Редактор: Марина Яуре
(рассказ)
Денни всё осточертело. Он устал выбирать.
– Ма! – Он повернулся к маме. Она сидела около него, таращась в экран.
– О, смотри какая штука! Тотальный флюид. Корректирует цвет кожи и создаёт безупречный равномерный тон без эффекта маски! Такого у меня ещё не было, – Ма стукнула по клавише, и серебряный тюбик исчез с экрана, а на иконке, олицетворяющей корзину, стало на одну цифру больше – триста восемьдесят два!
– Ма!
– Хм, а это что-то новенькое! Глянь-ка! – Ма развернула экран к Денни.
На экране была фотография девушки с десятком рук и глаз и короткая текстовая вставка в виде диалога: «Как ты научилась так быстро выбирать?» – «Я купила курс у Алеси и полностью пересмотрела свой подход к выбору!» Венчал рекламное предложение экшн-лозунг: «Вкорзинь и убедись сама!»
– Может, попробовать? – Ма не унималась. У неё на счету ещё восемьсот купюр, а до конца месяца осталось каких-то десять дней.
– Ма, а что, если мы перестанем покупать? – Денни пошёл ва-банк. Если он продолжит вяло мамкать, то никогда до неё не достучится.
– Что перестанем? – Глаза Ма округлились, и она наконец посмотрела на сына.
– Ну всё это! Что, если мы перестанем покупать? У нас и так дом завален!
На экране Ма мелькнуло кашпо в форме головы Давида.
– Что ты такое говоришь? – Ма часто заморгала и вся раскраснелась.
– Я вчера сдал в утилизацию целую коробку кремов! А ты уже заказала новый! А стул? – Денни покрутился на стуле. – Этот стул куда менее удобный, чем тот, на котором я сидел на прошлой неделе!
– Ты мог оставить его, а этот поставили бы в другое место, вон туда, например. – Ма посмотрела на выставку мебели у дальней стены комнаты – столик с ручкой и бортиками, столик с кованным подстольем, красное бархатное кресло, три торшера одной модели – голубой, чёрный и серый, а к каждому торшеру по уютному креслицу, одно с механизмом-качалкой, второе мягкое бежевое, в ретростиле, а третье – настоящий олдскул, цветочная ткань, пышные подлокотники на корсете, обтянутом внушительных объёмов поролоном. Голубой торшер для чтения рекламных проспектов, чёрный для отдыха, серый – для всех остальных случаев, объяснила мама. И до сегодняшнего дня Денни особо не ставил под сомнение разумность её решений.
– Нет! Дело не в стуле, Ма! В самом факте!
– Факте чего? – Ма всплеснула руками и нетерпеливо покосилась на экран. – Ты меня совсем запутал, Денни. Но если ты хочешь старый стул, давай заново его закажем! А если ты просто злишься из-за того, что произошло так, а не иначе, я уже ничего не могу поделать. Ну, – продолжила она мягче, – закажем тебе старый стул?
– Нет, Ма. Я не хочу старый стул. Я не хочу новый стул. Я просто не понимаю, зачем нам всё это покупать. Постоянно. – Денни вскочил и, едва не задев головой большую хрустальную люстру, выпрямился во весь рост.
– С тобой что-то определённо не так, – отстранённо сказала Ма, она уже снова была в компьютере. – Давай я тебе закажу успокоительный комплекс и подушку с релаксирующим действием. И нужно сдать на гормоны. Возможно, это пубертат.
– Ма, – начал было Денни, но понял, что это бесполезно. Ма снова дрейфует в мире потрясающих покупок и невероятных спецпредложений.
Маневрируя среди стульев, лампочек, запасов туалетной бумаги, корзинок, пуфиков, банкеток, кофточек и блузочек всевозможных цветов и фасонов, он пробрался на кухню. Кухня выходила на солнечную сторону, но окна были плотно зашторены. Ма не любила солнечный свет, он отвлекал её от покупок, не давал сосредоточится.
Как будто пытается вытащить на улицу, как-то призналась мама. Шёпотом. С дрожащими губами и трясущимися щёчками. Денни сказал ей об этом, и Ма заказала два десятка кремов и сывороток, которые должны были придать её коже упругость. Денни выкинул их вчера вместе с парой тонн другого хлама. Щёчки Ма остались на месте.
Он сел за кухонный стол. Десятый за последние четыре месяца. Конечно, могло быть и хуже, но Ма редко заглядывала на кухню и, следовательно, редко о нём вспоминала. Табуретка, на которую сел Денни, тоже была куплена совсем недавно. Как и ваза на столе. И картина на стене. Чайник и вовсе до сих пор не вытащили из упаковки. Денни подошёл к холодильнику и, немного поколебавшись, содрал с него плёнку. Хиташи. Новейшая модель. Подключается напрямую к продуктовым агрегаторам. Каждое утро в нём появлялются новая банка молока, десяток свежих яиц, йогурты, питьевые смеси, протеиновые соки, бананы, яблоки, салаты, сырные и мясные нарезки. Денни больше всего любит колбасу «Лучшую», обогащенную витаминами группы B. Через двадцать четыре часа неупотреблённые продукты списываются и заменяются на новые. Всё для людей. Денни открыл холодильник и достал «Лучшую», несколько кусков хлеба и соевое молоко. Давно он не ел из холодильника. С тех самых пор, как они перешли на новый уровень. Денег стало больше, а времени не прибавилось. Пришлось подписаться на доставку еды. Еда была резиновой, зато совсем не отнимала времени: она выпрыгивала прямо на стол, предварительно просвистев несколько сотен метров по пневмопаутине, пронизывающей весь жилой комплекс. А потому Ма и Денни оставалось только втыкать вилку и жевать. Потрясающая оптимизации времени.
