Редактор: Евгения Скирда
(пьеса)
Действующие лица:БАБКА АГАФЬЯ – 64 года
;ДЕД МАКАР– муж Бабки Агафьи, 75 лет;
СВЕТЛАНА – 24 года.
Другие жители села Лебяжье:СВЯЩЕННИК – Василий Несмелов, 44 года;
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА – 38 лет, жена Василия Несмелова;
НИНА – 8 лет, дочь Василия Несмелова;
ШЕРСТЕННИКОВ – 28 лет, белогвардеец;
СТЕПАНОВ – 36 лет, командир белогвардейского отряда;
МОНАХОВ – 38лет, военный комендант села Лебяжье;
ПАВЛОВ – 44 года, сотрудник ВЧК, старший по делу Несмелова;
ЧЕКИСТ;КАЗНАЧЕЙ В МАЛМЫЖЕ;ПОМОЩНИК КАЗНАЧЕЯ;НОВЫЙ СВЯЩЕННИК ЦЕРКВИ В ЛЕБЯЖЬЕМ.Сотрудники казначейства:1 СТЕПАНОВЕЦ;2 СТЕПАНОВЕЦ;ДРУГИЕ СОЛДАТЫ СТЕПАНОВСКОГО ПОЛКА.1.20-е числа июля 1918 года по старому стилю. Малмыж, Вятская губерния, местное казначейство. Солдаты степановского полка захватывают здание, всех сопротивляющихся бьют прикладами и колют штыками. Капитан Степанов в сопровождении подчиненных отыскивает главного казначея, один из солдат направляет на него оружие.СТЕПАНОВ. Разрешите представиться – капитан Степанов.
КАЗНАЧЕЙ. Вы ворвались в государственное денежное хранилище. За это преступление вас всех привлекут к уголовной ответственности. Ссылка в Сибирь – это лучшее, что вас ждет.
СТЕПАНОВ. А чья власть меня арестует и накажет?
КАЗНАЧЕЙ. Ясно, чья – власть Российской Советской Республики.
СТЕПАНОВ. Пусть сначала «степановцев» моих побьют.
КАЗНАЧЕЙ. Что вам угодно?
СТЕПАНОВ. Мне и моему отряду нужны ваши деньги. Все ваши деньги. Под кредит, естественно. Я не вор, и обязательно вам всё верну. С процентами. Потом.
КАЗНАЧЕЙ. Как я понимаю, у меня нет никакого выбора.
СТЕПАНОВ. Годы у нас нынче сложные. Инфляция в стране большая, без денег никуда. Солдат у меня вон сколько (
показывает). Кормить надо, обмундирование надо, штыки и лошади надо. Вот ваши рублики службу и сослужат.
КАЗНАЧЕЙ. Можно просить вас составить расписку?
СТЕПАНОВ. Я – неграмотный. Писать не умею, расписок составлять тоже. Да и зачем это вольному офицеру?
КАЗНАЧЕЙ. (
бледнеет) Хорошо, я дам указание сотрудникам. Они в течение двух дней выдадут вам…
СТЕПАНОВ. Ты, казначей, верно, неправильно меня услышал. Мне нужны все деньги казначейства сейчас. Не через день и не через неделю.
КАЗНАЧЕЙ. Не могу сразу всё выдать. Это сложная бюрократическая процедура. Нужно документы оформить, сумму высчитать.
СТЕПАНОВ. А ты где живешь в Малмыже? Я вот к казначеям в гости ни разу не ходил. Чаёв у них не пил никогда, с жёнами их не общался. Солдаты мои – тоже. Военная жизнь – не сахар и не мёд. Скукотища смертная. Иногда без развлечений никуда.
КАЗНАЧЕЙ. Хорошо, сейчас мои подчиненные вынесут вам деньги.
Казначей зовет помощника, дает ему указание. Собираются сотрудники учреждения, ведут степановцев в хранилище. Вместе они тянут холщовые мешки и коробки, режут их ножами и штыками, вскрывают, берут в охапку купюры с орлами – 50, 100,250, 1000 рублей, бросают их друг другу, убирают в карманы. Степанов поднимает пачку купюр, щёлкает дорогой зажигалкой из серебра, подносит к купюрам, поджигает и бросает себе под ноги. Топчет ботинками полусгоревшую бумагу. Усмехается. 2.29 июля 1918 года по старому стилю. Село Лебяжье Вятской губернии, деревянная Николаевская церковь. Священник Василий Несмелов отпевает мертвого человека. Человек лежит в простом наспех сколоченном гробу. Лицо серое, лицо спокойное. Священник смотрит на паству, читает отходную молитву, изредка крестится. БАБКА АГАФЬЯ. Кто он таков?
СВЕТЛАНА. Неведомо мне.
БАБКА АГАФЬЯ. Не нашенский он. Из окрестных поселков тоже всех признаю в лицо.
СВЕТЛАНА. Чужой.
СВЯЩЕННИК. Тише, люди православные. Своего поминаем, своего. Ему в лучший мир отходить, отпеть надо обязательно.
БАБКА АГАФЬЯ. А кто он вам, батюшка?
СВЯЩЕННИК. Никем он мне не приходится – не знакомый и не родственник. Обычный смертный.
БАБКА АГАФЬЯ. А мы, выходит, его в путь последний провожаем?
СВЯЩЕННИК. Выходит, так. Но раз уж привелось, то проводить его надо.
СВЕТЛАНА. Добрый вы, Василий Васильевич.
СВЯЩЕННИК. Не добрый и не злой, а сотворен по образу и подобию божьему.
СВЕТЛАНА. Так ли он нам нужен? Может, его другие отпоют?
СВЯЩЕННИК. Нельзя оставлять человека без поминовения. Это великий грех себе на душу брать. Я не возьму на себя такое. Надеюсь, и ты, дочка, не возьмешь.
СВЕТЛАНА (
смотрит испуганно на Священника). Упаси Господь!
СВЯЩЕННИК. Правильно говоришь. Все мы грешные, все мы смертные. Никому не дано выбирать, когда помирать – сегодня иль завтра.
БАБКА АГАФЬЯ. У нас в селе совсем «степановцы» распоясались. С ними пропасть невесть где – дело нехитрое.
СВЯЩЕННИК. Нельзя отчаиваться, Агафья. Настанет день – прояснится на небе и на земле следом.
БАБКА АГАФЬЯ. Благословите, батюшка, на добрые дела.
СВЯЩЕННИК. После, Агафья, не у гроба же благословлять.
Священник продолжает читать молитву. СВЕТЛАНА. Там кто-то ступает в церковь. Незнакомый.
БАБКА АГАФЬЯ (
прищурившись) Чужой, не наш. Из ихних, из военных.
