Обзор литературной периодики от 17.08.16

Начнём с юбилеев. 14 августа исполнилось 150 лет со дня рождения Дмитрия Сергеевича Мережковского. Сайт «Радио Свобода» (13 августа 2016) опубликовал статью Бориса Парамонова «Тайновидец вещи». Кроме биографических и характерологических моментов, обязательных для статей подобного рода, рассуждений о религии Третьего Завета и о религиозности русской революционной интеллигенции, автор не обошёл поиски положительного героя, «титана исторического действия», которого Д. С. М. нашёл в лице Муссолини. «Это печальная глава в жизни Мережковского, подчеркнувшая основную несостоятельность его мировоззрения: его утопический максимализм, постоянный выход за пределы здравой эмпирики. И в русской культурной истории Мережковский останется как безусловно яркая, но в итоге несостоятельная фигура. Писатель, тем более поэт не должен выходить за пределы литературы – вот русский урок, явленный, в частности, и на примере Мережковского».

«Новая газета» (15 августа) предлагает нашему вниманию рецензию Татьяны Толстой «Личное прошлое» на книгу Александра Гениса «Обратный адрес». «Новая книга Александра Гениса (М., АСТ, редакция Елены Шубиной, 2016 г.) – тоже про время. Она про прошлое, и тоже столетней глубины – прошлое его прадедов, и про его личное прошлое, которое он вырезал из толстой плетёной ткани времени. Нет уж того Киева, нет того Луганска, да и Риги той – главного города юности, Риги, про которую Александр говорит, что это всегда дождь, цветы и миноги,  – совершенно нет. На этом месте стоят другие города, почти под теми же названиями, и весь их смысл, весь дух, атмосфера, запахи, настроение – всё изменилось, все говорит на другом языке, и в буквальном смысле тоже. Тем драгоценнее декорации этих городов, выстраиваемые автором. Тем прекраснее молодые портреты этих минувших людей, про которых мы ничего не узнали бы, если бы Генис не обернулся назад, не вызвал бы их из тьмы прошлого, не назвал бы их имена, не рассадил бы перед камерой, не показал, не рассказал».

В «Российской газете» (11 августа) материал «Воля и доля Михаила Тарковского» Николая Савельева. Речь идёт о Сибири в жизни писателя и поэта, внука поэта, недавно получившего премию им. В. М. Шукшина. «Спросил Михаила, не тоскливо ли ему там, в глухомани. Пожал плечами, словно устал от несуразности часто задаваемого ему вопроса. В Бахте у него своя изба окнами на Енисей. Восход и закат в окнах. Осенью ледостав, весной ледоход. Лучшие друзья – книги – есть, связь с Большой землёй тоже, а еще письменный стол, лодка с мощным мотором. Все понятно и просто. Вот река, вот таёжные угодья с территорией в европейское государство. Куда и зачем обрываться?» И, разумеется, о литературе: «А не мог бы создать Тарковский такие пронзительные вещи, если бы сам не стал частью этого северного народа».

Два интервью. Разговор Анастасии Кожевниковой с Линор Горалик «Человек про слова» на сайте www.newsko.ru (31 июля) – в основном, о личном кредо писателя. Рекомендуется тем, кто ничего не знает о Горалик, но интересуется. «Я почти не читаю прозу, мое главное чтение – поэзия и non-fiction. Например, последняя поэма Алекса Авербуха произвела на меня сильнейшее впечатление. Другим важным чтением из совершенно иной области оказалась монография Fashion on the Ration о специфике костюма в Великобритании времён Второй мировой войны. Может казаться, что это далёкие друг от друга тексты (по крайней мере жанрово, тематически они очень близки некоторым образом). Но на самом деле меня, как обычно, интересует более или менее только одна тема – повседневное выживание, повседневная жизнь души вне зависимости от того, что окружающий мир делает с доставшимся ей телом».

Сайт журнала «Идель» поместил фрагмент разговора Алёны Каримовой с Сергеем Чуприниным о будущем «толстых» журналов. Как известно, Андрей Василевский написал недавно в ФБ, что 2016 год – последний год существования «толстяков». Сергей Чупринин уточняет причины подобного упадка: снижение интереса к чтению художественной литературы, цифровая революция и отсутствие интереса у рекламодателей. «Поэтому те издания, которые постоянно возникают в сети, в сети и на бумаге или только на бумаге, это либо труд группы энтузиастов (и тогда выходят один, два, три номера… затем энтузиазм выдыхается), либо у них есть спонсор, который все это оплачивает, но спонсору тоже, как правило, это довольно быстро надоедает». Рассуждение о независимости журналов: «Я допускаю, что эффективные менеджеры предпочли бы, чтобы мы печатали что-то другое. Не стихи, не прозу, не серьёзные аналитические статьи, а что-то лёгкое, более весёлое и, по их мнению, более интересное потребителю. Но это игра на понижение культурного уровня, в которую мы играть не хотим, поэтому и имеем все эти трудности».

Кстати, о «толстяках». «Новый мир» (2016, № 8) опубликовал подборки стихотворений Евгения Карасёва, Марии Ватутиной, Анатолия Ермолова, Сергея Попова, Андрея Таврова:

Стай птичьих мученик стекловидный!
Куда отлетаешь лучом боковым убогим
небо ль тебе желанно или другие формы
в колбочках света вес перераспределяя

Повесть Александра Иличевского «Узкое небо, широкая река»: «Точно не помню, когда Анестезиолог привел к нам Синицу. Помню только, что в моем прибежище собирался в очередную экспедицию Динька-зоолог и вся квартира была полна его замысловатой проволочно-сетчатой снаряги для ловли нетопырей. Динька был аспирантом биофака, бешеный малый, с которым сошлись когда-то на обочине федеральной трассы "Каспий”. И вместе приехали в Дербент…».

