|
Ольга Брейнингер
в е д у щ а я к о л о н к и
Прозаик, критик, переводчик. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Живёт в г. Бостон (США), учится в докторантуре Гарвардского университета. Работала журналистом и редактором печатных и электронных изданий в России и Казахстане. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Новое литературное обозрение», «Пролог» и др. |
(О книге: Александр Эткинд. Кривое горе: Память о непогребенных / авториз. пер. с англ. В. Макарова. — М.: Новое литературное обозрение, 2016. – (Библиотека журнала «Неприкосновенный запас»)
Александр Эткинд – один из тех исследователей, что склонны мыслить широкими обобщениями; книги таких авторов – открытие для целых групп учёных, идущих по следам создателей новых парадигм. Предыдущие работы Эткинда, среди которых «Эрос невозможного. История психоанализа в России», «Хлыст. Секты, литература и революция» и «Внутренняя колонизация», предлагали ревизионистский, смелый, даже дерзкий взгляд на ключевые аспекты русской истории и культуры и закрывали многие «белые пятна» в их интеллектуальном освоении.
Популярности и успеху Эткинда, книги которого хорошо известны даже за пределами академической среды, конечно, способствует блестящий стиль – элегантные интеллектуальные конструкции сочетаются с захватывающей манерой повествования (что для академической литературы все-таки редкость), острыми, точными формулировками и живым языком – безупречно нейтральным, со свойственной научному стилю отстраненностью и объективностью, – и в то же время не «картонным», не перегруженным терминологией. Но, на мой взгляд, корпус работ Александра Эткинда интересен не в последнюю очередь еще и потому, что он – один из немногих ученых, которые действительно превратили абстрактный термин «интердисциплинарность» в живую и плодотворную научную практику. Как правило, рецензенты теряются, пытаясь дать определение его деятельности: историк? философ? литературовед? культуролог? политолог? Работа Эткинда лежит на пересечении многих дисциплин и ценна тем, что показывает, как результатом новых методологий и пересечения дисциплинарных рамок становятся более гибкие и тонкие интерпретации, казалось бы, хорошо знакомых вопросов и проблем, и благодаря этому обнаруживаются целые пласты новых смыслов.
Последняя книга Александра Эткинда «Кривое горе» посвящена проблемам памяти, травмы (или, точнее сказать, «катастрофы», как пишет Эткинд), связанной со сталинским террором – и тому, как опыт репрессий и «непроговоренности» отразился на советской и постсоветской культуре. В фокусе книги – в основном 1950-е и 1960-е; но автор свободно перемещается во времени и пространстве, путешествуя от первых советских лет до событий совсем недавнего прошлого. Свешников, Высоцкий, Даниэль, Синявский, Герман, Козинцев – вот некоторые из фигур, о которых говорится в книге; «читая» фильмы, книги и воспоминания, Эткинд переосмысляет их сквозь призму memory and trauma studies, подсвечивая скрытые смыслы и выявляя «непроговоренную» боль.
«Работа горя» (по Фрейду), связанного с миллионами жертв репрессий, осталась незавершенной, и эта «непроговоренность» вылилась в многообразие мемориальных практик и ритуалов, которые объединяет общая черта – настойчивая, «зловещая» одержимость прошлым, «непохороненными» воспоминаниями.
Эткинд вслед за другими философами, историками, культурологами ищет сходства и различия между преодолением исторической травмы в Германии и в России. Фундаментальное отличие, по его мнению, заключается в том, что жертвы сталинских репрессий не знали, за что преследуются и подвергаются лишениям и страданиям – так же, как этого никогда не узнают и скорбящие по ним.
Заглавие книги отсылает к «Зловещему» Фрейда. Как пишет Эткинд, подавленные эмоции, страхи, воспоминания всегда возвращаются – но приходят вновь и вновь, сея тревогу, в искаженной, гротескной форме. Именно это искажение, как в кривом зеркале, объясняет настойчивое возвращение в русскую литературу «магического историзма», элементы которого автор находит у столь разных авторов как Ахматова, Шаламов, Солженицын, Мамлеев, Пелевин, Быков, Сорокин, Шаров, и многих других. Элементы сюрреализма и гротеск в искусстве постсталинского периода и в постсоветской литературе, по мнению Эткинда, – это именно то «кривое горе», те искаженные страдания и слова, которые никогда не были произнесены вслух, но которые возвращаются снова и снова, запечатлеваясь в коллективной культурной памяти как призраки, фантомы, от которых невозможно бежать.
скачать dle 12.1
