ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 224 декабрь 2024 г.
» » Дмитрий Ластов. К БЕЛЫМ ЗВЁЗДОЧКАМ В БУРАНЕ

Дмитрий Ластов. К БЕЛЫМ ЗВЁЗДОЧКАМ В БУРАНЕ

Редактор: Наталья Якушина


(романтический абсурд или сказка для взрослых)



Действующие лица:

САША — мужчина ближе к сорока. 
ОЛЯ — стройная женщина далеко за тридцать.
АНГЕЛ — никто не знает, как он выглядит.


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Зимнее утро. За окном пасмурно. Простая комната с обычной мебелью: шкаф, небольшой диван. Он разложен и застелен. Вокруг бардак. Лежат книги, вещи, распечатки, коробки, гитара. 
На кровати под одеялом лежат Ольга и Саша — каждый на своей половине. Они спят. Ольга — отвернувшись от Саши и накрывшись одеялом так, что её не видно под одеялом. А Саша — широко раскинув руки, свободно. В комнате тихо. Но через некоторое время слышатся звуки сверху — кто-то начинает сверлить. Саша открывает глаза — сверление прекращается. Закрывает глаза — сверлят снова. Открывает глаза — сверление прекращается. 
Саша потягивается и рукой упирается в Ольгу. Он потягивается снова и опять упирается в её тело, накрытое одеялом. Он явно ничего не понимает. Он смотрит на что-то под одеялом и явно удивлён. Он поднимает одеяло над собой и заглядывает под него, потом опускает одеяло. Саша встаёт с кровати. Он в одних трусах. Ему холодно. Он обходит кровать и подходит к Ольге, которая накрыта одеялом. Приподнимает одеяло, смотрит под него и быстро опускает его. Он сильно удивлён. Пожимает плечами, возвращается на свою сторону кровати и ложится. 

САША.  Бред. Когда ложился, её не было тут.

Саша закрывает глаза, накрывает голову одеялом, потом чуть стягивает одеяло и открывает глаза, смотрит на место, где лежит Ольга. 

САША.  Не пропала. Странно. Ничего не пил вчера. Может, чем траванулся.

Саша опять дотрагивается до Ольги и щупает её. 

САША. Дышит. Не снится же мне это.

Саша ещё раз щупает Ольгу. Она начинает двигаться. Саша испуганно отодвигается от неё. Ольга чуть стягивает одеяло, протягивает ноги, потом руки и упирается рукой в Сашу. Она отдёргивает руку, потом опять дотрагивается до его волосатой груди, потом до небритой щеки. Она отодвигает руку. Потом опять, не глядя, трогает. Потом испуганно открывает глаза, поворачивается к нему и некоторое время смотрит на него с большим удивлением. 

ОЛЯ. Ты?! Саша!?
САША. Ага.
ОЛЯ. Ты что тут делаешь?
САША. Сплю.
ОЛЯ. Зачем?

Ольга закрывает глаза. Потом снова их открывает. Она осторожно щиплет Сашу. 

САША. Больно же!
ОЛЯ. Живой.
САША. А какой!?
ОЛЯ. Приснится же. Ужас!

Ольга ещё раз щиплет Сашу. 

САША. Оля, хватит!
ОЛЯ. Так!
САША. Ну.
ОЛЯ. Когда я ложилась спать, я не пила, не курила, не кололась. И тебя тут не было!
САША. И тебя.
ОЛЯ. Что меня?
САША. Тут не было.
ОЛЯ. Где тут!?
САША. В моей квартире. Когда я вчера в три часа ночи ложился спать, тебя не было.
ОЛЯ. Это твоя квартира!?

Ольга испуганно оглядывается вокруг. 

ОЛЯ. Нет, нет... Это не может быть! Ты... Как я тут!? Ты украл меня!? Я не понимаю.
САША. Подожди. Ничего я не крал. Ты сама сюда залезла!
ОЛЯ. Как ты это сделал? Ты пробрался, чем-то меня отравил и привёз к себе? Я буду кричать!
САША. Я сам не...
ОЛЯ. Аа-а-а... Спасите! Аа-а-а...

Саша зажимает рот Ольге и наваливается на неё. 

САША. Да ты что... Замолчи!

Ольга кусает Сашину руку, и он отдёргивает свою руку. Ему больно. 

ОЛЯ. Идиот! Ты не знаешь, с кем связался! Маньяк! Так не делают! Я сейчас всем позвоню! Всех вызову! Я так и знала! Правильно! Правильно тогда... Какой ты! Убийца! Придурок! Так поступить со мной! Сделать такое! Где я?! Урод! Это насилие! Идиот, урод, придурок, лох, засранец, скотина, сволочь!

Ольга успокаивается, и в промежутке, пока она переводит дыхание, Саша, поглаживая укушенную руку, говорит. 

САША. Я сам ничего не понимаю. Честно.
ОЛЯ. Всегда такой был. Врун, лгун, обманщик! Вы все лгуны! Все такие... И врёт! Смотрит и врёт! Я буду кричать! Я сильная! Ты со мной не справишься, понял!
САША. Стой! Я тебя не трогал!
ОЛЯ. Не трогал! Ха... Вор!
САША. Не кричи.

Ольга начинает опять кричать. 

ОЛЯ. Аа-а-а... Аа-а-а... Спасите! Помогите! Убивают!

Саша смотрит на неё и ничего не делает. Снизу начинают стучать в потолок. Ольга прекращает кричать и смотрит непонимающе на Сашу. 

ОЛЯ. Ты чего!?
САША. В каком смысле «чего»?
ОЛЯ. Тебе нравится, как я ору?
САША. Нет. И соседям не нравится. Слышишь стучат.
ОЛЯ. А почему ты... Почему ничего не делаешь?
САША. Больно кусаешься. Смотри…

Саша показывает укушенную руку. 

ОЛЯ. У меня зубы хорошие, крепкие. Так, зачем ты меня украл? Что ты со мной хочешь сделать? Я тебя не видела... Не видела лет пять.
САША. Восемь. Восемь с половиной.
ОЛЯ. Ну, восемь. И тут я просыпаюсь в твоей квартире, в твоей кровати, хотя я помню, что засыпала в своей кровати и одна.
САША. Одна!?
ОЛЯ. Что?
САША. Ничего. Ты сказала, что спала одна.
ОЛЯ. Не строй из себя дурака! Прикидывается тут! Строит из себя! Устроил тут!
САША. Постой.
ОЛЯ. Что постой!?
САША. Послушай.
ОЛЯ. Ну да, расскажи, зачем ты это всё сделал и самое главное, как.
САША. Никак.
ОЛЯ. Что!? Что ты придуриваешься!
САША. Послушай, вчера я допоздна писал.
ОЛЯ. Что писал?
САША. Свой роман.
ОЛЯ. Роман?!
САША. Книгу. Роман.
ОЛЯ. Интересно. И что?
САША. Лёг в три, может, в четыре.
ОЛЯ. Ты так поздно ложишься?
САША. Когда пишешь, то время не замечаешь.
ОЛЯ. Интересно. Ну, дальше.
САША. Выключил компьютер, выключил свет и...
ОЛЯ. И!?
САША. И ничего.
ОЛЯ. Как ничего? Ты что?
САША. Заснул.
ОЛЯ. А как я очутилась тут, в твоей кровати, с тобой, голым?
САША. Я в трусах.

Ольга приподнимает одеяло и смотрит под него. 

ОЛЯ. Полуголым! Не понимаю!
САША. Я заснул.
ОЛЯ. Заснул и я оказалась тут. Интересно!
САША. Да, так и было. Я заснул.
ОЛЯ. Не принимай меня за дуру!
САША. Всегда была такой занудой. Вертихвостка!
ОЛЯ. Кто? Я?
САША. Ты.
ОЛЯ. Сам ты... Сказки тут рассказываешь.
САША. Я тебе говорю, как было.
ОЛЯ. Если бы.
САША. Правда. Я заснул. Потом снится мне, что я лежу с тобой.
ОЛЯ. Вот, вот. Ближе к делу.
САША. Мы просыпаемся, разговариваем.
ОЛЯ. Разговариваем?! о чём?
САША. О чём-то бытовом, житейском. Не помню уже.
ОЛЯ. Бытовом!? Что у нас может быть с тобой бытового!? Я тебя и знать-то не знаю. Десять лет тебя не видела
САША. Восемь.
ОЛЯ. С половиной!
САША. С половиной.
ОЛЯ. И что? Дальше что?
САША. Мы говорим, а я думаю, что я небритый и надо бы побриться.
ОЛЯ. Насилия, секса не было?
САША. Вроде, не было.
ОЛЯ. Смотри у меня, Котов!
САША. Фамилию помнишь!?
ОЛЯ. А чего её не помнить Котов и Котов. Ну, а дальше?
САША. Дальше был странный звук.
ОЛЯ. Так, какой звук?
САША. Как будто сверлят что-то.
ОЛЯ. Я же говорю!
САША. Что!?
ОЛЯ. Насилие.
САША. Я открыл глаза.
ОЛЯ. Так!
САША. Прекратили сверлить.
ОЛЯ. Интересно.
САША. Закрыл глаза.
ОЛЯ. Так!
САША. Опять сверлят.
ОЛЯ. Ерунда.
САША. Потом потянулся.
ОЛЯ. И!?
САША. Кто-то лежит.
ОЛЯ. Где?
САША. Здесь.
ОЛЯ. Ещё кто-то здесь лежит?

Ольга оглядывается вокруг.

