Редактор: Наталья Якушина
(пьеса в двух действиях)
Действующие лица:АНДРЕЙ – 45-50 летВИКА– 20 летВЕРЕСАЕВА – 45- 50 летДУБКОВАМАЛЬЧИК КОЛЯРОМАНТИЧЕСКАЯ ДАМАТОЛСТУХАЗАВЕДУЮЩИЙ – ПРОВОДНИКМЕРСЕДЕСНИКБАБУШКАДЕДДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕБольшой провинциальный промышленный город на юге России: широкая спокойная река, каштаны, платаны, пирамидальные тополя, жирные цветочные клумбы. Огромные трубы коптят на всю округу. Все это можно увидеть на двух картинах в духе соцреализма, что висят в гостиничном номере отеля. Интерьер номера – смесь двух эпох: новой, и еще в чем-то советской. Два массивных кресла, журнальный столик. Рядом с картинами, на стене, правила пожарной безопасности и трансляционное радио. Дверь в туалет и ванную – все, как полагается. Слышен звук поднимающегося лифта, поворот ключа. Андрей и Вика входят в номер. Бросается в глаза – он в два раза старше ее.АНДРЕЙ. Заходи, не бойся.
ВИКА (с любопытством осматривая номер). Я и не боюсь… чего мне боятся…
АНДРЕЙ. Садись.
Вика подходит к окну, смотрит вниз. ВИКА (как бы про себя). Точка для снайперов. Все видно… Вы отсюда меня вычислили?
Андрей подходит к окну и зашторивает его.АНДРЕЙ. Да. Смотрю ходишь туда-сюда… Так лучше? Садись, не стесняйся…
ВИКА. Я и не…
(Садится в кресло.) Ну! Мягкое какое...
АНДРЕЙ. Нравится?
ВИКА. Ничего.
АНДРЕЙ. Я рад… что тебе нравится…
(Через паузу.) Вот так мы живем: журналисты в провинциальных городах.
ВИКА. Хорошо. Хорошо живете. Картины… старые. Теперь тут все не так.
(Тыкает в какую-то точку картины.) Вот этого нет. Снесли уже.
АНДРЕЙ. Я первый раз приезжал, когда все было, как на картине.
ВИКА. Наверно, когда меня еще на свете не было.
АНДРЕЙ. Ну, я не такой старый… Я старый, но не такой старый…
ВИКА. Ну, это…
(Бросает скользкую тему.) Ни разу не жила в гостинице…
(После паузы.) Мне в одиннадцать надо быть дома, иначе… меня будут искать.
АНДРЕЙ. Будешь.
Андрей присаживается на валик кресла рядом с Викой, пытается ее обнять, она отстраняется и показывает ему на пустое кресло. ВИКА (резко). Напротив! Мы так не договаривались.
АНДРЕЙ. Хорошо. Никакого насилия. Захочешь...
ВИКА. Мне просто захотелось поговорить с интересным человеком, поэтому я согласилась подняться в номер…
АНДРЕЙ. Когда вот так, в лоб, тебя называют интересным человеком чувствуешь, будто ты в зоопарке. Но не посетитель, а этот, как его... в общем, зверь. Надпись прямо на тебе висит: «Интересный человек – гомо интересико. Водится на всей территории земного шара, но предпочитает гнездиться в столичных городах. Жрет все подряд, не гнушается падалью, размножается обычным способом, любит «это дело».
ВИКА. Нет, вы действительно интересный… но не в моем вкусе.
АНДРЕЙ. Ты мне «тыкай», «тыкай», а то расстояние между нами не сократится никогда. В Европе все друг другу «тыкают», а мы любого дурака по имени-отчеству... Потом удивляемся: они нами командуют. Скажи мне – «ты».
ВИКА. Я не могу первому попавшемуся «тыкать».
АНДРЕЙ. Особенно старому и интересному.
ВИКА. Да. Особенно. А что!?
АНДРЕЙ. Ничего. У нас есть испытанное средство для развязывания языков!
(Достает из чемодана бутылку вина.) Французское белое сухое…
Андрей ставит бутылку на журнальный столик, идет за стаканами в ванную.ВИКА. Кислятина.
АНДРЕЙ. Граненые! Классика! От скульптора Веры Мухиной! Извини, французского коньяка не заготовил – каюсь.
Андрей разливает вино.АНДРЕЙ. Надеюсь, ты не будешь отказываться, не будешь говорить, что не пьешь, а я не буду вынужден тебя уговаривать и потом...
ВИКА (твердо). Я буду пить. Но все равно – это кислятина.
АНДРЕЙ. Положи сахара. Меня тут жена снарядила...
ВИКА. Не хочу. Я и так выпью.
АНДРЕЙ (разглядывая ее). Ты красивая... Даже очень... Выпьем... Глаза у тебя...
ВИКА. Знаю. Все так говорят.
АНДРЕЙ. Но грустные и печальные.
(Иронично.) У тебя, наверное, случился несчастный роман. Безумная любовь, и он тебя бросил! И ты решила… бросится в омут…
ВИКА (не замечая иронии). Ничего я не решила. Это я его бросила! Я! Вам надо это запомнить!
АНДРЕЙ. Поэтому у тебя такие печальные глаза?
ВИКА. Глаза, как глаза. У нас с ним был очень серьезный разговор, и я – все, больше с ним встречаюсь. Все! Точка.
АНДРЕЙ (иронично). Смотрю – все очень серьезно... Надеюсь, об этом ты ему не сказала? Все еще можно повернуть обратно. Знаешь, как в семейной жизни? Сегодня говоришь, что он – подлец, а завтра – от него дети.
ВИКА. Сказала.
АНДРЕЙ. Ну и что он?
ВИКА. Ответил, что жениться все равно не сможет.
АНДРЕЙ. И ты его бросила?
ВИКА. У него двое детей.
АНДРЕЙ (смеясь). Вика, милая! Мужчина, у которого двое детей...
ВИКА. Две девочки. Он их очень любит.
АНДРЕЙ. Тем более!!! Мужчина, у которого двое детей, к тому же две девочки, и одна зарплата… Одна?
ВИКА. Одна.
