Брандт Огневолосый, не раз говорил мне, что война – не твоё настоящее дело, но когда на ней оказался, ты стал лучшим солдатом.
– Мне пришлось им стать?
– Всем приходится вертеться, но не каждому дано. Значит так, мы летим с определённой целью. Застолбим планету, проконтролируеммонтаж склад-базы, соберём данные с поверхности и пробы с глубины, утвердим первичный план колонизации и отвалим обратно. Два месяца на планете плюс перелёты – вот и вся работа в этот раз.
– Звучит заманчиво.
– Так и есть. Дальше: здесь на корабле присутствуют представители трёх сверхгосударств современности. С одним у нас идёт война, а с другим – крайне напряжённые, но весьма выгодные отношения. Не спрашивай о политических тонкостях. В общем, чтобы передвигаться далеко и достаточно быстро, нам приходится неофициально сотрудничать и с теми, и с другими.
– Это как?
– Ну вот, скажем, летящий с нами Василий Светлый – офицер враждебного нам государства, однако долететь сюда без их гранулированного топлива мы бы вряд ли смогли. Ну, или придётся добавлять нанотонны к массе и перепланировать форму всех наших кораблей. Даже не думай, какие это будут гигантские затраты. Официально его на нашей территории нет, а каюта, где он располагается, имеет особый статус, вроде посольства, консульства или чего-то вроде. Здесь у нас, но при этом – не наше. Усекаешь?
– Понемногу. А ещё есть тут кто-нибудь такой же особенный?
– Ещё с нами Чей Джан – представитель нейтральной стороны, он – робот-посредник. Проводит нужные операции и имеет с них свой установленный процент. Василий – классный мужик, а Чей Джан – изрядный хитрован и засранец. Но общаться с ними обоими по частным вопросам членам экипажа категорически не рекомендуется. Только по спецразрешению, моему, либо командира корабля. Всё ясно?
– Похоже, снова начал врубаться, – Брандт натужно улыбнулся. – Но, кажется, отключило меня неспроста. Приборы наблюдения чуть было не засекли какую-то опасность, пока непонятную, но большую.
– Мы всё обследовали, Брандт, очень дотошно, но не обнаружили ничего похожего. Сожалею, однако, тебе всё показалось. Переутомление и, как следствие, галлюцинация. Вероятно, очень правдоподобная.
– Мы не должны так рисковать…
– Не усложняй. Поверь, нам реально надо торопиться. В любой момент у нас под носом могут объявиться конкуренты, а так мы с высочайшей вероятностью успеем застолбить эту планету за собой. Разрешаю пропустить пару плановых дежурств, только отдохни как следует, ок?
– Отдых принят к исполнению, – кивнул Брандт.
Первый пилот подплыл ближе к экрану и обозначил дружеское похлопывание по плечу в лёгком эластичном скафандре. Ощущение точно передалось сквозь несколько переборок.
С этого момента Брандт получил возможность временно выключить рабочий канал приёма и передачи мыслесигналов.
V
– Мне нужен разговор с Василием по важному вопросу.
– Не буду спрашивать – зачем. Но сначала запрос в установленной форме, дождись положительного ответа и отправляйся в нейтральную комнату.
Сидя в комнате в нервном ожидании он вспоминал, что же ему привиделось: точно, это была гигантская тень. Если его очень приблизительные расчеты по её проекции верны, то сам аппарат должен весить многие десятки тысяч тонн. Подумать только! Невероятно огромный, при этом незаметный и близкий к техническому совершенству хищник.
В тот раз ему что-то подсказала интуиция, и вслед за ней он перевёл три космокамеры в ручной режим управления. Он несколько раз резко менял ракурсы и вот – на долю секунды поймал в прицел часть этой неуловимой твари, что-то вроде металлической головы или кабины. Он же видел её сквозь две одномоментно направленные космокамеры с суперзумом, но его интерес сразу заметили и направили в ответ ту самую магнитную вспышку.
Он ослеп и свалился без чувств на несколько часов. Только и успел, что передать свой краткий направленный мыслесигнал, чтоб его подменили на внешнем наблюдении сектора будущего приземления. Кто-то менее крепкий вообще мог бы дать дуба, как говаривали в Тёмные века.
– Привет, Василий. Я – Брандт.
– Мы вроде знакомы.
– Извини, я ударился головой и пока что тебя не вспомнил – так что давай-ка всё с чистого листа.
– Ну, раз так, давай по новой.
– Говорят, мы враги, но здесь сотрудничаем?
– Вам нужно топливо, а нам – часть новой планеты. Но сотрудничаем мы не только здесь. Много где ещё. Мы же всё-таки люди.
– Верно. А чего тогда воюем?
– По той же самой причине.
– А ты, правда, неглупый мужик!
– Спасибо! Но совсем уж дурака вряд ли направили бы на такое дело.
– Как считаешь, легко её покорить, эту планету, куда мы летим?
– Почём я знаю?.. Правда, «Аристотель-618» – так себе название для покорителя планет. Другое дело – «Варяг». Или «Марс». Или «Завоеватель».
– Слушай, Василий, похоже, наблюдая за планетой я заметил одну опасную дрянь. Огромную, хищную, но при этом умеющую отлично маскироваться. Предполагаю, это корабль-охотник, опасный для всех нас. Но никакой фиксации нашими приборами не произошло, а меня самого вдруг отключило магнитной вспышкой. Что думаешь об этом?
Василий замолчал на полминуты.
– Думаю, ты не ошибаешься. Но приказ есть приказ. У меня может быть особое мнение. Но формально меня здесь вообще нет, и это моё мнение ни на что не влияет.
– Значит, ты кто-то вроде Летучего голландца?
