ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Обзор западной литературы о России от 15.12.15

Обзор западной литературы о России от 15.12.15

Ольга Брейнингер

в е д у щ а я    к о л о н к и


Прозаик, критик, переводчик. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Живёт в г. Бостон (США), учится в докторантуре Гарвардского университета. Работала журналистом и редактором печатных и электронных изданий в России и Казахстане. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Новое литературное обозрение», «Пролог» и др.

(Anne Applebaum. Russia and the Great Forgetting // Commentary Magazine, 1 декабря 2015.
Светлана Алексиевич. Цинковые мальчики. – М.: Время, 2016.
Сергей Ушакин, Елена Трубина (ред.). Травма: Пункты: Сборник статей. М., Новое Литературное Обозрение, 2009.
Rafael Reuveny, Aseem Prakash. The Afghanistan War and the Breakdown of the Soviet Union // Review of International Studies, т. 25, No. 4, 1999, стр. 693-708)



В этой колонке я бы хотела продолжить тему memory and trauma studies и поговорить о нескольких научных текстах, разрабатывающих с точки зрения разных дисциплин тему войны в Афганистане. Эта тема, которая, как заметила Энн Эпплбаум, настойчиво «забывается» в современной России, сейчас обрела новый импульс актуальности после получения Светланой Алексиевич Нобелевской премии и взлёта интереса к одному из ее романов «Цинковые мальчики». Поэтому особенно интересно сравнить ряд научных работ на эту тему с приводимыми у Алексиевич свидетельствами, пусть и художественно обработанными, но, тем не менее, основанными на воспоминаниях непосредственных участников афганской войны.

Интересный, но противоречивый текст, осмысляющий войну в Афганистане и ее значение как переломного момента в истории СССР – статья Rafael Reuveny и Aseem Prakash «TheAfghanistan War and the Breakdown of the Soviet Union», опубликованная в 1999 году в журнале Review of International Studies. Статья развивает идею о четырех факторах влияния советской интервенции в Афганистане на ход истории СССР. Во-первых, как считают авторы, неуспех этой войны оказал решительное влияние на представление советских лидеров о непобедимости СССР. Во-вторых, война создала атмосферу недовольства в рядах военных и привела к разладу партии и армии. В-третьих, интервенция дала стимул к развитию «национально-освободительных» движений в субъектах СССР. И, наконец, как утверждают авторы статьи, война в Афганистане создала новые механизмы политической активности и своего рода внесистемной оппозиции, которая привела к развитию свободомыслия в Союзе еще до объявления политики гласности.

Первые два фактора, пожалуй, сложно оспорить, да и влияние неуспеха в Афганистане на децентрализацию Советского Союза, действительно, кажется очевидным. Рейвени и Пракаш цитируют, например, высказывание Шеварнадзе 1990 года на эту тему: «Решение уйти из Афганистана было первым и самым сложным шагом, […] все последующее было его результатом.»

Что касается четвертого фактора, то он вызывает некоторые сомнения, которые подчеркиваются и другими исследованиями афганской войны, и параллельным чтением «Цинковых мальчиков» Алексиевич, и даже просто опытом общения с воинами-афганцами, который есть практически у каждого из нас. Пракаш и Рейвени утверждают, что возвращавшиеся из Афганистана солдаты становились «частью оппозиционного городского ландшафта», «открыто критикуя советскую власть». Аргументация выдвижения такого тезиса, однако, не вполне понятна: никаких фактов в поддержку своего высказывания авторы не приводят – что, по сути, и побудило меня к написанию этой статьи. Общепринятые исторические нарративы зачастую на поверку оказываются ложными – но оспорить сложившееся в обществе представление об афганцах как о жертвах политических обстоятельств, попавших в жерла феномена распада империи, пожалуй, практически невозможно: это та недавняя история, отголоски которой до сих проникают в жизнь каждого из нас и не оставляют места для сильного расхождения оценок. Реактуализация «Цинковых мальчиков» лишь подтверждает этот нарратив: тысячи молодых людей, отправлявшихся, зачастую насильно, на чуждую и непонятную им войну, заведомо бессмысленную и обреченную на провал, возвращались из мест боевых действий морально сломленными и лишенными возможности найти своё место в новых социальных реалиях. «Афганский синдром» – это неоспоримый факт нашей исторической памяти, доказательства которому можно найти в «Цинковых мальчиках».

Многочисленные примеры судеб воинов-афганцев, демонстрирующие высший цинизм и произвольность позднесоветской политической системы, противоречат тезису Рейвени и Пракаша о том, что воины-афганцы представляли собой какую-то мощную, единую политическую оппозицию. На мой взгляд, это как раз такой пример, где построение социологических и политических моделей приводит к деформации понимания реальности и к ситуации, когда «антропологическое» начало, изначальный человеческий опыт искажаются от чрезмерного научного теоретизирования. В статье Рейвени и Пракаша, безусловно, силён анализ общих политических тенденций внутри Советского Союза; однако в той части, где они отходят от рассмотрения этих тенденций и переходят к анализу индивидуальных историй, грубость «системного мышления» в соприкосновении с многообразием персональных нарративов афганской войны даёт о себе знать.

В противовес этому тексту скажу несколько слов о сборнике статей «Травма: Пункты» под редакцией Сергея Ушакина и Елены Трубиной, изданном в издательстве «Новое Литературное Обозрение» в 2009 году. Один из текстов этого сборника, статья Элизы Мусаевой о «чеченском синдроме», механизм которого во многом близок «афганскому синдрому», исследует, в отличие от Рейвени и Пракаша, не «вокальность», «гласность» травматического опыта участия в войне, а молчание, самоизоляцию и различные сценарии проработки травмы. Предисловие Сергея Ушакина также фокусируется на преодолении горя и боли, связанных с травматическим опытом, бессвязности поствоенного нарратива, различиях травмы как сюжета и травмы как опыта; вписывании травмы в структуры повседневной жизни – то есть скрытых, негласных процессах, мало связанных с открытой оппозицией и вокализацией критики существующего режима. Безусловно, внешний контекст «афганского» опыта и его значимость для национального воображения и политического дискурса также поднимаются в сборнике «Травма: Пункты», однако исследование этих тем, скорее, проистекает из анализа единичных случаев и попыток их осмысления, нежели из построений обобщенных политических моделей.

«Афганская» тема пока еще недостаточно «освоена» культурными антропологами и социологами; а ведь исследование этого вопроса – это огромный ресурс для понимания и нашего недавнего прошлого, и многих политических процессов, которые мы наблюдаем сегодня: о параллелизме сегодняшних политических событий и некоторых моментов советской истории пишет в упоминавшейся выше статье Энн Эпплбаум.

Обсуждение текстов Алексиевич, вызванное присуждением ей Нобелевской премии, сегодня фокусируется, в основном, на использовании документального материала и на том, каким образом построение текста на основе этого приема раздвигает жанровые границы. Но, думаю, что не менее важно и то, что романы Алексиевич настойчиво «реактуализируют» некоторые проблемные, забытые или вытесненные из национальной памяти темы, вернуться к которым необходимо. И воспоминания о войне в Афганистане – это, безусловно, одна из них.
скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 829
Опубликовано 17 дек 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