АНДРЕЙ. Жениться не может по определению! Он не поддается никаким серьезным разговорам и поэтому его невозможно бросить.
ВИКА. Но он не любит свою жену!
АНДРЕЙ. Господи! Какая ты молодая, но старомодная. А кто любит «свою жену»?! «Не любит свою жену» – разве это причина для развода? Замечательно, что ты его... И хорошо, что он не шизофреник и не обещал не тебе жениться. Он же не обещал?
ВИКА. Нет. Не обещал.
АНДРЕЙ. Вот видишь, тебе попался порядочный мужчина. Это ему обязательно зачтется. … Там!
ВИКА. Он сказал, что сейчас жениться не может.
АНДРЕЙ. Что значит «сейчас»?! Он никогда жениться не может! Я предлагаю выпить за твой роман и за его счастливое окончание и полную свободу, которой ты не знаешь, как воспользоваться… Ты не представляешь, как тебе повезло. Говорю тебе, как алиментщик со стажем!
ВИКА. У вас тоже есть дети?
АНДРЕЙ. Ты мне «тыкай». У меня тоже есть. Правда, один. Уже взрослый. И я его тоже очень люблю... как твой... Кстати, кто он по специальности?
ВИКА. Программист. Но вообще физик.
АНДРЕЙ. Программист!
(Удивленно.) Физик? Разве теперь такие специальности еще есть? Теперь все менеджеры, брокеры, на худой конец экономисты, юристы… он – физик... А я лирик. Выпьем за физиков и лириков.
(Пьет.) Как выясняется, они в чем-то схожи. Они любят «это дело».
ВИКА. Но я была согласна на все, я хотела за него пойти...
АНДРЕЙ. Не за него! Ты, наверно, просто хочешь замуж. Скажи – честно.
ВИКА (задумывается). Да. Хотела. И хочу. Мне нужно. Твердое плечо. Я детей хочу. Мне одиноко. Бывает.
АНДРЕЙ. Девочка! Милая! Одиночество – это прекрасно!!! Когда тебя окружит толпа знакомых, но чужих людей, чужих, по сути… Все они будут тебе родственниками, друзьями, женами, детьми, любовниками, знакомыми, сослуживцами, и каждый отрывает от тебя кусочек, маленький кусочек... для себя, ты поймешь: одиночество – это здорово, это прекрасно! У одинокого человека душа другая, ему легко пишется, ему... Все добывается только в одиночестве. Пока ты можешь терпеть – терпи... не торопись.
ВИКА. Вам легко говорить, а я с мамой живу…
АНДРЕЙ (продолжает уже о своем). Не завидуй подруге, которая быстро выскочила замуж, не завидуй! Все будет, муж, дети… и тебе все это еще так надоест.
(Пауза.) Если тебе надо замуж, я тебя быстро научу. Это просто! Если бы мне позвонили из издательства и предложили: напишите книжку о том, как надо выбрать мужа, например... Или охмурять...
ВИКА. Что?
АНДРЕЙ. Охмурять... Или книжку для мужчин, как надо выбирать жену, я бы написал. Только, на самом деле, это так скучно, что без хорошего аванса не взялся бы. Наливаю?
ВИКА. Научите меня! Я уже больше терпеть не могу!
АНДРЕЙ. Чему? Охмурять?
ВИКА. Да.
АНДРЕЙ. Элементарно. Сначала надо выбрать себе объект. Вот, допустим, ты положила глаз... ну, скажем, на этого программиста. Надеюсь, теперь этот наш условный программист будет без детей, холостой. Хотя, если он женат, тоже можно.
(Раздумывает, а она ждет.) Допустим, есть десять правил, хотя мне заказов от издательств еще не поступало, поэтому я не знаю, сколько их, может быть, двадцать. Будем считать, что я пишу у тебя на глазах эту книгу. Для тебя!
(Вдруг опомнился.) Хотя, надо сказать, что гораздо лучше, если бы мы легли с тобой в постель, чем писать эту книгу. Я тоже уже терпеть не могу...
Он подходит к Вике и пытается ее обнять.ВИКА. Мы так не договаривались! Вы сказали, что будем просто общаться. На место! Сказали: только если я захочу… без насилия и без этого…
АНДРЕЙ (мольбой). Вика!!!
ВИКА. На место! Вы обещали, что приставать не будете, а мы будем разговаривать обо всем. Да?
АНДРЕЙ. Да-а. Я жертва собственных слов. Сколько раз это было! Только ты мне «тыкай».
ВИКА. Ты начал говорить, как мне выйти замуж...
АНДРЕЙ. Не тебе конкретно, а вообще. Тебе бы я тоже мог дать несколько дельных советов, но я тебя не знаю, как следует. Нам еще предстоит, думаю, поближе, как следует познакомиться…
Андрей подходит к Вике и снова пытается дотронуться до нее.ВИКА. Руки!
АНДРЕЙ. Можно мне поцелуй в качестве аванса?
ВИКА. Вы меня и так три раза поцеловали и лапали.
АНДРЕЙ. Это я нелегально, подпольно, это я своровал, а мне хочется аванс – поцелуй от молодой трепетной особы.
ВИКА. Это будет гонорар за всю вашу книгу – можете сюда.
АНДРЕЙ. В щечку?
ВИКА. А вам что надо!?
АНДРЕЙ (как бы стесняясь). Я хотел бы в губы.
ВИКА. Все вы журналисты-писатели хапуги. Врете, а потом получаете деньги за ваше вранье.
АНДРЕЙ. Вика! Что ты! Я не вру. Я уже совсем дошел до такого состояния, что никому никогда не вру и о себе готов все рассказать. Я человек, которому нечего скрывать. И не потому, что я такой смелый, просто жизнь такая: врать в ней не для чего. Все и так... Врешь – значит, хочешь что-то скрыть, значит, есть какая-то тайна, что-то сокровенное, а у меня ничего сокровенного уже нет. Не осталось.
ВИКА. И вы всем, все рассказываете!?
АНДРЕЙ. Под настроение.
ВИКА. И нечего скрывать?!
АНДРЕЙ. Да, я могу рассказать все. Как разводился, как сходился, как женился, как изменял, я не знаю, что еще, собственно, людей интересует? Если бы все поняли, что скрывать больше нечего и незачем, какая бы получилась жизнь!