В церкви появляется офицер Шерстенников. Смотрит без изумления на священника, на мертвяка в гробу. Тычет в его сторону носком хромового сапога.ШЕРСТЕННИКОВ. Я от российского доблестного воинства, познакомиться к вам в Лебяжье приехал. Офицер Шерстенников. Кто у вас тут помер?
СВЯЩЕННИК. Я, святой отец, Василий Васильевич Несмелов. Кто помер, не знаю. Знаю только, что человек он обычный, свойский, жить бы ему еще и жить.
ШЕРСТЕННИКОВ. Что же с ним приключилось?
СВЯЩЕННИК. Могло что угодно статься – и голод, и эпидемия, и итальянская инфлюэнца.
ШЕРСТЕННИКОВ. Заразный?
СВЯЩЕННИК. Если Бог решит кого покарать – так он и без проказы покарает.
ШЕРСТЕННИКОВ (
смотрит брезгливо на гроб) Я вот зачем к вам приехал… В начале августа в святцах с командованием подсмотрели – праздник для всех православных великий, день памяти Серафима Саровского.
СВЯЩЕННИК. Он самый и есть.
ШЕРСТЕННИКОВ (
оглядывает прихожан) А почему бы вам, батюшка, с прихожанами не устроить крестный ход до воды? Серафим святой реки еще как любил. И благословлял тоже.
СВЯЩЕННИК. Оно можно подумать.
ШЕРСТЕННИКОВ. Вот вы немедленно и подумайте. И ответ желательно мне тут же дать.
СВЯЩЕННИК. Хорошее дело – крестный ход.
ШЕРСТЕННИКОВ. Владыка церковный – патриарх Тихон – выступил против советской власти. Он велел ее не признавать, высказываться против нее всем людям. Вы бы, батюшка, подготовили воззвание к местному народу – Советы признавать ни в коем разе не следует, а нас, степановцев, поддерживать надо добровольцами и рублем.
СВЯЩЕННИК. Мы, сельский люд, далеки от политики. Так оно и спокойнее, и надёжи больше.
ШЕРСТЕННИКОВ. Значит ты, церковная борода, отказываешься помогать собственной армии? Будешь большевикам подноски носить?
СВЯЩЕННИК. Все мы под Богом ходим, ваше благородие. Когда бы оно – прознать, где соломки подстелить, а где в ус не дуть. Мы, простые смертные, такой привилегии лишены. Что завтра происходить будет – того не ведаем.
ШЕРСТЕННИКОВ. Уволочь бы тебя к нашей части и поговорить с тобой как следует. Да только прихожан твоих жалко – сиротами приход оставлять.
СВЯЩЕННИК. Спасибо, ваше благородие, что о нас заботишься.
ШЕРСТЕННИКОВ. Но я все равно вынужден буду доложить капитану своему, Анатолию Степанову, что у вас в селе настроения просоветские. Неблагонадежный вы народ.
СВЯЩЕННИК. Прости меня, военный человек, государства нашего честь и опора. Не хотел тебя чем обидеть и прогневить. Не за себя прошу, за своих сельчан (
показывает пальцами на Светлану и Бабку Агафью) Им зла не причините. Они же как малые дети – ни в чем не виновные.
ШЕРСТЕННИКОВ. Всё тебе сказал. И прихожанам твоим тоже. Бойтесь теперь нашего полка. Не други вы нам, не други. (
Уходит)
БАБКА АГАФЬЯ. Ой, беда приключилася, ой, беда…Явятся они к нам по чистыя души грабить и озорничать.
СВЕТЛАНА. Что же делать, батюшка?
СВЯЩЕННИК. А что тут поделаешь? Нам надеяться остается на лучшее. Похороним незнакомого нам человека, в лучший мир отправим, и будем ждать. (
кладет руку на лоб покойнику, шепчет отходную).
3. Тот же день, город Уржум Вятской губернии. Штаб Степановского полка. На входе в каменное одноэтажное здание один охранник. Глаза опухшие с перепою, сам он стоит с винтовкой, клюет периодически носом. ШЕРСТЕННИКОВ. Дай пройти, служивый.
ОХРАННИК. Куда надобно?
ШЕРСТЕННИКОВ. К самому.
ОХРАННИК. К самому не пущу.
ШЕРСТЕННИКОВ. Совсем субординацию потерял? Я тебя, хлыща недобитого, как тресну щас по морде!
ОХРАННИК. Не извольте гневаться, ваше благородие. Господин Степанов приказал никого не пускать.
ШЕРСТЕННИКОВ. Чего так?
ОХРАННИК. Перепили мы вчерась с ним порядком.
Из-за спины охранника появляется Степанов. СТЕПАНОВ. Эй, солдатня! Офицера Шерстенникова пропустить!
ОХРАННИК. Есть, ваше высокоблагородие!
Степанов и Шерстенников идут в степановский кабинет. СТЕПАНОВ. Располагайся, как удобно. Мы – люди свойские.
ШЕРСТЕННИКОВ. Не сильно, видать, и свойские. Вон твоя держиморда из ума выжила: никого к тебе не пущает.
СТЕПАНОВ. Ладно, будет. Самому ведомо, как она, вольная жизнь развращает. Был я товарищем капитаном, а захотелось побыть в деникинской шкуре – и чтобы высокоблагородие, и господином.
ШЕРСТЕННИКОВ. Я в Лебяжье село наведывался.
СТЕПАНОВ. И чего там?
ШЕРСТЕННИКОВ. А того, товарищ капитан, что сельчане там дерзкие на язык. Наш полк ни в грош не ставят – пустота мы для них самая настоящая.
СТЕПАНОВ. Не может того быть.
ШЕРСТЕННИКОВ. Еще как может. И самый дерзкий из них – тамошний священник. Против Советов агитировать не желает. Заветов своего патриарха не выполняет.
СТЕПАНОВ. В независимость поиграть решил.
ШЕРСТЕННИКОВ. За красных переметнулся. Изнутри это чую – точно он их истинный шпион.
СТЕПАНОВ. Священника трогать не станем, ненароком себя в грязи не измазать. А вот наказать приход за батюшку – святое дело.
ШЕРСТЕННИКОВ. Прошу дать приказ выехать с солдатами в Лебяжье для присмирения священнической гордыни.
СТЕПАНОВ. Приказ даю. Об исполнении доложить.
ШЕРСТЕННИКОВ. Будет сделано, ваше высокоблагородие! (
Уходит)
СТЕПАНОВ. Ты и сам проныра ушлый, Шерстенников. За тобой глаз обязательно нужен.
4. Степановцы приехали на повозке с лошадьми в Лебяжье. Один из домов, куда они вторгаются – дом Бабки Агафьи. ШЕРСТЕННИКОВ (смотрит с отвращением на обычный сельский двор). Что, старая карга, признала гостя церковного?
БАБКА АГАФЬЯ. Признала, ваше благородие. Не губите, Христа ради.
