Юлия Подлубнова
в е д у щ а я к о л о н к и
Поэт, литературный критик, кандидат филологических наук, заведующая музеем "Литературная жизнь Урала ХХ века", доцент кафедры русского языка Уральского федерального университета. Публиковалась в журналах "Урал", "Октябрь", "Новый мир", "Новая реальность", "Новые облака" и других. Автор сборника стихов "Экспертиза" (Екатеринбург, 2007). Живёт и работает в Екатеринбурге. |
Наверное, главным событием недели стала публикация эссе Марии Степановой «Предполагая жить» (Colta.ru, 31 марта 2015), продолжающего препарировать – это не первое эссе автора на заданную тему – травматическое настоящее России, в том числе с помощью литературных аналогий. По сути, Степанова развивает битовскую идею о России как о Пушкинском доме, где прошлое настолько репрезентативно, что в его свете настоящее кажется чем-то определенно второстепенным, прошлое подменяет настоящее и тем самым определяет сценарий будущего. Проблема в том, что прошлое неизбежно травматично, и эта травма проецируется с увеличением на современность, а потому современная Россия погружена в состояние предощущения смерти. «По Рильке, Россия напрямую граничит с Богом — геополитическая ситуация, которая не может не тревожить тех, кто живет на приграничной территории. Практический вывод из такого соседства — что привычный коридор причина-следствие, преступление-наказание, настоящее-будущее, сегодня-завтра становится непроглядным, непроницаемым. Вот Бог, а вот порог; за порогом грозная неизвестность, пугающий азвоздам, за который заглядывать толком и не положено. Всякая перспектива рукотворного уюта схлопывается до софринской иконки: человеческое существование не описывается и не гарантируется ничем, кроме некоторого количества прецедентов. Грубо говоря, все, что мы тут знаем о жизни, — то, что Пушкин умер, а за ним и все остальные». Реальность ускользает, человек в России – ничей современник, единовременный всем точкам истории, а «любое движение в истории — в ее общем потоке — воспринимается здесь как внешнее, имитационное, едва ли не как детская игра, которую затевают для того, чтобы провести время». Эссе направлено на постановку проблемы, но иногда кажется, что Степанова, обозначая, обнажая, пытается терапевтически проговорить, заговорить катастрофу. Эссе, без сомнения, является частью культурного проекта, нацеленного на поиски альтернативы травмам истории, выработку позитивных сценариев выхода из катастрофы (см. также эссе Кирилла Кобрина «Остров Робинзона» на том же ресурсе, 31 марта 2015).
Еще один материал на Colta.ru, который не советую пропускать, статья Павла Матвеева «Палисандрово время» (1 апреля 2015), посвященная Саше Соколову и его роману «Палисандрия». Подробно, с захватывающими деталями и фактами, рассказывается история создания и публикации романа. Впрочем, жанр литературного расследования, активно эксплуатируемый Павлом Матвеевым, в данном случае несколько не выдержан: тайн и разоблачений в этот раз не будет.
В «Журнальном зале» хотелось бы обратить внимание на новый номер «Ариона» (2015, № 1). Борис Херсонский и Олег Дозморов говорят о «своем важном поэте», создавая укрупненные портреты Алексея Цветкова и Елены Тиновской. Если Цветкова читающей публике вряд ли надо представлять, то о Тиновской, пару слов скажем. Это уральский поэт поколения Рыжего и Дозморова, вышедший к публике в 1990-е, известный своими жесткими лирическими высказываниями и непростой судьбой (работала контролером в автобусе, стояла за прилавком на уличном базарчике, уехала в Германию, перестала поддерживать общение и писать стихи). И, да, поздний дебют. «Под влиянием общения, чтения, обмена книгами Лена, начав писать стихи сравнительно поздно, писала все лучше, стремительно лучше, не по месяцам, а по неделям, хотя, как потом стало понятно, уже явилась в лито готовым взрослым 34летним поэтом». Портреты, разумеется, весьма и весьма субъективны. «Я бы приложил к стихам Елены Тиновской картинку (не дай бог издавать стихи с картинками!), просто приложил бы: в общем, что-то вроде общероссийского пейзажа — окраина, пыльная дорога, заброшенный сад на холме... С поправкой на урбанизм — рыжим «Икарусом» в лучах заходящего солнца, например».
В этом же номере публикации стихотворений Феликса Чечика, Ганны Шевченко, Игоря Иртеньева:
Осенний ветер листья гонит,
Стучится в черное окно,
Никто давно уж мне не звонит
И не звонит никто давно.
Не то чтоб все меня забыли
Или я стал вдруг всем не мил,
Но кто в тюрьме, а кто в могиле,
А кто и вовсе пол сменил.
В рубрике «Голоса» новая подборка от всегда радующей, даже когда пишет о грустном, Веры Павловой:
Свадебное фото:
ты, такой живой,
обсуждаешь что-то
со своей вдовой.
Заживет? Не скоро.
Если заживет.
Трогаю курсором
брови, ноздри, рот.
В «Урале» (2015, № 3) напечатаны подборки редакторов еженедельника «Лиterraтура» Бориса Кутенкова и Марии Малиновской:
Мачты крейсера ломаются о небо,
люди ломаются о небо,
палуба расплющивается о небо.
Ты наступаешь на виноградину,
она лопается под подошвой твоей летней туфли.
Я бросаю тебе мяч,
ты не успеваешь ни схватить,
ни увернуться.