– Или Невесомого русского.
Они натужно рассмеялись.
– Знаешь, Василий, из меня напрочь вышибло последние недели, но то, что раньше, крепко засело в башке. Мой дальний предок служил в монастыре и пытался развивать там науку. Правда, всё сделать не смог. Ну и, в итоге, уехал оттуда – чего-то ему не хватило, он так и остался подающим изрядные, но неоправданные надежды. Кое-кто считал, что он мог бы стать известным зоологом.
– Говоришь, мог? Так чего ж ему не хватило, Брандт?
– Почём я знаю? Может, времени? Или решим…
– Смелости?
– Да, думаю, смелости. Самое трудное – пойти против мнения всех и стать чёртовым изгоем.
Василий понимающе кивнул.
VI
– Чей Джан?
– (Без паузы) Слушать, я здесь лобот-последник.
– Как ты здесь оказался, посредник?
– (Без паузы) Я лобот-последник, весь доступ у меня.
– А скажи-ка мне, робот-посредник, что ты думаешь о степени опасности этой новой планеты для себя и для нас?
– (Короткая пауза) Думать, эта опасность увеленная и плопустимая. То есть умеленная и допустимая.
– И ты считаешь, надо всем рискнуть ради выгоды?
– (Короткая пауза) Да, нада. Люди лискуют больше. У лобота всегда есть лемонт.
– А если я скажу, что сам видел нечто чертовски опасное? Для тебя тоже – никакой ремонт не поможет.
– (Длинная пауза) Этот зафиксилована на устройства? Глаз ненадёжный, может галлюцинация видеть и думать, плавда, видел.
– А если – правда, видел?
– Чужаки тоже нужен лобот-последник. Всегда договоримся. Не блать ничего это в голову и делай, что должна! Делай, что выгодна!
– Ладно-ладно, Чей Джан, не кипятись так, я тебя очень хорошо понял.
ЭпилогОдну световую неделю спустя.– Внимание всем! Это Первый пилот, передаю команду капитана. Выдать каждому члену экипажа по литру газ-047 с галактическим вкусом. Встряхните свой напиток, джентльмены! Чёрт подери, мы же покоряем новую планету – а это всегда событие.
Пузырьки разбежались во все стороны – этот особый незабываемый галактический вкус! Тем временем корабль сбавляет ход перед плановым приземлением, приводнением, приогнением – короче, посадкой на планету.
Брандт почти уверил себя, что в тот раз во всём было виновато переутомление. Очень правдоподобная галлюцинация, только и всего. Но она продолжается и сейчас. Он отчётливо видит промельк той же гигантской тени. И ждёт, когда же другие, наконец, разглядят её.
Только теперь раздаются сигналы:
– Тревога. Тревога! Неопознанный… объект угрожающих размеров. Он близко?.. на расстоянии в пять корпусов... Как мы не засекли?.. Тревога высокой, ВЫСШЕЙ степени!
Почти все каналы мыслесигналов внезапно отрубились, и звуковая связь барахлит.
– Уходим влево, резче. Это приказ! Что за эхо?.. Нас зацепили. Пробивают сразу с двух бортов. Что там?.. Мать их… Вот и… всё-о-о…
Дикие панические вопли доносятся из разных отсеков. Уже не мыслями, живыми голосами сразу на нескольких языках.
Брандт попытался выскочить из кресла, но тут же покатился по полу, ударившись шлемом о переборку. Он должен был настоять на своём, доказать им, что видел всё на самом деле. Теперь эта тварь сперва распробует их самих, прогонит через свой анализатор все внутренние программы и все мыслимые характеристики, узнает, где расположены их базы и материнская планета, сделает вполне очевидный вывод, что перед ней они беззащитны и совсем скоро вылетит на охоту. Вот же выискались завоеватели! Теперь вся их жалкая самонадеянная цивилизация вдруг оказалась под угрозой.
Зажатый в гигантских металлических челюстях, обречённый «Аристотель-618» трясло крупной дрожью. Брандт вспомнил о спасательной шлюпке и кувырками докатился до нужного отсека. Нажал четыре кнопки и через секунду оказался внутри. Шлюпка новейшего типа оснащена двумя облегчёнными, но сверхмощными боеголовками на случай таких вот негаданных встреч.
Брандт Огневолосый выскользнул из обречённого корабля наружу. У каждого самого совершенного космического охотника есть свои уязвимые места. Должны быть, по-другому не бывает. Нужный сектор обстрела оказался впереди слева. И в те считанные минуты, пока эта громадная сверх-стрекоза занята пожиранием их корабля, он успеет добраться до важного сцепления и с торжеством камикадзе отгрузит по нему точнейшим ракетным залпом. Ради чёртова Аристотеля и своей любимой планеты!
Мошки больно кусаются. Очень больно.
_________________________________________
Об авторе:
АЛЕКСАНДР ЕВСЮКОВПрозаик, критик, сценарист. Публикации прозы, стихов и критики в литературных журналах «Дружба народов», «Октябрь», «Роман-газета», «День и ночь», «Наш современник», «Нева», «Вопросы литературы», «Сибирские Огни», Лиteraтура, «Формаслов» и др.; коллективных сборниках издательств «Эксмо», «Никея», «Книговек», «Северо-Запад»; газетах «Литературная газета», «Литературная Россия», «Русскоязычная Америка», «Вечерняя Москва» и др. Проза переведена на итальянский, армянский, болгарский, польский, татарский, турецкий и якутский языки. Лауреат ряда литературных премий. Автор книг прозы «Контур легенды» (2017), «Караим» (2020), «Двенадцать сторон света» (2021) и сборника литературной критики «Принцип действия» (2023).
скачать dle 12.1