ШЕРСТЕННИКОВ. Нету с тобой ни Христа, ни креста. Нас присылали большевики, которым вы благоволите, хлеб с крестьян обирать. Мы взбунтовались, отказались им подчиняться, с населения каждый кусок брать. Но ты, перечница, точно подпадаешь под список богатеев, укрывающих продовольственный запас. Тащи всю свою пшеницу – будем спекуляции твои оформлять.
ДЕД МАКАР (
щурится, с согбенной спиной). Прости нас, радетель, перед тобой вины не признаем своей.
ШЕРСТЕННИКОВ. Что ты, дед сивый, под ногами у меня мешаешься? Ужели в расход захотел? Тащи зерно, сказали тебе русским языком!
Дед Макар кланяется, уходит в амбар. ШЕРСТЕННИКОВ. А ты, бабка, чего не радуешься? Войско защитников своих кормить будешь! Мы тебя от врагов оберегаем, от красных командиров. Уж они бы пришли, три шкуры с тебя спустили, а мы одну только!
БАБКА АГАФЬЯ. Пощади нас, военный человек! Не забирай последнее! С голоду же пропадем!
ШЕРСТЕННИКОВ. Отлынь, ведьма! (
отпихивает Бабку Агафью сапогами)
Появляется Дед Макар в сопровождении двух степановцев. Те вытащили из амбара три мешка с зерном. ДЕД МАКАР. Горе какое! Последнее же забираете от нас, ироды! Чем же мы вас прогневали?
На крики приходит Светлана. Она видит, как степановцы тащат зерно на повозку, как они бьют прикладами Деда Макара по спине, и как он падает. СВЕТЛАНА. За что вы старого деда убиваете? Он вам зла никакого не причинил! Вы же православные, простого сельского мужика бьете!
1 СТЕПАНОВ. Это что за кралька такая?
2 СТЕПАНОВЕЦ. Тащи ее на возок – там разберемся.
Военные тащат упирающуюся Светлану к лошадям. 1 СТЕПАНОВЕЦ (
вяжет Светлану веревкой, закрывает ей рот тряпкой) Эко нам повезло – и пшеница тебе задаром, и баба молодая в довесок!
2 СТЕПАНОВЕЦ. Хороший поселок – пограбили мы его всласть. И мясо, и ткань, и деньга у кого какая была – всё в степановский котёл!
1 СТЕПАНОВЕЦ (
гладит Светлану по ноге, та дрожит) Ох, и лихая девка. Будешь ты мне женой дня на два!
5.Дом священника напротив церкви. Жена Василия Несмелова Елена Алексеевна смотрит в окно, крестится. Священник гладит по волосам дочь Нину, которая сидит у него на коленях. ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Осатанели, нехристи. По всем домам шарят, обирают сельчан.
СВЯЩЕННИК. Это они из-за меня над людьми издеваются.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Ты себя, Василий, не вини – есть над тобой только вина духовная, а земной вины не бывает.
СВЯЩЕННИК. Да только моим прихожанам от этого не легче.
НИНА (
прижимается к отцу) Папа, папа! А кто такие – степановцы? За что они нас не любят?
СВЯЩЕННИК. Это наказание за наши грехи.
НИНА. А когда они нас оставят?
СВЯЩЕННИК. Никто тебе не скажет, дочка.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Если они к нам войдут, то, кажется, я вся от ужаса обомру.
СВЯЩЕННИК. Будем просить Господа, чтобы он выступил нашим защитником.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Отче наш… (
читают молитву)
В окне дома появляется Шерстенников, за ним распахнутые ворота и солдаты. Шерстенников достает нож, показывает им в сторону Священника и его жены, подносит к своему горлу и делает такой жест, будто режет по живой плоти. Улыбается и уходит. 6. Священник снова в церкви. Вначале лезет на колокольню и бьёт в колокол. После спускается, зажигает свечи, смотрит на икону Спасителя, думает о чем-то своем. Может, о семье, может, о судьбах своих односельчан. В церкви появляется Светлана. Она вся дрожит, лицо и тело в синяках и кровоподтеках. В глазах застыл страх. Светлана ничего не говорит Священнику, берет новую свечку на аналое, зажигает от другой свечи, уходит к иконе Богоматери. 7. Начало августа 1918 года, Уржум, штаб степановского полка. ШЕРСТЕННИКОВ. Красные эти…. Они как тараканы – из всех щелей лезут. Скоро решающее сражение.
СТЕПАНОВ. Мы нападем под Шурмой, и до единого всех разгромим.
ШЕРСТЕННИКОВ. Будем бить. Иначе пощады нам не ждать.
СТЕПАНОВ. Мы лучше ориентируемся на местности.
ШЕРСТЕННИКОВ. Здесь в округе полно предателей. Это те, кто передавали о нас сведения большевикам.
СТЕПАНОВ. Надо бы их прикончить.
ШЕРСТЕННИКОВ. Отловлено 60 человек. Всё это предатели и сочувствующие.
СТЕПАНОВ. Обязательно их расстрелять. Начать сегодня.
ШЕРСТЕННИКОВ. Предлагаю допросить военного комиссара Карелова и его подчиненного.
СТЕПАНОВ. Прошение удовлетворяю. Прикладов при допросе не жалеть.
ШЕРСТЕННИКОВ. Мы их обязательно разговорим. Они нам расскажут, какие зверства против нашего полка замышляли красные.
СТЕПАНОВ. Хорошо, я лично приму участие в их допросе.
8.Дом священника. Елена Алексеевна носит вещи свои и детей, складывает их в сундук. ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Куда мы теперь, батюшка?
СВЯЩЕННИК. Уедем в деревню Большие Шоры.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Отчего именно туда отправляемся?
СВЯЩЕННИК. Скоро наступать большевикам. До этого в Окунево всей семьей ездили, когда село ограбили, теперь отправляемся в Большие Шоры. Это за линией фронта, боев быть не должно.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА (
обнимает мужа) С одного места на другое скачем, как цирковые жонглеры. Никогда нам не будет спокойствия.
СВЯЩЕННИК. Ты о детях наших подумай. Если у меня нервный срыв был недавно, тебя лекарствами отпаивали, каково им приходится?
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. А все одно – где пропадать. Так уж лучше в нашем селе – в Лебяжьем.
СВЯЩЕННИК. Прибьют тебя, и фамилию не спросят. Я тебе не как муж, а как священник приказываю – собирай поклажу. Слава Богу, у нас лошадь есть.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Хоть бы какая уже твердая власть у нас установилась! Жить так невозможно – никаким войскам нет доверия – ни степановцам, ни красногвардейцам. И не понять, кто мир на нашу землю принесет. Может, с большевиками оно было бы тише и привычнее.
