24 декабря в клубе «Дача на Покровке» прошла шестая церемония награждения лауреатов премии «Московский наблюдатель». В этом году премия вручалась за публикации в сезоне 2016/2017 в двух номинациях.
В номинации «Точка обзора» рассматривались статьи сайта «Культурная инициатива» — площадки, с которой «Московский наблюдатель» начинал поиски наилучшей конструкции для создания рассказа о литературном вечере. Лауреатов в номинации «Точка обзора» определило жюри, постоянными членами которого являются поэты и критики Геннадий Каневский, Кирилл Корчагин, Леонид Костюков и Дмитрий Кузьмин и члены оргкомитета премии.
В конкурсе номинации «Колесо обозрения» участвовали материалы, опубликованные в сезоне 2016/2017 и выдвинутые следующими СМИ: портал «Год литературы», сайт Государственного литературного музея, «Литературная газета», электронный журнал «Лиterraтура», приложение к «Независимой газете» Ex libris, сайты Rara Avis и «Культурная инициатива». Лауреатов в номинации «Колесо обозрения» определило большое жюри, в состав которого вошли поэты, писатели, критики, филологи, историки литературы Дмитрий Бак, Евгений Бунимович, Алексей Варламов, Игорь Волгин, Александр Гаврилов, Наталья Иванова, Александр Казинцев, Геннадий Каневский, Леонид Костюков, Кирилл Корчагин, Дмитрий Кузьмин и Лев Рубинштейн.
Финалисты каждой номинации, вошедшие в
короткий список, получили дипломы и денежные призы из рук героев своих статей.
Лауреатом премии «Московский наблюдатель в номинации „Точка обзора“ стал Игорь Лёвшин, отмеченный за статью „Песни под кофемолку“ (под псевдонимом Валентин Алень) об 11-х Жан-Жаковский чтениях с Николаем Байтовым.
Большое жюри премии отдало звание лауреата в номинации „Колесо обозрения“ Владимиру Березину, автору эссе „Язык — друг мой“ о Фестивале медленного чтения „Война и мир языков. Лингвистическая история Иерусалима“, опубликованного на сайте Rara avis.
Члены жюри о финалистах и победителях премии „Точка обзора“ Геннадий Каневский о Валентине АленеВозможно, я повторю некоторые положения, высказанные ранее, но — что должно быть в заметке о литературном событии, размещённом на сайте Культурной инициативы, чтобы она привлекла моё (а вместе с моим, смею надеяться, и читательское) внимание?
1)Факт самого литературного события. Понятно, что литературный и общекультурный фон в Москве достаточно постоянен и ровен, а по-настоящему крупные события, типа Поэтического биеннале, приезда с лекцией лауреата Нобелевки по литературе или всеобщий запрет публиковать стихи — вещь нечастая. Но и на ровном фоне бывают события — выступление сильного и редко выступающего автора, приезд неожиданного гостя или выход долгожданной книги.
2)Если событием является выступление сильного и редко читающего автора или визит долгожданного гостя — важна хотя бы попытка соизмеримой реакции. Тут не отделаешься фразами „шёл дождь, переходящий в снег, звенели бокалы, собрались, слушали, постановили“. То есть это должно быть эссе, а не отчет, а в эссе этом желательны авторская позиция, стиль, парадоксальный взгляд, анализ и полемика. И — в идеале — соразмерность масштаба личностей пишущего и описываемого.
3)Если событием является выход интересной и долгожданной книги (замечу, что интересной может быть и книга спорная, вокруг неё не обязательно должен стоять ровный гул одобрения или визг фанатов) — читающие заметку, но не присутствовавшие на событии, должны получить как можно более полное представление об этой книге и о том, почему она стоит внимания. Для кого-то аргументом будут правильно подобранные цитаты, для кого-то — описание разгоревшегося на вечере спора, для кого-то — что присутствовал сам Иван Иванович, который, правда, всё время молчал, но в кулуарах поднял вверх большой палец правой руки.
4)Ну и фактология, знамо дело. Стиль — вещь важная, но без фактов всё повисает в воздухе.
Исходя из всего сказанного, я рекомендую заметку Валентина Аленя „Песни под к0фемолку“ в шорт-лист „Московского наблюдателя“ за сезон 2016/2017.
Надежда Николаева об Александре Курбатове„Хроника одного литературного дня“ в исполнении Александра Курбатова, детально описавшего поэтическую акцию «Поехали!“, приуроченную к внелитературному поводу — открытию МЦК» — замечательный пример максимально полного представления события. Сам авторский тон, подчеркнутая позиция летописца усиливаются я остроумной внешней конструкцией, где автор выводит еще одного наблюдателя — исследователя из далекого, спустя 13 тыcяч лет будущего. Полагаю, курабатовская «Рукопись, найденная в бутылке» в самом деле может пригодиться завтрашним филологам, ведь в ней собран богатый фактологический материал, а приведенные тексты тянут на небольшую антологию.
Леонид Костюков об Алексее Родионове и Марии ФаликманВот краткое объяснение моего выбора заметок Алексея Родионова и Марии Фаликман. Общее — высокий интеллектуальный уровень текста, внятная эмоция, оценка. Что важно (опять же для меня) — нахождение в контексте, отсутствие кликушества, характерного для малых литературных группировок (штатный критик двух хорошо знакомых ему поэтов). Еще для меня важен масштаб предмета разговора: очень изящно практически ни о чем — чистый спорт; очень глубоко практически ни о чем -форма обмана. Но здесь придется все-таки разделить мотивации и механизмы. Литературный вес Сергея Гандлевского для меня очевиден (уже более 30 лет), и маленькое чудо, что Марии Фаликман удалось что-то добавить к уже о нем сказанному. В Василии Бородине (несмотря ни на что) я, к своему стыду, не был настолько уверен, пока не прочитал статью Алексея Родионова. Здесь нельзя не сказать о роли цитат в рецензии. Без них убедить меня бы не удалось, но и с ними это было непросто.
