Редактор: Наталья Якушина(пьеса-паноптикум с прологом и эпилогом, I часть)
Какое, милые, у нас,Тысячелетье на дворе?Борис Пастернак, 1917 г. Действующие лица:РАБОТЯГА.ОЦИФРОВАННЫЙ – существо вневозрастных понятий и категорий, проникшее в каждый дом.
МАТЬ.ДОЧКА. ПАПАША.СЫН.ЧЛЕНЫ ЗОНДЕР-КОМАНДЫ – попавшие в ХХI век, во главе с Капо.
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ.МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ.НЕИЗВЕСТНЫЙ.ДИКТОР ИЗ АВТООТВЕТЧИКА.РАДИОВЕДУЩАЯ.Действие происходит в вымышленной, не существующей на карте стране, так как геодезисты и картографы не могут зафиксировать её чёткие границы по причине их перманентного внешнего расширения. ПРОЛОГМерцающий экран в помещении, слишком маленьком для целого полотна, переливающегося цифровыми картинками, которые меняют друг друга через каждые две-три секунды.Это не комната, а скорее каморка, слепая и непролазная от нагромождённых в ней всевозможных предметов, чьи не только назначение, но даже внешние очертания в этом бедламе невозможно определить. Оказывается, здесь находятся предметы и одушевлённые. НАДСАДНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Ну?.. Чего опять выдумал?
БАСИСТЫЙ ГОЛОС, ПОХОЖЕ, ПОДРОСТКА-АКСЕЛЕРАТА. Это я, шо ль, выдумал. Ни чё си… Опять я виноват.
Экран-доминатор вдруг обретает некую осмысленность: в кроваво-тревожных разводах сгущается полноватая фигурка ещё молодой женщины. За её спиной вырастает важное строение с колоннами, эркерами и вычурным фронтоном. Уже совсем отчётливо видно, что женщина начинает привязывать себя к каким-то каменным или железным истуканам, поставленным в виде памятников кому-то при подходе к зданию.ГОЛОС, ВИДИМО, СЕСТРЫ ПОДРОСТКА (верещит). Я знаю, что она сейчас будет делать! Выключи, выключи,
– зачем такое видео скачал!.. Мама, скажи ему!!
МАТЬ. А чё… она будет такого делать-то.
(Смогла заинтересоваться и вглядеться, вытянув шею немного вбок.) Она вроде не голая. Да поставь ты экран как следует.
ДОЧКА (матери). Интернет не смотришь и не знаешь ничего,
– кроме сериалов своих по телику! Ну отверните хоть экран к себе,
– я смотреть на это не могу.
Полноватая женщина, тем временем, завершив какие-то важные для неё приготовления, по-воровски озирнувшись, достала из кармана маленькую коробку, которую, видимо, от тяжести еле удерживает в руках. Семейка видит и, кажется, понимает, что несчастная не слушающимися пальцами извлекла спичку. И чиркнула ею о серное покрытие коробки.СЫН (натренированным пинком успел развернуть экран от зрителей к своему семейству, – дочка, уже до этого отскочившая прочь от экрана, избавлена от дальнейшего зрелища). Да пожалуйста. Обязательно орать.
ДОЧКА. Ай, мама! Как ты можешь!.. Я же говорила… Ей ведь больно!
(Плачет.)СЫН. Чё ты ноешь. Откуда ты знаешь, больно ей или нет: я ж экран специально от тебя отвернул. Не в коммуналке живёшь, не нравится
– не смотри,
– дуй в свою комнату и целуй там смартфон свой. Котиков своих. Хомячков-блогеров, вечно всем недовольных
.МАТЬ (прокашлялась). Это чё? Мультфильмы так научились делать? Прям, натурально тётка жжёт, не отличишь
.СЫН. Ага, мультфильмы. Ещё «анимэ» скажи
. ДОЧКА. Это в реале, мама! Как ты этого не понимаешь
!ОТЕЦ СЕМЕЙСТВА (издал заключительно-торжественный аккорд храпа, – проснулся и со своего дивана нацелился взором на пламенную «движуху»
). А-ахм, чё, тридцать пятая серия началась? Почему не разбудили?
ДОЧКА (глухо). Война тебя разбудит
. МАТЬ (ощерилась). Да его пушкой бей
– не пробьёшь
. Даже ядерной, ха
. Отец. Точно!
(Сыну.) Альфред! Сгоняй, там, в холодильничке, рядом с большим куском ветчины, на верхней полочке, пивко осталось с вечера
– меня заждалось
. МАТЬ (сыну). Не, а в самом деле, разве не мультяшное? Сынок, это наше видео?
СЫН. В каком смысле – наше?
МАТЬ. Ну, нашей страны.
СЫН. Угадала.
МАТЬ. Я и говорю. Конечно, мультфильм. Нарисованный. Вон твои умельцы-кореша, компьютерщики, такое счас варганят
– любой реал в подмётки не сгодится.
СЫН (скептически). По-разному бывает
. МАТЬ. Потому что в реале
– в нашей стране никто, если с головой дружит, поджигать себя не будет
.ПАПАША. Правильно
СЫН. Вы полюбуйтесь на этого чувака, офролопенил сразу: по улице шёл, а тут – бац!
– баба себя бензином облила!
ДОЧКА. Он пытался её спасти. Он не ожидал…
МАТЬ. Ну тогда одеялом, одеялом надо было, или куртку с себя сорвать, и поскорей её накрыть! Я ж сказала – выдумано. Таких дураков у нас не водится. Не бывает так в жизни.
ДОЧКА. Бывает, мама.
ПАПАША (вылупил глаза). Ёлки… а из неё, прям, конкретно чё-то вывалилось. Ну-ка, Альфред, прокрути ещё разочек. Скорей-скорей, я хочу посмотреть!