(Задумывается на мгновение.) Черт знает, какая бы вышла жизнь!!! Даже представить сложно! То, что мы скрываем, вошло в привычку. Мы даже не врем, чтобы выглядеть лучше... Рассказать все – остаться ни с чем...
Вика неожиданно подходит к Андрею.ВИКА. Целуйте сюда, и садитесь, напротив. Мне очень нравится смотреть на вас с расстояния.
АНДРЕЙ. С близкого?
ВИКА. С дальнего!
Не дожидаясь, пока он сообразит, целует его сама. Снова садится в кресло.АНДРЕЙ. Вика!!!
ВИКА. Так как выйти замуж?
АНДРЕЙ. Тебя это интересует? Что ж в твоем возрасте...
(Встает.) Мне так легче. С чего начать? С простого или со сложного?
ВИКА. С простого.
АНДРЕЙ. С простого... Что ж...
ВИКА. Нет! Со сложного.
АНДРЕЙ. Со сложного? Можно и со сложного, мне все равно.
(Не знает, с чего начать и что надо говорить.) На самом деле, все это просто, как стол и стул, но, нет, то есть некоторые сложности есть... Но, понимаешь, я буду объяснять все несколько огрубляя, иначе тут нельзя. Само дело дурацкое...
Звонит телефон в номере. Андрей снимает трубку.АНДРЕЙ. Алло! Алло! Алло!
Бросили трубку. Андрей смотрит на часы, кладет трубку.АНДРЕЙ. Все ясно. Восемь. Начался сексуальный час. Если бы трубку взяла ты – тебя бы начали бы приглашать в номер. Это кто-то из мужиков по гостиничному справочнику набирает подряд, пока на женский голос не попадет.
ВИКА. А вы на улице предпочитаете?
АНДРЕЙ. На улице, конечно, лучше – свежий воздух.
ВИКА. У вас, у журналистов, как у моряков – в каждом порту жена. Я знаю!
АНДРЕЙ. Это упрощенный взгляд на моряков и журналистов.
ВИКА. Вы же сказали, что не врете.
АНДРЕЙ. Не вру, но ты же мне не веришь. Это твои проблемы. Ты любила вообще когда-нибудь?
ВИКА. Много раз.
АНДРЕЙ. Вот видишь, а просишь, чтобы я объяснил, как замуж выйти. Ты, наверно, сама мне можешь больше объяснить…
ВИКА (искренне и горько). Меня бросают…
АНДРЕЙ. Ну, ты-то влюбляешься сильно?
ВИКА. Игоря очень любила.
АНДРЕЙ. Игорь – это вот этот программист-физик?
ВИКА. Да. Он физтех закончил.
Молчание.АНДРЕЙ. А до Игоря?
ВИКА. А до Игоря был один подлец. Я всегда попадаю на всяких таких... И потом еще... Сейчас есть один на «Мерседесе». Он хочет на мне жениться. Но я его не люблю.
АНДРЕЙ. Этот, на «Мерседесе», он был у тебя в параллель с Игорем?
ВИКА (резко). Какое вам дело?! Да! Вместе с Игорем? Без Игоря! Но я его не любила! Игорь был в другом городе, он вообще не отсюда!
АНДРЕЙ. А откуда?
ВИКА (резко). Откуда и вы, из Москвы.
Звонит телефон.АНДРЕЙ. Вот видишь, не гостиница, а вертеп. Люди, все-таки, хотят заснуть под боком с каким-нибудь теплым человечком противоположного пола. Что ни говори – это лучше. Тебе это нравится?
ВИКА. Нравится – но не с вами…
Андрей снимает трубку.АНДРЕЙ (в трубку). Здесь женщин нет.
Вешает трубку. Проверяет мобильный телефон – и выключает его.АНДРЕЙ (про себя). Чтоб нам никто не мешал…
ВИКА (капризно). Ну!
АНДРЕЙ. Вика, прости, но что значит «ну»?
ВИКА. «Ну» значит, что я жду ваших советов.
АНДРЕЙ. А-а?! Ну что ж, значит, со сложного… Нет, ты извини, я начну все же с простого. Так мне легче. Ты учти, я никогда не думал об этом специально, это будет экспромт, в известном смысле...
ВИКА (грубо). Много предисловий.
АНДРЕЙ. Ух ты какая!
ВИКА. Какая?
АНДРЕЙ. Кусачая. Вот ты, наверно, кусачая, знаешь, что путь мужчины лежит через его желудок. Это банальность. Всем известно. Но тебе-то надо еще до этого желудка дойти. Правильно я говорю? Надо, чтоб мужчина подпустил тебя к своему желудку. Потом, когда подпустит, это уже не важно, может быть, ты ему устроишь направленный язвенный взрыв. Или еще, какую пакость, но на этапе охмурения, на котором находишься ты, ты должна... Ты вообще-то любишь готовить?
ВИКА. Печь люблю.
АНДРЕЙ. Вот прекрасно – печь! Отлично. Печеньки! Учти, самый легкомысленный мужчина всегда прикидывает, даже, если и не собирается жениться, просто от этого никуда не уйти – годится ли эта женщина для семейной жизни или нет? И женщины, я уверен, так всегда смотрят. Даже на чужого мужа, и даже тогда, когда свой рядом. Ты понимаешь, о чем я говорю?
ВИКА. Понимаю. Не дура!
АНДРЕЙ. И вот ты сосредоточилась. Объект определен. Допустим, твой физик-лирик, хотя здесь эксперимент не чистый, потому как у него двое детей и он был уже женат. Здесь тоже есть свои правила и тут можно «взять его», но это уже сложнее и требует филигранной техники исполнения.
ВИКА. Потом научите.