САША. Нет, это ты лежала.
ОЛЯ. Я?
САША. Да. Я проснулся от звука дрели. Кто-то с утра пораньше. Ну, и потянулся. Кто-то лежал в кровати.
ОЛЯ. А у тебя каждый раз кто-то лежит в кровати? Неразборчивые, случайные связи. Ну-ну.
САША. Да подожди ты, Спиридонова.
ОЛЯ. Ну?
САША. Ты ещё Спиридонова?
ОЛЯ. Не меняла фамилию, и замуж не выходила. Что? Это хотел узнать?
САША. Да ладно тебе, Оля!
ОЛЯ. Ну, а дальше. Кто там был?
САША. Ты была.
ОЛЯ. Что?
САША. Я ничего не понял. Я встал с кровати, обошёл вокруг, приподнял одеяло и увидел тебя.
ОЛЯ. А потом?
САША. А потом быстро опустил одеяло и пошёл обратно.
ОЛЯ. Зачем? Я была такая страшная?! Где моя сумка? Мне нужно зеркало. Я же лохматая.  Ещё морозильник у тебя тут.

Ольга опять осматривает комнату с кровати. Хочет встать, но потом решает этого не делать. 

САША. Я испугался.
ОЛЯ. Меня?
САША. Да.
ОЛЯ. Почему?
САША. Я не ожидал тебя увидеть.
ОЛЯ. Почему? Не понимаю.
САША. Я о тебе вообще не думал.
ОЛЯ. В каком смысле не думал?
САША. В прямом.
ОЛЯ. Не понимаю. Что ты тут...
САША. Ещё раз. Я спал. Снишься ты тут. Я просыпаюсь…
ОЛЯ. Это слышала уже.
САША. Какая ты!.. Я просыпаюсь. И ещё думаю…
ОЛЯ. Что?
САША. Зачем она мне снится, когда я её вообще уже позабыл и не вспоминал.
ОЛЯ. Что? Ты так подумал! И не вспоминал!? Урод!
САША. Да, не вспоминал. Лежу и думаю, что за странный сон такой.
ОЛЯ. И за все эти годы ты не думал и не вспоминал обо мне?
САША. Нет. Ну, иногда.
ОЛЯ. Ну, Котов!
САША. Лежу и думаю, что за сон дурацкий.
ОЛЯ. Почему дурацкий, если там всё прилично. Нормальный. Я там была красивая?
САША. Где?
ОЛЯ. Во сне.
САША. Не помню.
ОЛЯ. Вот!
САША. Что вот!?
ОЛЯ. Вы всегда ничего не помните!
САША. Ну и что. Я вообще в шоке был.
ОЛЯ. От меня?
САША. В каком-то смысле.
ОЛЯ. Это как?
САША. Ну, что ты мне приснилась. И проснулся, лежу такой и думаю, зачем ты мне приснилась. А потом потягиваюсь, и тут кто-то лежит.
ОЛЯ. Не кто-то, а я лежу.
САША. И тут кто-то лежит.
ОЛЯ. У тебя тут проходной двор, наверняка, если ты не знаешь, кто тут с тобой лежит.
САША. Нет у меня проходного двора. Один я спал. Просыпаюсь, а тут ты. И я так и не понял — как ты тут очутилась.
ОЛЯ. Какая-то ерунда. То есть ты хочешь сказать, что я вот так тут взяла и очутилась. Перенеслась по ветру, на ковре самолёте, да!?
САША. Понятия не имею.
ОЛЯ. Хватит врать!
САША. Правда. Окна закрыты, двери закрыты. Из дома три дня не выходил, может, и четыре.
ОЛЯ. Что?
САША. Работал я.
ОЛЯ. Роман писал!?
САША. Роман.
ОЛЯ. Дописался!
САША. Не знаю. Я говорю тебе, как было.
ОЛЯ. В кого ты превратился, Сашка! Нищета, бардак, убогость! Холодно! Какой ужас! И я должна в это поверить!?
САША. Я сам не верю.

Затемнение. 


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Саша и Ольга продолжают лежать в кровати. 

ОЛЯ. Ты мои вещи брал? Не вижу их. Где моя сумочка?

Ольга осматривает комнату. 

ОЛЯ. Куда ты их дел? Я, наверное, лохматая.
САША. Понятия не имею. Никуда не девал.

Саша смотрит на Олю. 

САША. Да нормальная ты.
ОЛЯ. Ерунда какая.
САША. Бред.
ОЛЯ. Что?
САША. Говорю, что всё это бред.
ОЛЯ. Я должна одеться. На мне одна ночнушка. Мог бы и вещи взять.
САША. Я тебе говорю, я сам не понимаю ничего.
ОЛЯ. Найди мне мою сумку и вещи.

Саша встаёт с кровати в одних трусах и начинает искать по комнате. Ольга на него внимательно смотрит, потом говорит. 

ОЛЯ. О, боже!
САША. Что тебе!?
ОЛЯ. Избавь меня от этого зрелища.
САША. Что?
ОЛЯ. Не хочу это всё видеть.
САША. Что, меня?
ОЛЯ. Ну да. Оденься. Или у тебя тоже ничего нет.
САША. Есть.
ОЛЯ. Ты спишь в одних трусах?
САША. Да. Не в пижаме же.

Саша натягивает футболку и брюки. 

ОЛЯ. А где мы?
САША. У меня.
ОЛЯ. Это я помню. Здесь холодрыга. Может, мы в Сибири? Где мы?
САША. Мытищи.
ОЛЯ. Мытищи!?
САША. Да.
ОЛЯ. Это ты меня так далеко вёз!?
САША. Я тебя не вёз! Сама явилась!
ОЛЯ. Взяла прямо и явилась!? Ты же раньше в другом месте жил, на Преображенке.
САША. Теперь тут.
ОЛЯ. Там ещё эта жила, твоя знакомая. Имя ещё такое дурацкое было. Забыла.
САША. Жила. А Оля тоже имя дурацкое.
ОЛЯ. С чего бы?
САША. Дурацкое.
ОЛЯ. А Саша девчачье. Никогда не знаешь, мужик перед тобой или баба, все Саша.
САША. А Оля? Оля... ля... ля...
ОЛЯ. Нашёл?
САША. Твоих вещей точно нет.
ОЛЯ. А там, за коробками? Почему у тебя такой бардак?
САША. Такой.
ОЛЯ. Один живёшь?
САША. Один.
ОЛЯ. Мог бы убраться.
САША. Других дел хватает. А потом, я не замечаю.
ОЛЯ. Всё ясно.
САША. Нигде нет.
ОЛЯ. Куда же ты их дел? Ты брал их?
САША. Ничего я не брал.
ОЛЯ. Я так и знала. Ничего нормально ты, Котов, сделать не мог никогда!
САША. Да ты сама пришла или прилетела, почему я должен был что-то брать.
ОЛЯ. Прилетела!? В сумке у меня телефон! Мне надо позвонить, понимаешь! Сколько сейчас времени?

Саша достаёт свой телефон и смотрит. 

САША. Уже практически десять.
ОЛЯ. Мне надо позвонить. Где моя сумка?
САША. Звони с моего.
ОЛЯ. Нет.
САША. С городского?
ОЛЯ. У тебя есть?

Саша из-под коробки достаёт трубку и протягивает Ольге. 

САША. Своему? Ревнует?

Ольга выразительно смотрит на Сашу, думает. 

ОЛЯ. Нет, дочке. Родители волнуются.
САША. У тебя дочка? Его?
ОЛЯ. Его.
САША. Сколько ей?

Ольга смотрит на Сашу, молчит. 

ОЛЯ. Семь. Осенью в школу пойдёт.
САША. Ясно.
ОЛЯ. Что тебе ясно? А, Сашка! Ну что тебе ясно? Осуждаешь меня? Осуждаешь!? Вижу.
САША. Да нет.
ОЛЯ. Вы все осуждаете. Просто осуждать. А я вот так хотела. Да, он богатый, да успешный, да, денег даёт. И что? Ну, жена у него есть и была, ну и что? А я хотела родить. И рада, и счастлива.

Ольга натягивает на себя одеяло. Саша смотрит на неё. 

САША. Да мне всё равно. Звони.

Ольга стягивает одеяло. 

ОЛЯ. Всё равно. А я думала... Ну да... Я не знаю, что им сказать.
САША. Кому?
ОЛЯ. Маме или папе кто трубку возьмёт.
САША. В каком смысле, не знаешь?
ОЛЯ. А как ты думаешь. Они просыпаются - а меня нет! Где я?
САША. Со своим Васей!
ОЛЯ. Злой ты!
САША. Какой есть.
ОЛЯ. Вася присылает деньги на карточку. А у дочки фамилия моя Спиридонова Маша, понял! И видит он её, ну, пару раз в год, может, чаще. Хотя... Она называет его дядей Васей. Он так просил.
САША. Зачем ты это?
ОЛЯ. Вы все осуждаете. Вижу.
САША. Да нет.
ОЛЯ. Как же. Все же всё про меня знают. Сплетни эти, пересуды. Ты же всё знаешь?! Знал же всё!?
САША. Знал.
ОЛЯ. Вот!
САША. Я потом всё узнал.
ОЛЯ. Потом?
САША. Последним. Уже после. И всё стало ясно.
ОЛЯ. И что тебе стало ясно!?
САША. Всё.
ОЛЯ. Да ничего тебе не ясно.

Ольга отворачивается в сторону. 

ОЛЯ. Дурак! Всё слова. Ну, вот такая я. Так получилось. И что!? Я бы и хотела дать дочке его фамилию. Нельзя. У него жена, сын. Он говорит, что его жена ничего не знает.
САША. А она знает.
ОЛЯ. А она знает, наверное, знает.
САША. Только делает вид.
ОЛЯ. Делает вид. И я делаю вид. Все мы делаем вид... Как звонить?
САША. А что скажешь?
ОЛЯ. Не знаю. Я дома сплю. Работы много, всех кормить надо. Родители на пенсии. Сестра учится. Не до чего мне. Что сказать им, не знаю. Ты тут ещё со своими... навязался!
САША. Да, я...
ОЛЯ. Не начинай.... Командировка срочная. Рано утром уехала.
САША. Ну да.
ОЛЯ. Я в командировки не езжу.
САША. У любовника.
ОЛЯ. Не ёрничай.
САША. Я не любовник, точно.