(Мария Малиновская)
Кстати, у Кутенкова и Малиновской при всей очевидной разнице в манерах письма ощущается общая школа – читайте, изучайте.
В этом же номере «Урала» привлекают внимание письма Ариадны Эфрон к Галине Ванечковой в Чехию, написанные в 1960–1970-е гг. Письма носят более бытовой характер, есть несколько интересных моментов, связанных с М. Цветаевой и ее творчеством. «Есть ли у художника личная биография. Кроме той, в ремесле? И, если есть, важна ли она? Важно ли то, из чего? И — из того ли — то?
Заметьте, что эта цветаевская концепция из краеугольнейших; об этом она писала — с самых ранних лет — всю жизнь. И очень боялась прижизненных, и тем более посмертных «разоблачений» (в первичном значении этого слова — т.е. «снятия покровов»)».
В «Черной метке» Александр Кузьменков удивляется премиальным успехам в целом нечитабельного «Бегства в Египет» Владимира Шарова: «Что и говорить, дивные дела творятся в столице! Ноября 25 числа приключилось в первопрестольной необыкновенно странное происшествие: коллежский регистратор Владимир Александров Шаров пожалован был в генералы от большекнижной кавалерии. Какой реприманд неожиданный! Я до того был потрясен, что подскользнулся на ровном месте и едва не расклеил носа».
Раз заговорили о Кузьменкове, то нельзя не вспомнить и «Бельские просторы» (2015, № 1) с разносом повести Всеволода Непогодина «Девять дней в мае». Повесть посвящена недавним событиям в Одессе, однако автора разноса политика волнует менее всего. «Первое, за что цепляется глаз, – русский язык, изнасилованный в особо извращенной форме». Далее – очень смешные примеры и пара сарказмов по поводу эгоцентризма автора и его героя. «Протагонист, вечный инвалид амурного фронта, внял совету: преувеличил сутулую харизму и сделал даме сердца предложение. Каковое было принято, пусть и без особого восторга. Что и стало очередным поводом для патриотических деклараций…»
В «Новом мире» (2015, № 1) успела прочитать материал Аллы Латыниной, посвященный 90-летию журнала, с которым и мы его от души поздравляем. В воспоминаниях Латыниной — и 1960-е с Твардовским и спорами о Солженицыне, и перестройка с ее волной возвращенной литературы, и совсем немного 2000-х. «Я никогда не имела такой свободы — в выборе тем, способе подачи материала и аргументации, как за эти десять с лишним лет сотрудничества с «Новым миром». Но чтобы осмыслить опыт этих лет — надо хоть немного отодвинуться и перестать считать себя частью корпорации. Пока я этого сделать еще не могу».
«Октябрь» (2015, № 3) совместно с Дмитрием Баком презентует новую рубрику «Музей литературных вещей», в которой будут «регулярно публиковаться не только ранее неизвестные литературные первоисточники – мемуары и дневники, письма, стихи, фрагменты прозы, – но также очерки и эссе о разнообразных интереснейших материалах, хранящихся в музейных фондах». Как музейный работник, не могу не приветствовать инициативу, тем более она стартует мощно, предъявляя публике фрагменты Дневника 1950 года Михаила Пришвина из фондов Гослитмузея: «30 января. Какая-то там погода, Бог с ней! Беда в человеческой природе на время отнимает внимание от общей природы. Беда эта в несомненном факте морального распада в нашем обществе. Страх каждого перед судом всех бросил общество в руки проходимцев, создавших «проходящую» литературу. Но говорят, что и в Академии тоже не лучше, и везде то же, и на заводах, и в колхозах – везде тот же самый моральный распад.
Этот факт морального распада разделил людей на потерявших веру в завтрашний день и на тех, кто забивает свое неверие действием и перестраивает насильно свое настоящее на будущее. Вот когда пришло время понимания мудрости людей, сказавших нам в свое время слова о вере, надежде, любви».
В «Новой реальности» (2015, № 66) хочу обратить внимание на подборку постхлебниковских стихотворений Дмитрия Замятина:
в пахте и пахоте пехоты травяной
кругозора янычар комариный
пихт кнехтами
эхо
ха
(«шихан»)
На книжной полке в журнале – «Белые бабочки ночи» Яна Каплинского, «Довоенное» Бахыта Кенжеева, «Музыка на Титанике» Евгения Клюева, «Собрание сочинений» Виктора Смирнова.
«Волга» (2015, № 3–4) также особенно радует рецензиями: представлены сборники «Синдром Стендаля» Юрия Цветкова, «Близость» Татьяны Мосеевой, «Феникс поет перед солнцем» Натальи Ивановой, «Критика – это критики. Версия 2.0» Сергея Чупринина и др.
И, завершая обзор, использую что-то вроде кольцевой композиции и обращу внимание на цикл «Зимняя кампания четырнадцатого года» Елены Раджешвари в «Детях Ра» (2015, № 3):
так и сидят в окопах окруженные своими
врагами проволокой позолотой игрушечными
орденами дождями ураганами градами
восходами и закатами сменяющимися вождями
признаками распада превосходящими
силами нато поэтикой терактов диалектикой
комсомола риторикой и эклектикой валерьянкой
и корвалолом перекисью населения сводом
законов о пресечении усатыми гастарбайтерами
арабскими цифрами помятыми римскими
развалинами развратными международными
исками списками заключенных в снегах
великой державы поиском славы рисками
сумасшествия обезглавленными головами
скачать dle 12.1