СЫН (надменно, со знанием дела). Автокремация
. ДОЧКА. …а что из человека… может выпасть, когда он горит вживую?
СЫН. Что может вывалиться?
(Тем же тоном.) Кал обыкновенный.
МАТЬ. Фу…
ПАПАША (икнул). Да ну вас…
(Почти расстроился.) Умную слишком дочь воспитали, мать, мы с тобой! Вопросы лишние задаёт! Нормальный человек вот этим
(махнул на зарево) заниматься не будет. Нет таких идиотов. Мультяшки вам дебильные втюхивают, телепузиков, которые днём с огнём хернёй страдают! Или этот подсовывают вам… как его… Фейк!
МАТЬ. Ну да. А они верят.
СЫН. Нет, не фейк, вы зря. Вот это не фейк. Можете проверить
– реальный случай был. Где-то в конце двадцатого года,
– в прошлую чуму!
ДОЧКА. Она упала.
(Её трясёт в еле слышных рыданиях.) Почему вы такие?!
ПАПАША (словно не слыша и не видя дочери). Фю-у!.. И ты, сынок, таким старьём нас кормишь? Мог бы чё поновее скачать.
ДОЧКА. Поновее будет…
когда кто-то из нас… А может, все мы на месте этой женщины станем.
СЫН (сестре). Прикольно с тобой. Смотреть боишься. А не уходишь.
МАТЬ. Уходить-то ей некуда!.. И не к кому: на той неделе парень её бросил. Вот теперь и жалеет всех подряд. Всех брошенных. И чиканутых.
ДОЧКА. Нету у меня никакого парня!
ПАПАША (
расплылся в ухмылке). Как это нет? В двадцать два года – и нет?.. Ты чё у нас, лесбиянка, что ли; не такая как все, – как эта дура-самострелиха, а? Нет, так дело у нас не пойдё-от!
Мать поддержала соответствующей мимикой главу семейства.ДОЧКА. Он просто хороший знакомый и друг. И хватит, папа, бабиться, сплетни разводить, – он не бросил меня, а пропал!
МАТЬ. Иголка в сене, что ли.
ДОЧКА. Не только иголки в сене пропадают. Но и люди! А жалею я вас!! Потому что корчиться будете – как там, на экране, – с той разницей, что поджигать самих себя не придётся. Вас избавят от этого… Вам – прилетит!
ПАПАША, МАТЬ и СЫН (хором открыли рты). Как??
Сын, интуитивно почувствовав реальную угрозу, снова проявил сноровку в обращении с информационным оружием – очередным пинком вырубил домашний телевизор из сети. Внезапная темнота, хоть выколи глаз. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ I Человек в рабочей спецовке крутит рукоятку токарного станка в огромном, шумящем механизмами, цеху. Настолько внимателен и напряжён он в своей работе, что не успевает вытирать испарину со лба. Как в стремительном видеоклипе, тот же мужчина через несколько мгновений –
в лётной форме пилота гражданской авиации, с двумя ассистентами у штурвала авиалайнера, –
раздаёт в микрофон команды, которые зритель не слышит из-за начавшегося гула самолёта. Моментальное затемнение, мужчина уже в зелёной робе хирурга на ходу (точнее, на бегу) надевает маску, в слепящую белизной операционную мчит за каталкой, на которой головой вперёд лежит накрытый простынёй пациент. Тот же самый Работяга, уже без внешних атрибутов какой-либо профессиональной принадлежности, оказывается в помещении, явно не домашнего, а подозрительно казённого вида. Мужчина –
в казённой же, серой майке с открытыми подмышками и в трусах такого же цвета, похожих на спортивные. Он сидит босым, явно без дела, на пружинистой койке без матраца и постели, что его заметно удручает, и, судя по его помятому виду, –
делающим его почти неузнаваемым, когда он был токарем, лётчиком и врачом, –
просто не понимает, что с ним сейчас происходит. ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ (венок из больших выцветших листьев, как гипсовый воротник при переломе шейных позвонков, обвевает ему шею).
Не волнуйтесь. Сейчас принесут
. И объяснят
всё.
РАБОТЯГА. Да я и не волнуюсь
. ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Что ж, я не вижу? Волнуетесь. Даже пот со лба вытирать не успеваете.
РАБОТЯГА. Профессиональная привычка
. ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Внеплановое отключение горячей воды. Из-за обстрела повреждена теплостанция сегодня ночью. Но начальник заверил – бельё в три часа ночи принесут обязательно
. РАБОТЯГА. Простите, какого обстрела? И почему – бельё нужно приносить в три час ночи, когда все спят?
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Заработался, касатик. Залетался. Сразу видно – отстал от новостей.
РАБОТЯГА. Да это не новости, что вы смотрите! В нашем городе и области всё спокойно. Это у вас панические страхи.
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Неужели – смелый такой?
РАБОТЯГА. Просто нормальный. Как и большинство, между прочим. Несмотря на все старания… Вам втирают в мозги, – и те же люди впихивают всех, кто под руку попадётся, – вот в это барахло.
(Потрепал напяленную на себе униформу.) Я не пью. И сознание никогда не терял. Но как умудрились они меня – против моей воли – переодеть
?ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ.…и переобуть
. РАБОТЯГА (потряс своими босыми ногами). Хрена с два, в глаз им полетели – их башмаки!.. Переобуваться – это по вашей части! Нормальному только одного не понять… То ли ты в больнице, то ли в тюрьме. То ли в концлагере.
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ (умиротворённо вздыхает). Какая разница
. МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ (радостно-угодливым тенором). Администрация очень, настоятельно рекомендовала подчинённому составу не использовать слова «тюрьма», «колония», «казарма», «лагерь», «изолятор». Только – «спецучреждение». Пожалуйста! Это аксиоматично. То есть, не требует доказательств. И дискуссий.