Ольга смотрит на Сашу, молчит. 

ОЛЯ. Дурак ты!
САША. Возможно.
ОЛЯ. Скажу, что срочно надо готовить отчёт, рано утром уехала на работу.
САША. Без вещей, без сумки и в одной...

Ольга натягивает одеяло. 

ОЛЯ. Да, может, не заметят.
САША. Что ты ничего не взяла?
ОЛЯ. А я и не брала. Я вообще не понимаю, как я здесь у тебя появилась.
САША. Может, из сна.
ОЛЯ. Такого быть не может.
САША. Почему?
ОЛЯ. Это невозможно.
САША. А если возможно.
ОЛЯ. Да я о тебе и не думала. У меня забот полно: квартальный сдавай, годовой, первички полно, директор мучает. Мне не до чего. Думать тут ещё...
САША. Ясно.
ОЛЯ. Это ты тут романы пишешь, а у меня отчёты, налоги, бухгалтерия…
САША. Пишу.
ОЛЯ. О любви пишешь?
САША. О ней.
ОЛЯ. А её нет.
САША. Нет.
ОЛЯ. А ты пишешь. А её нет.
САША. А может, есть?
ОЛЯ. Ерунда. Я думала, что она есть. Хотела, верила. А есть только потребности. Я была молодая, хотелось — рестораны, гостиницы, поездки, подарки. А любви не было. Ему было скучно с женой. Он рано женился. Женили его мальчика из одной богатой семьи на девочке из другой. А тут я. Ладно. Нет любви. Нет её. Ладно, придумаю что-то...

Ольга берёт телефон и пытается набрать номер. Сбрасывает. Набирает вновь. 

САША. Что? Ты что, Оля?
ОЛЯ. Я не помню. А они же волноваться будут! Я номер не помню: ни домашний, ни сотовый. Всё вбито там у меня. А в голове не держу. Как быть?
САША. Набирай: четыре, девять, девять, сто семьдесят четыре, двадцать пять и шестнадцать.

Ольга набирает, потом смотрит на Сашу, потом отворачивается. 

ОЛЯ. Это я, мама. Вы проснулись? Я на работе надо было срочно, вызвали. Маша встала? Почему в воскресенье? Ну, работа. Да, хорошо. Поняла. Ну и отлично. Хорошо. Пока. Пока.

Ольга кладёт телефон и смотрит в сторону. 

ОЛЯ. Ничего не спрашивала. Ничего.
САША. Это плохо?
ОЛЯ. Не знаю.
САША. А как твоя собачка? Такая смешная Кешка?
ОЛЯ. Кто?! Кешка!?
САША. Ну да. Имя мальчика, а сама была девочкой.
ОЛЯ. Она умерла.
САША. Прости. Я не подумал, что много лет уже прошло.
ОЛЯ. Кешка умерла, и что-то ушло навсегда; может, юность, а может... А откуда ты мой домашний знаешь?
САША. Запомнил.
ОЛЯ. До сих пор?
САША. Да.
ОЛЯ. А я не помню. Уже ничего не помню. Не хочу помнить.
САША. И меня?
ОЛЯ. И тебя. Нет, себя не хочу помнить. Себя. Как ужасно мы живём! Какая всё ерунда!

Ольга отворачивается, смотрит в сторону. Молчит. 

ОЛЯ. Значит, ты звонил. Значит, ты звонил.
САША. Звонил.
ОЛЯ. И молчал.
САША. Молчал.
ОЛЯ. А почему же ты молчал?
САША. Понимаешь, я...
ОЛЯ. Стой, не надо, не говори. Не говори. Всё в прошлом. Всё в прошлом. Не хочу помнить, не хочу знать. Ничего не хочу.
САША. Ладно.

Затемнение. 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Саша стоит у шкафа с открытыми дверцами. 

САША. Не знаю, что тебе нужно.
ОЛЯ. Одежда.
САША. Ну, какая. Не любая же.
ОЛЯ. Ты всё показывай.
САША. Вот свитер. Зима же.
ОЛЯ. Давай. Уродство, но пойдёт.
САША. Брюки.
ОЛЯ. Это шаровары как пугало буду.
САША. Не нужны?
ОЛЯ. Давай. Юбок у тебя нет? Колготок нет?
САША. Не было.
ОЛЯ. Клади тогда брюки.
САША. Рубашка.
ОЛЯ. Чистая?
САША. Вроде.
ОЛЯ. Дай сюда.

Саша даёт Ольге рубашку. Та её нюхает. 

ОЛЯ. Не пойму.
САША. Да чистая. Грязные там свалены.
ОЛЯ. Это та куча?
САША. Да.
ОЛЯ. Бардак.
САША. Вот куртка.
ОЛЯ. Ты в этом ходил?
САША. Да.
ОЛЯ. Какой ужас!
САША. Не нравится не бери.
ОЛЯ. Нравится. Клади.
САША. Всё?
ОЛЯ. А шапка, шарф, обувь?
САША. Обувь? У меня размер ноги больше.
ОЛЯ. Ничего. Носки есть? Чистые есть?
САША. Где-то были.
ОЛЯ. Неси: носки, шарф, шапку и обувь.
САША. Сапоги подойдут? Мужские?
ОЛЯ. Неси.

Саша уходит. Ольга рассматривает одежду. Потом отвлекается и засовывает руки под одеяло. Вытаскивает руки. 

ОЛЯ. Проблема.

Появляется Саша с зимними мужскими сапогами, носками, шапкой, шарфом. 

САША. Вот, Оля, смотри.

Саша кладёт сапоги рядом с кроватью, шарф с носками и шапкой — на кровать. 

САША. Ты что?
ОЛЯ. Да так.
САША. Смотри, в общем.
ОЛЯ. Слушай, тут такая вещь…
САША. Ну.
ОЛЯ. Понимаешь…
САША. Что?
ОЛЯ. В общем, у тебя трусы есть?
САША. Трусы? Мои?
ОЛЯ. Трусы есть?
САША. Женские?
ОЛЯ. Женские.
САША. Женских нет.
ОЛЯ. Давай мужские.
САША. А зачем тебе?
ОЛЯ. Дурак!
САША. Ты что?
ОЛЯ. Тебе лучше известно.
САША. Я тебя не трогал.
ОЛЯ. Значит, я здесь очутилась только в ночной рубашке. Если бы у тебя и бюстгальтер нашелся, то...
САША. Нет.
ОЛЯ. Ладно.

Саша роется в шкафу, достаёт трусы и показывает их Ольге. 

САША. Эти подойдут?
ОЛЯ. Большие. Это шорты. Хотя, под эти шаровары…
САША. Эти?
ОЛЯ. Давай.
САША. Подойдут?
ОЛЯ. Хоть что-то. Чистые?
САША. Чистые. Мои любимые.

Саша даёт Ольге любимые трусы. На трусах изображен очищенный банан спереди или что-то ещё, не менее похабное, или что-то приделано, например, хобот. 

ОЛЯ. Любимые?
САША. Я их не часто надеваю.
ОЛЯ. По особым случаям?
САША. Бывает. Мне их подарили.
ОЛЯ. Бывает же. А грязные у тебя где-нибудь вон в той куче?
САША. Типа того.
ОЛЯ. Какая мерзость. Как ты тут живешь?!
САША. Вот так и живу.
ОЛЯ. Дети есть?
САША. У меня?
ОЛЯ. У тебя. Может, как Вася, нагулял где, а? Нет, ты не такой. Да на тебя такие дуры, как я, бросаться не будут. Отвернись.
САША. Что?
ОЛЯ. Говорю, отвернись.

Саша отворачивается. Ольга берёт рубашку, трусы, натягивает на себя одеяло, и видно, что она переодевается. 

САША. Почему дуры бросаться не будут?
ОЛЯ. Ты о чём, а? Не будут.
САША. Почему?
ОЛЯ. Я не бросилась же. Нам нужны другие.
САША. И какие же?
ОЛЯ. Другие. Любят не хороших и добрых, девчонки любят богатых и красивых. Когда тебе лет двадцать или двадцать с небольшим, то кажется, что всё должно быть по-другому.
САША. Это как?
ОЛЯ. Ну как, по-другому.
САША. Не понимаю.
ОЛЯ. Да всё ты понимаешь. По-другому! Богатые, успешные нужны. Когда мне было намного лет меньше, то другие вещи казались главными.
САША. А сейчас? Поменялось?
ОЛЯ. Может, и поменялось. Может, стала другой, а может, и нет.
САША. Это как?
ОЛЯ. Я хотела любви, вот, как в романах, в фильмах. Я себе придумала эту любовь.
САША. С Васей?
ОЛЯ. И с ним. Понимаешь, всё тогда казалось иначе.
САША. Как?
ОЛЯ. Как? Ну, что всё как-то решится, всё уладится, что всё будет по-другому. Замки себе воздушные построишь и живёшь в них. Он снял мне квартиру, я в ней жила, он за неё платил. Ты же не мог снять квартиру?
САША. Не мог.
ОЛЯ. А он мог.
САША. И что?
ОЛЯ. Да ничего. Снял квартиру, я в ней жила. Он два раза или три раза приезжал. Иногда ночевал, а жене говорил, что поехал куда-то в командировку.
САША. А потом?
ОЛЯ. Что потом?
САША. Сейчас он тебе не снимает квартиру?
ОЛЯ. Нет. Надоело.
САША. Тебе?
ОЛЯ. Да и ему. Стареем.
САША. Ты стареешь?
ОЛЯ. Нет, мы. Это было бы смешно, если бы это длилось так долго. Сначала было необычно и интересно, а потом всё это стало глупо, по-идиотски глупо. Это до такой степени мне показалось банально. Два-три часа. Поесть, поспать. Или он останется на ночь, но смотрит на телефон. А в самый неподходящий момент, ну, ты понимаешь…
САША. Да, ну.
ОЛЯ. Прости. Звонит она. И он, лёжа на мне, говорит ей любезности. А она спрашивает, почему он так тяжело дышит.
САША. А он?
ОЛЯ. Говорит, что поднимается по лестнице в гостинице, заселяется в номер. Смешно. Грустно. Это надоедает. И даже деньги с подарками кажутся уже мерзкими.