Денни положил колбасу на хлеб и мигом засунул в рот. Гораздо вкуснее резинового пайка из пневмотрубы. Он залпом выпил упаковку молока и, швырнув пустую тару в утилизатор, подошел к окну. Его так и подмывало раззанавесить его. Он осторожно оглянулся и, убедившись, что Ма не решила вдруг пробраться на кухню за ним, резким движением раздвинул шторы. С улицы ввалил ослепительно-белый свет, заставив Денни на несколько секунд сощуриться. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что вместо солнца комнату освещал огромный прожектор, воткнутый в небо.
– Это что ещё за штуковина... – Денни не верил своим глазам. – Куда подевалось солнце?! Ма!
Ма, конечно же, и не шелохнулась. Денни пришлось снова пробираться в комнату мимо подушек и прочего хлама к погружённой в потребительскую матрицу Ма. Она жевала скукоженный сыр и писала отчёт о покупках.
– Ма, солнца нет!
– Что, дорогой?
– Солнца нет!
– Ну, это невозможно.
– Ма, я лично увидел. Я раскрыл шторы и посмотрел в окно – а там вместо солнца фонарь!
– Денни, зачем ты тратишь время на такую ерунду? Как у тебя положение с кошельком? Ты же понимаешь, если ты всё не потратишь, тебя опустят на уровень ниже? Нас опустят на уровень ниже, если я, конечно, не потружусь за тебя!
– Ма, ты меня слышишь? Солнца нет!
Ма наконец полностью развернулась к Денни. В её глазах бегали недобрые огоньки. Денни уже разок видел такие. Пять лет назад, когда Ма, скривив губы в подобие улыбки, смотрела, как Па переводят на уровень ниже. «Доигрался, – прошипела она ему тогда и, когда дверь за Па и его стражей закрылась, Ма развернула Денни к себе и, заглядывая в глаза, сказала: – Когда-нибудь ты поймёшь меня. Если бы я не сдала его, мы бы скатились вниз вместе с ним. Вниииииииз, – протянула она, – гораздо ниже того места, откуда я карабкалась наверх».
– Как же ты похож на него. А знаешь, как он кончил? Фуух. Даже и думать не хочу! – Ма театрально затряслась. – Какой-то ужасной жалкой жизнью. Я на такую никогда не соглашусь! Чего бы мне это не стоило.
– Мне через месяц шестнадцать, Ма, если ты не забыла, а потому я выйду из кластера и никак не смогу тебе вредить.
– Ну, тогда сиди этот месяц и не рыпайся.
– А с солнцем что делать?
Ма закатила глаза и, неопределённо мотнув головой, вернулась к покупкам.
Следующее утро началось как обычно. Из динамиков донёсся бодрый голос покупателя года: «Доброе утро! Сегодня замечательный день, чтобы что-нибудь купить! Раз, два, три! Поднимайся и купи! Не лежи, не тяни, просто встань и купи! Ха-ха-ха! Ну что, ребята, готовы хорошенечко вкорзинить?»
После этой фразы Ма по обыкновению выпрыгнула из своей постели и засунула голову и руки в умывательные отверстия, вмонтированные прямо в стену у кровати. Спустя полминуты она вынырнула оттуда и звонко шлёпнула себя по щекам.
– Денни! Вставай! Осталось всего девять дней!
– Ма! – Кресло Ма со скрипом повернулось. В нём сидел Денни с каменным выражением лица.
– О, ты уже встал! Отлично! Давай, пересаживайся.
– Нет, Ма, – в голосе Денни прозвучал металл, – я никуда не пересяду, пока ты не выслушаешь меня.
– Что ты такое несёшь? Двигайся давай! – Ма попыталась выдавить Денни из кресла, но он крепко обхватил её руками и поставил перед собой.
– Выслушай меня, Ма.
Это обескуражило Ма, и потому она послушно кивнула.
Денни прочистил горло, набрал воздуха в лёгкие и со свистом выдохнул.
– Что будет, если мы перестанем покупать?
– Я не очень тебя понимаю.
Денни раздражённо качнулся в кресле. Кресло проскрипело в ответ.
– Ма, думай внимательно. Думай. Хорошо?
– Я постараюсь. – Обескураженность сменилась страхом. Головой Ма понимала, что бояться нечего. Это всего лишь Денни. Её сынок. Маленький Денни. Через три недели ему наконец исполнится шестнадцать, и он съедет от неё. Совершенно безобидная особь. Но что-то внутри, возможно, остатки её инстинктов, говорили, что Денни уже не так невинен, как кажется, будто в его взгляде что-то появилось, какое-то знание или сомнение. Ма не могла точно понять, что именно. Но зато она чувствовала каждой клеткой своего тела, что это что-то нехорошее, опасное.