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. По понятиям – надо говорить. Расскажи гостю, как ты, дружок, удачно расс
ыпался, – в пух и прах, – перед своими хрюшками.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ (стыдливо). Они не мои.
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Да ясно – не они при тебе, а ты при них. Расс
ыпался так, что от тебя самого ничего не осталось,
(иронически) одна репутация. По которой никуда не берут.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. Ах, неправда! Сюда же – взяли.
РАБОТЯГА (смягчившись). Репутация хуже деменции?
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Чуть-чуть получше.
(Метающему.) А ведь мечешь ты мелким бисером и прочими драгоценностями, – где ещё деньги берёшь на всё это? А поросята тебя…
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. Кинули.
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Скажи спасибо, что ещё не сожрали! Вон в одной богатой стране – фермер зашёл поутру в свою свинадельню покормить питомцев и вообще проведать, как они там растут, вес набирают. А у него с сердцем плохо стало, – бултыхнулся прямо к ним, в навозную жижу! Оклематься не успел, – они его уже схрундали, за обе свинячьи щёки. Коллективно и сознательно! И это в стране, где заморский комбикорм вкуснее пальмового жира в наших магазинах.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. Свинок избегать – и самому мясо не кушать. Сам процесс интересен. Под лежачего и вода не потечёт, не так ли?
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Сейчас заимствовать опыт надо как раз у лежачего, – целее будешь. Вот я уж сколько пыжился, кулачки сжимал, локоточками толпу, – и не одну, – буравил. А потом смекнул, как озаренье случилось: какой же я нерациональный! Вот наш новый постоялец – он ещё молодой, здоровый… Чертыхается пока, видно, на трёх или пяти работах, и уж точно не с первой женой. Но, погоди, вымотается, как мотылёк, уже к сорока годам…
РАБОТЯГА. И что?
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. А то, что с меня пример возьмёшь. И чем скорее начнёшь это делать, тем будет лучше для тебя. Дольше проживёшь.
РАБОТЯГА. У вас что – выдающиеся свершения в каких-то областях, чтоб с вас пример брать?
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. С недавних пор не надо ничего совершать выдающегося. Можно вообще ничего не делать. Надо всего лишь научиться лгать. И желательно – покудрявее, в кружевных завитушках. Вот, работничек наш дорогой, – посмотри на меня. Полюбуйся!
РАБОТЯГА (негромко). Работничек, но не раб. Как некоторые здесь.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. Посмотрите, он – герой! Он выкрал чужую славу!
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Ничего я не крал, я её сам добыл. Точнее, сплёл. Собственными руками. Надоело ждать признания от завистников. От псевдо-друзей, конкурентов. Жизнь коротка, спеши сам делать себе успех. И я его сделал – для себя и по-своему. Вот они. Витиеватые мои…
(Приподнял над собой лавровую дугу, отколупнул от неё два листочка, преподнёс близко к лицу Работяги в качестве «неопровержимого доказательства».) В прежние годы компонент моего сегодняшнего комфорта и почти достигнутой с самим собой гармонии шёл исключительно через руки ограниченных умом домохозяек, – и исключительно в приправу первых блюд… Но если взять, например, античную эпоху, то обладатель лаврового венка был вам не хухры-мухры. И всё не так уж и сложно и в настоящее время…
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. Браво! Он уже почивает на своих лаврах!
РАБОТЯГА. Что-то больно предприимчивый – в своём почивании. Все бы так бодрствовали. И работали.
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. А ты ещё не так много живёшь на свете, и по себе не суди.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. Перед вами, молодой человек, оригинальный опыт обустройства собственной жизни, и отнюдь не полубогом, не царём, не финансовым магнатом! И с минимальными затратами (
быстро, заискивающе захихикал), даже без намёка на конфликт с нашим строгим, вездесущим государством!
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Ну я не всегда, конечно, почиваю – напрямую… Надо когда-то и перерывы делать – на обед. И на советы неразумным, наподобие вас… Но с этим венком, – да, я не расстаюсь. Как древний Диоген – со своей бочкой.
(Пауза.) Ну? (
Ждёт от Работяги реакции.) Почему ты даже не спрашиваешь, кто я был раньше по профессии? И почему этот самодельный венок заменил мне всё? И необходимость дальше биться по жизни, и искать её смысл?
РАБОТЯГА (тоже выдохнул). «Да какая разница».
(Резко.) По твоим же словам... Не догоняешь ты вот чего в своём расчёте. Если тебе так уж хреново без вечной короны на макушке, – пиарь себя в интернете, ври там!.. Помрёшь, тело твоё сгниёт – вместе с венком этим; а дурь, переведённая в цифру, после твоей смерти останется навсегда.
(Схватился за оконные решётки; то ли проверяет их на прочность, то ли всерьёз пытается их расшатать и снять). МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. О, напрасные потуги!
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Дураки бессмертны – по себе судишь?.. Не убежишь, не пытайся. Еще год назад – реально было.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ (повизгивая от восторга). Вы представляете, дорогие коллеги! Администрация нашего заведения с освящения вышестоящей духовной ячейки пообещала нам в ближайшие дни заменить эти старые, наводящие тоску решётки на надёжное устройство – с принципиально новым содержанием, отвечающим запросам двадцать первого века, и с таким дизайном - глаз не оторвёшь!
РАБОТЯГА. Прямо не оторвёшь?
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Ну да, не оторвёшь. И не сбежишь.
(Усмехнулся; не ожидал, что самому станет мрачновато.) От слова «совсем»…
НЕИЗВЕСТНЫЙ (подал голос из словно пятого угла в этом тёмном прямоугольнике). Я убегу. Я.