Кирилл Корчагин — Анна РостокинаАнна Ростокина — прекрасный переводчик сербской поэзии и, может быть, кроме нее в России никто не знает в таких подробностях, как устроена поэтическая сцена этой славянской страны. Юлия Дрейзис, выступлению которой посвящена статья, в каком-тосмысле зеркальная фигура: она много лет переводит новейшую китайскую поэзию. А русский читатель не знает ничего ни о той, ни о другой. То, как написан этот отчет, уже показывает, что и его автору, и его героине приходится сталкиваться с ситуацией, когда аудитория представляет собой чистый лист, поэтому весь контекст нужно реконструировать заново. Собственно, этим и занимается автор отчета — «подбираетключи» к китайской поэзии по аналогии со своей «родной», сербской. Так что текст можно
рекомендовать для первого знакомства с современными китайцами, это далеко не только отчет об одном из многочисленных литературных вечеров.
«Колесо обозрения»Наталья Иванова об Ольга БаллеОльгу Баллу можно отнести к самым внимательным и серьезным наблюдателям литературной жизни в Москве. Она стремится ничего не пропускать не только в реальности, но и в сознании, постоянно рефлексируя как бы в момент прохождения события — и письма о нем. Она владеет многими лит-критжанрами, от маленькой рецензии до большого эссе, и поскольку личность определяет контент, то вносит в них свой взгляд на жизнь и литературу, свою философию существования.
В данной заметке Ольга Балла-Гертман, пользуясь конкретным поводом — презентацией альманаха, посвященного текстам русскоязычных писателей немецкой культуры — и внятно информируя о нем, доводит тему до проблемы — существования разнообразно окрашенных (в зависимости от культурно-языкового происхождения авторов) литератур внутри современной русской словесности. Выявление проблем на конкретном примере — фирменное клеймо наблюдателя Ольги Баллы!
Евгений Бунимович о Денисе БезносовеТексты «Московского наблюдателя» зачастую интересны, об интересном, талантливы, о талантливом. И все же они не самодостаточны, а служебны по отношению к описываемой литакции. Мне ближе тексты, вступающие в более сложные, внутренне конкурентные отношения с первоисточником — с автором, которому посвящена рецензия, с его стихами, с его выступлением.
В рассказе Дениса Безносова о вечере Максима Амелина — почтение, ирония, проницательность, любовь, насмешливость, уверенность в таланте Максима и в собственных возможностях.
Пожалуй, стилизованный текст Дениса мне понравился не меньше классического литературного анекдота:
«Алло, здравствуйте! Тут неподалёку, вперемешку с птичьим клёкотом и ненавязчивым шёпотом ветра, будто озаряя багрянцем зеленеющие волны берёзовой рощи, обдавая жаром словно летнее солнце в разгар знойного душного июльского лета, испуская лёгкую дымку подобно поднимающемуся туману от раскинувшейся глади озера на рассвете, распугивая лесных обитателей — работящих бобров, мудрых ежей и беззаботных свиристелей, догорает дом- музей Пришвина. Нет, высылать пожарных теперь уже не нужно».
Некоторое время я колебался между безносовским творением и работой другого автора, которая тоже напомнила литературный анекдот, и тоже не без Пришвина, но про другое: «Всё было вроде нормально. Сидели, выпивали… Драка началась после слов» «Семантика этюдности в прозе Пришвина неоднозначна“».
Но в итоге я остановился на Безносове — пожалуй, еще и потому, что его хотелось перечитывать.
Алексей Варламов о Владимире БерезинеМне очень понравилось небольшое эссе Владимира Березина «Язык — друг мой». Оно написано интересным, образным языком, в тексте удачно сочетается авторское «я» и объективная подача материала, число слов соответствует смыслам. Любопытные комментарии, наблюдения, ссылки. Я бы сказал, авторское сопровождение текста в интересах читателя, как у всегда у Березина. В общем, хорошая работа.
Александр Гаврилов об Алисе ГаниевойНаблюдать и фиксировать литературную жизнь в её естественных формах — работа сложная, неблагодарная, требующая постоянно перевыдумывать язык. Только зазевался, как у тебя во рту уже чей-то чужой; им теперь и будешь пытаться разговаривать.
Литераторам отдельно мучительно говорить о ком-то другом, когда можно о себе. С нарциссическим порывом тоже приходится бороться.
Видимо, по всему по этому мне более прочих пришлись по душе те заметки, авторы которых не были целиком захвачены так или этак повыдрючиваться: Екатерины Ливи-Монастырской о цикле «Полёт разборов», Андрея Тимофеева о Селезнёвской конференции в Краснодаре, Марии Мельниковой о выставке non/fiction, труды Юлии Глотовой, достойные особого упоминания как единый корпус текстов.
И всё же, если предстоит выбрать одну-единственную работу, которая бы вышла по головам товарищей в светлое литературное завтра, для меня это будет путешествие Алисы Ганиевой по Транссибирской магистрали. Именно в этом тексте кокетство и информативность, замкнутость на свои ощущения и готовность видеть в ближнем человека, открытость иным культурам и городским котам обрели изумительную гармонию.
Дмитрий Бак о Юлии ГлотовойВ репортажах возможна высокая оценка двух противостоящих друг другу особенностей: либо точность фиксирования событий, либо проникновенная аналитика. Я довольно жесткий сторонник первой особенности, поэтому мой голос — Юлии Глотовой.
скачать dle 12.1