Обзор книжных новинок от 12.05.15

Борис Акунин. Северный Часовой и другие сюжеты. – М.: АСТ, 2015.

Очередной сборник исторических миниатюр из акунинского блога. Беспроигрышное чтение, ведь когда умный эрудит рассказывает малоизвестные, со вкусом подобранные анекдоты, всегда стоит полюбопытствовать; хит сборника – история слепого путешественника-полиглота Василия Ерошенко. Кроме того, сюда вошли жанровые списки любимых книг Акунина с остроумными пояснениями и разговор с Михаилом Шишкиным о судьбах России, состоявшийся в 2013 году.


Александр Иличевский. Справа налево. – М.: АСТ, 2015 (Редакция Елены Шубиной)

Книга эссе от автора «Солдат Апшеронского полка». Как положено жанру, почти обо всем на свете. Дело, впрочем, не в предмете описания, а в рассказчике. Уже по «Матиссу» и «Персу» было ясно, что Иличевский – интеллектуал особого склада, обладатель оригинального мышления, в котором тонко сбалансированы «физика» и «лирика». Это создает необычный, стереоскопический взгляд на реальность и прокладывает путь парадоксу. «В Москве можно жить только очень высоко, этаже на -дцатом – когда кругом тишина и чистый мир крыш. Редакция журнала "Афиша" не так уж давно обитала в Гнездниковском, в том самом доме, откуда из кв. 7 в 1937-м увели на расстрел троцкиста Рудольфа Абиха, одного из героев моего "Перса". Понятно, что там все расстроили и переломали и внутри все выглядело пространным и интересным разломом, как в музее Маяковского – почти татлинская лестница туда, где на площадке перед дверью сидел Юрий Олеша и слышал жуткие удары по долоту, или чем там вынимали мозг Маяковского, а потом выносили в тазу, накрытом полотенцем, как пирог, везли в Институт мозга; где этот мозг сейчас?». В романах Иличевского такие пассажи порой рвали повествовательную ткань, знакомиться же с ними в концентрированном виде – одно удовольствие.
 

Эллендея Проффер Тисли. Бродский среди нас / Пер. В. Голышева. – М.: Corpus, 2015.

Странно, что до сего дня в монблане мемуаров о Бродском не было этих воспоминаний – от лица его верных помощников и издателей, основателей легендарного «Ардиса» (в мемуары самой Эллендеи вошли и фрагменты заметок Карла). Гений снят в двух ракурсах: собственно литературном («быть поэтом – высшее призвание на земле») и бытовом (планы о фиктивном браке с иностранкой, поведение Бродского-преподавателя и пр.) – при этом мемуарист не впадает ни в мифологизацию, ни в развенчание. Дружба между американскими интеллектуалами и русскими диссидентами не обходилась без курьезов: «После нескольких встреч с Надеждой Яковлевной наедине мы были приглашены на суаре в ее маленькой квартире. Она позвала к себе интересных людей, в том числе Льва Копелева и Раю Орлову... Эти энергичные, щедрые люди стали нашими близкими друзьями, при том что, впервые придя к нам в гостиницу "Армения”, они бесцеремонно забрали все наши английские книги, сказав, что им они больше нужны, чем нам…». Человеческое, слишком человеческое.
 

Кирилл Кобрин. Modernite в избранных сюжетах. Некоторые случаи частного и общественного сознания XIX–XX веков. – М.: Высшая школа экономики, 2015.

«В русской обыденной речи "современное" значит то, что происходит сейчас и противостоит прошлому, "истории". Однако во французском и английском языках это понятие имеет свои хронологические рамки и свое собственное содержание. Так что речь в книге идет не о "современности", а о modernite, понятии, введенном Шарлем Бодлером. Modernite, modernity – это Новое и Новейшее время, эпоха промышленного производства, технологических революций, свободного рынка, массового общества и массовых идеологий». Автор уверен, что идея Modernite, изобретенная в XIX столетии, актуальна поныне – и лучше всего уловима в частных, неформатных случаях людей, выпадающих из Истории: таких как писатель Франц Кафка, принимающийся за «Процесс» в начале Первой Мировой войны (литературный абсурд совпадает с абсурдом историческим), художник Курт Швиттерс, создававший искусство из «мусора жизни», историк Эрнст Канторович, написавший огромный исторический трактат «Два тела короля», литературовед Лидия Гинзбург, вытесненная советской властью на обочину жизни.