Обзор литературной периодики от 20.11.17

Сегодняшний обзор откроет интереснейший 10 номер «Дружбы народов». Его сквозная тема – Великая русская революция. Поэтам и прозаикам предложили оказаться в самом центре событий 1917 года и повернуть историю в том направлении, которое им показалось бы правильным. Среди журнальных путешественников во времени замечены Дмитрий Быков, Сергей Носов, Денис Гуцко, Денис Драгунский, Всеволод Емелин, Анна Матвеева, Андрей Родионов, Александр Мелихов, Вячеслав Рыбаков и др. Дмитрий Быков: «Я был бы на стороне большевиков – не потому что они бы мне сильно нравились, а потому что уж очень не нравилась бы Россия Серебряного века. Воображаю, какой ужас внушали бы мне футуристы, какое презрение – символисты, вообще любил бы я только акмеистов, и есть у меня предчувствие, что если бы Гумилёва не расстреляли, он мог бы со временем оказаться руководителем полярной экспедиции вроде шмидтовской». Андрей Родионов: «Что будет дальше? Эмиграция, расстрел или слава? Те, кто делал революцию в семнадцатом году, этого не знали. Может, что-то знал тот молодой художник, который грезил среди разрухи светлыми образами коммунистического рая». Анна Матвеева: «Дорогой Стивен Спилберг, к моему великому сожалению, машина времени существует – иначе как бы я перенеслась на сто лет назад безо всякого своего желания, объясните мне, пожалуйста! Кроме того, что мой муж Игорь Светлов – физик по образованию, у меня никаких интересов к пространству и времени не было». Денис Драгунский: «В начале февраля 1917 года я, тогда пехотный капитан, из-за войны получивший свой чин быстрее обычного, был назначен в Особую команду Собственного Его Императорского Величества железнодорожного полка». Писатели не были бы писателями, если бы решили ограничиться только публицистикой. Кстати, публицистика в номере тоже есть.

«Дождь в Париже» – фрагменты новой прозы Романа Сенчина. Не дайте себя обмануть Парижем, не ждите от писателя романтики. Париж – это повод поговорить о том, о чем обычно говорит Сенчин: «Да, мэр Кызыла Кашин явно хотел изменить ситуацию. Правда, умудренные перестройкой, Ельциным с шоковой терапией и переходным периодом люди сомневались, что изменения будут в лучшую сторону. Большинство проголосовало за него по одной причине – что русский. В Кызыле тогда еще русские были не в явном меньшинстве…»
Тема русскоязычной культуры на постсоветском пространстве – ещё одна сквозная тема номера. Ей посвящен круглый стол «Среди других миров…» На вопросы Натальи Игруновой отвечают Евгений Абдуллаев, Андрей Жвалевский и др.

Номер 10 «Знамени» открывает большая подборка стихотворений Олега Дозморова:

что-то город мне приснился,
позабытый мной совсем.
я учился, я учился
в школе № 37.

я повязывал свой галстук,
я кроссовки надевал,
я урок родному классу
по немецкому срывал.

Рубрика «Карт бланш Ольги Славниковой» представляет рассказ Нонны Гудиевой «Поэзия»: «То, что Поэзия хромает, Клеща не смущало, у него на этот счет была собственная теория разработана, он считал, что у настоящей чистокровной любой дефект – это особый шик, отличие». Ольга Славникова: «Рассказ «Поэзия» — не про литераторов, а про мир конного спорта. Темпераментное, пластичное письмо, несколькими точными штрихами обрисованные характеры. А главное — Нонна Гудиева хорошо знает этот очень особенный мир и умеет превратить фактуру в литературу».
Несколько больших рецензий: Юлия Щербинина пишет о романе Владимира Сорокина «Манарага», Андрей Пермяков – о книге Олега Чухонцева «выходящее из – уходящее за»,  Ольга Бугославская – о фильмах «Монах и бес» Николая Досталя и «Рай» Андрея Кончаловского. Сергей Костырко – о романе «Китаист» Елены Чижовой: «Короче, странный роман получился – как бы два в одном. Что, возможно, и смущает публику и критиков. Нет, не могу сказать, что у меня нет претензий к этому роману. Их достаточно. Но все-таки главное для меня здесь – вот эта попытка автора обновить жанр».
                            
Октябрьский номер «Урала» вышел с повестью Игоря Одинокова (1953–2013) «Тетрадь в дерматиновой обложке»: «– Да, вот вы говорите – «шиза», а имеете строгое представление, на какой именно грани странности человека можно назвать шизнутым? – то ли спросил, то ли просто сказал Роман, подливая себе кипяток в кружку с чаем». В основе повести – дневник девятнадцатилетнего пациента психбольницы.
А в продолжение темы журнал публикует «Психиатрические рассказы» Гриша Тарасова: «Пациенту Т. в разное время последовательно были поставлены диагнозы: невроз – циклотимия – шизофрения. Уверяю вас, симулянтом он не был».

Подборка стихотворений Николая Предеина, тоже не без ощущения экзистенциальной запутанности:

а я этой птице –
такая же птица,
если стою без ружья.

но если – с ружьём,
я не птица
и может быть даже
не я.