СВЯЩЕННИК. Эх ты, женская душа. Большевики церковь хотят на корню извести. Ломают иконы, взрывают храмы, распускают приходы. Не будет нам от них доброго. Скорей бы в Большие Шоры, это как проникнуть в другой мир. Ни забот тебе, ни проблем.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Вася, ты мне скажи честно: нас когда-нибудь в покое оставят?
СВЯЩЕННИК. Леночка, я теперь ничего не ведаю. И никто тебе не скажет – время нынче уродливое и кривое.
9.На фоне треска выстрелов из винтовок и трехлинеек фигура офицера Шерстенникова. Он снимает обмундирование, надевает простую крестьянскую одежду. Шерстенников озирается на ожесточенное сражение между красными и белыми, свистит, слышит, как копыта коня бьют все ближе по сухой почве. 10.Уржум, теперь уже под властью красных. Офицер Шерстенников без мундира разговаривает с красным комиссаром Монаховым. ШЕРСТЕННИКОВ. Мне к военному коменданту села Лебяжье Монахову.
МОНАХОВ. Слушаю вас.
ШЕРСТЕННИКОВ. Я – лейтенант степановского полка Александр Шерстенников. Воевал против Красной Армии, но понял, что не хочу биться за капитана Степанова, анархиста и преступника. Он воспользовался доверием советской власти, которая направила его на хлебозаготовки для голодных жителей Москвы и Петрограда. Вместо выполнения своих прямых обязанностей капитан Степанов принялся грабить местное население. Капитан Степанов обманывал своих солдат, заставляя их преступать законы РСФСР для собственного обогащения.
МОНАХОВ. Вы готовы записать свои показания на бумагу?
ШЕРСТЕННИКОВ. Да, если потребуется.
МОНАХОВ. Вам есть еще что сообщить? Возможно, это спасет вашу жизнь.
ШЕРСТЕННИКОВ. Есть. Я вам расскажу.
МОНАХОВ. Нам нужны сообщники степановского отряда в Лебяжьем и других селах. Эти люди-предатели, они не должны остаться безнаказанными.
ШЕРСТЕННИКОВ. Понимаю.
МОНАХОВ. Еще бы вам не понять. Вы же предали своего командира.
ШЕРСТЕННИКОВ. Священник в селе Лебяжьем – Василий Несмелов. Он сотрудничал с нашим степановским отрядом.
МОНАХОВ. Да, в Лебяжьем есть такой батюшка.
ШЕРСТЕННИКОВ. Он работал нашим связником. На колокольне церкви по согласованию с ним был установлен полковой пулемет.
МОНАХОВ. Вы с ним общались?
ШЕРСТЕННИКОВ. Я получал от него важные сведения и оплачивал его работу.
МОНАХОВ. Отлично, вы нам пригодитесь.
ШЕРСТЕННИКОВ. Мне куда теперь – в заключение?
МОНАХОВ. Нет, вы нам нужнее на свободе.
ШЕРСТЕННИКОВ. От меня обязательно будет польза.
МОНАХОВ. Мы скоро это проверим.
11.Церковь в Лебяжьем, осень 1918 года. Священник служит литургию. БАБКА АГАФЬЯ. Вот крепко в селе установилась советская власть.
СВЕТЛАНА. Теперь лучше стало. Бардака такого, как при степановском полку нету. И грабежа тоже. Но вот комиссар их – он странный какой-то.
БАБКА АГАФЬЯ (
смотрит, как священник машет кадилом и окуривает церковь) А что с ним?
СВЕТЛАНА. Всё про батюшку нашего спрашивал.
БАБКА АГАФЬЯ. Чего он ему сдался-то?
СВЕТЛАНА. Мне это неведомо.
БАБКА АГАФЬЯ. А что расспрашивал?
СВЕТЛАНА. Почему уезжал, когда красные наступали, спрашивал. Про то, как офицер степановский приходил, и что у них за отношения.
БАБКА АГАФЬЯ. Батюшка наш с этими нехристями не знался. В деревню Большие Шоры он ездил, чтобы дети под пули не подвести. А офицер этот – то ли Шерстомойников, то ли Шерсторуков – мерзкий он, гнилой насквозь.
СВЯЩЕННИК. Вы чего там шепчетесь, православные?
СВЕТЛАНА. Мы о вас, батюшка, говорим.
БАБКА АГАФЬЯ. Комиссар красный приезжал по вашу душу. Уж больно он был серьезный. Брови насупленные, губы сжатые. Страшное что-то готовится, батюшка. Бежать бы вам.
СВЯЩЕННИК. От своей погибели не сбежишь. Я от своего гурту, от заблудших сельчан никуда не денусь. Бросить их без пастыря – грех великий.
БАБКА АГАФЬЯ. А так скрутят они вам руки, и увезут в застенки. Люди окрестные много чего нехорошего про комиссара твердят.
СВЯЩЕННИК. Под Богом, под Богом ходим, православные. Бояться – удел трусов. (
крестит свою паству, бабка Агафья и Светлана поочередно целуют ему руку)
12.Священник кормит дочь Нину кашей, вытирает ей щеки полотенцем. НИНА. Папа, а почему у нас в селе галдят, что тебя арестуют скоро?
СВЯЩЕННИК. Кто это тебе такое сказал?
НИНА. Все говорят. Светлана вон сама красного комиссара видела.
СВЯЩЕННИК. Ты им не верь, доченька. Мало ли чего они там шепчут. Напраслину на меня возводят, не иначе. Я никому плохого не сделал, арестовывать меня не надо.
НИНА. Я вот им то же самое твердила. Так они же не слушают. Смешные такие. Арестуют, мол, папу твоего, арестуют.
СВЯЩЕННИК. Не переживай, Ниночка, я их вразумлю.
НИНА (
жмется к отцу) Папа, я знаешь, как рада, что ты у меня есть!
СВЯЩЕННИК. И я очень рад, что у меня такая дочка красивая.
НИНА. Пообещай, что мы разлучаться не будем никогда-никогда.
СВЯЩЕННИК. Не будем, Ниночка, не будем.
НИНА. Вот и хорошо. Всё теперь будет очень хорошо.
13.Уржум, осень 1918 года. По делу священника Василия Несмелова назначен ответственным представитель ВЧК Павлов. С ним разговаривают красный комиссар Монахов и Шерстенников. ПАВЛОВ. Игорь Ильич Павлов, только что прибыл из Вятки. Назначен следить за ходом дела священника Несмелова в селе Лебяжьем.
МОНАХОВ. Очень приятно (
здоровается). Я – красный комиссар Монахов. А это мой осведомитель по фамилии Шерстенников, ранее из полка Степанова.
ПАВЛОВ. А вы, я смотрю, работу тут без меня основательно наладили.
МОНАХОВ. Мне моё место доверила большевистская власть. Нельзя такое доверие не суметь оправдать.