– Что будет, если мы перестанем покупать?
– Мы скатимся на уровень ниже.
– А что на уровне ниже?
– Меньше выбора. Хуже вид из окна. Кухня не такая просторная.
– А какой у нас вид из окна?
– На город.
– А уровнем ниже?
– Тоже на город, но хуже.
– Понятно.
Денни замолчал и уставился перед собой. Ма помялась с ноги на ногу.
– Может, я всё-таки сяду? – выдавила она из себя. – Время-то идёт.
Денни неопределённо мотнул головой, а потом с жаром продолжил:
– А что будет, если мы вообще откажемся покупать? Вот вообще? Что если мы провалим все закупки?
– Но это невозможно! Всегда надо что-то покупать! А купишь мало – будешь болтаться где-то внизу. Говорят, туда даже солнечный свет не доходит.
– Да нет там никакого солнца. Фонарь.
– Какая разница. Там просто темно. И сыро. И люди живут, как животные.
– А как мы живём?
– Как люди. Как ещё?
Денни прикусил губу. Расползся всем своим ощущением безнадёжности и беспросветности по креслу Ма и закрыл глаза. Он с сожалением был вынужден признать, что Ма ничего не понимает и не хочет понимать и, если даже захочет, не станет. Как он вообще мог на это рассчитывать? Лопоухий идиот. Но какой бы Ма не была недалёкой, ей всё же хватило мозгов, чтобы понять, что Денни растерял прыть и ярость, а потому снова превратился в беззлобного прыщавого подростка, у которого кишка тонка выкинуть что-то по-настоящему опасное. Она бесцеремонно выдавила его из кресла и подвинулась ближе к компьютеру.
– Дурак, ты Денни. Мне очень жаль.
Ма включила закреплённый над пневмотрубой планшет. На экране открылось меню с одним-единственным пунктом: «Завтрак, вторник». Ма без колебаний тэпнула «завтрак». В пневмотрубе что-то затрещало, и спустя полминуты на стол шлёпнулся немного помятый пластиковый бокс. Ма немедленно вскрыла его. Внутри лежал выкрашенный в белый цвет шмат резины. Ма воткнула в него вилку и, не без труда отковыряв кусочек, отправила его в рот.
– Ну и вкуснотища сегодня! Ну и вкуснотища!
Денни стоял у окна и смотрел на фонарь. Жизнь круто изменилась за последние несколько дней. Он и сам не понимал, почему и зачем он решил вдруг задуматься о своей жизни. И не только об этом – о системе Молотории в целом. Возможно, Ма права, и это пубертат. Но если это так, то Денни мечтал, чтобы этот пубертат оставался с ним до самого конца. Он смутно помнил первый переезд на уровень выше. Ему было года четыре. Па и Ма были очень воодушевлены. Они обещали Денни много игрушек и ураган веселья. Игрушек у Денни стало и правда очень много. Настолько много, что ему вскоре стало тошнить от них. А вот ураган веселья длился всего пару дней, а потом их жизнь стала ещё хуже, чем была до. Ма и Па без конца сидели у компьютера, а Денни отвлекался тем, что швырял в них скомканные бумажки. Ма полнела и цвела. Она перепробовала все кремы, о которых мечтала, и даже купила любимую модель сумки сразу в двадцати цветах. А вот Па бледнел и седел. Он часто жаловался, что ему не хватает воздуха, и просился погулять, но Ма была непреклонна. Частенько она подводила его к окну и тыкала носом в стекло.
– Ты там видишь кого-нибудь? Ты видишь, чтобы хоть кто-нибудь гулял? Там нет никого! Все заняты делом. И ты займись!
После этого Па послушно шёл к компьютеру и автоматически тэпал по всем всплывающим на экране предметам. Как-то раз он попытался связаться со своим братом. Но тот буркнул в трубку, что сильно занят, и попросил Па не портить ему жизнь. Кажется, именно после того звонка в Па что-то окончательно сломалось, что и привело к известному финалу. Страшной и жалкой жизни без света фонаря и двух тысяч позиций в категории «Зубная паста».
Перспектива кануть в неизвестность, несомненно, пугала Денни, но ещё больше его пугала перспектива продолжить текущую жизнь. Даже не так. Он не представлял возможным снова вернуться за компьютер и покупать. Он уже не мог видеть весь этот хлам. ВЕСЬ ЭТОТ ДОЛБАННЫЙ ХЛАМ.
Денни схватил стол и воткнул его металлические ножки в стекло. Стекло треснуло, но не рассыпалось.
– Не-на-ви-жу весь э-тот дол-бан-ный хлам! – Денни чеканил слова и в такт им всё сильнее вбивал стол в стекло, пока то, наконец, не поддалось и не рассыпалось в песок. Увиденное потрясло его до глубины души. Он часто задышал, а потом робко протянул руку вперёд. Вместо пугающей высоты за стеклом оказалась серая бетонная стена с ярко-желтой надписью: «ОСТАНОВИСЬ, УПС!»