ОЦИФРОВАННЫЙ (говорит вкрадчиво, даже ласково, откуда-то из-под земли, но этот голос эхом отдаётся всюду). Напоминаю о необходимости соблюдения законодательства. Напоминаю.
РАБОТЯГА. Домовой! Это что у вас? Или клоп-мутант – пересидел за печкой, заговорил?
Почивающий на лаврах, услышав такой вопрос, предпочёл, как по команде, впасть в основную фазу своего постоянного транса, – прикрыл веки и засопел, ещё не добравшись головой до подушки на своей кровати. Метающий бисер перед свиньями взметнулся кометой к выходу и нажал на красную кнопку пульта, оборудованного рядом с отверстием-глазком на входной двери. Пронзительный звонок сигнализации. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ II Коридор в том же учреждении. Запах гуталина перемешивается с запахом дешёвого подсолнечного масла. И, кажется, эта смесь ещё сильнее разносится в воздухе от снующих туда-сюда коротышек –
служащих заведения; они периодически пробегают по коридору с кожаными папками и с отдельными листами бумаги, на которых –
величественные гербовые печати багрового цвета. Справа – дверь с табличкой «ПРЕСС-ХАТА», слева –
узкая металлическая скамейка, капитально приваренная к полу. На ней – сидят исходящий нетерпением Работяга и флегматичный Неизвестный. РАБОТЯГА. …я тогда и не заметил, извини. Ты уткнулся там в углу, как самый скромный мальчик в классе
. НЕИЗВЕСТНЫЙ. Тихий и скромный. Пока не трогают.
РАБОТЯГА. Не въеду никак – что за мутная контора, куда мы попали?..
(Трёт себе лоб и виски.) Позавчера – в самый разгар рабочего дня – вызывает начальник. Весь как в лихорадке: «Сейчас поедешь, буквально на полчаса, – надо сверить налоговые документы». Какое-то постановление новое вышло, – обещал: «Отвезу и привезу обратно, не волнуйся». И вот уже – сутки здесь. Память едва не отшибло, – кто я, где, что со мною дальше…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не удивляйся, если здесь новая койка с твоим начальником появится.
РАБОТЯГА. Да я уж не знаю, чему ещё удивляться, когда просыпаюсь каждое утро... Вот это
(показал на дверь), что за ахинея??
(С издёвкой прочитал по слогам.) «Пресс-ха-та». Такая хата – любой карцер ей предпочтёшь. А пресса тут при чём, а? Ну если вот этих двух, которые нам с тобой соседи, за журналюг принять? Слушай, а чего их туда первыми вызвали? А нас здесь ждать оставили?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Догадываюсь – почему. Ты вообще с ними поосторожней… На общественно-политические темы. Они тут… Свои.
РАБОТЯГА. Аа, своих не бросают! Потому что они – пригождаются. До поры до времени. И зашли они первыми – видимо, по той причине.
ОЦИФРОВАННЫЙ (внезапно). Как, безусловно, позитивное, явление – в
наступившем году жители нашей великой страны стали ещё более сплочёнными, едиными на всей её территории.
РАБОТЯГА. Опа! Опять эта Алиса говорящая, – только в штанах, голос подаёт, без спросу.
(Громко.) Эй, айтишники, местные! Поменяйте пластинку; у вас сбо
ит, – вирус, скорей всего, в вашем программном обеспечении.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (будучи до этого момента, казалось, абсолютно невозмутимым, обеспокоенно дотронулся до его плеча). Это не Алиса. И айтишники, – ни местные, ни более высокого полёта, – тут уже бессильны.
РАБОТЯГА. Не понимаю! А кто это может говорить?..
Он же, смотри: мы оттуда, он – за нами, мы – снова туда, и он туда же. Да он и в сортире, что ли, подглядывает и подслушивает?.. Что за хрень! А может, мы с тобой на пару мозгами дерябнулись, а? И нам уже голоса всякие с наставлениями мерещатся?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Нет, вот как раз с этим у нас… – именно у нас с тобой, – всё в порядке.
РАБОТЯГА (не сразу). Что же произошло? Вот ты, – спокойный парень, ну сто пудов уравновешенней сейчас меня, взвинченного, – ты можешь хоть что-то объяснить?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. К этому шло – не один год. Да что там год – не один десяток лет… Я тоже удивлялся. Удивлялся, удивлялся. А потом просто устал. Какой прок тратить время и силы на постоянное удивление. Когда они ещё пригодятся – чтобы просто выжить. И не потерять лица…
РАБОТЯГА. Блин, я и жене не успел позвонить, телефон куда-то делся, с этим чёртовым переодеванием.
(Опять механически пошлёпал себя по вылинявшей от бесчисленных стирок общественной пижаме.)НЕИЗВЕСТНЫЙ. Мне кажется, придётся надолго забыть не только про телефон. Но и про жену. Как и про адвоката.
РАБОТЯГА. Ну это уж совсем в мои планы не входит!! (
Маленькая пауза.) Брат... Если уж здесь так всё капитально с прослушкой поставлено, что не чихнуть, ни высморкаться…
и тоже самое – с этой рекламой звуковой, навязчивой, – то… можешь не говорить.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. А я этого-то как раз и не боюсь. Отбоялся. А сейчас – уже и терять нечего. Кроме…
(Помолчал.) Проблема в том… Это не реклама. А прослушка – это слишком мелко, чтоб бояться.
РАБОТЯГА (глядя ему в глаза; стало заметно, что ему не до шуток). Что же тогда это?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не что. А – кто.
РАБОТЯГА. Неужто кто живой??