АНДРЕЙ. «...у меня секретов нет, – слушайте детишки. – Папы этого ответ помещаю в книжке». Тебе сколько лет? Я понимаю, у женщин не спрашивают, но... Соври…
ВИКА. Двадцать… скажем…
АНДРЕЙ. Это срок! Так вот, мы взяли неженатого молодого физика за жабры, или лирика, пролетария или бизнесмена – разницы нет. Главное себе сказать точно – «этого хочу, он точно будет моим мужем». Тебя он, может, не любить, это его личное дело. Главное, ты должна сама знать – «этого хочу». Четкая психологическая установка – «он мой». Произносишь: «он – мой», «он – мой» «он – мой». Потому, как распыляться тоже – нельзя. Никаких параллельных увлечений! В период охмурения ты должна показать ему, что натура у тебя такая: ты щедра, но экономна; ты можешь есть все, неприхотлива, но твоя странность, что ты терпеть не можешь, чтоб мужчина был голоден, или его плохо кормили; твоя женская натура не выносит не глаженых рубашек и не пришитых пуговиц, но при этом ты не любишь, когда мужчина занимается женским делом. Оставь на этот период всякие разговоры о равноправии! Оставь их для Госдумы, Совета Федерации. Для ООН! Неплохо показать в этот период, что ты любишь детей, но не увлекайся. Ты любишь детей не вообще, а от него. Потому что они могут быть на него похожи. Не больше! Это из простых правил. Теперь, как это надо реализовывать, исполнять. Будь естественной, не делай вид, что ты его безумно любишь, в конце концов, это подозрительно.
ВИКА (простодушно). Почему?
АНДРЕЙ. Время такое, никто никого не любит, и ты, вдруг, одна выискалась. Любишь, обожаешь, а он думает, что у тебя корысть! Он думает, что ты хочешь отхапать у него его «Мерседес», или квартиру, или претендуешь на дедушкины «Жигули». Не надо длительного обожания! И вздохов. Спокойно, с достоинством любишь. И выполняешь, как лекарство пьешь, мои предписания. Их будет достаточно на первый раз. Понятно?
ВИКА. Понятно. Но почему никто никого не любит? У нас мэр полюбил студентку из пединститута. В газете писали, травился даже. Жена не отпускала.
АНДРЕЙ. Ой, девочка! Конечно, в мире есть любовь, и страсть. Любовь до гроба тоже есть. И не только за рубежом, но и у нас есть этот товар, хотя мэр не имеет на это права, у него профессия такая, он воровать должен, у него время ни на что другое не должно хватать! Но это другая статья, к браку-то это не относится. У меня, например, был роман... Полгода. Я бросил все, нигде не работал. Она тоже. Из постели – не вылезали. Тогда я понял, что настоящая любовь – это удел нищих. Мы все стремимся: к какой любви? Так, чтоб на машине, лучше на «Мерседесе», на берегу моря, но это глупость! Нищие ничего не имеют, еда скудная, а единственная неотъемлемая радость – любовь. Лишь бы кусочек жилплощади. Можно и подвал. Ты жила в подвале когда-нибудь?
ВИКА. Нет.
АНДРЕЙ. А я жил. Недолго, но жил. Я студентом снимал в подвале. Вернее, мы ставили в месяц две бутылки начальнику ЖЭКа, и он отдавал нам подвал в старом доме, под снос. В этом была своя прелесть. Выпьем?
(Наливает вино в стаканы.) Кто бы знал, что я на старости лет буду угощать такую прекрасную девушку таким вином. Ну...
Вика останавливает его. ВИКА. Не надо. Лучше скажите тост. Мне нравится, когда люди вашего поколения произносят тосты. У нас ребята ничего не могут придумать. Просто так пьют, без тостов.
АНДРЕЙ. «...вашего поколения»!? Ты мне тыкай, и мы будем одного поколения. Скажи мне несколько раз – ты, ты, ты.
ВИКА. Ты! Ты! Ты! Рассказывай дальше про то, как надо выбирать мужа, а то я не все поняла.
АНДРЕЙ. Конечно, не поняла! «Выбирать»? Я тебе про «выбирать» ничего не говорил. Этого в жизни вообще нет! Запомни! Мужа берут! Холодными голыми руками. Желательно, чистыми, мытыми. И все. Выбирают президента! И то... ты знаешь, как это делается. Женщины вообразили, что перед ними толпа поклонников, а в жизни этого нет! Ты знаешь, что сейчас попа не могут найти, который до венчанья не жил бы с будущей попадьей...
ВИКА (удивленно). Да?! А им что, нельзя!?
АНДРЕЙ (усмехнулся). Конечно, не положено. Но хочется!!! Ух! Хочется!!! Попадью!
ВИКА. Вы знаете...
АНДРЕЙ (поправляет). Ты знаешь...
ВИКА. Я сегодня ходила, и весь день хотела встретиться и поговорить с умным человеком. Таким как ты. Ты говоришь, а мне все хочется запомнить. А я все не успеваю. Можно я буду записывать?
АНДРЕЙ. Записывать?
ВИКА. Ручку дай.
(Андрей достает из кармана ручку.) Знаешь. У нас все какие-то не такие, глупые…
АНДРЕЙ. А этот, с двумя детьми?
ВИКА. Нет, он был умный. Он просто в жизни ничего не понимал. Он меня однажды пригласил в свою компанию, там начались такие умные разговоры... Я ничего не понимала. В общем, там про какие-то дела... Там были врачи и эти программисты, они думали, как спасти человечество от...
(Засомневалась.) Да, кажется, от… какое-то такое слово. И сколько это будет стоить. В общем чего-то такое… дедепуция или… не запомнила…
Снова зазвонил телефон.АНДРЕЙ. Хочешь взять?
ВИКА. Не-а.
АНДРЕЙ (снимает и в трубку). Здесь никого нет.
(Иронично.) Как я понял, тебе попались очень умные люди… и благородные…
Андрей налил себе вина и выпил залпом.ВИКА. А тост? Я же вас... тебя просила.
АНДРЕЙ. Пожалуйста.
Андрей налил себе еще вина.АНДРЕЙ. Я пью за тебя! Ты хорошая, милая девочка. Глаза! Волосы! Тебе не везет в любви, но это... всем не везет в любви, всему человечеству не везет в любви! Если тебя это может утешить? Но тебе повезет. Даже не призываю тебя надеяться. Ты красивая,.. смелая... я рад, что тебя высмотрел в это окно. Теперь для меня этот город – это не ваш всемирно известный завод, коптящий на всю округу день и ночь, а ты. Я хочу выпить за нашу с тобой любовь.
