Редактор: Марина ЯуреСвяточный рассказВоскресным мартовским днём у ворот Старого базара Кира сделала нечаянную покупку. О продавце запомнила вот что: пожилой, высокий, какой-то громоздкий. Ещё что-то примечательное, но отвлекающее: то ли серьга блестела, то ли на шляпе пряжка.
Дома, расстегнув пальто, Кира отцепила приобретение от свитера и поставила на пол. Не раздумывая, дала имя: Греттир.
Он осмотрелся, обошёл комнату кругом, напрудил в углу около тумбочки, съел половинку варёного яйца, вспрыгнул на диван, подоил передними лапами подушку, уснул. Кира указательным пальцем погладила его по шерсти между ушами. Он мгновенно клацнул мощным клювом. Свернулся плотнее, насколько позволяли крылья. Спал чутко, при малейшем шорохе раскрывал жёлтые глаза.
Умиление иссякло. От недели к неделе Кира назначала испытательные сроки Греттиру и себе. Всё собиралась – так и не собралась – отвезти его на университетскую биостанцию.
Он быстро подрастал, жадно ел мясные обрезки, куриные потроха. Случалось, ловил мышей. Поймал голубя во дворе. Ночами бодрствовал, притворенных дверей не терпел: долбил, царапал. Никакого голоса не подавал.
Кира наблюдает: вот он бродит бесшумно, вот сидит на подоконнике спиной к ней возле столетника. Начинает постукивать твёрдым кончиком хвоста – Кира отворачивается.
Летом и ранней осенью совершали дальние прогулки на левый берег, а то и на Зелёный остров. В воду Греттир не лез. Носился по сырому песку, испещрённому белыми, серыми, полосатыми ракушками, прятался в камышовых зарослях, невысоко и нелепо взлетал над ними, снова исчезал из виду, возвращался к хозяйке. Признал хозяйкой? В трамвае и на катере из корзины не высовывался.
Не всегда и не везде удавалось его скрывать. Греттир не крупнее кота, но при встрече с людьми и собаками непредсказуем, и те при встрече с ним непредсказуемы. Приспосабливая ему – позволил! – поводок и намордник, Кира бормочет с некоторым злорадством: «Кукушка кукушонку купила капюшон. Как в капюшоне он смешон».
После ноябрьских праздников стала выгуливать питомца поздно вечером, рано утром в своём переулке или на бульваре, иногда в Городском саду. Перебежками-перелётами питомец гонялся за скрюченными листьями, стручками акации. Дворники, расклейщики объявлений, сборщики металлолома и стеклотары уже не изумлялись и с Кирой здоровались.
Лунатиков она ни разу не видела. С попрыгунчиками не сталкивалась.
В январе сначала полил дождь, потом весь город покрылся льдом: крыши, деревья, провода, мостовые, трамвайные пути, водоразборные колонки, кованые ограды, старинные причальные тумбы... У нас чуть ли не каждой зимой так.
Кира вышла с Греттиром со двора; думала: недалеко и ненадолго. Луна почти полная. Ледышки с акаций падают, звенят. В трёхэтажном доме напротив – окна тёмные, кроме одного с новогодней гирляндой. У окна стоит Кирина ученица Тамара, хотя время не детское.
Спущенный с поводка Греттир, не оглядываясь, пересёк бульвар на Пушкинской, побежал переулком вниз, вниз, для равновесия взмахивая крыльями. Кира смотрела себе под ноги, поэтому не увидела, как и откуда выскочила подобная Греттиру бестия.
Мчатся неудержимо. Кровное родство, влечение к соитию или предвкушение драки ими движет? Обе заклекотали, взвились к проводам, в искрах и дыму рухнули посреди перекрёстка. Фонари погасли.
В лунном свете на перекрёстке появился человек, побыл там, по гололёду трудно пошёл в гору к тому месту, где замерла Кира. Когда заговорил с ней, она заметила: блестит железный зуб.
Тамара, когда фонари погасли, выключила и гирлянду, чтобы не отражалась в стекле, не мешала смотреть наружу. Родители ушли в гости. Пора бы им вернуться. Хорошо бы у них были такие карманные телефончики, чтобы в любое время звонить и спрашивать: как дела, всё в порядке?
Вечером – можно считать: вчера вечером – бабушка, проходя из кухни в комнату, задела ёлку, сказала: «Завтра разберём, осыпается, отжила».
Завтра, если всё будет в порядке, ёлочные игрушки лягут в древний чемодан на вату: бусы, колокольчики, четыре избушки, Чиполлино, космонавтик, заяц в жилетке, картонный паровозик, стеклянное яблоко... В слоях ваты – блёстки и мелкие осколки новогодних украшений маминого детства. Ёлку папа вынесет во двор к мусорному ящику. Мама подметёт сор, но в щели между половицами навеки забьются иголочки и нынешнего Нового года.