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Не совсем. Да, разумеется, живой. Как пели когда-то поэты-подхалимы: «Живее всех живых». Но сейчас этого уже мало – Оцифрованный. Новейшими биокоммуникационными технологиями. Проще говоря, перешедший практически в свой бессмертный период. Это как в геометрии – есть конечный отрезок. А есть луч: начало имеет, а конца нет.
РАБОТЯГА (закинул руки за голову и потянулся, кряхтя). Конец при таких раскладах настанет, я чую, первым делом для нас с тобой.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это была, буквально до начала этого месяца, засекреченная информация, – по оцифрованию. Современная наука, не первый раз оказываясь в руках негодяев, часто приходит к подобным результатам. Увы. Но всё тайное становится явным.
РАБОТЯГА. Я не дурак, – мне кажется, ты и сам уяснил это, что мы с тобой на одном языке разговариваем… У меня несколько специальностей плюс курсы переквалификации, и не одни… Но я как-то не загонялся раньше на эту тему, – что от неё и до нас, работяг, которые не лезут напрямую в большую политику и в прочие заоблачные выси, могут долетать смертельные осколки...
(Опередив его, сам тронул его за руку). Не говори, не говори, – кто это; на хрена связываться. Подальше – от дерьма.
ОЦИФРОВАННЫЙ (с нотками бахвальства). Экстремисты всех мастей должны знать: неотвратимость наказания – это то качество, которое у нас в правоохранительных органах, как и во всём нашем обществе, будет только возрастать.
РАБОТЯГА. Уж чья бы корова мычала, а твоя молчала! Максима Галкина, что ли, тайком наняли?.. – уж больно похоже вылепётывает.
(Оглянулся по сторонам с какой-то въедливостью.) И главное, – где этот усилитель впендюрили, гниды. Найду – разнесу всё в прах!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. В прах, к сожалению, уже не разнесёшь.
РАБОТЯГА. Если это так, по твоей версии, – ну тебе видней; ты продвинутей меня, – то здесь прям в точку рассказ писателя одного… Почти как «Пушкин» фамилия. В школе, как сейчас помню, в десятом классе задавали нам, в переводе с русского… Пукш… нет… Пукшин?
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Шукшин?
РАБОТЯГА. Во, Шукшин! Старик один деревенский помирать собрался… а у него студент, в медицинском учится, комнату снимал и всё его поучал. Ну и старик впечатывает юному доктору на всего его картины будущего: до ста двадцати лет, как наука раскидывает, и сам жить не захочешь. Надоест.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Это смотря кому.
РАБОТЯГА. М-да, это уж точно. Нам бы хоть до полтинника дотянуть… А этим, что из жучков лапшу звуковую развешивают… и в двести с жизнью расставаться не захочется. Это ведь прикинуть!.. Пенсионный возраст опять повышать надо, – если они до ста с лишним лет жить намылились.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да он и не понадобится. По себе поравняют, – жизнь станет вечная. А пенсии – я думаю, их вообще скоро отменят.
РАБОТЯГА. Из расчёта – дурачок вечно молодой и здоровый? И главное – чтоб и вкалывал вечно теперь.
Неизвестный не успел возразить, –
тяжеленная дверь в комнату «ПРЕСС-ХАТА» с ёрзающим скрипом отворилась, и из-за неё вывалился Капо. Одетый в ту же безликую униформу, что и сидящие здесь на куцей лавочке. КАПО. Пожалуйте, господа
(с особо твёрдым «р-р»), на «Пр-ресс-конференцию».
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ III Та самая Пресс-хата изнутри. Пустой стол посередине (видимо, начальника). Единственное, что на нём, так это – забирающая всё здесь в центр зрения ярко-красная материя (вместо привычных для чиновного кабинета отрывных календарей и прочих бумажно-канцелярских атрибутов). Вдоль стены – пара стульев, таких же колченогих, как и лавка в здешнем предбаннике.Компьютера или ноутбука не просматривается. Напротив стола, ближе к левой стене, –
широкие неструганые доски на ножках, на них щетиной вниз поставлены швабры с длинным черенком (одна из них наспех обёрнута в целлофановую наволочку). Со стены любого входящего сюда приветствует морда ящера с полуоткрытой, переполненной зубами пастью. Не сразу сообразишь, что это – портрет. Герой изображения облачён во вполне человеческий мундир с орденами и медалями и пышные погоны с аксельбантами. Портрет – в одной со скатертью цветовой гамме, в обрамлении широкой алой ленты, на которой - как некая торговая марка значится надпись «Zonder-comand» . На стульях сидит Почивающий на лаврах и жмётся в неудобной позе Метающий бисер перед свиньями. Почивающий спокоен, –
он действительно здесь больше почивает, нежели бодрствует, отдавая себе отчёт, что для него и такая обстановка – привычная. Прежняя экзальтированность Метающего бисер – немного с оттенком встревоженности. КАПО (жестом рубахи-парня приглашая входящих в нутро кабинета). Чего шугаетесь? Проходите, не стесняйтесь, это теперь – ваш родной дом. Почти! Есть специальные обстоятельства, не в погребе, думаю, живёте, всё знаете; так что сюда
– до особого распоряжения. Сегодня в четыре утра, по графику, мы вашего
(обернулся к Работяге) директора подвезём, к вам же в апартаменты и подселим. Возражать, надеюсь, не будешь.
РАБОТЯГА (с ехидством). Апартаменты? А главного инженера с главным бухгалтером
– тоже подвезёте??
КАПО (кашлянул). Подумаем…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Извините, а может, вы всё-таки поясните, – на основании каких обвинений мы должны вот так вот «поселяться»? Вы вообще кто такие? Это что – депортация какая, или что?..
КАПО. Слова-слова-то какие; фильтруйте, ребята, – вам же сказано было, пока без мата, – информация конфиденциальная; проще говоря, под грифом «Секретно». Наберитесь терпения – в наше тревожное время, всё проверим, личности зафиксируем. И вернётесь вы к своим жёнам в тёплые постельки, или к папам и мам, кто холостой.