Ольга заканчивает переодеваться. На ней странного вида мужской свитер, большие, не по размеру брюки. 

САША. Ничего так.
ОЛЯ. Холодно же как. Надо посмотреть в зеркало. Таким пугалом я ещё не была. Слушай, ты на такси денег не дашь?
САША. Дам.
ОЛЯ. Я поеду уже.

Саша достаёт деньги и протягивает их Ольге. 

САША. Здесь две тысячи. Хватит.

Ольга берёт деньги и кладёт их в карман. 

ОЛЯ. Я тебе потом верну это всё. И одежду постираю и верну. Какой твой телефон?
САША. Оставь себе. И денег не надо возвращать.
ОЛЯ. Да зачем мне. Какой твой телефон, почта? Я позвоню или напишу, чтобы вернуть.
САША. Мне не надо.
ОЛЯ. Телефон? Почта? Я перечислю.
САША. Не надо.
ОЛЯ. Гордый! У меня есть деньги. Я сама зарабатываю теперь. Я тебе всё верну.
САША. У меня тоже они есть.
ОЛЯ. Во как! Не хочешь давать? Может, ты и видеть меня не хочешь?
САША. Да так.

Ольга достаёт деньги и кладет их рядом. 

ОЛЯ. Ну ладно. Держи обратно. Пойду пешком. А одежду принесу сюда и положу тебе под дверь. Потом. Понял!
САША. Хорошо. Вот телефон. Пошли мне или себе письмо.

Саша даёт Ольге телефон. Она на нём набирает. 

ОЛЯ. А вообще, я проголодалась. У тебя есть что-то поесть? Или ты святым духом питаешься!?
САША. Есть. Что-то есть.
ОЛЯ. Ну, надо завтракать. Что ты там обычно ешь?
САША. Чипсы есть. Шоколадки. Гамбургер в морозилке. Котлеты есть, полуфабрикаты. Макароны, в прошлые выходные делал — ещё остались.
ОЛЯ. И это ты ешь?
САША. Ну да, ем.
ОЛЯ. От этого и помереть можно. Яйца есть?
САША. Вроде есть.
ОЛЯ. Надо посмотреть, стухли, глядишь, уже. У тебя тут всё такое... Фу...
САША. Что есть.
ОЛЯ. Сыр, хлеб?
САША. Есть, вроде.
ОЛЯ. Ладно, сейчас придумаю завтрак. Щётка, паста у тебя найдётся?
САША. Посмотрю.
ОЛЯ. Вот, держи. Письмо тебе отправила. Всё постираю и верну вместе с деньгами. И буду тебе теперь писать по большим праздникам.

Ольга даёт телефон Саше. 

САША. Что писать?
ОЛЯ. Может, в любви буду признаваться или ещё что. Ты, кстати, почему тут один?
САША. Сложно сказать.
ОЛЯ. Это все так говорят.
САША. Ну да.
ОЛЯ. А ничего не сложно. Тюфяк ты, вот и всё. Размазня. Посмотри вокруг. Так не живут. Противно, грязно, жутко. А потом, ну что... Ну что ты можешь кому дать? Ничего! Кем ты работаешь?
САША. Редактором.
ОЛЯ. Ну!
САША. А кем надо?
ОЛЯ. Ну не редактором же!
САША. Не все такие успешные, как твой Вася!
ОЛЯ. Он не мой.
САША. И не мой.
ОЛЯ. Да всё равно. Просто ты никто. Ты так и будешь писать свои романы, стихи, пьесы? Что ты там пишешь!? И жить вот так!? И ничего. Год за годом, год за годом. Так и до старости. Ведь ничего не изменилось за эти десять лет.
САША. Восемь.
ОЛЯ. Восемь! И что?
САША. Стой. А ты?
ОЛЯ. Что я?
САША. Ты! До старости будешь строчить свои отчёты и заниматься своей бухгалтерией! И...
ОЛЯ. Гадкий ты.
САША. Какой есть. А меня будут читать!
ОЛЯ. Знаешь, раньше ты писал роман. И ничего. Его же никто не печатал, да и никто не читал, глядишь, кроме меня.

Молчание. 

САША. Ты читала мои «Звёзды наверху»?
ОЛЯ. И «Звёзды наверху», и «Грустную мелодию», и «Вечером в субботу».
САША. Как ты могла это прочесть? Где? Об этом никто не знал. Я...
ОЛЯ. Тупой ты, Котов.
САША. Тупой...
ОЛЯ. Я оставалась делать отчёты по вечерам, а тебе лень было выключать компьютер. Наши отделы были рядом. Никого в офисе. Только я. Я и читала.
САША. Я не знал.
ОЛЯ. Да к чему это всё. Прошлое. А тебя будут печатать. Станешь ты известным и знаменитым.
САША. Да ладно утешать.
ОЛЯ. Станешь! Надо поесть. У меня что-то с желудком давно неладно. Видно, раньше не то... Надо вовремя есть. Веди в свою кухню. Может, она меня не удивит, как всё остальное.

Саша и Оля уходят со сцены. 

Затемнение.  


ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Комната пуста. Слышны голоса Ольги и Саши. Они смеются. Оля входит в комнату и ест бутерброд. Оля посвежевшая, и волосы у неё уложены. У Саши забинтована рука. 

ОЛЯ. Кухня у тебя не лучше комнаты. Слушай, неудобно мне в твоих трусах. Как вы их носите. Какие-то жесткие.
САША. Тебе не угодишь Спиридонова.
ОЛЯ. Ладно. Буду ходить иначе.

Оля более широко расставляет ноги и так смешно идет. 

САША. Спасибо за завтрак.
ОЛЯ. Да, из того, что было. В общем, трудно было приготовить. Хоть согрелись. Как же у тебя холодно!
САША. Спасибо за руку.
ОЛЯ. Сама покусала сама забинтовала. А то вдруг я заразная. Не болит?
САША. Вроде нет.
ОЛЯ. Такой гадости, как у тебя, я не ела кучу лет. Всё думаешь о фигуре. А зачем о ней думать?
САША. Зачем?
ОЛЯ. Котов, дураком ты был, дураком и останешься. Я ещё хочу найти своего принца.
САША. Второго Васю?
ОЛЯ. Идиот!
САША. Или хочешь первого Васю?
ОЛЯ. Где куртка? Я пошла.
САША. Там.
ОЛЯ. Всё настроение испортил.
САША. А оно у тебя было?
ОЛЯ. Не было, но испортил. А если хочешь знать, то плевать я хотела на этого Васю. С виду такой весь порядочный, умный, добрый, ласковый.
САША. А так?
ОЛЯ. Сам знаешь. Сам всё видел.
САША. Его ты не хочешь?
ОЛЯ. Он всего боится.
САША. Чего?
ОЛЯ. Он такой же, как вы все.
САША. Какой?
ОЛЯ. Тупой! Он думает, что его жена ничего не знает, что я ей скажу, что я его буду шантажировать, что я его богатым папеньке с маменькой всё расскажу.
САША. И что будет, если скажешь?
ОЛЯ. Скандал. Они раньше были непростыми. А сейчас все во власти. Да и проблемы у них. Раньше у него и его семьи было много денег, а сейчас поубавилось. На всё не хватает. Но ты не думай. Я не из-за денег же.
САША. Ты же не будешь говорить?
ОЛЯ. Не буду. Не хочу. Никогда. А жена знает. Только она такая же, как и он. Ей так проще. Наверняка в голове держат. И Вася, и она.
САША. Что держат?
ОЛЯ. А кто их знает. Когда моя Маша родилась, через месяц у его жены родился сын.
САША. Знаю.
ОЛЯ. Наследник. Кому нужна моя Маша.
САША. Он же её любит.
ОЛЯ. Любит. Издалека, недолго, аккуратно. И Маша не знает ни его фамилии, ни того, что у неё есть брат.
САША. И не узнает?
ОЛЯ. Почему так все непросто. А Вася мне не нужен. Не хочу. Надоело. И не люблю я его. А может, и не любила. Дурой была. Такой же, как и ты. Он, Вася, представляешь, запретил мне иметь аккаунты в соцсетях.
САША. Зачем?
ОЛЯ. А чтобы, не дай бог, кто-то что-то не увидел.
САША. А кто может увидеть?
ОЛЯ. Да кто угодно. Они всего боятся. У тебя ничего нет. У меня нет. А у них есть, вот и боятся, думают. Вот так. Вдруг, кто-то что-то про меня узнает. Даже деньги не он мне перечисляет, а какой-то дядя. Боится, шифруется. А дочка вырастет и спросит меня. И что я ей скажу, если её родной отец говорит ей, что он её дядя? И я ей говорю, что это её дядя. А оно так и есть — он просто дядя Вася. Какой он отец!? Скажу, что папа у неё летчик или космонавт. Это ты романист, тебе известно, что надо говорить. Придумай.
САША. А родители?
ОЛЯ. Мои?
САША. Да, они как?
ОЛЯ. А что они? Куда им деваться. Я решила родить и родила. Без мужа, одна. Вот так. Так получилось. И хорошо, что так, а не иначе. Хорошо. Может, и они это понимают. Поэтому и вопросов лишних не задают. А знаешь? Я тебе признаюсь.
САША. В чём?
ОЛЯ. Я думала, что, если я рожу…
САША. То он будет твой и женится на тебе.
ОЛЯ. Да. Но ты жестокий.
САША. Может, ты.
ОЛЯ. Может и я. Но я тебе хочу сказать… Я хотела, чтобы он был со мной, но не только. Мне казалось, что дочка его изменит.
САША. А получилось?
ОЛЯ. Наоборот. Он стал сторониться. Не сразу. А когда она стала уже узнавать, говорить, то у него зароились какие-то мысли.