ВИКА (крутит пальцем у виска). Ты чего?
АНДРЕЙ (пьяно и решительно). Я намерен к тебе приставать.
ВИКА. Э-э-э! Мы так не договаривались.
Андрей бросается к ней, пытается ее обнять, поцеловать. Вика сопротивляется и, наконец, отталкивает его.ВИКА (решительно). Я уйду!
АНДРЕЙ. Тебе же не хочется уходить.
ВИКА. Не хочется.
(Он хочет взять ее и повернуть к себе.) Руки!!!
АНДРЕЙ. Мыли.
ВИКА. Кончай прикалывать!
АНДРЕЙ (азартно). Расстояние сокращается до минимума!!!
Опять идет борьба между ними. Вика вырывается, отбегает.ВИКА (кричит). Напротив! Сядь, где сидел! Сядь! Я тебя прошу. Ничего этого не будет.
(Почти про себя.) Старый, а туда же. Ты же обещал, что если я не захочу, то ты ко мне не притронешься. Ты обещал?!
АНДРЕЙ. А чего ты там ходила?
(Вздыхая.) Обещал.
ВИКА. Я не захотела!
АНДРЕЙ. Но тебе пора бы уже захотеть!
ВИКА. А я еще не захотела. Ты мне еще не все рассказал, ты хотел объяснить на примере…
АНДРЕЙ. Хотел? Разве? Все очень просто... Боже мой! Жертва собственных обещаний! Мы могли бы там
(показывает на кровать) продолжить...
ВИКА (жалея). Андрей, ты же умный, ну...
АНДРЕЙ. А что умным, им что, не надо!? Вика, ты мне нравишься.
ВИКА. Ты для меня старый.
(Про себя.) Ты для моей мамы… Все! Объясняй на примере!
АНДРЕЙ (с трудом). Вот у меня болтается пуговица. Кстати, из-за тебя. А мы с тобой говорили, что ты должна показать ему, что, если что, то ты была бы идеальной женой. Сделать это надо ненавязчиво. Как? Если бы он это был я, то тебе надо... Что?
ВИКА. Что?
АНДРЕЙ. Пришить пуговицу! Пришить пуговицу! Я тебя хочу!!!
ВИКА. Я это знаю.
АНДРЕЙ. Ну и что? Ты собираешься откликнуться на просьбу старого, уставшего человека?
Вика наливает вина в стакан и протягивает его Андрею.ВИКА. Или тебе воды? Выпей! А пуговицу я тебе пришивать не буду.
АНДРЕЙ. Можешь не пришивать – жена пришьет. Только мне совсем не нужно, чтобы ты пришивала пуговицу. Пуговицу ты будешь пришивать ему, но не сразу.
ВИКА. Как не сразу?
АНДРЕЙ. Чтобы тебя не подозревали.
ВИКА. В чем?
АНДРЕЙ (с долей раздражения). Пришивание пуговицы разбивается на три этапа. Первый. Ты видишь пуговицу и говоришь ему приблизительно так: «У тебя пуговка болтается, ты ее или оторви, или...» То есть констатация и не больше. Продолжаешь говорить, или что вы там делали. Второй этап. Пуговица тебе надоела. Она как бы снова попалась тебе на глаза, и ты говоришь приблизительно такую фразу, с удивлением: «Что тебе мама не может пуговицу пришить». Если он женатый, то же самое – про жену. Этой фразой ты даешь понять, что это женское дело – следить за пуговицами, дырками всякими... Слышали бы меня сейчас мужики – повесили бы, ей Богу! Можно сказать, раскрываю все тайны! И третий этап. Ты играешь, будто терпеть не можешь вида непришитой пуговицы. Но не переигрывая. «Давай я тебе что ль пришью пуговку». Нельзя пришивать сразу – не оценит, или поймет, что навязываешься. И никогда нельзя говорить так: «Что ж ты пуговицу себе пришить не можешь». Поняла?
ВИКА (открыв рот). Ага-а.
АНДРЕЙ. То же самое с едой и со всем остальным.
ВИКА. Как с едой!?
АНДРЕЙ. Так!
ВИКА. Как!?
АНДРЕЙ. Вспомни! Когда ты гуляла с этим умным, или с этим, ну... на «Мерседесе», или с кем еще... ты была с ними в ресторане, кафе? Ты когда-нибудь спросила: «Любимый мой, а ты наелся»?
ВИКА. Я не помню.
АНДРЕЙ. А тут и помнить нечего! Почему дурнушки быстренько выскакивают замуж? На них никто внимания не обращал, а тут вот... сразу. А, ты, красавица, сидишь? Почему? Ты из кафе выходила и, возможно, говорила: «Я не наелась, здесь невкусно, обслуживание плохое»? А они говорили: «Ты наелся»? Не чувствуешь разницы? Нет? Подумай, ты сравнивала себя, свое удовлетворение от ужина и его. Дурнушек интересовал именно он. Сыт ли он! Нажрался ли наш дорогой, любимый и единственный!? Испытывает ли он то самое чувство полного разжижения мозгов, добытое посредством набивания собственного желудка утятиной, медвежатиной, свининой и колбасой!?
ВИКА (в полном восторге). Слушай, ты гений!
АНДРЕЙ. Да, милая моя, женитьба для мужчины на бессознательном уровне – это потеря и обретение матери! И ты, всем своим поведением, особенно в мелочах, должна показать, что это для твоего будущего супруга произойдет безболезненно, ему станет лучше. Как только он это поймет – он твой! Он будет стоять часами под окнами, и умолять тебя пойти с ним в ЗАГС! Ты будешь ему не только жена, ты будешь ему мать, мать его детей и его мать... Вот откуда соперничество между свекровью и невесткой! И, когда плохие отношения между ними – значит, мужчина не до конца сделал выбор. А выбор делается не так – «кто сильнее топнул ножкой». Человек выбирает, где лучше, а мужчина это делает, просто, всегда... А все эти мужчины, которые ездят к маме обедать? Они еще не выбрали. Потому что их жены не могут заменить им мать, и того дома, который они утратили. Видишь, как я говорю, как диссертацию пишу!