(Добродушно). Кроватки-то и у нас – тоже не холодные.
(Неизвестному, уже без тени радушия). А ты, мозгоплёт, дебилом не прикидывайся. Вот за что конкретно ты сюда осел, – и надолго, – распрекрасно знаешь сам. И знают ещё те, кто тебя упрятал сюда. Всё, больше никто. О кей? Так что маяться тебе в неизвестности. А это тяжелей. И папа римский, и мама, в отличие от прежних твоих собратьев по неразуму, в своих молитвах поганенькое твоё имя не упомянут. Вот для него
(кивнул на Работягу) это пока – всё ознакомительное. Профилактическое, так сказать. А ты попал. И полный дурак, если не понял: куда и насколько.
РАБОТЯГА. А вот эта группа поддержки
(указал на сидящих на стуле) у вас что, – на полставки оформлена? Или как нештатники?
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ (жалобно). Волонтёры мы, волонтёры! Бессребреники.
РАБОТЯГА. Раньше называлось – стукачи.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ (заливисто). А теперь звонари!
КАПО. А ну-ка давай не зарывайся, мужик. Что за тон?
РАБОТЯГА. Тон такой, что для них хоть две табуретки скрипучих нашлись. А мы как на допросе тут…
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ (
сонно). Почему – как.
РАБОТЯГА. Что у вас за фирм
а такая хилая, что с
амой нужной мебели для кабинета начальника закупить не можете, – вошедшим и присесть не на что!
КАПО. Не торопись. Всё ему сразу, невтерпёж. Ты сначала узнай обстановочку; оцени, с кем дело имекаешь. Ты поближе к другой, к другой мебели ретируйся, работяга, – поближе, вот к этой!!
(Хлопнул ладонью по доскам, так что швабра с них слетела). Присесть не терпится? Так присядешь, вот хотя бы на это.
(Покрутил перед его носом черенком от швабры.)РАБОТЯГА. Чего-о?
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ (испуганно вскочил, завиляв задом, со своего места). Я уступлю, уступлю, – он ещё молод, переполнен энергией, и да сохранит он её для благих государственных целей!
(Работяге.) Садитесь, пожалуйста; вы второй день здесь, а у вас уже круги под глазами.
КАПО. Да ты спятил, тенорок? Чужие круги его забеспокоили, – ты сам сейчас пойдёшь по кругу! Ты в какую сторону мечешь-то?! Забыл свою участь – перед кем метать должен, а перед кем – нет; что в мир
у, что здесь?
НЕИЗВЕСТНЫЙ (Метающему). Вы не родственник случайно одному из видных членов Полит-ассамблеи нац-представителей? Интонация такая же сладкая... Всем уже плешь проел с экрана – пора грудью встать на защиту традиционных ценностей. А сам – глава негласного гей-сообщества власти.
РАБОТЯГА. Гей при власти – это не ориентация, а высокое призвание.
КАПО. О-о, ну поговорите, поговорите, – напоследок-то надо выговориться, конечно. Да ладно, и у меня к вам разговор, вполне мирный. Пока.
(Забирает швабру, ставит её в противоположный угол, достаёт тряпку из нижнего ящика стола и протирает ею доски.) Чем богаты. Можете присесть – в хорошем смысле. В ногах правды нет.
РАБОТЯГА. Спасибо. Посто
ю.
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ (зевая). Верно. Ещё насидится.
Неизвестный всё же проходит к стулу, с которого сорвался Метающий, и усаживается на нём, при этом демонстративно –
с ногами, в позе йога. Работяга не двигается с места. КАПО. Я же говорю – родной дом, родина… Она ж везде у нас.
В дверь заглядывает один из рядовых членов Зондер-команды. КАПО. Ну? Масло в столовке нашёл?
ЧЛЕН. Угу.
КАПО. Лучше подсолнечное, а не сливочное, – да побольше налей! Там где-то на раздаче – термос с широким горлом завалялся.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. А масло зачем?..
КАПО. Вечный вопрос наивных, всю дорогу отстающих от темпов и запросов человеческого секса!.. Умный фильм надо было смотреть, в своё время. «Последнее танго в Париже» назывался. А мы покажем – эротический блокбастер нового поколения, может быть, и с вашим участием, – «Последнее танго в Урюпинске»!
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Первое. И последнее.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ (величественно). Не из нашей солидной страны – такое смешное название. Это, наверное, город, где только урюк и растёт.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Бедный урюк…
КАПО. Давай
(машет члену зондер-команды), – пока отбой. Но – будь начеку.
ЧЛЕН. Капо, так я подогрел уже!
КАПО. Нехай – ещё раз подогреем! Не обедняла наша держава природным газом.
Подчинённый Капо скрылся за дверью.РАБОТЯГА. А почему – «Капо»? Итальянец, что ли?
КАПО. Kameradschaftspolizei! Учи матчасть, первоисточник: «Товарищеские полицейские силы». Ты, кажется, втулку крутил на заводе? Оно и видно.
РАБОТЯГА. Втулку не крутят. Она сама крутится.
КАПО. Ну так один хрен – гвозди тогда заколачивал, дырки – где укажут – сверлом сверлил!
РАБОТЯГА. Оперировал в травматологии и хирургии. У меня брат-близнец, так меня с ним путают. И водил самолёты – сначала «Яки», а потом «Боинги».
КАПО. Что, ещё один брат-близнец?
РАБОТЯГА. Да, представь себе, – у нас большая семья. И работящая.
КАПО. А, ну, если жаден до работы, то тебе здесь её найдётся. Уйма! А вопросы тут я задаю. Потому что иной раз и прокурор со следаками и с начальником колонии меня опрашивать стесняются. Смущаются ребятки. Вот такой прямой и востребованный я здесь.