ПАВЛОВ. Товарищ Шерстенников, введите в курс дела.
ШЕРСТЕННИКОВ. Тут вводить особо не надо. Я служил лейтенантом в отряде Степанова. Вместо хлебозаготовки для двух столиц Степанов решил пожить богатой жизнью – он все окрестности Уржума грабил и держал в страхе. Здесь у него был штаб.
ПАВЛОВ. Что входило в ваши обязанности?
ШЕРСТЕННИКОВ. Я ездил по селам и деревням, забирал и переписывал имущество у тамошних жителей. Агитировал против советской власти, иногда исполнял смертные приговоры.
ПАВЛОВ. Сами стреляли?
ШЕРСТЕННИКОВ. Бывало.
ПАВЛОВ. Нам такие люди нужны. Пистолет, винтовка?
ШЕРСТЕННИКОВ. Мне больше стрелять из винтовки нравилось.
ПАВЛОВ. Очень интересно… (
задумался)
МОНАХОВ. Товарищ Шерстенников, расскажите про священника Несмелова.
ШЕРСТЕННИКОВ. Это – связной нашего павловского полка. Мы ему несколько раз платили за услуги.
ПАВЛОВ. Неужели он так просто согласился иметь с вами дело?
ШЕРСТЕННИКОВ. Мы сами удивились. Когда я с ним общался в церкви, он сразу назвал сумму. Не вспомню другого такого беспринципного человека, как он.
ПАВЛОВ. О чем вы его просили, когда посещали церковь?
ШЕРСТЕННИКОВ. Просили вести антисоветскую агитацию, говорить прихожанам о важности вооруженной борьбы против большевиков. Он обещал нам помочь. Еще нам нужна была его колокольня как вышка для наблюдения за Красной Армией. Поставили туда пулемет, чтобы бить по врагу. Но пулеметчик, видно, испугался, что его застрелят, и сбежал. А что с пулеметом стало, я не знаю.
МОНАХОВ. Сколько вы ему в месяц платили?
ШЕРСТЕННИКОВ. Пятьсот тысяч рублей.
ПАВЛОВ. Это немало. Возможно, он часть денег спрятал у себя дома.
МОНАХОВ. Это можно проверить.
ПАВЛОВ. Мне на днях дали право на ведение обыска у священника Несмелова.
МОНАХОВ. Предлагаю арестовать этого монаха, чтобы он не успел уничтожить улики. А потом в его присутствии мы проведем обыск.
ПАВЛОВ. Эти попы – они все бездельники и лентяи. Там, где есть церковный приход, непременно возникает зараза разложения общества.
МОНАХОВ. Да, советской власти с религией не по пути.
14.Священник в церкви села Лебяжье один. Он стоит напротив распятия, смотрит на каплющий воск и застывшего в бронзе Спасителя. СВЯЩЕННИК. Что со мной происходит? Недавно обманул собственную дочь. Почему не сказал ей правду? Чувствую, что скоро меня заберут – бросят подобно собаке в каталажку, а потом свинец в затылок – и как звали. Вот что только с ними будет – с моими детьми? С паствой – Светланой, бабкой Агафьей и многими другими? Кто будет наставлять их на путь истинный? Может, ты мне подскажешь, Отче? (
смотрит на Христа) Сам бы я не выдержал и сотой доли мучений, что привелось перенести тебе. Тебе довелось страдать за первородный грех, за несовершенство людей – их жестокость, злобу и тщеславие. Знать, и мой черед вскоре наступит. (
Свечка каплет воском на крест). Сколько нашего брата уже погублено и убито по разным городам и весям…Вождь пролетарский – Ленин – против религии и церкви. У него своя религия, своя вера – вера в наступление коммунизма по всей планете. Лучшая жизнь для каждого, когда не будет денег, не будет войн, не будет бедных и богатых. Да только как этого добиться? Пока живо человечество, всегда будет оно тянуться к соблазнам – к деньгам, славе, к материальным благам. Невозможно от этого избавиться. Не бывает волка, который не хотел бы съесть ягненка. И не бывает прохиндея, который не хотел бы обокрасть чужой дом. И не бывает прелюбодея, который не тянулся бы к красивой женщине…
15. 6 октября 1918 года по старому стилю. Обыск в доме Священника в селе Лебяжьем. В Лебяжье прибыли Павлов, Монахов, Шерстенников с чекистами. Они перевернули комнаты вверх дном – на виду лежат царская подзорная труба, серебряный крест, икона в позолоте, предметы одежды, галантереи и многое другое. Слышны крики детей, плач Елены Алексеевны. ПАВЛОВ. Несмелов Василий Васильевич, вы признаете, что это всё ваше?
СВЯЩЕННИК. Ничего противозаконного в доме не держу.
МОНАХОВ. Пока вы роскошествуете, многие ваши сельчане живут без куска хлеба. Вы – точно такой же представитель буржуйского сословия, как и недобитые монархисты. Икру черную на хлеб мажете, ходите по дому в шитых сафьяном тапочках.
СВЯЩЕННИК. Это подарки от прихожан. Ни единого предмета сам не покупал.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА (
врывается в разговор) Оставьте моего мужа в покое! Он ни в чем не виноват!
Её уводят с детьми в другие комнаты под охраной чекистов.
ПАВЛОВ. Власти Вятской губернии дали мне ордер на обыск в вашем доме. Вот он (
показывает документ) Ознакомьтесь.
Священник хочет прочитать ордер, но Павлов тут же вырывает его из рук Священника.ПАВЛОВ. Вы подозреваетесь в сотрудничестве с руководством полка Степанова. Это контрреволюционер, преступник, враг советской власти. Вы согласны с обвинением?
МОНАХОВ. Советуем вам рассказать правду. Так вам будет сохранена жизнь.
СВЯЩЕННИК. Я никогда на контрреволюционеров и на степановцев не работал. Больше того: с пониманием отношусь к советской власти и ее ценностям.
МОНАХОВ. Значит, не признаетесь… Жаль.
ПАВЛОВ. У нас в распоряжении есть свидетель, с которым у вас было непосредственное общение. Он утверждает, что передавал вам деньги за ваши услуги Степанову.
СВЯЩЕННИК. Какие услуги? Какой свидетель? Ничего не понимаю.
ПАВЛОВ. Подрывная работа против Советов, использование колокольни церкви как наблюдательного пункта степановцев. А свидетель – вот он.
В доме появляется Шерстенников. СВЯЩЕННИК. Ты, степановский прихвостень! Это ты на меня комиссару донос сделал?
ШЕРСТЕННИКОВ. Я тоже рад вас видеть, батюшка.
МОНАХОВ. Спокойнее. Почему вы так завелись, святой отец? Вам нельзя гневаться: самообладание помогает лучше сосредоточиться на молитве.
