Ольга Брейнингер
в е д у щ а я к о л о н к и
Прозаик, критик, переводчик. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Живёт в г. Бостон (США), учится в докторантуре Гарвардского университета. Работала журналистом и редактором печатных и электронных изданий в России и Казахстане. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Новое литературное обозрение», «Пролог» и др. |
(О статье: Mikhail Iampolski. Lermontovization, Or the Form of Emotion // The Russian Review, v. 75, issue 2, pp. 220-240. April 2016)
Во втором выпуске The Russian Review за 2016 год Михаил Ямпольский пишет о Пригове и Лермонтове так, что невозможно оторваться. Ключевые темы «Lermontovization, Or the Form of Emotion»: «лермонтовизация» поэзии, новая искренность, эмотивность (emotivism) как нарушение органики поэзии и перформанс как аффективное отчуждение. Интересно все, но нарратив «лермонтовизации» читается практически как детективный роман – поэтому на нем и остановлюсь.
Итак, Пригов и Лермонтов. На первый взгляд – совершенно разные поэтики. Но, как утверждает Ямпольский, для артистического проекта Пригова именно Лермонтов является центральной фигурой и своего рода двойником поэта – но не как источник вдохновения, а как мастер «абсолютно пустого и эмоционального дискурса».
Исходная точка анализа для Ямпольского – это «Евгений Онегин» Пригова, где поэт воссоздал по памяти текст «Евгения Онегина», заменяя все забытые слова эпитетами «безумный» или «неземной». Эта механическая замена, по мнению Пригова, дала возможность более искреннего прочтения текста: так читатель забывает об идеях и сюжете, блокируя их и превращая в наслаждение звуковым потоком.
Ключевой момент статьи – противопоставление аффективной, ненаполненной смыслом «эмотивности» (как поэтического приёма) и искренности. «Искренность» Ямпольский определяет через аксаковскую формулу баланса содержания и формы. В поэзии Лермонтова, предполагает он, этот баланс нарушен: искренность заменена эмотивностью, а содержание отдано в жертву форме. Эйхенбаум писал о Лермонтове как о фигуре, завершающей эпоху, полностью исчерпавшей свой поэтический потенциал – Ямпольский добавляет (и иллюстрирует через пристальное чтение) замечание о компилятивной природе поэзии Лермонтова: заимствования из текстов разных поэтов Лермонтов приводит к единому знаменателю, создавая своего рода поэтические коллажи – искусные по форме, но лишенные внутренней осмысленности. Так, например, «Корсар» Лермонтова частично составлен из фрагментов пушкинского «Кавказского пленника» и «Евгения Онегина». Соответственно, если понимать под искренностью органическую гармонию формы и содержания, то поэтика Лермонтова основывается на своего рода деформации искренности в литературном тексте и замене ее эмотивностью.
Ямпольский также подробно обсуждает связь эмотивности и использование модуляций голоса/крика, его семиологического статуса и роли для «лермонтовизации» Пригова. Манера работы Пригова с голосом, по мнению Ямпольского, – анти-бахтинская, она монологична по своей природе. Пригов исходит из того, что крик по своей природе подчеркнуто эмотивен и, таким образом, является средством аффективного самоотчуждения, трансформации эмоций из опыта внутреннего переживания в внешнее, в перформанс.
Ямпольский утверждает, что близость поэтики Лермонтова и Пригова заключается именно в их компилятивности, использовании коллажа как поэтического жанра и экспериментировании с «гипертрофированной и гротескной эмоциональностью». Именно эти приемы и связаны с заменой искренности эмотивизмом, неизбежной потерей смысловой наполненности и фрагментарностью эмоционального переживания. Объяснение звучит очень убедительно, а поэзия Лермонтова предстает в совершенно новом свете – чего, впрочем, не скажу о самом Пригове.
скачать dle 12.1