Оля оглядывает комнату. Дотрагивается и берёт какие-то вещи, книги. 

ОЛЯ. А зачем столько книг, если всё равно никто ничего не понимает.
САША. Ты думаешь?
ОЛЯ. А как? Мы читаем, смотрим, а делаем всё не так. Сколько всего написали: стихи, книги, романы. Если бы знать, если бы знать...
САША. Чехов.
ОЛЯ. Да, Чехов. А ничего мы не знаем. Люди сами во всем виноваты.
САША. Согласен.
ОЛЯ. Они придумывают то, что потом нельзя исправить, решить. Или не придумывают, а просто не делают, как ты.
САША. Я?
ОЛЯ. Да.
САША. Не понимаю. Ты про что? О чём ты?
ОЛЯ. Помнишь «Три сестры», тот вечер. Я хотела уже ехать к Васе, а ты на выходе из офиса поймал меня и предложил пойти в театр.
САША. Да, помню, я слышал. Ты отошла подальше и звонила ему. Ты сказала ему, что с подругой идёшь в театр, что у неё день рождения.
ОЛЯ. Ты слышал?
САША. Слышал.
ОЛЯ. Я думала, что ты это не слышал.
САША. Я хотел убежать.
ОЛЯ. От меня?
САША. Да, было обидно.
ОЛЯ. Так бывает.
САША. Мне было больно.

Оля читает слова Ольги из четвёртого действия «Трёх сестер» А. П. Чехова.

ОЛЯ. Музыка играет так весело, бодро, и хочется жить! О, боже мой! Пройдёт время, и мы уйдём навеки, нас забудут, забудут наши лица, голоса и сколько нас было, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле, и помянут добрым словом и благословят тех, кто живёт теперь. Если бы знать, если бы знать...
САША. Это из «Трёх сестер». Ты хорошо помнишь.
ОЛЯ. В школе я ходила в драмкружок. Мечтала стать артисткой.
САША. Ещё не поздно ею стать.
ОЛЯ. А для меня этот вечер был отдушиной. Так было хорошо с тобой! Честно.
САША. Я не заметил.
ОЛЯ. А Чехов не прав. Ни счастья, ни мира, только страдания.
САША. Наверное.
ОЛЯ. Вася не любил театр. Он любил деньги, рестораны, машины. Я так хотела сходить с тобой ещё... А ты не приглашал.
САША. Не хотел. Больше не хотел. А ты не любила рестораны?
ОЛЯ. Какие мы глупые были. Что? Рестораны? Я была такой маленькой девочкой, которой так хотелось быть красивой, богатой, успешной.
САША. Была?
ОЛЯ. А успех казался именно этим — рестораны, машины, что-то дорогое и вещественное. Мы часто понимаем слишком поздно, что любовь это другое.
САША. Что же?
ОЛЯ. Не знаю. Это как-то само приходит.
САША. Вася отстранился и надо найти кого-то ещё?
ОЛЯ. Нет же! Нет! Я про другое! Что ты понимаешь, что то, что ты считала любовью — это лишь увлечение. А настоящая любовь совсем другая! И ты любишь тех же, и так же, всегда любишь, несмотря на разлуку, несмотря на годы, несмотря на то, что любимого нет рядом!

Оля подходит к окну и смотрит в него. 

ОЛЯ. А помнишь, как мы стояли там, в Ивантеевке, на этой заснеженной платформе. Нас послали туда, помнишь? Был вечер. Темно. Мы возвращались с объекта, электрички долго не было. Холодно. Мы замерзли. А ты что-то говорил. Был конец декабря, перед Новым годом, как сейчас, шёл снег, он падал на твои ресницы, шапку. Ты говорил...
САША. Не помню.
ОЛЯ. Ты что-то говорил, а я смотрела на тебя и не слушала. Нет, я не слушала, я смотрела на тебя и любовалась тобой. Было, как в сказке.
САША. Давно было.
ОЛЯ. А потом, как в тумане, я услышала эти строчки. Ты читал стихи.

Оля задумчиво читает стихи. Очень прозаично, буднично, как будто это её обычные слова. 

ОЛЯ. Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проёме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут...

Оля останавливается. Смотрит на Сашу. 

ОЛЯ. Забыла. А помнила. Помнишь? Молчишь?

Оля отходит от окна и рассматривает коробки, вещи. Через некоторое время Саша продолжает читать. 

САША. И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Не отпущенной виной...
ОЛЯ. Да, и опять кольнут доныне не отпущенной виной.
САША. И окно по крестовине сдавит голод дровяной.
ОЛЯ. Стихи как пророчество.

Саша продолжает. Оля достаёт откуда-то гитару. 

САША. Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь, -
Тишину шагами меря,
Ты, как будущность, войдёшь.

Ты появишься из двери
В чём-то белом, без причуд,
В чём-то впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
ОЛЯ. Ты ещё играешь? Раньше играл.
САША. Давно не играл.
ОЛЯ. Сыграй.

Оля протягивает гитару Саше. 

САША. Сейчас?
ОЛЯ. Да.
САША. Что?
ОЛЯ. Ну ту, ту песню, помнишь? Ты пел её у Дашки, на её дне рождении. А потом чего-то испугался и ушёл. А я выбежала за тобой на лестницу и...
САША. И сказала, что тебе она очень понравилась. Мне было приятно.
ОЛЯ. Ты хорошо пел. Спой сейчас. Я так мечтала ещё раз услышать.
САША. Сейчас? Спеть?

Саша наигрывает на гитаре и тихо, вдумчиво, лирично поёт. 

САША. Ты, да я, да мы с тобой,
Ты, да я, да мы с тобой,
Здорово, когда на свете есть друзья.
Если б жили все в одиночку,
То уже давно на кусочки
Развалилась бы, наверное, Земля.
Если б жили все в одиночку,
То уже давно на кусочки
Развалилась бы, наверное, Земля.
Ты, да я, да мы с тобой,
Ты, да я, да мы с тобой,
Землю обойдём, потом махнём на Марс.
Может, у оранжевой речки,
Там уже грустят человечки,
Оттого, что слишком долго нету нас.
Может, у оранжевой речки,
Там уже грустят человечки,
Оттого, что слишком долго нету нас.
Ты, да я, да мы с тобой,
Ты, да я, да мы с тобой,
Нас не разлучит никто и никогда.
Даже если мы расстаёмся,
Дружба всё равно остаётся,
Дружба с нами остаётся навсегда.
Даже если мы расстаёмся,
Дружба всё равно остаётся,
Дружба с нами остаётся навсегда.

У Оли во время песни появляются слезы. Она отворачивается в сторону, подходит к окну, смотрит в него. 

САША. Оля? Что с тобой?
ОЛЯ. На улице снег. Как тогда, в Ивантеевке. Жизнь проходит. А снег идёт.
САША. Что?
ОЛЯ. Да так. А иногда мне становится страшно.
САША. Почему? О чём ты?
ОЛЯ. Тебе не понять. Помнишь Таньку?
САША. Да. Помню.
ОЛЯ. А я думаю, а что если и со мной так же. Однажды.
САША. Страшная авария. Если бы она на несколько минут позже или раньше выехала.
ОЛЯ. Она могла бы ещё жить. И такая глупая авария.
САША. Ну не со всеми аварии бывают. Это случайность.
ОЛЯ. А вдруг. У неё остались двое детей.
САША. Да.
ОЛЯ. А если я умру, то мне не на кого оставить мою Машку.
САША. Ты что! Родители есть, Вася.
ОЛЯ. Они уже на пенсии.
САША. Всё равно. Отец у неё есть.
ОЛЯ. Какой он ей отец. Не нужна она ему. Испугается он.
САША. Оля, ну почему ты умрёшь. Перестань!
ОЛЯ. Иногда бывает. Как задумаюсь.
САША. А ты не думай.
ОЛЯ. Сегодня последнее воскресенье этого года. Вот и год прошёл. Ещё один год.
САША. Будет новый.
ОЛЯ. Они все одинаковые. Ты песню помнишь?
САША. Какую песню?
ОЛЯ. Про снег. Помнишь?
САША. Зачем?
ОЛЯ. Наиграй мелодию.

Саша наигрывает мелодию. Оля начинает тихо и грустно петь. 

САША. Снег идёт, снег идёт.
К белым звёздочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплёт.
Снег идёт, и всё в смятеньи,
Bсё пускается в полёт,
Чёрной лестницы ступени,
Перекрёстка поворот.
Снег идёт, снег идёт,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждёт.
Не оглянешься и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идёт, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идёт,
Или как слова в поэме?
Снег идёт, снег идёт,
Снег идёт, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивлённые растенья,
Перекрестка поворот.

Оба молчат. Саша смотрит вниз, понурив голову. Оля — в окно. 

ОЛЯ. Тебе не кажется, что мы как две звёздочки в буране. Нас уносит, крутит по жизни, бросает. Дай телефон. Где он?

Саша кладёт гитару, находит и даёт Ольге телефон. 

САША. Что ты хочешь?
ОЛЯ. Сейчас. Подожди. Ты лучше скажи мне…
САША. Что сказать?
ОЛЯ. Почему ты такой?

Ольга ищет что-то в телефоне. 