(Усаживается за стол начальника.) Я надеюсь, вы словили оба, что этот дворницкий инструмент, который
(Работяге) ты пока только носом понюхал, в сопровождении горячего масла – предназначается совсем не для уборки?
РАБОТЯГА (глухо). Для разработки.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. …в сопровождении глушилки – музона в стиле хэви-метал, желательно группы «Рамштайн»…
КАПО. Какие глубокие познания!
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ (сквозь храп). Парни подготовились. Знали, на что идут.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ (Неизвестному). Вы, наверное, музыковед – по духу своему?.. У меня есть книжка, – могу дать почитать, – по истории пения кастратов в средние века. Очень актуальная!
КАПО. Заткнись. Он точно – не свинья.
(Серьёзно.) И ею уже вряд ли станет.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Зато в вашем кабинете, похоже, глазки кое у кого точно заплывут. И захрякают вам прямо под ухо.
КАПО. Это ты про кого?
НЕИЗВЕСТНЫЙ (рассмеялся). Да вон, про этого дегенерала!
(Показал на портрет.) Вы что, – так любите животных?
КАПО. Что ты имеешь в виду? Ты вообще как разговариваешь тут?!
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Да нормально я разговариваю. Почему в вашем заведении не люди, а до сих пор какие-то чудища на портретах?
КАПО. Кто тебе сказал, что это не люди... Вычисти веки от туманной гнили!! Либераст! Надо знать и помнить свою
(опять с особо твёрдым «р») истор-рию. И уважать! Я смотрю, вы тактику «Бей первым» переняли? Рта не даёте открыть, – спикеры с немазаной задницей; думаете, сработает? Да вы не забывайте, на неё всегда найдётся ответка, и называется она «Бей, бригада!», и ночью сегодня – вы спящими и беспомощными в этом учреждении будете, а не у себя на даче после шашлычка.
(Зачем-то встал. Потом опять сел за стол. И даже легонько пристукнул по красной материи.) Вот я одного не расщеплю – в мозгу своём… Вот ты, Неизвестный. Да это ладно – кочевряжешься ты, смехуёчки строишь, – так это всё до первой швабры, пока тебя как на хороший кол при Иване Великом не насадили; ты не первёхонький здесь такой ершистый – поначалу… Смеётся тот, кто… сами знаете. Но – вообще? Зачем? На кой ляд тебе это нужно было? Зачем ты с плакатом против войны вышел?? Ведь к тому времени… уже всех разогнали, – всех болтунов этих, пижонов, которым лишь бы покрасоваться на площади и перед телекамерой и которые миллион раз наперёд знали, что им ничего за это не будет, а только лишний лайк... Но ты – вышел, когда уже поздно. Когда ни одна газета, ни один канал про тебя не напишут и не расскажут. Так и останешься… неизвестным. Потому что… Нет уже этих каналов и газет. А если кто расскажет и покажет, то… что лучше не смотреть.
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ (окончательно проснулся). Он совершил подвиг для себя.
КАПО. Молчи! И ты – молчи! Думаешь, венок нацепил и все проблемы свои решил? Надеешься на этой дурочке проехать до старости, до самого гроба, – и чтоб сны кошмарные никогда тебя не мучили??
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ. Я как неудавшийся художник люблю кошмары. Я к ним отношусь философски. А позже – прагматически.
НЕИЗВЕСТНЫЙ (поднялся со стула, попятился). Подальше
– от неудавшихся художников. Уже был такой…
РАБОТЯГА. А я в своём мозгу тоже не могу расщепить, – вот не расщепляется, и всё тут: чего это ты, чувак, Аль Капоне, блин, самопровозглашённый …
КАПО (протяжно). Кто-о-о?
РАБОТЯГА. Да ты, ты. Ты, красава! Чего это ты, чувак, в нашей же шкуре пребываешь, – вон пижамка-то на тебе такая же, застиранная, казённая, – а сам тут беседы с нами ознакомительные ведёшь? А? Прокуроры, видите ли, от него шарахаются. Знаешь, каким словом раньше таких в тюрьмах
называли? И что с ними делали?
КАПО.Время не сто
ит на месте.
(Сплёвывая сквозь зубы.) Прогресс. Раньше
– с нами делали, теперь – делаем мы. Я – активист, понял? Активный, заметь, по жизни – во всём. А к пассивной роли автоматически переходят те, кто нынешними порядками недоволен. То есть – все вы. Замещение порядковых номеров.
ОЦИФРОВАННЫЙ. Каждый у нас получает равные стартовые возможности для развития. Равно как и каждый, независимо от своего достатка, – необходимую от государства защиту, прописанную в Конституции.
КАПО. Ого, слышали?! Это включение прямой линии, которая с марта-месяца, по новым правилам бесплатного мультиплекса, будет входить в каждый дом; и уж тем более – сюда. Неважно, обыватель, включён у тебя телевизор или выключен, на машине ты за рулём едешь, грядку пропалываешь или бабу свою оприходываешь, в чем мать родила: надо – значит услышишь. И проглотишь как миленький!
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. Наконец-то…
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Паноптикум.
КАПО. А чё такого? Да, – и это не скрывается! Раскрой википедию…
(напрягся) счас, прям, по памяти скажу! «Паноптикумом называется проект идеальной тюрьмы
Иеремии Бентама, в которой один стражник может наблюдать за всеми заключёнными одновременно». Блеск. И как раньше до такого не додумались?
РАБОТЯГА. Раньше – больше думали. А сейчас – додумываются.
