Лариса Прудникова. КОНТАКТ ПОКОЛЕНИЙ

Редактор: Марина Яуре





КОНТАКТ ПОКОЛЕНИЙ

В один прекрасный день мадам Подольская обнаружила в доме совсем молоденькую девушку восточной внешности в нарядном белом кимоно. Решение взять помощницу хозяйка приняла как-то неожиданно, и новость эта подняла в душе мадам целую бурю противоречивых чувств. Так немолодой клерк, запутавшийся в обилии новой документации, ожидает появления в конторе нового сотрудника – с любопытством, нетерпением и затаённой ревностью.
Вообще-то мадам ожидала шведку или немку, так что восточная экзотика повергла её в лёгкий ступор. Но за свою долгую и нелёгкую жизнь мадам привыкла ко всяким неожиданностям. Уже через мгновение она приняла грозный вид, упёрла руки в боки и командирским тоном спросила:
– Кто такая?
Молоденькая японка, воспитанная в духе безусловного почтения к старшим, склонилась в приветственном поклоне:
– Добрый вечер, Зингер-сан. Меня зовут Джаноме.
Мадам Подольской польстило такое обращение: здесь о её благородных корнях все давным-давно забыли. Когда-то обширное семейство Зингер исправно несло службу по всей дореволюционной России – от модных домов Санкт-Петербурга до приамурских казачьих станиц. Двоюродная бабушка нашей мадам даже поучаствовала в праздновании Трёхсотлетиялетия дома Романовых, строча парчовые сарафаны и кафтаны для костюмированного придворного бала.
При советской власти Зингеры сменили фамилию, но не службу. Исправно шили холстину, парашютный шёлк, армейское сукно; с деликатными тканями дело приходилось иметь редко. Разве что полковничья жена, вернувшаяся из освобождённой Европы с трофейными мехами и драгоценностями, закажет себе шёлковый пеньюар. Мадам Подольская, дама бальзаковского возраста, застала несколько эпох: застоя, дикого капитализма и поздней перестройки, сменила три места жительства и в итоге осела в двухкомнатной хрущёвской квартире. Шила платья хозяйке, распашонки и костюмчики её ребятишкам, позже подрубала новомодные джинсы лохматому отроку и пристрачивала резинку к юбкам его сестры.
Мадам унаследовала от своей именитой бабки не только характерную внешность, но также трудолюбие и безотказность независимо от обстоятельств. Но условия жизни, далёкие от аристократической среды её бабушек, наложили неизбежный отпечаток на её облик. Тараторит мадам Подольская – словно кирзу строчит, шумно и бесцеремонно. Вид у неё помятый, девичье приданое наполовину потеряно при переездах и бандитских налётах хозяйкиных отпрысков, но дело своё мадам знает туго.
Критически осмотрев японскую девицу, она смягчила тон:
– Значит, новенькая.
Снова почтительный поклон.
– Тэкс. Что умеем? Кожу, брезент шьёшь?
Джаноме беспомощно захлопала ресницами:
– Шёлк шью… Поплин… Трикотаж…
Мадам ухмыльнулась. Какой тут брезент – эта куколка уступает ей габаритами как минимум раза в два. Хрупкая вся, почти прозрачная. Неа, не конкурент.
–…двенадцать рабочих строчек: простой зигзаг, потайной шов, обмётка края, трикотажная строчка, пэчворк, вымётывание петель…
Тут пришла очередь мадам хлопать глазами. В её распоряжении было всего три строчки, и она считала, что этого более чем достаточно. Японка поняла выражение её лица по-своему и принялась извиняться за небогатый набор функций – её сёстры, выполняющие до полусотни операций, ценятся куда дороже, но хозяйка, видимо, в столь опытных мастерицах не нуждается. Чуть помолчав, потрясённая мадам Подольская пошла варить кофе.
Две женщины, связанные общими интересами и не разделённые конкуренцией, моментально становятся подругами. Спустя каких-то полчаса Джаноме, ахая и качая головой, слушала семейные легенды Зингеров, а мадам запоминала новые для неё слова: оверлок, квилтинг, стрейч… 