ОЛЯ. Сейчас. Я найду. Я хочу тебе показать фотографию. Сейчас. Скажи, вот ты знаешь, что такое счастье?
САША. В каком смысле?
ОЛЯ. Ну, я вот думаю, что рождаются дети, маленькие такие, что они растут, взрослеют. А для чего? Вот ищут они счастье своё. Долго ищут и не находят. И все люди вокруг такие несчастные! Может, ты знаешь? Пишешь романы, может, знаешь ответ? Как мне быть счастливой? Как ошибки свои исправить?
САША. Я не знаю.
ОЛЯ. Всегда ты был таким.
САША. Если бы я знал.
ОЛЯ. Вот так и все. Сегодня тебе кажется, что ты прав, что ты всё делаешь правильно. А потом - всё не так. Всё не так. Смотри это она.

Ольга показывает Саше что-то на телефоне. 

САША. Кто это? Твоя дочка?
ОЛЯ. Да, Маша. Хорошая. Скоро в школу пойдёт. Вот смотри ещё, мама с ней занимается. Каждый день. Они её и воспитывают — бабушка и дедушка.
САША. На Васю похожа.

Ольга отбирает телефон. 

ОЛЯ. Не похожа! Вообще не похожа! У неё мой характер, моё лицо, мои глаза. Смотри! Видишь! Смотри!

Ольга протягивает телефон. 

ОЛЯ. Она моя! Моя!
САША. Твоя.
ОЛЯ. А ты любишь детей?
САША. Пишу сказки иногда, а о детях не задумывался.
ОЛЯ. А о чём ты задумывался? Ладно. Какой-то абсурд.
САША. Ты о чём?
ОЛЯ. Оказаться здесь. Зачем? Почему? Как!? Ты явно не годишься на роль похитителя. Не понимаю. Такое впечатление, что абсурд нашей жизни, отношений, стремлений... и ничего удивительного. Тебе понравилась моя Маша?
САША. Симпатичная.
ОЛЯ. Если бы не она, я бы повесилась или напилась таблеток.
САША. Тебе тяжело.
ОЛЯ. Тоска. Скажи, а помнишь, ты меня возил в Кусково?
САША. Помню.
ОЛЯ. Была осень. Этот длинный канал, парк, усадьба. Всё такое тихое. Шуршат листья, и не хочется ничего больше.
САША. Больше.
ОЛЯ. Кроме любви.
САША. Ты о чём?
ОЛЯ. Дурак ты, Котов. А я тогда запуталась. И хотелось, чтобы хоть кто-то понял, кто-то протянул руку. А сказать было некому. Может, ты бы понял тогда, а может, и не понял бы, как и сейчас ничего не понимаешь. Дурак ты, Котов.
САША. Было холодно. И усадьба оказалась закрытой.
ОЛЯ. И пусть закрыта. А главного ты не запомнил.
САША. Главного?
ОЛЯ. А как ты жил все эти годы? Говоришь, восемь лет. Целых восемь лет.
САША. Работал, жил. Как-то жил.
ОЛЯ. А вспомнить нам и нечего. Про знакомых я тебе уже рассказала: кто умер, кто женился, кто развёлся. Всё обычно.
САША. Книг сейчас не читают и не покупают. Издательство, может, закроется. Никому это уже не нужно.
ОЛЯ. Останешься без работы?
САША. Останусь.
ОЛЯ. А куда ты тогда делся?
САША. Когда?
ОЛЯ. Ну, из нашей фирмы, где мы работали. Телефон поменял. Никто с тобой не мог связаться.
САША. Ушёл. Решил всё поменять.
ОЛЯ. Из-за меня?
САША. Нет.
ОЛЯ. Из-за меня.
САША. Думай как хочешь.
ОЛЯ. Тогда было всё иначе. О многом я не догадывалась. Даже не думала. Точнее, нет, думала. Только казалось, что важнее другое.
САША. А письмо? Ты написала мне смс с одним словом.
ОЛЯ. Дурак?
САША. Да.
ОЛЯ. Ты написал мне письмо за два дня до того, как ты уехал. А я уже всё решила. И это письмо только подтолкнуло меня. Мне тогда было смешно его читать. Ты думал, что твоё письмо что-то могло изменить. Ты был откровенен. А не надо было быть таким. Это мною воспринималось как слабость. А сейчас я понимаю, что это была...
САША. Что?
ОЛЯ. Это была сила. Я тебя искала. Что ты делал потом?
САША. Потом? Потом я уехал в Питер. Жил там.
ОЛЯ. Как интересно.
САША. Ничего хорошего. Непривычно зимой. А потом вернулся. Устроился в одно издательство, затем в другое.
ОЛЯ. Потом в третье.
САША. Ну да.
ОЛЯ. А после ты кого-то любил?
САША. Что?
ОЛЯ. Кроме меня.
САША. Что? Много кого. Да, много.
ОЛЯ. А так, что родители? Где?
САША. На родине, в Твери.
ОЛЯ. А, да, ты же из Твери. А эта квартира? Съёмная?
САША. От дяди осталась.
ОЛЯ. Ясно. Ничего нового.
САША. А счастье...
ОЛЯ. Счастье?
САША. Ты спрашивала, что такое счастье.
ОЛЯ. Нет его, счастья нет. Любви нет. Жизни нет. Ничего нет.
САША. Счастье это когда ты живёшь мечтой.
ОЛЯ. Это как?
САША. Когда у тебя всё впереди, когда есть надежда, когда ты не разучился мечтать и надеяться.
ОЛЯ. Возможно. А я, наверное, всё это уже разучилась делать. И не верю, и не мечтаю, и не надеюсь.
САША. Счастье это когда у тебя всё получается, у тебя всё складывается, когда ты нужен.
ОЛЯ. Ну, мы все кому-то нужны.
САША. Нет, я имею в виду что-то ментальное, неуловимое не деньги, не потребности. Другое. Счастье это ещё, наверное, когда ты можешь кому-то всё сказать так, как оно есть, когда ты чист перед кем-то и тебе не надо, не знаю, изображать что ли кого-то из себя. Тебя принимают таким, какой ты есть. А вообще, не знаю, что я говорю. Чепуха это всё, глупости. Кто его знает.
ОЛЯ. В этом свитере могут двое поместиться или трое... Но хотя бы тепло. Как ты одеваешься!? А я думаю о своей Маше. Кем она вырастет, кем станет? Что я ей дам?
САША. В каком смысле?
ОЛЯ. Какой пример она увидит ложь, вранье? У меня внутри пустота, ты понимаешь!? А кто я на самом деле? Была я такой или стала? Где я настоящая? А ты - тюфяк, Котов. Тюфяк! Какой же ты тюфяк! Ладно, пойду я. Где куртка? А, помню вон она. Помоги.

Саша помогает Ольге одеться. 

ОЛЯ. И шапка. Я верну тебе деньги. И с 23-м февраля поздравлю. А через год с Новым годом. А ты меня с 8-м марта. А день рождения у меня в ноябре. А у тебя, кажется, в мае. Ну, вот так. Давай.

Ольга собирается выйти. 

САША. Ты куда? Надо такси заказать.
ОЛЯ. А, точно. Закажи. Только быстрее.
САША. Сейчас.

Саша по телефону заказывает такси. 

САША. Адрес? Тот же?
ОЛЯ. Да, тот же.
САША. Сейчас.
ОЛЯ. Скажи, Саша, а ты в ангелов веришь?
САША. Что, в ангелов?
ОЛЯ. Веришь?
САША. Нет. Бесов знаю. Черта, там. Не верю.
ОЛЯ. А я верю. У каждого есть ангел.
САША. И у тебя?
ОЛЯ. И у меня. Только мы, дураки, в них не верим. В хорошее не верим, а в плохое верим. Хорошее не видим, а плохое видим. Вот так. Вчера под креслом я нашла перышко.
САША. Ну и что.
ОЛЯ. Это ангела. Так говорят.
САША. Ты какая-то другая стала. Совсем другая.
ОЛЯ. Заказал?
САША. Да, через пять минут.
ОЛЯ. Я пойду, на улице подожду.
САША. Я провожу.
ОЛЯ. Не надо. Я не хочу. И не пиши мне. Не звони. Я сама. Сама. Стой здесь.

Ольга выходит из комнаты. Саша окликает её. 

САША. Оля!?

Ольга оборачивается стремительно и смотрит в глаза Саше. 

ОЛЯ. Что?
САША. Я? Ничего. Я тут сказки пишу. Для детей. Для твоей дочки подойдёт. Она может сама читать? Или ты ей почитаешь. Сейчас, подожди, Найду.

Саша отодвигает какие-то коробки и достаёт книжку. 

САША. А рисунки мой друг нарисовал. Держи.

Саша протягивает книгу. Ольга берёт её, листает. 

ОЛЯ. Сказка о доброй принцессе и злом волшебнике. Как в жизни. Хотя и принцессы сейчас не добрые... Пишешь сказки... Сказки... сказки... Пока. Я пойду.
САША. Пока.

Ольга уходит. Саша садится на кровать, ложится на неё. На кровати лежит красный шарф. Он его не замечает. Закрывает голову подушкой. 

Свет гаснет. 


ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Саша лежит на кровати, поднимается, садится на кровать, смотрит на красный шарф. 

САША. И что это всё было? Это сон? Или это реальность?

Слышатся быстрые шаги. Дверь распахивается. Ольга вбегает в комнату. 

САША. Ты?
ОЛЯ. Я. Там холодно. Я вспомнила про шарф. Дай мне его. Такси уже приехало. Я попросила подождать. Где он, шарф?
САША. Вот.
ОЛЯ. Дай его.

Саша протягивает шарф. Ольга подходит к Саше и смотрит на него. Саша продолжает сидеть. Ольга не берёт шарф. Саша встаёт, держа шарф в руках. Ольга смотрит в глаза Саше. 