ВИКА. Ну, я любила Игоря, я заботилась о нем!
АНДРЕЙ. Во-первых, «любила» мы сейчас не рассматриваем. Ты же хочешь выйти замуж? Может быть, у тебя так совпадет, что ты будешь любить своего будущего мужа, а может быть, нет. Я тебе говорю про общий случай.
ВИКА. Давайте я вам все расскажу, а вы...
АНДРЕЙ. Ты опять на «вы» перешла! Я говорю, как профессор с кафедры, и расстояние между нами не сокращается...
ВИКА (быстро). Ты, ты, ты, мне интересно! Вот тебе гонорар...
Вика подбегает к Андрею, целует его и возвращается на прежнее место.АНДРЕЙ. Это гонорар за простое или за сложное?
ВИКА. А-а?! Это было простое? Ничего себе простое!
АНДРЕЙ. Конечно. Мы рассуждали на уровне желудка, привычек, а есть еще и высокий полет! Мы все образованные люди и смотрим телевизор? Смотрим?
ВИКА. Смотрим. Новости. Иногда.
АНДРЕЙ. Вот молодец, дай я тебя поцелую, политически грамотную, морально устойчивую... Первый канал?
ВИКА. Не помню.
Андрей по-отечески целует Вику, она не сопротивляется.АНДРЕЙ. Значит – врешь. Замечательно! И не смотри!
ВИКА. Давай, гни дальше.
АНДРЕЙ. Что значит «гни»? Автор может обидеться, забрать рукопись и отнести в другое издательство.
ВИКА. Это наш автор. Мы его не отдадим.
АНДРЕЙ. Автору это приятно слушать, он оставляет рукопись и просит еще аванс.
ВИКА. Ты так любишь целоваться?
АНДРЕЙ. Вообще говоря, не только.
ВИКА. Это по тебе видно – «не только».
АНДРЕЙ. Позволь дать тебе один практический совет. Это уже лично тебе. Ты все время немножко огрызаешься: «это по тебе видно», «гни»... Мне все равно, я необидчивый, и потом мы с тобой встретились как два незаинтересованных друг в друге человека. Я не твой начальник, ты не моя невеста, мы не знаем друг друга, но ты... как бы тебе сказать, еще не сняла школьную форму. В школе мальчик Петя дергал тебя за косичку, а ты ему: «Дурак ты, Козлов»! – и портфелем по голове. А он тебя любил, а ты его портфелем!
ВИКА. Мы не носили портфелей…
АНДРЕЙ. Ну, не важно!!! Рюкзаком! Но то была школа... Ты Игорю могла печь пирожки с изюмом, но, если он чувствовал, что ты еще в «школьной форме», он никогда, даже если у него не было бы детей, не стал бы на тебе жениться. И тут мы плавно переходим. Видишь, как плавно? Ко второй главе нашей монографии «Любовь или как найти мужа». Назовем ее так? «Теория праздников». Глава вторая.
Пауза. Андрей пытается сосредоточиться.ВИКА (восторженно). Издательство обалдевает…Круто!
АНДРЕЙ. Зачем Игорю на тебе жениться? Ну, условно, пусть не Игорю, пусть любому другому. Зачем? Раньше, когда женщина отдавалась после венчания, это как-то можно было объяснить, а теперь зачем? Ученые разных стран много спорят над этим вопросом! Оч-чень много.
(Быстро говорит.) Спорят, спорят, спорят, спорят... Если, опять же, крестьянин женился, то ему нужна была хозяйка по дому, они вместе обрабатывали землю, она доила коров, он их пас. Капиталисты женились и выходили… и продолжают выходить, замуж, понятно зачем – для объединения капитала. А зачем безлошадному крестьянину объединяться с безлошадной крестьянкой? Дома у них нет. Земля – колхозная, теперь стала ничья...
ВИКА. Ты чего, серьезно?
АНДРЕЙ. Конечно! А как же! Ответь, для чего? Почему ты хочешь замуж? Ну! Молчишь? Налицо парадокс.
(Пауза.) Кажется, я мысль потерял. Подожди...
(Пауза.) О чем я говорил? А к энному году число разводов должно превысить число браков... Последовательная сменяемость жен и мужей приведет в стране к полному развалу семьи, собственности и государства… Но мы, ученые, утверждаем, что этого не произойдет, мы оптимисты! И с оптимизмом смотрим… в пропасть! Браки, перестав совершаться на небесах в условиях загибающегося либерализма, будут заключаться все равно, несмотря на то, что это уже никому не нужно.
(Пауза.) Налицо парадокс! Если никто не знает зачем, тогда – зачем?
(Повторяет с иной интонацией.) Если никто не знает зачем, тогда зачем?
ВИКА (дико кричит). Я ничего не понимаю! Я ничего не понимаю! Андрюша, говори проще. Что «зачем»!?
АНДРЕЙ. Не понимаешь – задавай вопросы!
ВИКА. У меня нет вопросов! Праздники, ученые, любовь в каком-то пространстве, собственность, государство, какие-то крестьяне без лошадей! Это обществознание какое-то! Я это не могу запомнить… у нас в школе...
АНДРЕЙ. Стоп! Отбрасываем серьезные материи... Ты только ответь, зачем ты хочешь замуж?
ВИКА (пожимая плечами). Зачем? Зачем все хотят. … Надо. Хочется иметь... любимого человека, детей…
АНДРЕЙ. Ну! Ну! Дальше… Прямее…
ВИКА. И потом, мне надоело жить с матерью, она…
АНДРЕЙ. Все! Не расшифровывай! Но какое это имеет отношение к Игорю?! Ты не хочешь жить со своими родителями, с матерью, она там тебя заедает, она там… а он-то здесь причем? Поэтому твоя задача сделать так, чтобы ему тоже захотелось на тебе жениться. Устрой ему праздник. Вот видишь, мы дошли уже до теории праздников. По-моему, все понятно!