КОЛЧЕДАН

Клиффорду Саймаку посвящается
– Нет, ну что они смыслят в камнях? Топчутся там, наверху, разглядывают песочек, ковыряются каёлкой, потом случайно наткнутся на жилу и потрошат её, покуда дури хватит. А карьеры… – старый Грег поморщился, шумно высосал остатки эля из кружки и хлопнул ладонью о дубовую столешницу. – Плесни-ка мне ещё, мальчик. Карьеры! Ты видел где-нибудь подобное варварство, а? Ради фунта стекляшек или вагона доброй руды они готовы разворотить хорошую старую рощу с груздями и ежевичником. Помнишь, ту, за Сивым Болотом? Там ещё барсуки жили под кривой сосной… Эххх.
Грег на секунду позабыл об эле. Всклокоченные брови встали домиком, а в тёмных колючих глазках даже появилось что-то похожее на лирическую грусть. Но тень меланхолии быстро сошла с физиономии старого гнома; он ухватил кружку, и в шевелящихся усах снова заклокотала хмельная пена. 
– Геологи! В университетах учились! Ставлю мой любимый клинок, что ни один из них не отличит по запаху местный колчедан от заозёрного – а уж тот-то и на пуговицы не сгодится, не то что на хороший котёл. Порченый колчедан, хе-хе… Ты слышал про Хильду, слышал? Как тамошние ведьмы прогнали её с фамильного родника и как она прокляла то место? Всё, всё – и то, что на земле, и то, что под землёй? Да, мальчик, с тех пор там и крота не сыщешь… – его глазки вдруг потонули в сети морщинок, а сам он мелко заколыхался со смеху. – А эти дурни собрались брать там колчедан! Ох, потешили! Ох, уморили! – взвизгивал он, заваливаясь набок и утирая рукавом слезу.
– Но я слышал, что по результатам химического анализа руда признана негодной к разработке… – увидев лицо дяди, Сайрус поспешно втянул голову в плечи.
– Это кто тебе такое сказал? – взревел Грег и, не дожидаясь ответа, обмяк, словно ребёнок, у которого отняли забавную игрушку. – Да, конечно… анализ… Я помню потайную комнату моего деда, он водил меня туда, когда я ещё совсем мальчишкой был. Вот как ты… да нет, помладше. Когда я опрокинул реторту с essentia crataegi [спиртовая настойка на боярышнике – прим. авт.] – она в ту пору редкостью была, её контрабандой возили – так дед, царство ему небесное, старому хрычу, отодрал меня крапивой и отправил в соседний лес за омелой. Я страсть как боялся туда ходить-то, в тот лес… Но дед анализами и прочими глупостями не занимался, он руду на язык определял, как все нормальные гномы. А в комнатке той он философский камень получал… по крайней мере, так он рассказывал. Однажды деду с Полуденных Гор траву какую-то привезли, он её специально заказывал, долго ждал… Нам говорил, что при её возгонке открывается Сфера Чистого Разума… Не знаю, что там ему открылось, но из комнатки он вышел дня через три. Ох и натерпелись мы страху! – Грег наклонился к племяннику и заговорщически зашептал ему в самое ухо. – Ты слышал когда-нибудь афро-кельтские вариации на тему «God save the Queen»? А мы вот с братом сподобились… А геологи твои – шарлатаны, все как один! – добавил он неожиданно громко, так что Сайрус вздрогнул.
– Так зачем же ты стянул у них двухтомник Шумана по минералогии? – вопросил дотошный племянник.
– Зачем, зачем… Картинки там красивые! – маленькие карие глазки поползли вдоль провода на стене, под самым потолком уходящего в скалу по направлению к магистральному кабелю. – Хорошо изолировал?
– Обижаешь, дядя, – третий курс физтеха.
– Ещё скажи, что интернет работает.
– А то! – Сайрус отставил ногу в саламандеровской кроссовке и гордо выпятил грудь. – Только ты уж больше эль на клавиатуру не лей, ладно?
– Да ну тебя совсем, – добродушно проурчал Грег, тыча мышью в хотлист. – А ну-кася, что там пишут в «Journal of Geology»?