ОЛЯ. Саша. 
САША. Да.
ОЛЯ. У тебя красивые глаза. Я всегда это замечала, но не думала. Обычно люди не смотрят в глаза.

Молчание. Саша протягивает шарф. Ольга не замечает. 

ОЛЯ. Если бы я раньше понимала больше.
САША. Шарф.
ОЛЯ. Ладно.

Ольга берёт шарф, теребит его, но не уходит. 

ОЛЯ. А принцы бывают только в сказках. И даже в сказках они потом должны превратиться в королей и состариться. И чудес не бывает. Даже тогда, когда они и происходят, люди всё портят. Разве не так? Почему так происходит? Почему мы идём к тем, кого не любим? Почему живём с теми и терпим того, кого не любим? Почему вы, те, кого мы любили, всегда, когда надо, оказываетесь далеко, не с нами, не даёте нам руки, не видите простых вещей...

Ольга смотрит на Сашу, порывисто дёргает конец шарфа, хочет уйти, отворачиваясь от него. Саша не отпускает длинный шарф, и Ольга останавливается. 

САША. Подожди.

Саша смотрит на Ольгу, молчит, не решается сказать. Ольга то смотрит ему в глаза, то отводит взгляд. 

САША. Когда-то я мечтал о тебе, думал о тебе, любовался тобой, смотрел на тебя. А потом забыл. Может, я тебя не понял. Может, боялся. Страхи. Они мешают, не дают жить. Как-то странно всё. Мы шли по этой аллее в парке, в Кусково, и я думал только о тебе. Я так хотел тебе много сказать, а не сказал. А если бы сказал, то что-то поменялось бы? Ничего бы не поменялось. Всё было бы так же. Я бы тебе сказал ты бы что-то ответила. И ушла. И я не знаю, что лучше было бы — сказать тебе это или промолчать. А потом, у нас не было бы будущего. Ты же сама сказала, что вы любите богатых и красивых.
ОЛЯ. А сейчас оно у нас есть, твоё будущее?
САША. Нет. И сейчас нет.
ОЛЯ. Так может, надо было сказать. И не было бы всего.
САША. Мы идём своим путем и понимаем многое тогда, когда готовы понять. И если бы я тебе тогда всё сказал, то осталось бы всё по-прежнему. Я бы ничего не поменял.
ОЛЯ. Ты так считаешь?
САША. Да.
ОЛЯ. А что ты хотел сказать?
САША. Ты не понимаешь?
ОЛЯ. Понимаю. Но хочу услышать.
САША. Сейчас? Зачем?
ОЛЯ. Я хочу услышать. Нет, ничего не поменять всё было, всё ушло, всё прошлое. Сейчас эти слова уже прошлое. Так почему бы не сказать.
САША. Смысл?!
ОЛЯ. Трус! Всегда был трусом!

Молчание. 

САША. Я бы сказал, что я тебя люблю.
ОЛЯ. И не сказал.
САША. Не сказал.
ОЛЯ. Скажи сейчас.
САША. Что сказать?
ОЛЯ. Что любишь.
САША. Тебя?
ОЛЯ. Да.
САША. У нас разные жизни. Мы разные люди. Как ты не понимаешь! Ты видишь эту квартиру? Ты видишь, как я живу? Ты ничего не понимаешь?!
ОЛЯ. Ты опять?!
САША. Что опять?
ОЛЯ. Это трусость.
САША. А что поменяется? Ни я, ни ты ничего не можем изменить. Уже всё сложилось, всё случилось. Всё будет так, как будет. Принцы в сказках.
ОЛЯ. И ты их придумываешь.
САША. Придумываю. Может, для того и придумываю, чтобы хоть где-то они были.
ОЛЯ. Скажи, а я ещё привлекательная?
САША. Да.
ОЛЯ. И стройная?
САША. Да.
ОЛЯ. И в меня ещё можно влюбиться?
САША. Наверное.
ОЛЯ. Но никто не влюбляется.
САША. Оля, ну пойми. Вот так люди начнут сваливаться друг другу на голову, вот так оказываться в одной постели вместе. И что? Ну, для чего!? Это же глупости. Зачем всё это? Это же бред. И будут говорить друг другу то, что никогда бы не сказали, признаваться в том, что держали при себе. У всех сложившаяся жизнь, свои дела, свои проблемы. И зачем всё менять? Я вообще не пойму, как это всё произошло, как ты тут очутилась! Ведь если кому-то сказать, то не поверит никто. Да я и сам не верю. Я не верю, что ты тут, что ты рядом, что это всё происходит со мной.
ОЛЯ. А может, мир был бы лучше, если вот так люди просыпались бы с теми, кого они любят, по-настоящему любят. Может, и жизнь была бы другой — счастливой. Дай шарф!

Саша держит шарф. Ольга отворачивается от него и практически отпускает шарф. 

САША. Оля!

Ольга поворачивается и смотрит на Сашу. 

САША. Я... Я люблю тебя.

Оля долго смотрит на Сашу. Потом вырывает шарф. 

ОЛЯ. А я уже нет! Поздно!

Оля выбегает из комнаты. 

САША. Что?
ОЛЯ. Такси уже ждёт.

Саша садится на кровать, оглядывается, встаёт, достаёт из коробки книжку со сказками, садится на кровать, открывает книгу, листает её и начинает читать. 

САША. Позвал отец Принца и сказал, что пора ему уже обрести своё счастье. И отправился Принц своё счастье искать. Год ходил, два ходил, три ходил и не нашёл он своё счастье. Отчаялся уже, все башмаки истоптал, всюду смотрел его: и в одной стороне, и в другой стороне, и в третьей. А как его искать, где его искать, никто ему сказать не может. Сами не знают. Если бы кто дорогу сказал! Если бы кто путь указал! Попалась ему как-то старая-престарая бабка, про которую все говорили, что она когда-то давно нашла своё счастье. И стал выпытывать у неё Принц, где она его нашла да как. А она ничего путного сказать не может. Разозлился Принц, трясёт бабку, требует ответа. И тогда старая бабка сказала ему, что счастье у всех своё. Даст она ему ответ, пойдёт он по её пути только горе у него будет. Пригорюнился Принц и пошёл прочь. А бабка вслед кричит ему, пожалела его, говорит ему, что счастье-то не ищут. Удивился Принц: как же не ищут, когда все его и ищут вокруг, и он уже три года ходит, ищет. А бабка говорит ему, что кто-то всю жизнь ходит, ищет и ничего не находит, и Принц будет всю жизнь искать. Опять разозлился Принц, уйти подальше от бабки решил. Но удержала она его и шепнула на ухо: «счастье не ищут счастье дарят».

Саша держит в руках книгу и затем изо всей силы бросает её в сторону. 

САША. Какой же бред! Бред!

Саша осмотрел комнату, откинулся на кровать. 

Затемнение. 


ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Вечер. Саша лежит на кровати. Встаёт, сгребает с кровати бельё и относит его в шкаф. Сдвигает диван, освобождая пространство. 

САША. Какая-то странная история. Может, это приснилось? Ничего не было. Просто ничего не было. Это был мираж, сон, выдумка, что-то нереальное. Я просто мало сплю. Надо пойти подышать воздухом, погулять, пройтись.

Достаёт мешок и сгребает туда мусор. 

САША. Надо сегодня раньше лечь спать. Это галлюцинация какая-то. Этого не могло и не может быть. Нет, не могло и не может этого быть никогда. Кому скажешь — подумают, что мне пора в психушку. А может, и пора. Нет, никому не буду говорить. Да и ничего не было.

Двигает коробки. 

САША. Я просто всё придумал. Мозг включил не ту программу. Точно. Нет, точно. Ничего не было. Это просто ошибка мозга. Завис программы. Точно! Сейчас уберусь, оденусь и пойду гулять. Кислород, воздух! Надо это всё выкинуть из головы. Забыть! Проветриться!

В это время дверь открывается, и на пороге стоит Оля. Саша не замечает её. Она смотрит на то, как он убирается. Оля уже в другой одежде — в белом полушубке. В руке у неё сумки. 

ОЛЯ. А кровать убрал, чтобы больше я не свалилась?
САША. Оля?
ОЛЯ. Как видишь.
САША. Ты же ушла? Ты вещи принесла?
ОЛЯ. А теперь пришла.
САША. Заходи.
ОЛЯ. Не свалилась, а пришла. Своим ходом. На машине своей машине, купленной на мои, на заработанные мною деньги, если хочешь знать.
САША. Да как-то мне...
ОЛЯ. Убираешься?
САША. Да.
ОЛЯ. А мне нравилось, как раньше.
САША. Шутишь?
ОЛЯ. И кровать нравилась.
САША. Хочешь чаю.
ОЛЯ. У тебя только чай и есть.
САША. Это правда. Я не выходил из дома уже дня четыре.
ОЛЯ. Ты хочешь знать, зачем я тут, снова тут?
САША. Я уже ничему не удивляюсь.
ОЛЯ. Ты идиот, Котов. Ты самый большой идиот на свете, Котов!
САША. Это на тебя похоже.

Ольга подходит к дивану, складывает туда пакеты, расстёгивает полушубок. 

САША. Это что?
ОЛЯ. Раздевайся.
САША. Ты что?
ОЛЯ. Снимай, снимай. Я уже всё, что надо, утром видела. Ничем не удивишь.

Ольга достаёт из пакетов свертки. 

ОЛЯ. Это рубашка, хорошая, нормальная рубашка, новая и не пахнет.
САША. А моя что, пахла?!
ОЛЯ. Надевай рубашку. Иголки вынь. Раздевайся.
САША. Сейчас.
ОЛЯ. Это трусы.
САША. И трусы снимать.
ОЛЯ. Ты идиот, Котов! Потом снимешь.

Саша надевает рубашку. 