СВЯЩЕННИК. То, что вы у меня нашли, ничего не доказывает по сотрудничеству со степановцами. Все предметы, как я сказал ранее, подарены прихожанами.
ШЕРСТЕННИКОВ. А мне кажется, что батюшка все переданные мной деньги потратить не успел.
МОНАХОВ. Мы перерыли весь дом. Денег нигде не нашли.
ШЕРСТЕННИКОВ. А в сенях? В сенях вы смотрели?
Монахов отрицательно качает головой. Все вместе идут в сени, там за притолокой находят перевязанную тесьмой пачку денег. ПАВЛОВ. Замечательно. Просто замечательно. (
вертит деньги в руках, перелистывает их пальцами) Новенькие совсем. Прямиком из казначейства в Уржуме. Очень интересно получается, правда, батюшка?
Священник прожигает взглядом Шерстенникова. Тот стоит неподвижно, выдерживая этот взгляд. СВЯЩЕННИК. Мне собираться с вами?
ПАВЛОВ. Да, если вас не затруднит. Собирайтесь (
делает знак чекистам, те выпускают Елену Алексеевну с детьми) У вас две минуты проститься
(выходит из дома, за ним это же делают и другие его спутники). ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Васенька, мы как теперь без тебя будем?
НИНА. Папа, папа! Ты же обещал, что никогда меня не оставишь.
СВЯЩЕННИК. Есть воля человеческая, а есть воля божья. Ни один человек не может себя поставить выше божьей воли. Подойдите ко мне ближе, я вас благословлю (
обнимает целует Елену Алексеевну и Нину, крестит их головы)
16. Уржумская тюрьма. В одной из камер сидит Священник. К камере подходит чекист, слышен лязг тяжелого засова двери. ЧЕКИСТ. На выход.
Священник молча идет следом за ним. Чекист приводит его к Павлову. ПАВЛОВ. Сядете?
СВЯЩЕННИК. Нет.
ПАВЛОВ. Мне нужно, чтобы вы признали свою вину. В Вятке этого очень ждут.
СВЯЩЕННИК. Я не работал со степановцами.
ПАВЛОВ. Опять упорствуете. Зря. У вас нашли деньги из казначейства Уржума.
СВЯЩЕННИК. Мне их подбросил Шерстенников. Он предатель и мразь.
ПАВЛОВ. Мне нужно ваше признание. И неважно, каким путем оно будет добыто.
СВЯЩЕННИК. Я не привык бессовестно лгать. Вы не по адресу. Обратитесь к вашему осведомителю.
ПАВЛОВ (
зовет чекиста) Антонов, зайдите.
Чекист заходит, смотрит бесстрастно на начальство. ПАВЛОВ. К вам просьба: поработать как следует с товарищем Несмеловым. Хотя какой он нам товарищ? Так, обычная мелкобуржуазная тля и пособник контрреволюционеров. Поэтому будьте с ним потвёрже, товарищ Антонов. (
Чекист согласно кивает, Павлов покидает помещение)
ЧЕКИСТ (
обращается к священнику) Ты, поп – толоконный лоб, чего кочевряжишься? Тебе же сказало нормально мое начальство: подпиши обвинительные бумаги. Нет, уперся и рожу корчишь. Гордый! Ничего, я знаешь, сколько таким, как ты хребтов переломил? Много. Мы сейчас с тобой заново обряд крещения. У меня есть ведро с водой. (
Чекист несет ведро с водой и таз, наливает таз до краев) Вот, теперь уже и креститься можно. В книжках ваших святые всякие крестили. А тут тебе повезло в Уржумской тюрьме: покрестит тебя советский гражданин, представитель службы правопорядка. Подавай сюда свою бороду (
хватает Священника за голову, погружает его в таз с водой. Священник вырывается, в воде видны пузыри. Чекист вытаскивает голову Священника наверх, тот жадно хватает воздух) Вот, успешное у нас крещение. Ну что, батюшка, ты уже уверовал в то, что на степановский отряд работал?
Священник отрицательно машет головой. ЧЕКИСТ. Упрямый. Сейчас будем перевоспитывать. Экий ты Фома неверующий. Надо воды святой побольше. (
С силой снова погружает голову Священника в воду, водит его головой из стороны в сторону, не дает ему подняться. Священник бьется от нехватки воздуха, но чекист его не отпускает. Священник обмякает в воде, чекист вытаскивает его голову из воды, торопливо бьет по щекам, окатывает водой из ведра. Священник возвращается к жизни, хватает воздух ртом). Ну, как тебе пролетарское крещение, царский ты выкормыш?
СВЯЩЕННИК (
приходит в себя) Я подпишу. Всё подпишу.
ЧЕКИСТ. Конечно же, подпишешь. Куда ты денешься? (
убирает таз и ведро с водой, усаживает Священника за стол, пододвигает бумаги, чернила и ручку). Как у тебя с грамотой, отче?
Священник бегло просматривает обвинение, подписывает. ЧЕКИСТ. Не всё еще. Снизу непременно допиши: прошу прощения у советской власти, что я, сукин сын (в смысле, священник), подвел товарищей Ленина и Свердлова. Я в этом глубоко раскаиваюсь, поскольку осознал все величие большевизма. Написал?
СВЯЩЕННИК. Написал.
ЧЕКИСТ. А теперь я тебя снова в камеру уведу, вражеское ты семя. Сиди в камере и дрожи – каждый час, каждую минуту тебя могут увести на расстрел.
17. Дом Священника в Лебяжьем. Нина неотрывно смотрит со двора на улицу. НИНА. Мамочка, а папа когда вернется?
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Не знаю, дочка.
НИНА. Он обещал, что никогда-никогда меня не покинет.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Его бы воля – остался бы навсегда в Лебяжьем.
НИНА. А кто его забрал?
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Власть. Власть забрала.
НИНА. А у нас власть хорошая?
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Хорошая.
НИНА. А хорошая власть разве отцов у дочек забирает?
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Наверное, нет. Но если тебя будут спрашивать, говори, что власть у нас хорошая.
Во дворе появляется Бабка Агафья с гостинцами.БАБКА АГАФЬЯ. Я вам яйца принесла курочек. Мяса вот немного. Что смогла.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Бабушка Агафья, спасибо вам!
БАБКА АГАФЬЯ. Да чего там: мы, миряне, очень любим нашего батюшку. Всегда наставит, всегда утешит.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Не знаю даже, как благодарить.
Следом за бабкой Агафьей приходит и Светлана. БАБКА АГАФЬЯ. О, Светланка, скорая на руку девка! Тебя каким ветром сюда занесло?
Светлана. Так, проведать.
БАБКА АГАФЬЯ. Ишь ты – глаза отводит. Чего принесла, сознавайся.
СВЕТЛАНА. Молока немного. Сметану, масло, хлеб сама испекла.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Спасибо вам, заботливые люди! Что бы мы с детьми без вас делали.