(Пауза.) Я не знаю, что тебе так нравилось в Игоре? Наверно, тебе было с ним интересно. Но что такое интересно? Он там болтал о том, как он с группой преданных ученых за миллиард долларов излечит человечество от лихорадки, или я не знаю чего... Ты слушала. Он для тебя был непонятен, непредсказуем, он дарил тебе праздники. Это значит, что все происходило так, как ты и представить себе не могла: не-пред-ска-зу-емо! А ты? Если хочешь, чтобы он сделал тебе предложение, ты должна ему устраивать ответный праздник. Люди ждут неожиданностей, они мечтают, чтобы их вывели за рамки обычной логики жизни. Но, как женщины рассуждают: какой еще праздник!? Я ему отдалась, он со мной... что ему еще надо? Ноги шире... извини... Но, если ты хочешь быть ему нужной, ты должна это ему устраивать..., вы должны обмениваться «праздниками». Почему все так любят Восьмое марта и Двадцать третье февраля? Женщины давно забыли про какую-то женскую солидарность, до армии вообще никому дела нет. А все любят! Это стихийно сложилась такая форма обмена праздниками между мужчинами и женщинами. Понятно?
ВИКА. Давай дальше!
АНДРЕЙ. А дальше излагать нечего. Устраивай праздники – он твой и все.
ВИКА. Какие?
АНДРЕЙ. Не знаю, какие! Придумывай!
Долгая напряженная пауза. Вика пытается что-то придумать.ВИКА. У меня не получается. Что придумывать? Что!? Ты скажи! Первое мая – ему? Пасха? Мне никаких праздников никто не устраивал... Подарки дарить – у меня зарплата маленькая...
АНДРЕЙ. Зарплата у нее маленькая!
ВИКА. А что!? Это ты миллионы огребаешь… Я не знаю, что надо делать!
(Пауза.) А на примере можно?
АНДРЕЙ. Никогда. Если ты не понимаешь теории – какие примеры?
ВИКА. Ну, а ты-то сам делал их?
АНДРЕЙ. Делал.
ВИКА (ласково). Давай, не жадничай.
АНДРЕЙ. Ну, это же праздники для женщин!
ВИКА. Расскажи. Ну, я прошу. Андрюша…
АНДРЕЙ. Я не знаю, я устал. Мы с тобой даже нормально не по... По-моему, я уже ничего не хочу. В одноместном номере я тебе лекции читаю, как ты должна отдаваться мужикам...
ВИКА (поправляет). Охмурять.
АНДРЕЙ. Запомнила!?
ВИКА. Расскажи. Я ничего не поняла…
АНДРЕЙ. Со временем поймешь.
Андрей несколько разочарованный садится на кровать. Вика встает и проходится по номеру гостиницы, как по подиуму. Сняла кофточку.ВИКА. Жарко у вас…
АНДРЕЙ. Не заметил.
Вика слегка одергивает штору, встает у окна спиной к Андрею так, чтоб он мог разглядеть ее ладную фигуру.ВИКА (не поворачиваясь). Объясни нормально, а то я пойду.
АНДРЕЙ. Тебе же не хочется уходить.
ВИКА. Не хочется.
Молчание – кто кого перемолчит.АНДРЕЙ. Хорошо. Давай придумаем вместе. Допустим, ты с кем-то гуляла по набережной, где мы с тобой встретились. Потом вы пошли к нему. Или к тебе. И все было. Потом он проводил тебя до двери. Отличный вечер? Да? Но праздника нет. С любой другой девушкой вечер был бы точно такой же.
ВИКА (удивленно). Почему? С любой!?
АНДРЕЙ. Допустим, другая, могла быть не такой красивой, но могла быть умнее... Или лучше одета. Или в постели, прости за грубость... я же не знаю, какая ты там. Это надо проверить… Но, в общем, вечер получился бы такой же. Давай думать, где бы здесь мог быть праздник?
Оба думают.ВИКА. Бутылку что ль ему купить?
АНДРЕЙ. У тебя же зарплата маленькая. ...И потом жена-мать, пусть будущая, так бы не поступила. Пить вредно.
ВИКА (автоматически). И курить.
Оба думают.АНДРЕЙ. Вот тебе праздник! Он, значит, довел тебя до двери. Вы страстно поцеловались, но настало время, и дверь за тобой закрылась. Он вышел на воздух: прекрасно, звезды блещут, все, что он хотел – получил и внутренне поставил точку. А ты, спустя двадцать минут, выходишь из дома и едешь к нему домой. Он тебе уже открывает в трусах и в майке, сонный, а ты ему: «Иди, спи, я хотела тебя просто видеть, я волновалась». И не заходишь к нему. Целуешь и уходишь. И он уже засыпает не как самодовольный школьник, который сегодня уломал одноклассницу, а он думает – «во-от это лУбовь пришла!» А ты его потом просто возьмешь тепленького. Не чувство мужской гордости остается у него, а значительность вашей встречи…
(Пауза.) Поняла?
ВИКА. Если бы я тебя встретила раньше!!! Звездец!
Андрей подходит к гостиничному радиоприемнику и включает его. Идет музыкальная передача для автомобилистов.СЛУШАТЕЛЬНИЦА (по телефону). ...наш папа он – очень замечательный, он даже клевый, наш папа, он шофер первого класса, Николай Иванович Запузырькин, у него сегодня день рождения. Можно для него песню?
ДИКТОРША. Конечно, можно для шофёра и клевого папы. Почему вы назвали его клевым? Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА. Маша.
ДИКТОРША. Так почему?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА. Ну он просто клевый, по-настоящему клевый, он… ну…
ДИКТОРША.Согласитесь, радиослушатели, о родителях так редко говорят «по-настоящему клевый».
АНДРЕЙ (как бы про себя). Какое у нее редкое умение находить взаимопонимание с идиотами...
СЛУШАТЕЛЬНИЦА. Он очень веселый такой, любит прикалываться, и ездит без аварий.
ДИКТОРША. Ваша мама, Машенька, тоже так считает, что он прикольный?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА. Она умерла.
ДИКТОРША. Простите. Ладно, Маша, какую песню мы хотим заказать в честь для рождения Николая Ивановича Запузырькина, шофёра и клевого папы?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА. «Чего-нибудь из Битлз».
ДИКТОР. Для Маши и ее папы старый, неувядающий «Битлз»!