Бабушка возьмёт к себе в спальню куклу, которую каждый год сажает под ёлку. Играть с бабушкиной куклой запрещено. У неё под розовым крепдешиновым платьицем морщинистое тряпичное туловище; руки, ноги глиняные, голова фарфоровая. Парик отклеился, макушка под ним как срезана, внутри проволочка с грузиком для открывания-закрывания глаз. Тамара прикрепила этот грузик кусочком пластилина, чтобы облезлые щёточки ресниц не поднимались. Бабушка, не надевая очков, пощупала в кукольной голове – что застряло? – и невзначай механизм исправила.
Кукла глазеет из-под ёлки. Пусть глазеет – чепуха, детские страхи.
Родители предупредили: вернутся поздно. Ещё недостаточно поздно? Кира Николаевна повела гулять своего грифона. Известно, у неё живёт грифон, не крупнее большого кота или небольшой собаки, не милый и не ласковый, бабушка говорит: гадкий.
Тамара дотянулась, распахнула форточку. Ледышки с акаций падают, звенят. Луна, лёгкий мороз. Кира Николаевна, как старуха, повязала платок поверх шапки. Торопливо, но осторожно поскользила вслед за ловким на льду питомцем. Уже долго гуляют, и пусть – хоть до утра, если им никто не страшен. И за них не страшно.
Прошлым летом во всех кинотеатрах показывали фильм про лунатиков и попрыгунчиков. Лунатики в кино были хорошие, попрыгунчики плохие. Один лунатик спас от попрыгунчиков главную героиню. И она спасла его от гибели: через таинственный чердак вышла к нему на крышу, взяла за мизинец (так правильно обращаться с лунатиками) и отвела от самого края. И будто бы всё это приключилось именно в нашем городе. Здешних зрителей не обманешь. Город – как и наш с тополями, акациями, плакучими ивами, длинной набережной, крутыми спусками, старым базаром, городским садом – где-то не у нас снимали.
«Совсем глупая фантастика», – сказал тогда папа. Бабушка припомнила: «Были у нас попрыгунчики. В разруху, после революции». – «Не у вас, а в Питере», – поправил папа. Бабушка не согласилась: «Здесь разбойничали». – «В наше время их нет, и не будет», – мама сказала это для Тамары.
Тамару разбирало любопытство и беспокойство: «А как же лунатики?» Папа фыркнул. Бабушка вздохнула: «Один мой знакомый был лунатиком». – «Я его знаю?» – спросила Тамара. «Нет». – «А я?» – спросила мама. «И ты не знаешь». – «В бархатном альбоме есть его фотография?» – «Нет. И фотографии у меня не осталось».
Осенью по городу разбрелись слухи: кто-то видел лунатика на карнизе, кто-то – на перилах моста. Кто-то видел, как сорвался и разбился – лунатик, конечно. Запоздалые прохожие напуганы попрыгунчиками до полусмерти. Или до смерти.
Родители, что же вы не идёте домой? Вдруг вам нужна скорая помощь, а поблизости нет никого доброго, и телефонной будки нет? Или есть будка, но аппарат сломан. Безыскусное заклинание: возвращайтесь, возвращайтесь, возвращайтесь, возвращайтесь.
Часы тикают в футляре, похожем на гроб с окошком. Фонари погасли! Наверное, провод где-то оборвался, так бывает.
Яркая маленькая луна ещё высоко над крышами, над акациями, которые выше крыш. В переулке двое – мама с папой?! Кира Николаевна с незнакомцем. Он медленно ведёт её, как ребёнка, за руку, а сам несёт провисший под какой-то округлой тяжестью узел. Так, связав концами шаль или платок, носят вещички цыгане.
О Греттире, Кире, чужом человеке и его ноше Тамара подумает утром. Ей больше незачем смотреть в окно: возвращаются родители. Стороной обошли соседку и её спутника, вошли в арку, во тьму. Слышно: идут по железной лестнице, по дощатому балкону, ключом отпирают дверь, шепчутся в коридоре. Их встречает бабушка. Значит, и она дожидалась.
Тамара не кинется к ним обниматься: хватит с них радостно ворчащей бабушки. Теперь – спать, под синее одеяло
_________________________________________
Об авторе:
СВЕТЛАНА МАЛАЯЖивёт в Москве, окончила филологический факультет МГУ, работала библиотекарем и библиографом, с 2001 по 2019 год — в команде авторов сайта «Библиогид» (bibliogid.ru). Имеет многочисленные электронные и печатные публикации литературоведческого и книговедческого характера (журнальные статьи, книжные предисловия). Повесть о князе Всеславе Полоцком «Киноварь» вошла в длинный список тринадцатого сезона Всероссийского литературного конкурса «Книгуру».
скачать dle 12.1