УГРОЖАЮЩИЙ ПАТОЛОГИЧЕСКИЙ САБОТАЖНИК! Денни знал, что это значит, он слышал об УПСах. Кто о них
не слышал! Социопаты, нарушители, психи, долбанные разжигатели ненависти. Они совокупляются друг с другом и отказываются покупать. Они плавают в океане и сушат волосы на солнце. Вместо рациона у них еда, вместо стремления жить – стремление достойно встретить смерть. Эти чудовища – главная угроза обществу. Они антиобщественники. УПСами пугают детей и запугивают взрослых. УПСы – это вирус, моментальный и смертоносный, изменяющий ДНК каждого своего носителя, подчиняющий его себе, превращающий вчерашнего гражданина в такого же беспредельщика. С ними нельзя общаться. Если подозреваешь кого-то в связях с УПСами – сдай его. Промедление смерти подобно. Уничтожению нашего мира. Прекрасного и хрупкого. Но что варварам до возвышенного? Варвары на то и варвары, чтобы отрицать культуру, втаптывать в грязь общественные нормы и ненавидеть порядок.
– Остановись, УПС! – вслух прочёл Денни. Его раздирали изнутри страх, любопытство и даже азарт. Кому адресована эта надпись? И почему за стеклом лишь стена? Неужели эта надпись адресована ему? Неужели теперь его будут считать УПСом? Он ведь никакого к ним отношения не имеет. Боится и ненавидит их. По крайней мере, именно так он всегда и думал. А даже если сейчас так не думает, это совершенно не значит, что он имеет к ним какое-либо отношение. Потому что он не имеет. Денни прокручивал эти мысли в голове, но легче не становилось. Тревога завладела всем его существом: во рту пересохло, тремор сотрясал конечности, а дыхание оставалось сбивчивым и частым; он постоянно сглатывал и часто моргал, его затошнило, а сердце, сердце как будто отлетало куда-то и возвращалось на место только благодаря его сознательному усилию. Он сел на стул. Точнее, упал. Попытался вычленить доминирующее чувство, но всё превратилось в такую похлёбку, что это оказалось невозможным. Страх проник в возбуждение, любопытство растворилось в страхе, возбуждение пропитало азарт. Чёрт-те что. Он попытался вычленить хотя бы главенствующее направление своих чувств, но и этого не получилось. Полный хаос. Совершенная неразбериха. УПС. В горле у него заклокотало и, сам от себя не ожидая, он выкрикнул, не жалея лёгких:
– Упс! Ха-ха-ха! Упс! Упс! Упсики-упс!
Дальше история развивалась стандартным образом. На кухню ворвалась Ма. Она горела и изрыгала проклятья. Вслед за ней влетели полицаи. Специальное подразделение. Не то, которое забирало отца Денни, нет, особый отдел противодействия УПС – ОО ПУПС. Десять человек в плотных комбинезонах и в пластиковых очках. Когда они выволакивали Денни из апартаментов (тот, между прочим, попытался сопротивляться), Ма, уже успевшая выплеснуть всю злость, спокойно вернулась к покупкам и, несмотря на отчаянное желание Денни чмокнуть её на прощание, так и не повернулась к нему.
– Лучше умереть УПСом, чем жить ПУПСом, – совершенно неожиданно для себя выкрикнул Денни, когда, захлопнув дверь в апартамент, ПУПСы натянули ему на голову мешок из плотной ткани и, особо не церемонясь, швырнули на пол.
– Отправьте этого придурка на сорок уровней ниже, – зло прошипел главный ПУПС. О его главенствующей позиции сообщала надпись ГЛАВНЫЙ во всю спину.
– Лучше отправьте меня в самый низ! Чего мелочиться? – огрызнулся Денни.
– Успеешь и до низу добраться. Такие, как ты, в нормальном мире долго не засиживаются.
– В нормальном мире? – съехидничал Денни.
Главный пнул его ногой и наклонился так близко к спрятанному в мешок лицу, что Денни почувствовал его дыхание, облагороженное спреем от «Дайрон» «Клубничная лагуна».
– Ты был на 392 уровне, избалованный ублюдок. Я, например, всего лишь на 149, а всё почему? Потому что моя мамаша недостаточно сильно старалась вырваться наверх. И вот мне приходится рвать когти, чтобы мои дети хотя бы немного приблизились к тебе. А ты, ты совершенно не ценишь того, что имеешь! И очень скоро…
– «Клубничная лагуна» от «Дайрон»? – не удержался Денни.
– «Сила клубничной лагуны», специальное предложение для служащих, – так же не удержался Главный. – Уведите его.
Девять крепких ребят потащили Денни к лифту.
342 уровень оказался практически таким же как 392. Денни поселили к тонкой старушонке с крючковатым именем Изольда. Она отчаянно пыталась прорваться наверх всю свою жизнь и уже отлично преуспела, учитывая, что родилась и выросла на 115. За каждого «подселянта» добавляют баллов – совсем немного, но кто не считает, тот дурак. Так что Изольда, не без труда преодолевая врождённую нелюдимость, принимала одного за другим. А за Денни взялась даже с воодушевлением, ведь он не просто скатившийся вниз неудачник, который будет активно набирать очки, чтобы, как минимум, выторговать себе отдельное пространство, а самый что ни на есть настоящий мятежник – УПС.
– Зачем вы так хотите наверх? Там нет ничего особенного. Ровно то же самое.
– Мне уже пытались заговорить зубы. Ни у кого не получилось.