СКАЗКА ПРО ДРАКОНА, ПРИНЦЕССУ И IT

– Я страшно переживаю за неё. Понимаете, до сих пор я боялся совсем другого… ну, вы знаете. В нашем королевстве любая знатная и красивая девица…
Он замолчал. Психолог – приятный немолодой мужчина в очках – понимающе кивнул из окошечка зума. Король тщательно подбирал слова: спалиться было нельзя. Где-то с полгода назад придворный шут приобщил его к современным цифровым технологиям. Незадолго до того духовник его величества был казнён за нарушение тайны исповеди, и побеседовать о личном и наболевшем было решительно не с кем. Так с помощью фейкового аккаунта и фильтров, появился новый пользователь – состоятельный горожанин по имени Эдвард.
Сеансы в зуме проходили еженедельно, в среду утром. Психолог королю очень нравился: деликатный, проницательный, остроумный. Кстати, именно он придумал, как уменьшить постоянный страх отца за дочь: дракон похищал девиц исключительно на открытых пространствах, а принцесса, как назло, обожала городские праздники, турниры и прочие пленэры. По совету психолога король предложил дочке сыграть в «барышню-крестьянку» и проверить чувства и намерения многочисленных поклонников. Принцессе эта мысль очень понравилась, и она завела второй аккаунт с именем Rowena.
Игра оказалась увлекательной: девушка часами сидела с планшетом либо на балконе, либо в уютном садике под надёжной защитой крепостных стен. Король ликовал. Были и другие результаты, неожиданные и для отца, и для дочери. Например, главный претендент на руку принцессы – герцог A., известный своим благочестием, – зафрендил прекрасную Ровену и буквально на третьей реплике прислал ей дикпик и предложил большой и чистой любви. Претендент №4 (король вёл реестр в экселе) в личной переписке признался, что его интересуют не женщины. А претендент №3, так тот вообще… Разумеется, король не называл имена и титулы, когда рассказывал всё это психологу.
А недавно у короля появился новый повод для беспокойства: дочка влюбилась. Она пыталась это скрыть, но для жизнерадостной и бойкой девицы семнадцати лет такая задача непосильна. Она перестала бегать к отцу, заливисто хохоча и тыгыдыкая по гулким коридорам, чтобы показать очередной кусок переписки с очередным ухажёром. Она впала в задумчивость. Она стала допоздна просиживать с планшетом, запершись в спальне. Король оказался не лыком шит – не зря же он брал уроки компьютерной грамотности у шута. Вычислил дочкину пассию, изучил аккаунт. Судя по всему, его владелец откуда-то из ближнего зарубежья, знатен, безупречно грамотен, начитан, умён. Но кто он? И что со всем этим делать?
Психолог снова кивнул. Задумался, пригладил седую бороду.
– Эдвард, ваша дочь оказалась зрелой личностью, чему я не могу не порадоваться. Она сама убедилась в том, что претенденты на её руку и сердце по факту претендуют лишь на её приданое. Заметьте, она не возмутилась, не расстроилась, а посмеялась над всем этим. Здоровая реакция здорового эго. Далее, вы сами говорите, что аккаунт этого молодого человека произвёл на вас самое благоприятное впечатление, как и его диалоги с вашей дочерью. Я думаю, не стоит сбрасывать со счетов чувства девушки. Да, объект её любви выступает под ником, но ведь и ваша дочь не та, за кого себя выдаёт. Может, он занимается тем же самым – отсеивает алчных и меркантильных девиц? В этом и состоит главное преимущество социальных сетей: возможность оставить за порогом происхождение, состояние, гражданство, титулы – всё то, что заслоняет нам глаза в обычной, так сказать, жизни. И увидеть за всем этим человека…
– …или рептилоида, – съязвил король. Ему показалось, что лицо психолога как-то странно дёрнулось. – Ну не могу же я, в самом деле, доверять аккаунту, даже самому безупречному. Я бы хотел… да, я хотел бы познакомиться с ним лично, но не раскрывая себя.
Психолог какое-то время обдумывал это заявление. Потом медленно проговорил:
– А почему бы вашей дочери самой не развиртуализоваться с ним? Он не знает, кто она, она не знает, кто он. Они в равных условиях. Это нетрудно и совершенно безопасно. Думаю, если такое предложение будет исходить от вас, дочь будет вам очень признательна. А ваши с ней отношения выйдут на новый уровень открытости.
Ещё через пять минут очередной сеанс был окончен. Король пребывал в прекрасном расположении духа: его тревоги улеглись, в голове прояснилось. А главное, было понятно, что делать дальше.
«Что ж, рептилоид так рептилоид», – подумал психолог и в два клика убрал фильтр. С экрана исчез интеллигентный мужчина средних лет (откровенно срисованный с Зигмунда Фрейда) и появилась чешуйчатая морда с маленькими глазками. Морда перелогинилась, перекинулась парой дружеских реплик с шутом по ватсапу и с удовольствием отхлебнула эля из кружки. Отстукивая хвостом по полу «Smoke on the Water», пользователь Ivengo написал в окошечко чата:
"Дорогая моя леди Ровена! Как благородный рыцарь, я должен воздыхать о своей прекрасной даме на расстоянии – но, честно говоря, я всё чаще думаю о том, чтобы это расстояние сократить. А не встретиться ли нам вживую? Кстати, я знаю в N. отличное кафе со столиками на улице, с видом на живописную лужайку. Надеюсь, родители тебя отпустят."