СВЕТЛАНА. Не вгоняйте в краску. Я мало чего взяла – больше спросить, как там у батюшки дела.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Дела неважно. У нас провели обыск, свидетелем по делу сыскался отвратительный офицер степановский по фамилии Шерстенников. Он нам в сени деньги свои краденые подбросил. Вот теперь мужа посадили на пароход и увезли в Уржумскую тюрьму. Что они с ним делают – пытают или в сырости держат – ума не приложу.
БАБКА АГАФЬЯ. Беда, беда. Осиротели мы теперь, выходит. Есть другие священники, а батюшка у нас свой один.
СВЕТЛАНА. Нам теперь его назад не вернуть. Тревожно что-то на сердце.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. А у меня вот детей трое и забот полон рот. Как их поднять и на ноги поставить, пока не понимаю.
НИНА. Мама, а почему бабушка Агафья и тетя Светлана глаза трут? У них глаза так сильно чешутся?
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Да, точно. Чешутся.
НИНА. А у меня вот не чешутся. А папу забрали и далеко увезли. Вот такой сегодня получился день.
18.Уржумская тюрьма. Священник один в своей камере. СВЯЩЕННИК. Господи, как человек я слаб и безволен – вот, к тебе обращаюсь и на поддержку твою уповаю. Неймётся мне – скоро придут за мной палачи, убивать меня придут. Потому и прошу: не за себя, поскольку уверен, что ты меня в беде не оставишь, а за них. Прости им их прегрешения, ибо не ведают, что творят. Кровь на их руках, туман в их головах. В нашей стране так часто бывает: строят разумное, доброе, вечное, а получается машина – головы недовольным резать. Я не ропщу, только им добра желаю. Когда они, революционеры и нигилисты, наубиваются всласть, придет их время расплаты за совершенное зло. Но тогда ничего нельзя будет отменить. Потому и прошу, чтобы в миг, когда разум снова у них проявится, не было им бесконечно горько за совершенное. Чтобы в их жизни в это мгновение радуга появилась, и указала им, куда следует двигаться.
19.18 октября 1918 года по старому стилю. Уржумский отдел ВЧК. Монахов перебирает бумаги, Павлов курит. МОНАХОВ. На попа Несмелова пришел приказ. Расстрел.
ПАВЛОВ. Собаке собачья смерть.
МОНАХОВ. Когда его стрелять будем?
ПАВЛОВ. Можно хоть сегодня вместе с другими – из тюрьмы на плац выведем, и пулю в лоб.
МОНАХОВ. Надо расстрельную команду предупредить.
ПАВЛОВ. Нет, у меня поинтереснее идея. Позови, товарищ Монахов, сюда Шерстенникова – степановского хамелеона.
МОНАХОВ. А зачем он нам сейчас? Дело движется к концу, обвинения предъявлены, подпись Несмелова есть, вина доказана. Осталось нажать на курок.
ПАВЛОВ. Вот поэтому он мне сейчас и понадобился.
МОНАХОВ (
смотрит внимательно на Павлова) Да ты с ума сошел, Игорь Ильич.
ПАВЛОВ. Зови.
Монахов уходит, некоторое время отсутствует, после чего возвращается с недоумевающим Шерстенниковым. ШЕРСТЕННИКОВ. Игорь Ильич, звали?
ПАВЛОВ. Звал, товарищ Шерстенников, звал.
ШЕРСТЕННИКОВ. Я, как и обещал, указал вам на пособников степановского отряда.
ПАВЛОВ. Мы тебе очень за это благодарны. Нам важно находить врагов советского режима и давить их, как давят матрасного клопа. Ты, товарищ Шерстенников, верно послужил советской власти. Нам нужны такие исполнители – сильные и непоколебимые, как ты. Те, кто не задумываясь, способны выполнить любой приказ.
ШЕРСТЕННИКОВ. Мне уже и того, что я выполнил, хватило.
ПАВЛОВ. Товарищ Шерстенников, коммунистическая партия не спрашивает у человека, что он хочет. Если сверху сказали «есть», спрашивать не нужно, нужно только выполнять. Или, может, ты не товарищ, а господин? Ты не забывай, что воевал против советской власти и предал ее интересы. Ты виноват перед нашим молодым государством. А потому должен кровью, чужой кровью искупить свою вину, и так доказать свою преданность.
ШЕРСТЕННИКОВ (
посерел от страха) Что мне предстоит сделать?
ПАВЛОВ. Мы выдадим тебе винтовку, твое любимое оружие, как ты нам рассказывал. Ты поедешь в Уржумскую тюрьму и приведешь в исполнение смертный приговор священнику Василию Несмелову. Это хорошая возможность доказать свою преданность большевизму и идеям товарища Ленина.
ШЕРСТЕННИКОВ. Я не могу отказаться?
ПАВЛОВ. Когда ВЧК дает установку, никто и никогда не отказывается. Никто и никогда.
20. Плац за Уржумской тюрьмой. Стоит Священник с завязанными за спиной руками. Напротив него – Шерстенников с заряженной винтовкой. Рядом с Шерстенниковым – чекист с наганом – контролировать процесс расстрела. ШЕРСТЕННИКОВ. Я не хотел тебя убивать, святой отец. А теперь, видишь, как получается. Мне в аду после смерти придется гореть, да? Но лучше когда-нибудь в аду, чем сейчас занять твое место. Понимаешь, жить очень хочется. Вот я и стараюсь, как могу.
СВЯЩЕННИК. Не мучь меня, иуда. Пришел убивать, вот и убивай.
ЧЕКИСТ (
дает команду). Поднять ствол.
ШЕРСТЕННИКОВ (
прицеливается в Священника). А, может, ты помолиться успеешь за меня? Грехи мои отмолишь? Я тебя за это не сразу застрелю. А минуты через две. Представь, батюшка. Две минуты. Две бесконечные минуты.
СВЯЩЕННИК. Я за тебя и других душегубов вчера еще помолился. На том свете тебя, окаянного, может и простят. Да только на этом тебе пощады не будет. Года не пройдет, они от тебя так же, как от меня избавятся.
ШЕРСТЕННИКОВ. Врешь ты, батюшка, врешь. Это ты сказал, чтобы меня совесть мучала. Чтобы ночами я не спал, про тебя думал.
ЧЕКИСТ. Приготовиться.
ШЕРСТЕННИКОВ. Прощай, святой отец. Прощай навсегда.
Священник поднимает голову к небу. Солнца на небе нет, видны мохнатые тучи. ЧЕКИСТ. Стреляй! Стреляй, тебе велено!
Слышен звук выстрела. Перезарядка, второй выстрел. 21. Елена Алексеевна на пароходе приехала навестить мужа в тюрьме. Про расстрел ей не сообщали. Туда же по делам приехал и Павлов. ПАВЛОВ. Елена Алексеевна. Узнал, узнал вас. А вы какими судьбами тут?