– Да нет, правда. Я ведь сам с 392. Я вам честно говорю, практически ничем не отличается. Так, в мелочах.
– Мелочи – это то, что делает нашу жизнь.
– Но не
такие мелочи.
– Не учи меня, сосунок. На, ознакомься. – Она швырнула Денни тоненькую книжку, на обложке которой от руки было написано «Правила жизнь с Изольдой».
В этих правилах было много «не». Например, «Не смотри на Изольду, когда она спит», или «Не ешь слишком быстро или слишком медленно», или «Не сиди без дела – покупай», или «Не смотри в окно, взгляд в пустоту приводит к тревожным мыслям, а тревожные мысли к агрессии, а агрессия недопустима в доме Изольды», «Не задавай Изольде тупых вопросов» – и всё в таком духе. В конце книжки также от руки было написано: «Любое нарушение ведёт к полнейшей отрицательной характеристике».
Неделю Денни размышлял. Думал о том,
что ему всё-таки нужно. Если он постарается, то сможет снова вырасти до 392, а то и выше. Но от этой мысли его тут же стошнило. А потому, умывшись, он твёрдо решил, что выше он точно не вернётся. Нужно верить своим инстинктам, подумал Денни и встал над спящей Изольдой. Когда она, напуганная, вскочила на кровати, он задал ей тупой вопрос: «А почему нельзя задавать тупых вопросов?» На следующий день он продолжил нарушать правила Изольды. Три часа бесцельно качался на стуле. Потом ещё два часа пялился в окно. Десять минут жевал кусок колбасы и сосал на всю ячейку чай. К вечеру Денни осознал, что даже если Изольда даст на него самую плохую характеристику из всех возможных, то его отправят всего на пару уровней ниже, к такой же Изольде с такими же правилами, и всё закрутится заново. Тусклые дни за экранами мониторов. До одури скучно и бессмысленно. Нужно что-то более быстрое и действенное. И Денни сделал то, что уже проделывал ранее и что принесло известный результат. Он вновь разнёс к чертям окно на кухне. Под стеклом ожидаемо оказалось стена. А на стене уже знакомая надпись: «Остановись, УПС». Его вновь схватили и швырнули на несколько десятков уровней ниже, где он, недолго раздумывая, произвёл такой же акт вандализма. А потом ещё и ещё.
На 115 он попал в семью, состоящую из двух милых, но немного чудаковатых взрослых и очень умной и строгой дочери лет четырнадцати-пятнадцати. У неё были короткие белые волосы, а в глаза были вставлены жёлтые линзы.
– Профилактика тоски по солнцу. На, примерь, – она протянула Денни коробочку с линзами, – у меня их несколько сотен.
– Не, – отмахнулся Денни, – мне не нравится.
– Как хочешь. – Дафна, так звали девочку, швырнула коробку в утилизатор. – Одной меньше, одной больше.
Она поёрзала на своем стуле. Он был совсем дряхленьким, грязно-розового цвета, ножки в нескольких местах были сколоты, а на спинке чернела размашистая клякса.
– Ну и стул. Ты что, год его не меняла? – удивился Денни.
– Два, – с гордостью сказала Дафна, – два года. А стол, – она провела рукой по столешнице с явными признаками эксплуатации: пятна, царапины, сколы, – стоит уже четыре года!
– Ого! И не надоел?
– Неа. Это же всего лишь стол.
Денни понимающе кивнул, хотя ни черта не понимал. Ма и месяц считала невероятно длинным сроком, а тут четыре года! Фантастика.
В комнату вошли родители Дафны – длинные и улыбающиеся.
– Денни! – Отец протянул ладони к Денни. – Так рад наконец познакомиться с тобой!
– Здрасьте, – смущённо буркнул Денни. Он совсем не ожидал такого радушия.
– Он просто прелесть! – заулыбаюсь Мать и игриво подмигнула дочери, а потом подошла к Денни. – Располагайся! Чувствуй себя как дома. Мы так рады тебе!
– И никаких правил? – с недоверием спросил Денни.
– Совершенно никаких! Главное, не сиди слишком долго у компьютера. От монитора может разболеться голова, или ещё хуже – испортиться зрение. Вон, Дафна уже в линзах.
– Она сказала, что это профилактика тоски по солнцу, – робко вставил Денни.
– Ну и это тоже, – отмахнулась Мать и жестом пригласила Денни присесть на небольшой цветастый диванчик, – расскажи о себе всё!
Это семейство ужасно очаровало Денни. Родители часто отправлялись на кухню, оставляя их с Дафной наедине друг с другом. Первые несколько дней Дафна непринуждённо вела себя с Денни, а потом стала краснеть и заикаться, когда он обращался к ней. На покупки они тратили всего пять-шесть часов в день и делали это вперемешку с болтовней обо всяких пустяках. Денни сидел рядом с Дафной – так близко, что их колени постоянно соприкасались, и каждый раз, когда это происходило, у Денни в животе словно что-то падало. Это было очень приятное, хоть и странное чувство. Он стал ловить себя на том, что постоянно думает о Дафне и совсем не думает о своем положении. Тем более, что оно его вдруг стало более или менее устраивать. Пять-шесть часов на покупки тоже немало, но после того, что он пережил с Ма, это казалось сущим пустяком. Добавьте к этому приятный бонус в виде зардевшихся щёчек Дафны, и жизнь и вовсе покажется сплошным праздником.