* * *

Прочитав сообщение, принцесса вспыхнула от радости. Открыла другой чат, запароленный, и застрочила:
insidious_princess: Назначил встречу!!! 
~Chicot: Ага, видел. Соглашайся. У меня всё готово. 
insidious_princess: эта фигня точно сработает? ты мне нужен живым ))) 
~Chicot: В пятницу испытывал – она небольшая, но убьёт хоть мамонта. Только нужно, чтобы подлетел как минимум на десять метров. 
insidious_princess: подлетит, гарантирую ))) я буду сногсшибательна
~Chicot: Это ты умеешь. В общем, все ключи-пароли уже у меня. Айвенго – это я. 
insidious_princess: а аккаунт психолога? 
~Chicot: Думаю, твой батюшка очень заинтересован в том, чтобы об этом никто не узнал. Так что если я с его благословения взломаю и грохну аккаунт и записи сессий, он будет мне благодарен не только за спасение дочери. 
insidious_princess: отлично. забиваю стрелку
Она закрыла чат, вздохнула и подумала о том, как несправедливо устроена жизнь. Если ты принцесса и хочешь замуж за шута, изволь обеспечить ему дворянство и неоспоримые заслуги перед престолом и отечеством. И от родовитых женихов надо как-то отделаться. А дракон сам виноват: прошлым летом он утащил любимого ретривера принцессы. Украденных девиц она бы ещё простила, но Джоника… И принцесса с каким-то мстительным удовольствием нажала Enter, отправив дракону сообщение:
«Это было бы здорово! Я завтра свободна после четырёх. Кстати, у меня для тебя есть сюрприз )))»







_________________________________________

Об авторе: ЛАРИСА ПРУДНИКОВА

Родилась в 1976 году в Свердловске, окончила биологический факультет УрГУ. Проживает в г. Первоуральске Свердловской области, работает копирайтером и редактором. В 2017–2021 гг. – организатор и ведущий литературно-образовательного проекта «Поэтические лаборатории» (Инновационный культурный центр, г. Первоуральск).скачать dle 12.1