Глава из книги «Владимир Ленин» Льва Данилкина: «Ощущение Ленина, что пребывание в Женеве напоминает ему лежание в гробу, усугубилось в тот момент, когда к проблеме затекших конечностей прибавилось грубое обращение служащих похоронного бюро. Эмигрантское цунами, обрушившееся на Швейцарию после поражения революции 1905 года, смыло с лиц аборигенов маски с вежливыми улыбками. Одухотворенные существа в заплатанных штанах и потрескавшихся пенсне стали слишком заметны; в объявлениях о сдаче жилья замелькали уточнения: "Без животных и русских”».

Рецензии на книги «Виолончель за бумажной стеной» Алексея Смирнова, «Membra disjecta» Александра Скидана, «Тень Мазепы» Сергея Белякова, «Эпоха неравновесия» Ренаты Гальцевой.

Литературный сборник «Стороны света» (№ 16) открывается большой подборкой стихотворений Дениса Новикова «Пришелец».

Отяжелевшая к вечеру чашка –
сахар, заварка –
долго на стол опускается, тяжко,
шатко и валко.

По не совсем характерной детали
автопортрета
можно судить, как смертельно устали
руки поэта.

Феликс Чечик:

За то, что пил не только квас,
спровадили его,
как Лермонтова на Кавказ,
в бескрайнее ЗабВО.

Теперь, ты хоть залейся – пей
во сне и наяву:
вино тоски, абсент степей
и неба синеву.

В поэтических разделах – Гали-Дана Зингер, Марк Зильберштейн, Катя Капович, Марина Гарбер:

Какой Адам давал вам имена?
Не тот ли мальчуган в крапленой шапке,
С сухим букетом веточек в руках,
Субтильный светомир на трех китах, –
Он тоже нынче ощущает страх
И что-то видит в костяной охапке.

Рубрики памяти Натальи Горбаневской, Инны Лиснянской, Самуила Лурье. Григорий Кружков, Ирина Машинская, Людмила Улицкая, заговорившая стихами:

Мне не надо других, я люблю этих ветреных, мудрых,
бесстыдных, обольстительных, лживых,
прекрасных, суеверных и верных,
умнейших и дур беспросветных,
у которых учиться могли бы и ангелы в небе…
Мне нужны вы такими – да и я вам под стать.

Воспоминания Лили Панн о Юлии Даниэле: «Новый учитель словесности вошел в наш десятый «В» первого сентября так стремительно, что аж клеши взлетели. Вы­шедший из моды покрой темно-синего костюма, который он проносил круглый год, был ему прощен даже главным стиля­гой класса, завороженным, как и все мы, этим «новеньким». Мо­лодой, интересный мужчина, просто красавец из кино, да еще фамилия красивая: Даниэль. Француз?» И из более взрослой жизни: «Оказывается, он был несказанно удивлен, увидев в лаге­ре немало людей, сидевших за инакомыслие (само слово впер­вые я услышала от него в тот вечер), он и не подозревал, что инакомыслие столь распространено при советском режиме».

Из экзотики. Обращаю внимание на антологию пермского поэтического фестиваля «Компрос» (2014–2015). Леонид Юзефович, Антон Бахарев-Чернёнок, Александр Костарев, Вадим Балабан, Андрей Мансветов, Александр Самойлов, Павел Чечёткин, Янис Грантс, Кирилл Азёрный, Константин Комаров, Владислав Дрожащих, Андрей Пермяков, Ярослава Широкова, Тимофей Беркутов, Руслан Комадей.

Александр Переверзин:

В твой дом, для вычурной забавы
дверьми и форточкой скрипя,
заходит призрак громкой славы –
пугать и искушать тебя:
Чего ты хочешь?Смерти во спасенье
иль музыки, блаженный идиот?
Прочти ему в ответ стихотворенье.
Да не одно!
И призрак пропадёт.

Нина Александрова:

Он не понимает тибетского,
И потому никогда не узнает,
Что смешной старичок кричал ему вслед
Не «держи вора» или «верни коробку»,
А всего лишь «пожалуйста, прими мой
подарок»

Виталий Кальпиди:

Я смотрю тебе в спину, которая движется
вдоль
засекреченной улицы в сторону грязного
рынка:
между тонких лопаток твоих начинается
соль,
поясню – продолжая нетвердую нежность
затылка,
ты идёшь не быстрее, чем я ухожу от тебя,
ты идёшь, отбиваясь ногами от собственной
тени,
ты идёшь по границе уже неземного огня,
напрягая колени…

И напоследок курьёзное. Вячеслав Курицын выложил на своей странице в Фб (30 июля) сказ «Ельцинская прибажовинка», написанный в рамках «Бажов-Фест» в Екатеринбурге. «В Катерграде Малафей вел себя осмотрительнее, мало ли что. Не тыкался так-то уж в каждую щель с хвалёной своей Прибажовинкой. Поначалу просто скрывал, потом, конечно, выплыло: Ельцинская Прибажовинка не шило вам и не мыло, по мешкам не утаишь. В Катерграде-то о ту пору, как и всегда на Урале, жило много и самостийных, которые и без Прибажовинки ох как сами многое могли. Ну, чего греха таить, с Прибажовинкой почти во всех делах добиться можно было погуще, но звали Малафея редко, в крайних лишь ситуациях, когда ни мытьё, ни катанье не помогало».