КАПО. Кстати, с марта нам разрешили, – с одобрения Верховной Духовной ячейки –
(улыбается) вот эти игривые швабрики…
В качестве дополнения к религиозным символам, – для придания нам больше социального, ну и морального статуса.
РАБОТЯГА. А вам самим пенисом по статусу ещё никто не дал?
КАПО. Да у нас уже любительское видео есть, мил человек, как раз по интересующей тебя тематике, – перед сном вам покажем: первомучеников там насаживают не на крест, а на самые обыкновенные швабры. Ну и со всеми вытекающими последствиями. Чего далече ходить, до Иерусалима-то; вот он, прибор – на каждой кухне!
ПОЧИВАЮЩИЙ НА ЛАВРАХ (жуя губами). Антихрист – очень заманчивая роль. Не только для актёра сегодня… Колоритная.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Вы несёте полную чушь! Это – понты такие, – перед нами сейчас, чтоб ещё больше запугать!.. И то, что вы творите, – это оскорбление чаяний и надежд верующих, по вашими же наставниками введённой статье!!
КАПО. А чем и где докажешь это, а?.. Замолчал? Кому ты докажешь – что мы это творим?
(Довольно.) Что ты сделаешь, гы, тебя самого, разоблачителя, и обвинят ровно в том же самом, отзеркалят тебя, богомольцам и фанатикам на расправу, – ст
оит тебе только ротик свой раскрыть; а потом ещё и дискредитацию властного органа через с
амого сонного, глаза не продравшего, свидетеля тебе уже другие люди, в погонах, пришпандорят! Дошло до тебя?? А мы же орган – да, и будь здоров какой. Ты образованный, неизвестненький… в сто раз больше меня книжек, поди, прочитал. Так обязан знать, как поступали в древности с гонцами плохих вестей. Смотри у меня!
(Грозит ему пальцем.) Сам в эти гонцы попадёшь в два счёта.
Мягкое, постепенное сгущение сумерек, –
хотя вроде бы «ещё не вечер». Оно, тем не менее, усиливается, приобретает свинцовый оттенок, синхронно с неприятным скрежещущим звуком, похожим на скольжение железа по стеклу.Обитатели комнаты замечают, как сверху вдоль стёкол окон, покрывая решётки с уличной стороны, начинает опускаться металлическая пластина – во всю ширину оконного проёма. МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. Ах, какой дизайн, какой колер! Цвета свинцовой пурги!..
КАПО. Да, я забыл вас ещё предупредить – у нас плановое испытание нового щита, вместо старых противных решёток. Ещё одно инновационное решение администрации – адресная помощь нашему учреждению. И вам персонально, конечно.
НЕИЗВЕСТНЫЙ. Темнота, а не инновация. Или вы заранее ослепли? Жмурки полные.
На сцене действительно становится всё темней, - с тем, как массивный железный лист медленно, но запрограммировано чётко движется вниз к подоконнику. РАБОТЯГА (приблизился к окну, намётанным движением определил характер материала, –
из чего изготовлен щит).
Железо гофрированное, ГОСТ 24045 дробь 2016. Вот только бирка
– материал импортный; качество, само собой, нам не помешает! Ребята дорогие… Да вас уже всех за содержимое контейнера принимают
. КАПО. Какой тебе ещё контейнер? Размечтался! Никто никого отсюда не повезёт: гнить будешь не отходя от кассы, от нашей, и от родимых берёзок – во дворе! Обыкновенный железный занавес.
МЕТАЮЩИЙ БИСЕР ПЕРЕД СВИНЬЯМИ. С возвращением! Долгожданным.
КАПО. Да
(ему же), и ты, певец, правильный припев выбрал: отвечающий всем стандартам дизайна.
РАБОТЯГА (схватил за плечи Неизвестного, молниеносно шепчет ему). Есть ещё возможность драпануть отсюда, – смотри, последнее пространство свободное осталось!
(В зрительный зал.) Вы нам поможете, друзья?..
(Неизвестному.) Бежим, – пока и его – уже не железом, – железобетоном не накрыли.
(продолжение в следующем номере)_________________________________________
Об авторе:
АЛЕКСЕЙ ГОЛЯКОВ Родился 27 августа 1968 года в Саратове. Служил в армии в 1987-89 гг., в 1996 году окончил филологический факультет Саратовского госуниверситет, специальность – журналист. С 1986 года печатаюсь в региональных и столичных СМИ на темы культуры, экономики, политики, криминала. Имею публикации в «Новой газете», «Московском комсомольце», «Известиях», «Литературной газете», «Вечерней Москве», газете «Богатей» (Саратов), журналах «Современная драматургия», «Театральная жизнь». С февраля 2011 г. постоянно работаю и проживаю в Москве, – одновременно с этого же времени (до января 2015 г.) – редактор отдела «СМИ и общество» журнала «Журналист». Затем – корреспондент газеты «Новые известия», делового журнала «Инвест-Форсайт». Автор отдельного сборника «Остров Пасхи средь Волги-реки» (издательство «Мелон», Саратов, 2004 г.), в котором была опубликована пьеса с одноимённым названием (в других поздних редакциях в Сети фигурировала под названием «Аборигены-ХХI»). Среди публикаций литературно-художественного журнала журнала «Волга-ХХI век»: рассказ «Первый грех» (2009, №10), пьеса «Уроки Ангелины» (2011, №№11-12). В июле 2010 года пьеса «Креативщица» была переведена на итальянский язык и показана в декабре того же года в исполнении итальянских артистов в рамках Международного фестиваля одноактной драматургии в городе Роверето (организатор – театральная компания Compagnia dell'Attimo, среди участников – Вацлав Гавел, Иддо Нетаньяху). В марте 2012 года вошел в шорт-лист Международного конкурса драматургии «ЛитоДрама» в номинации «Мини-пьеса».
скачать dle 12.1