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Мне бы мужа увидеть. Хоть на минуточку.
ПАВЛОВ. Ничего не получится. Возвращайтесь домой, к детям.
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Это почему так? В других тюрьмах с арестантами разрешают женам общаться. А вы мне не велите.
ПАВЛОВ. Смертная казнь. Вчера приговор в исполнение привели. Нет больше вашего мужа в живых, Елена Алексеевна.
Елена Алексеевна смотрит на Павлова пристально. При этом ногтями она впивается себе в кожу. До крови кожу разодрала, а ничего не чувствует. ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Вы… Вы…Вы же дьявол настоящий, убийца. Как можно таким быть? Как можно не иметь никакого сердца, хорошего человека не чувствовать и не понимать?
ПАВЛОВ. Давайте без эмоций. Ваши слова я вам прощаю: муж, смерть и всё такое. Пойдете к тюремному коменданту, он вам отдаст рясу, подрясник и нательный крест. Это все, что осталось от Василия Несмелова, врага советской власти.
22. Дом священника в Лебяжьем. НИНА (заглядывает в глаза матери) Мама, мама, ты как съездила? Папу ведь отпустят? Скажи, скажи, что его скоро отпустят!
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА (
глухим голосом) Нет, Ниночка, теперь не отпустят. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Никогда.
НИНА. Что с нашим папой? Что с ним?
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Знаешь, Ниночка, иногда людей от близких забирают. Это наверху так Бог решает. Могут и хорошего человека забрать, и плохого. На смертном суде определяют, каких у него дел больше. И потом решается, куда его душе – в ад или в рай.
НИНА. Папу тоже туда забрали?
ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Тоже. Наш папа, я в это верю, обязательно попадет в рай. Если в мире есть справедливость, то он в раю. По-другому быть не должно, по-другому не бывает. Он никогда не мог пройти мимо чужого горя, старался помогать сирым и обездоленным, содействовал, когда его об этом просили.
23. Николаевская церковь в Лебяжьем. В церкви новый священник. Идет поминальная служба. Горят свечи. НОВЫЙ СВЯЩЕННИК. Помянем раба божьего отца Василия Несмелова, помянем.
БАБКА АГАФЬЯ, СВЕТЛАНА, ДРУГИЕ СЕЛЬЧАНЕ (
хором) Помянем.
НОВЫЙ СВЯЩЕННИК. Помянем также раба божьего отца Михаила Зирина, бывшего в Уржуме в тюрьме вместе с отцом Василием Несмеловым. Помянем.
СЕЛЬЧАНЕ (
хором) Помянем.
НОВЫЙ СВЯЩЕННИК. Помянем отца Михаила Решетова, диакона села Хлебникова, помянем.
СЕЛЬЧАНЕ (
хором) Помянем.
НОВЫЙ СВЯЩЕННИК. А еще помянем отца Анатолия, священника села Салтакъял Уржумского уезда, помянем.
СЕЛЬЧАНЕ (
хором) Помянем.
НОВЫЙ СВЯЩЕННИК. А еще помянем отца Петра Драгина, священника и эконома Нолинского духовного училища, помянем.
СЕЛЬЧАНЕ. Помянем.
НОВЫЙ СВЯЩЕННИК. Помянем диакона Николая Степановича Метелева, священника Нолинского духовного училища…
Голос его эхом разносится под куполом церкви. 24.Новый священник церкви в Лебяжьем один. Он зажигает свечу, ждет, когда она как следует разгорится, прогревает ее нижнюю часть об другую зажженную свечу, ставит в подсвечник распятия с Христом. Долго, пронзительно смотрит на образ Спасителя. НОВЫЙ СВЯЩЕННИК. Всё приму, что бы ты мне не послал за испытания, Господи. Всё приму, не стану не роптать, ни злословить. Как ты заповедаешь, так и сбудется на земле. А мы, рабы твои, травинки на поле твоем небесном, станем трепетать на ветру, но не гнуться.
Дверь церкви распахивается, на пороге показывается Шерстенников. Он встает на колени и на коленях ползет к Новому священнику. ШЕРСТЕННИКОВ. Прости, батюшка, прости! Я перед тобой виноват, и перед твоим приходом! Это я отца Василия Несмелова убил! Меня заставили, мне приказали, а я убил!
НОВЫЙ СВЯЩЕННИК (
отталкивает от себя ползущего Шерстенникова). Что же ты теперь в церковь пришел, иуда? Каяться?
ШЕРСТЕННИКОВ. Они меня обманули! Чекисты – обманули! Они говорили, что я, если отца Несмелова убью, прощен буду! Я его убил, всё, как они приказали, выполнил, а они меня теперь в тюрьму посадить хотят! Спаси меня, батюшка! Укрой на заднем дворе, спрячь, чтобы они не нашли меня!
НОВЫЙ СВЯЩЕННИК. Бог тебя простит. Если захочет – простит.
Шерстенников кричит не своим голосом. В церкви появляется Павлов с чекистом. Павлов показывает пальцем на Шерстенникова, чекист наводит на Шерстенникова пистолет, тот встает с колен и поднимает руки. Все трое медленно покидают церковь, причем Павлов при этом недобро смотрит на нового священника. 25. Дом священника Несмелова. Нина сидит на коленях у Елены Алексеевны в детской, тихонько засыпает. ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА. Поспи, глазок-другой. Поспи, отдохни. День прошел, настала ему пора катиться к закату. Трудный был день, остался он позади. А завтра будет светлее, будет теплее, будет радостнее. (
смотрит, как засыпает дочь, улыбается) А папа с нами рядом, он никогда тебя, доченька, не бросит и не оставит. Он обещал. Он – обещал….
КОНЕЦ._________________________________________
Об авторе:
АНДРЕЙ БИКЕТОВРодился в Ставрополе. Эссеист, поэт, драматург. Публикации: литературные журналы «Голос эпохи», «Клаузура», «Сетевая словесность», «Драмтеатр», «Эмигрантская лира» Торонто.
Победитель конкурсов драматургии: «Литодрама», «Время драмы», конкурсов Гильдии драматургов РФ. Участник съезда молодых писателей «Липки» 2013, дипломант премии Ольги Бешенковской, номинант поэтической премии «Серебряный стрелец».
Постановки: сценарий к спектаклю «Зона особого внимания» (Театр Балтийского флота в Кронштадте и Театр Защитника Отечества в Краснодаре), пьеса «Разговор о летающих бобрах» (театр «Пестрый квадрат» Ковров), пьеса «Антихайп» (молодёжный театр» Белая обезьяна» Москва).
В грядущем сезоне Национальный театр Карелии представил пьесу автора «Кружева озера Онего» на карельском языке.
скачать dle 12.1