В один из вечеров, когда они все собрались за кухонным столом, чтобы перекусить – сама эта традиция сводила Денни с ума, – Отец торжественно заявил, что завтра Дафне исполнится шестнадцать, и она сможет переехать в собственную ячейку.
– Тебе ведь тоже вот-вот исполнится шестнадцать? – обратился он к Денни.
– Послезавтра, – выпалил Денни.
– Какое совпадение! – Мать всплеснула руками и посмотрела на Отца. – Удивительно, да, милый?
– Удивительно! – поддакнул отец.
Дафна занервничала. Сняла крышечку с контейнера и ткнула лапшу вилкой, та ещё была твердой. Фыркнув, она вернула крышку на место.
– Послушайте! – выкрикнул Отец, с выражением человека, которого только что озарила гениальная идея. – А что, если Денни и Дафна поженятся?
Мать опустила уголки губ вниз и кивнула.
– А это очень неплохая идея! Давайте прямо сейчас сделаем тест на совместимость? Что скажешь, Даффи?
– Угу, – буркнула Дафна.
– Тебя и спрашивать не стоит, вижу, как ты весь загорелся, мой мальчик, – Мать заглянула Денни в глаза и потёрла ладони. – Просто отличненько! А то я так переживала из-за всего этого брачного профилирования, всё боялась, кто может достаться моей маленькой Даффи!
Но Денни, хоть и влюбился по уши в Дафну, дураком не стал. Он быстро догадался, что прекрасное семейство – лишь часть ПУПСовского плана по его социализации. Если бунтаря не убивает кнут, его задушит пряник.
– Денни не дурак, – сказал Денни, когда они с Дафной стояли перед входом в отдельную ячейку. Она была на уровень ниже ячейки родителей – плата за самостоятельность – и на 278 уровней ниже ячейки Ма, но как в последствии выяснилось, не отличалась от неё ничем существенным.
– Денни не дурак, – повторил Денни в ответ на пристальный взгляд Дафны.
– И что ты хочешь этим сказать? – Дафна прошла в комнату, и над входной дверью со звуком падающих монет включился счётчик.
– Ты думаешь, я не догадался, что это просто ещё одна тактика ПУПСов?
– Тактика чего? – Дафна плюхнулась на свое спальное место и сняла с себя одежду.
– Вот чего, – Денни ткнул пальцем в её бюстгальтер, – остаться в одном нижнем белье, чтобы я стал сходить по тебе с ума, чтобы забросил попытки выйти из комплекса. Но у тебя ничего не получится. Я не собираюсь жертвовать жизнью ради короткого удовольствия.
– Вот как, – протянула Дафна и продефилировала к столу. – Зачем же ты мне об этом говоришь? Я ведь могу сдать тебя.
Она включила компьютер. На экране загорелась надпись: «Здравствуйте, Дафна! С началом взрослой жизни и удачных покупок!»
– Потому что я люблю тебя, Дафна, – слова Денни прозвучали слишком взросло и серьёзно. И несмотря на то, что Дафна фыркнула в ответ, сердце у неё застучало сильнее, а в паху разлилось тепло.
– Как тебя зовут по-настоящему? – Денни сел рядом с Дафной и заглянул ей в лицо.
Она отвела глаза и с трудом выдавила из себя:
– Клара. Но, пожалуйста, продолжай называть меня Дафной, а ещё лучше Даффи. Клара была ужасной трусихой.
– А Даффи?
– А Даффи будет смелой и присоединится к тебе.
Пару секунд они сидели молча, а потом Даффи подняла лицо, и в этом лице уже не было ни тени смущения. Их носы соприкоснулись, и они с жаром поцеловались.
Даффи рассказала, что работает на ПУПС с десяти лет. Её взяли в особый отряд после того, как она, сама того не ведая, сдала родителей. ПУПСы усмотрели в этом особую преданность идеологии и не захотели отдавать её в приёмную семью или детскую ячейку. Её сразу сделали младшим специалистом и отправили работать под прикрытием. Задачей Даффи было выявлять радикальные настроение в традиционных ячейках. Иногда, если получалось, она возвращала сбившихся с пути граждан в нужное идеологическое русло, но чаще всего просто сдавала. И конечно же ей было не шестнадцать, а целых двадцать лет.
– А ты видела когда-нибудь настоящего УПСа?
Даффи мотнула головой.
– Нет. Кроме тебя.
– Но я не УПС. Я даже не знаком ни с одним УПСом.
– Хм. Но зачем ты оставлял тогда надписи на стене? – она провела рукой перед собой, иллюстрируя надпись и немного изменила голос. – Остановись, УПС!
– Это делал не я! Надписи уже были там.
– Хм. Интересно. Очень интересно.
Они оба замолчали на несколько секунд.
– Ты точно меня не сдашь? – прервал тишину Денни.
– Скорее всего нет, – просто ответила Даффи, – я ведь тоже полюбила тебя.