ОЛЯ. Как раз.  Я знала. Нравится?
САША. Да так.
ОЛЯ. Какой же ты несносный! Каким был, таким и остался. Это джинсы. Я думаю, впору. Потом подошьём.

Саша надевает джинсы. 

ОЛЯ. Подверни их. Вот, как раз. Нравится?
САША. А где моя одежда: свитер, брюки, куртка?
ОЛЯ. Вот то, что я от тебя получила, ты называешь одеждой!?
САША. Ну да.
ОЛЯ. Я её выбросила.
САША. Как! Как выбросила!?
ОЛЯ. Ну как, пришла домой, сняла, пошла во двор и выкинула.
САША. Это мои вещи!
ОЛЯ. Какой ты зануда, Котов!
САША. И трусы выбросила, мои любимые?!
ОЛЯ. В первую очередь, эту гадость. Это пиджак.
САША. Я не ношу пиджаки.
ОЛЯ. Ничего, он такой, специальный, как куртка. Давай. А... Вот носки.
САША. У меня есть же.
ОЛЯ. Ничего. Натягивай.

Саша садится на диван и натягивает носки. 

САША. Всё?
ОЛЯ. А теперь встань, я посмотрю на тебя.

Саша встаёт. Ольга его осматривает со всех сторон. 

САША. Ещё что-то?
ОЛЯ. Какой же ты, Котов Саша! Я полдня ездила по магазинам и выбирала тебе одежду, а ты и спасибо не скажешь.
САША. Спасибо.
ОЛЯ. У тебя всё приходится клещами вытаскивать.
САША. А это что за сумки?
ОЛЯ. Тебе по мелочи. И куртка там тебе, хорошая.
САША. Я ничего не понимаю.
ОЛЯ. А ты никогда не поймёшь. Зато я поняла.
САША. Что поняла?
ОЛЯ. Долго говорить. Сейчас мы с тобой едем в торговый центр гулять, а может, и в кино, или ещё куда-нибудь.
САША. Гулять?
ОЛЯ. Там, в машине, Маша. Она ждёт нас. Я тебя с ней познакомлю. Давай быстрее.
САША. Маша?
ОЛЯ. Да, не оставлять же её одну. Ты ей расскажешь сказки. Я их прочитала. Пока ехала, читала.
САША. А как же Вася?
ОЛЯ. Причём здесь Вася?
САША. Это же его дочка, а мы...
ОЛЯ. А могла бы быть наша.
САША. Мы же утром обо всём поговорили, и ты ушла.
ОЛЯ. И ушла.
САША. И сказала, что ты уже не та…
ОЛЯ. И что? Что нам мешает быть рядом, вместе?
САША. Мы разные. Мы вообще с разных планет.
ОЛЯ. И что?
САША. У тебя этот Вася. У тебя другая жизнь, там твоя бухгалтерия, директора… А у меня совсем всё иное.  Я далёк от всего этого.
ОЛЯ. И что?
САША. У меня нет денег. Смотри, здесь есть бирка.
ОЛЯ. Блин, забыла.
САША. Сколько?!
ОЛЯ. Ну, цены такие.
САША. Тебе не жалко!? Я никогда столько не отдам!
ОЛЯ. Не надо.
САША. Ты не понимаешь!?
ОЛЯ. Что я не понимаю?
САША. Я другой. Я не смогу ничего дать в отличие от твоего Васи. У меня другие обстоятельства.
ОЛЯ. Слышала.
САША. Ничего не получится.
ОЛЯ. Ты не знаешь.
САША. А ты? Ты?
ОЛЯ. А я знаю одно, что, Вася ничего кроме денег, лжи, вранья ни мне, ни моей дочке не даст. Ничего! Он с виду порядочный, гладенький, чистенький, а внутри гнилой. О нём говорить даже не хочется. Противно. И знаешь, а ангелы есть. Я подумала, когда вчера засыпала, а если проснуться с тем, кто тебя будет любить, по-настоящему. Когда была молодой — денег не было и... А сейчас они есть у меня — хватает. А главного-то нет. Понимаешь, почему я вернулась сейчас? Понимаешь!?
САША. Не совсем.
ОЛЯ. Какой ты истукан, Котов!
САША. Истукан...
ОЛЯ. Понимаешь, я ехала сейчас к тебе и всё думала. Думала, почему же тогда у нас ничего не получилось, почему тогда я была другая, ты был другой, почему нельзя было, чтобы было всё просто — жить вместе и быть счастливыми, просто любить. А невозможно было тогда это, понимаешь? Ничего бы тогда не получилось. Мы были другие. Нам надо было пережить всё, что пережили, пройти этот путь, стать другими, поменяться. А может, и наоборот, прийти к себе, найти себя, душу свою открыть, воскреснуть, что ли. Скажи мне, Саша!
САША. Что?
ОЛЯ. Вот, если всё это смести прочь, это всё... ну, всё, о чём ты говорил. Вот сейчас, зная, какая я, зная, что было раньше, зная моё прошлое... Вот сейчас скажи, вот ты видишь меня такой, какая я есть на самом деле, ты меня истинную видишь? То, что я есть, видишь? Душу мою видишь? У меня же ещё осталась душа, моя душа!? Ради тебя я сорву эти маски, эту ложь, всё это наносное. Только ты скажи… Нет, нет, нет... Не надо, не говори... Я боюсь. Обними меня. Обними!

Саша подходит к Оле и обнимает её. 

ОЛЯ. Посмотри на меня. В твоей сказке сказано, что надо дарить счастье! Подари его мне. А я буду дарить любовь тебе! И не отпускай меня. Я так хочу этого! Люди ничего не понимают. Ты думаешь, что ты ничего не можешь дать? А душа, твоя душа!? Это важнее любых денег. А твоя любовь! Настоящая любовь! Ты ничего не понимаешь, Котов. Какой же ты истукан, Котов...

Оля утыкается Саше в плечо. Саша прижимает её к себе. Оля поднимает голову и смотрит на Сашу.

ОЛЯ. Ты?..
САША. Да.
ОЛЯ. И я. Всегда тебя... 

Оля прижимается к Саше, а потом поднимает голову, они смотрят друг на друга. 

ОЛЯ. Там... Там Маша ждёт. Она ждёт тебя, нас. Я ей сказала, что мы едем к её папе. Придумай...
САША. Что!
ОЛЯ. Ты же сказочник... Она верит в сказки. И я верю. Придумай, где ты всё это время был...

Саша обнимает и целует Олю. Звучит музыка. 

Свет гаснет. 

Ангел так и не появился. А может, он и был, но его никто не увидел. Автор не знает и не уверен, есть ли на Свете ангелы. Может, есть. А может, и нет. Давайте оставим зрителю судить о том, есть ангелы или нет, и оставим Ангела в действующих лицах этой пьесы. 

 

В тексте пьесы использованы: 
Песня «Ты да я, да мы с тобой» (Валерий Иванов — Владимир Потоцкий)
Песня «Снег идёт» (Сергей Никитин — Борис Пастернак)
А.П. Чехов «Три сестры» (фрагмент)
Стихотворение Бориса Пастернака «Никого не будет в доме»

Декабрь 2020 г. - Январь 2021 г. 
Москва


ПОСЛЕСЛОВИЕ

Когда-то я написал пьесу «Круги на воде» и тогда же решил, что больше никогда не буду писать пьесу, где всего только два действующих лица. Писать такую пьесу, с одной стороны, проще, так как действующих лиц меньше и можно вжиться в каждый персонаж. С другой стороны, писать такую пьесу намного сложнее, чем те пьесы, где много действующих персонажей. Вроде всего два героя, но сил тратишь намного больше, и при этом нужно думать и о действии, и о драматургии, и о многих других вещах. Эта пьеса — выдумка. И в этой пьесе — всё выдумка, и тем сложнее выдумывать, когда у тебя всего два персонажа. Но, так или иначе, я вернулся к формату такой пьесы, и перед вами пьеса о любви, о поиске любви и счастья. В пьесе присутствует и ангел. Хотя говорят, что это самое последнее дело — писать пьесы с ангелами. Но я пошёл по более хитрому пути — у меня героиня только говорит об ангеле, и пусть читатель сам фантазирует, как могла героиня оказаться в чужой кровати с любимым человеком. С одной стороны, эта пьеса — полный абсурд, так как сложно представить себе, что здравомыслящий человек вдруг, без всякой предыстории, проснётся в кровати вместе с кем-то другим, о ком и не думал. Это нереально, абсурдно. Но, с другой стороны, а что, если бы у многих людей была такая нереальная возможность оказаться вдруг, неожиданно рядом, вместе, наедине с тем, кого они любят, с тем, с кем они из-за своих страхов, ошибок, ненужных мыслей, проблем никогда бы не оказались рядом. Думаю, что если бы всё-таки такое происходило, то мир, безусловно, стал бы лучше. Эта пьеса предельно проста, наивна и банальна — так скажут критики, и так оно и есть. С другой стороны, думаю, что это и неплохо, так как небанального, жестокого, непростого, сложного в жизни людей хватает и иногда просто нужна история-фантазия с хорошим и добрым концом.







_________________________________________

Об авторе:  ДМИТРИЙ ЛАСТОВ 

Родился 5 октября 1979 года в Москве. По образованию – историк. Участвовал в конкурсе «Действующие лица» – 2019, 2021 годах, а также в ряде других творческих конкурсов. Автор нескольких пьес, которые опубликованы в Интернете и в сборниках. Новый драматический театр, его спектакли, его артисты, его многолетний художественный руководитель Вячеслав Васильевич Долгачёв стали для Дмитрия Ластова тем творческим домом, в котором он вырос. Под впечатлением замечательных спектаклей, которые видел Дмитрий Ластов в этом театре, было создано большинство его пьес.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 136
Опубликовано 01 фев 2022

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