В разделе критики Александр Кузьменков добрался до романа Александра Мелихова «Свидание с квазимодо» и пообещал «рандеву с гермафродитом». Собственно, и здесь про диагноз: «Петербург для прозаика – не место жительства, но диагноз».
Ну и напоследок скажем о детских травмах, точнее о рецензии Сергея Сиротина на роман Ханьи Янагихары: ««Маленькая жизнь», безусловно, очень значительный роман. Несмотря на то, что его нельзя связать с актуальными реалиями жизни в Америке, он производит сильное впечатление своим погружением в тему детской травмы. Янагихара безжалостна…»

Сдвоенный сентябрьско-октябрьский номер «Октября» оказался сдвоенным, ко всему прочему, причём с китайским журналом, имеющим аналогичное название –вообще-то, первым литературным «толстяком» в Китае, выходящим с 1978 года. Два журнала попросили известных писателей из обеих стран создать литературные произведения – рассказы, эссе, в которых раскрывается многогранный образ Москвы и Пекина. На выходе получилось тридцать произведений российских писателей, которые не уместились под одной журнальной обложкой.

Итак, в 9 номере: Александр Архангельский, Александр Кабаков, Валерий Попов, Денис Драгунский, Ксения Драгунская, Роман Сенчин, Егений Ермолин, Евгений Бунимович, Кирилл Кобрин, Ая Эн и др.

Чэнь Дундун в переводе Максима Амелина:

предо мной пронеслась толпа привидений 
девушки промелькнул обнаженный торс 
я карающего меча любуюсь блещущим лезвием 
ночью во время бессонницы в Шанхае

ионическая колонна исчезла на сломе лета 
девушки промелькнул обнаженный торс 
я карающего меча любуюсь блещущим лезвием 
ночью во время бессонницы в Шанхае

В № 10: Борис Минаев, Ирина Ермакова, Дмитрий Глуховский, Владимир Березин, Алиса Ганиева, Александр Григоренко, Илья Кочергин  и др., немного републикаций из 1930­–1950-х гг.
Цзин Юнмин: «У Юэюэ влюбилась! Услышав об этом, Чжун Мин был ошеломлен и не мог в это поверить. А когда убедился, в душе появились смешанные чувства».

«Новый мир» выпустил 11 номер. Чем он радует нас? Честно говоря,  подборкой песен Боба Дилана в переводах Ольги Аникиной, Андрея Анпилова, Марии Галиной и Аркадия Штыпеля.

Этот вор, он тобой на поруки был взят,
Твои пальцы святой медальон теребят,
Этот сумрачный дух, этот ангельский взгляд,
Кто из них, подумай, истребил бы тебя.

Помимо прочего, радует рецензиями. Вл. Новиков пишет о биографических книгах Александра Ливерганта: «Писательская биография – лидирующий жанр нашей словесности…» Ася Михеева – о секретах Алексея Иванова и Юлии Зайцевой. Секретом, во-первых, оказалась книга «Дебри», которую никто не ждал. Во-вторых, странен жанр «Тобола» – «пеплум». Кстати, кто-то действительно верит, что Юлия Зайцева открыла в себе талант прозаика? Геннадий Каневский пишет о книге Льва Оборина «Смерч позади леса»: «Оборин – дидакт-ироник, Паганель-естествоиспытатель, задающий бесконечные вопросы, сравнивающий всё со всем и пользующийся детской оптикой и открытыми, внешне – наивно-детскими, а на деле провоцирущими читателя на продолжение концовками».

Третий номер «Ариона» уже вызвал полемику в соцсетях, впрочем, не сильно бурную. Внимание останавливают две статьи. Во-первых, Вадима Муратханова «Наивная поэзия: формула успеха». «Наивный автор – это «когда художник, не вполне будучи им, и даже не всегда ощущая себя таковым, начинает писать — и делает это так, как никто ранее. Его почерк не выстрадан в мучительных попытках избавиться от влияний, да и не ведает их, а напрямую связан с его душевным и физическим устройством. Он приходит как бы готовым, сформировавшимся из подручного материала, со своей темой». На мой взгляд, какой-то далёкий от реальности образ. В том-то и дело, что наивные авторы пишут, как правило, клише, потому что их питательная среда – популярная культура, которая имеет свойство адаптировать для масс наработки высокого искусства. Да и примеры в статье неубедительны в силу ограниченности материала. Евгений Коновалов обратился к «суггестивной поэзии», но удивительно, что кроме собственно поэтизмов и каких-то неуместных для ХХI века дидактических интонаций, в статье собственно и нет ничего. Автор недоволен публикаторской политикой «Нового мира», но, парадоксальным образом, привлекает к нему внимание и, надо сказать, цитирует интересных авторов и неплохие тексты.

Поэтические подборки в журнале разнообразны.
Андрей Сен-Сеньков:

сегодняшний дождь 
будто написанное от руки 
на кассете с демо-записью 
имя начинающего музыканта

дождь никому не известен
никто не покупает на него зонтики в первые ряды

потом он умирает и заканчивается

от него остается 
неизлечимо красивое воспаление лёгкого

и тяжёлого

Любовь Колесник:

В них молчали старые стихи. 
Губы выдували жизнь в стекло. 
Умер Пастернак. Белым-бело. 
Два поэта. «Дикси». То да сё. 
Как обычно. Как обычно всё.

Напоследок – блиц. По одному стихотворению из двух журналов (жаль, что № 58 «Нового берега» вышел только с прозой).

«Интерпоэзия» (№ 3) и Ия Кива:

или скажем
слушаешь музыку в местной филармонии
смотришь фильм в местном кинотеатре
пьешь кофе с корицей в местной кавьярне
разговариваешь с местным интеллигентом
воображаешь что ориентируешься на местности

в сумке не меньше четырех карт Киева
в том числе одна довоенная

«Новое литературное обозрение» (№ 5) и Александра Цибуля:

С колеса обозрения видно, что наступила осень:
красные и жёлтые деревья, люди
летают на ракете посреди грусти. Бездомные,
как космонавты в космосе: никогда не будут
похоронены, так и будут дрейфовать или сгорят
среди звезд. Тихие животные нежно лижут
кожу и шерсть, на Земле.