Всю ночь Денни думал о том, откуда могли взяться надписи. Изначально он был уверен, что это дело рук ПУПСов, предупреждение УПСам. Но если Даффи не врёт, а он склонен был верить ей, то ПУПСы никакого отношения к этим надписям не имеют. Значит, имеет кто-то другой. Шутки ради этого бы никто не стал делать. Даже художники-акционисты угомонились после Большого Искусственного Разоблачения сто лет назад – об этом он узнал из коротенькой агитационной листовки, которая прилагалась к ячеечному набору новичка. Всё, на что они сейчас способны, – заменить солнце на фонарь. Об этом сообщили недавно по комплексному радио и пригласили всех подойти к окнам и взглянуть на восстановленное силами госслужащих солнце. Денни, конечно, никуда не пошёл, он ведь знал, что ни солнца, ни фонаря нет, но скажите это другим ста двадцати щести миллионам жителей Молотории. К четырём утра методом логической дедукции он пришёл к выводу, что за этими надписями стоят никто иные, как УПСы.
– Даффи, Даффи! – Денни потряс Даффи за плечи. Она заерзала на кровати. – Просыпайся, Даффи!
– Что такое?
– Я понял! «Остановись, УПС» – это послание от УПСов, а не от ПУПСов.
– С чего ты взял? – Даффи села на кровати и свесила ноги.
– А с того! Мне стало совершенно очевидно, что никто меня не отпустит вниз. Им нужно, – он подчеркнул словно «нужно», – чтобы я оставался в комплексе. В системе. Они будут таскать меня с этажа на этаж. Но никогда не дадут мне выйти отсюда. Нам выйти отсюда.
Он сел подле кровати и взял Даффи за руку.
– Ты ведь и так это знаешь?
Она мотнула головой.
– Я никогда не думала об этом. Но это логично.
– Поэтому «Остановись, УПС» значит «Перестань играть в их игры».
– Но как?
– Нам нужно самим спуститься вниз.
– А вдруг ты ошибаешься?
– Ты всё ещё не веришь мне?
– Верю. Но не помешали бы дополнительные доказательства.
Денни встал.
– Пойдём, – сказал он и протянул руку Даффи.
Через пять минут они уже стояли на кухне перед бетонной стеной с яркой жёлтой надписью: «Остановись, УПС».
– Я ж говорил! – Денни сел на пол у стены.
– Говорил, – согласилась Даффи. Она села рядом с ним и провела пальцами по надписи. – Смотри, – вскрикнула она и ткнула в букву У, – нижняя часть У выглядит как стрелка!
Денни согнулся и приблизил лицо к У.
– Стрелка, которая указывает туда, – он развернулся и вытянул руку в сторону открытой двери. – Ты хоть раз выходила сама?
– Нет. Только по заданию ПУПСов, когда они открывали дверь.
– И что там?
– Вроде бы ничего.
Денни встал и выскреб из холодильника всю еду в полотенце. Завязал его узелком. Еды было не так много, как на его родительском уровне, но он прикинул, что при экономном расходовании должно хватить дней на пять.
Даффи молча наблюдала за ним, а потом отвинтила от стола две ножки.
– На всякий случай, – бросила она удивлённому Денни.
Он одобрительно кивнул.
Денни взвалил узелок на спину и протянул руку Даффи.
– Ещё рано, – сказала она. – Двери разблокируют только в 5:45 и всего на пять минут. Дёрнешь раньше или позже, они получат сигнал.
Они вернулись в комнату и сели на кровать Даффи. Через пятнадцать минут Денни вскочил и стукнул кулаком по стене:
– Я не могу так долго ждать. Это невыносимо.
– Давай тогда займёмся чем-нибудь, – предложила Даффи.
– Чем?
– Может, обсудим план действий?
– У нас не может быть никакого плана. Мы не знаем, что нас ждёт. Будем импровизировать.
– Хочешь, я поцелую тебя?
– Оставим нежности на потом. Нужно быть сосредоточенными.
Даффи машинально отодвинулась от Денни.
– Только ты не обижайся, – добавил он, и она подвинулась обратно.
– Ты прав. Но нам всё равно нужно подумать о том, как облегчить побег.
– Как например?
– Может, разбросаем тут всё? Заставим ПУПСов думать, что с нами случилось что-нибудь ужасное, а не то, что мы попросту сбежали.
– Это хорошая идея! Вот только они обо всём догадаются по разбитому окну на кухне.
– Не обязательно. Ведь окно могли разбить, чтобы сбить их с толку.
– Гениально. Ты очень умная, Дафф!
– Даффи, – поправила она Денни и улыбнулась белоснежной улыбкой.
– Даффи, – повторил он и чмокнул её в нос.
Последующие сорок минут летели щепки. Два главных стола были разобраны на детали, матрасы вспороты, а содержимое матраса – пластиковая стружка – разбросано по всей ячейке. Унитаз забили бумагой, компьютеры были отправлены в душ, а небольшой холодильник перевернули с ног на голову. В принципе, больше там делать было нечего – ячейка ещё не успела обрасти купленным хозяевами хламом.
– Время пришло, – спокойно сказал Денни.
– Я готова, – ответила Даффи таким тоном, будто бы всю жизнь только и занималась тем, что подрывала общественный порядок.
Они подошли к двери, Денни осторожно коснулся ручки и, выждав несколько секунд, опустил её.
***
Свет софитов, фанфары, улюлюканье. Человек в розовом фраке машет руками на цветастой сёрф-доске в центре огромного бассейна. Молодые мужчины и женщины кружатся в воде и смеются. Солнце лупит ультрафиолетом по их стройным и подтянутым телам. Весёлый дяденька в голубых очках заливает шампанское в фонтан. Он тоже смеётся. Прямо над головой Денни огромная арка, такая, что заметить её практически невозможно. А между двумя колоннами арки, словно подвешенная в воздухе, растяжка, которая гласит: «Добро пожаловать из Комплекса».
Человек в розовом фраке, наконец, подплывает к краю бассейна и щёлкает каблуками по синей плитке.
– Ну проходите, чего вы стоите? Это я к вам обращаюсь, да, – он указывает на Денни и Даффи и немного самодовольно добавляет. – Я чувствую, это определённо не то, что вы ожидали увидеть.
Он подходит к Денни совсем близко и целует его в лоб. Денни шарахается, но не от страха, а с непривычки. Его никто никогда не целовал, кроме Даффи.
– Где мы? – с трудом сдерживая волнение в голосе, спрашивает Денни.
– За пределами комплекса.
– Мы ведь только лишь вышли за дверь.
– Ну да. Впервые за шестнадцать лет, верно?
– А тут всегда так было?
– За комплексом? Да, всегда так.
– А почему тогда никто не выходит?
– А почему ты не вышел раньше?
Денни не находит, что ответить и сжимает ладонь Даффи.
– Ну что, пройдёмте дальше! Всем не терпится с вами познакомиться. Меня, кстати, зовут Безос.
Безос по-отечески хлопает Денни по спине и подталкивает вперёд. Денни не сопротивляется. Ладонь Даффи в его ладони.
Пока они идут к своему «уютному гнёздышку», как говорит Безос, люди подходят к ним и здороваются. Жмут руки Денни и Даффи. Красивые и молодые мужчины и женщины. Денни стесняется своего бледного и мягкого тела. Даффи улыбается и поднимает подбородок.
Безос заводит их внутрь симпатичного одноэтажного домика с одной спальней, гостиной и двумя детскими комнатами.
– Пока поживите тут. Обучитесь чему-нибудь. Вам проведут тест по профориентации.
– Профориентации? – с трудом выговаривает Даффи.
– Да. Определят, какая профессиональная деятельность вам по душе.
– Профессиональная деятельность? – с ещё большим трудом выговаривает Денни.
Безос вздыхает, а потом вновь натягивает на лицо свою ослепительную улыбку.
– Скоро вам всё расскажут. А пока отдыхайте. Наслаждайтесь свободой.
Когда он выходит, Даффи и Денни плюхаются на кровать. Ни у одного из них никогда не было собственной большой кровати – так, крохотные спальные места с куцыми подушками. Денни ложится звездочкой, а Даффи вытягивается у него подмышкой.
– А ты сомневалась!
– Нет. Я просто…
– Видишь?
– Вижу!
Они переглядываются и хихикают.
– А где наша еда? – сквозь смех спрашивает Даффи.
– Не знаю, – отвечает Денни, – кто-то взял у меня, а где ножки?
Даффи быстро окидывает взглядом комнату.
– Хм. Похоже, и их забрали.
Она садится на кровати и покачивается на ней. Потом спрыгивает на пол и кружится.
– Какой простор!
Денни повторяет за ней. Берёт её за ладони.
– Так хорошо, что не надо ничего покупать, чтобы жить.
– Очень хорошо, – соглашается Даффи и целует его.
Опьянённые новой реальностью, они падают на пол.
– У меня кружится голова, – бормочет Денни.
– Смотри-ка, – Даффи тычет его локтем и кивает в потолок, – какой высокий.
– Да, – протягивает Денни и закрывает глаза.
– Мне кажется, там что-то написано…
Даффи щурится, но не может разобрать надпись.
– Мне тоже, но какая разница…
Даффи закрывает глаза и утыкается носом в шею Денни.
– Как же всё-таки всё оказалось просто, – засыпая, шепчет она.
– Что просто нам, другим – отказ от жизни, – бормочет в ответ Денни.
Прохладный ветерок щекочет их лица. Солнечный зайчик скользит по волосам мирно сопящей Даффи. Мысли в голове Денни тоже постепенно путаются и вытесняются негой.
Свет софитов, фанфары, улюлюканье.
– И ни грамма долбанного хлама, – успевает сорваться с губ Денни, прежде чем он окончательно погружается в сон. И всё вокруг словно тоже засыпает. И ветер. И солнце. И сама жизнь. Лишь только надпись: «Остановись, УПС» бесстрастно глядит на них с потолка.
_________________________________________
Об авторе:
АМИНА ВЕРЕЩАГИНАПисатель, поэт. Сценарист анимационного сериала "Джинглики", автор книги стихов для детей "Волшебные хроники или невероятные приключения детей" (лонглист премии Лицей). Стихи и рассказы Амины опубликованы в различных журналах, альманахах и сборниках (журнал «Русский Пионер», альманахи «НАТЕ» и «Пашня», электронный сборник "#поэтызахармса", альманах фантастики "Мю Цефея", и др.) Выпускница поэтической мастерской Дмитрия Быкова и мастерской прозы Владислава Отрошенко.
скачать dle 12.1