Звучит музыка. Андрей добавляет в приемнике громкости.АНДРЕЙ. Танцуем!?
ВИКА. Давай.
Танцуют.ВИКА (вдруг с жалостью). Тебя все обманывали?
Андрей не отвечает. Прижимает Вику к себе, она кладет голову ему на плечо, он целует.ВИКА (вдруг). Я бы тебе отдалась… но ты не в моем вкусе.
АНДРЕЙ (скрывая обиду и продолжая прижимать к себе). Ты тоже не совсем в моем вкусе. Я люблю более понятливых.
ВИКА. А я не люблю усатых мужчин, которые лезут целоваться.
АНДРЕЙ. И все?
ВИКА. И наглых не люблю.
АНДРЕЙ. А каких же ты любишь?
ВИКА. Не наглых и не усатых, и не бородатых.
Вика отстраняет Андрея, подходит к радиоприемнику и выключает его.АНДРЕЙ (азартно, страстно). Хорошо!!! Я приближаюсь к твоему идеалу! Надеюсь, других препятствий нет!
Андрей идет в ванную.АНДРЕЙ (кричит из ванной). Ты представляешь, что такое сбрить усы! Ты представляешь!
(Выглянул из ванной, лицо в пене.) Брею!!! Но ты будешь моя!
ВИКА. А если ничего не будет?!
АНДРЕЙ (кричит из ванной). Я тебе дам не будет!
(Появляется без усов.) Во! Ты знаешь, сколько лет было этим усам?!
ВИКА. Сколько?!
АНДРЕЙ. Они еще помнят мою первую учительницу!
ВИКА (смеется). Ну и морда у тебя!
АНДРЕЙ. Ну как?! А!!
ВИКА. Отлично! Ты стал молодой жеребец!
АНДРЕЙ. Эти усы я посвящаю тебе!
(Подходит к радиоприемнику.) Эх! Запузырькин! Чтоб душа развернулась! Крутани музычку!
Громко звучит музыка. Андрей и Вика начинают танцевать. Луч света выхватывает танцующую пару. Они смотрят друг на друга. Это тот взгляд, с которого все начинается…Андрей и Вика не замечают, как из-под кровати, из ванной, из шкафа, из окна выходят и вылезают мужчины и женщины: Дубкова из класса, МальЧик КолЯ, Толстуха, Человек с кейсом, Мерседесник, Первая жена, Солдат, Романтическая дама.Появившиеся фигуры, их может быть больше, рассматривают танцующих и друг друга, знакомятся, странно двигаясь, будто плывут в каком-то желе. Реалистическое течение действия обрывается. Музыка стихает. Андрея и Вику мужчины и женщины растаскивают в разные стороны. Мужчины утягивают к себе Вику, женщины – Андрея. Они сопротивляются, что-то хотят сказать, но тени из прошлой жизни обступают их. Действие происходит в разных частях сцены, иногда параллельно, иногда накладывается одно на другое.
Андрей видит Дубкову, взрослую женщину с большой грудью, одетую в школьную форму.АНДРЕЙ (Дубковой). Ты?
ДУБКОВА ИЗ КЛАССА. Я. Не сомневайся. Ты же искал меня в одноклассниках…
Дубкова и Андрей идут к пианино.ВИКА (кричит своим мужчинам). Что приперлись!! Что?
(К человеку с кейсом.) Я тебя вообще видеть не могу!!! Убирайся! Я сказала, убирайся!
Вика подходит к робко стоящему Солдату, гладит его по стриженной голове. Вдруг замечает Мальчика Колю.ВИКА. А ты что приходишь, Коль? У нас же ничего не было. Ты же потом уехал из города... Несколько раз донес рюкзак до дому и все.
Мальчик Коля показывает Вике рюкзак, который наручником пристегнут к его руке.ВИКА. Мой...
Дубкова раскладывает ноты. Андрей становится за ее спиной. Она долго собирается и вот начинает играть.АНДРЕЙ. Я помню эту мелодию. ...Это Чайковский.
ДУБКОВА (со школьной интонацией). Дурак, это упражнение номер семь!
АНДРЕЙ (не обращая внимание на оскорбление). А, это упражнение номер семь...
ВИКА. Коль, хочешь, я тебя поцелую?
Мальчик Коля крутит головой – нет.ВИКА. Но почему?
Мальчик Коля крутит головой.ДУБКОВА. Ты женат, Вересаев?
АНДРЕЙ. Ты же знаешь, что я женат, зачем спрашиваешь? Ты-то замужем?
ДУБКОВА. Была.
АНДРЕЙ. У тебя дети?
ДУБКОВА. Двое.
АНДРЕЙ. Да что же у вас у всех сегодня двое детей!
ДУБКОВА. У кого у всех?
АНДРЕЙ. Да, тут...
Дубкова играет. Андрей заглядывает ей через спину.АНДРЕЙ. А что с мужем?
ДУБКОВА. Что с мужем, что с мужем... С ним вот что...
(Играет какую-то музыкальную фразу.) А ты насмотрелся на мои груди? Вижу, еще нет. Я же знала, что специально приходил и просил, чтобы я играла. И становился за спину. Я знала, что платье у меня оттопыривается и ты подглядывал. Тебе было хорошо? Они тебе нравились?
Андрей кивает.ДУБКОВА. Красивые?
АНДРЕЙ. Да. Маленькие…
ДУБКОВА. Хочешь, покажу?
АНДРЕЙ (испуганно). Нет-нет.
ДУБКОВА. Чего стесняешься? Сейчас уже…
Дубкова играет.ДУБКОВА. А еще приходил твой друг. И тоже на это место становился. Это ты что ль ему подсказал?
АНДРЕЙ. Нет. Ты и ему показывала?
ДУБКОВА. А он что хуже?
АНДРЕЙ. Кто?
ДУБКОВА. Кобринский он через парту от меня сидел.
АНДРЕЙ. Я знал, что ты хитрая, Дубкова. Мы с Кобринским за тобой следили. И письмо... ты помнишь? Ты его потеряла?
ДУБКОВА. Я знала, что ты станешь известным журналистом, писакой…
АНДРЕЙ. Это было мое первое любовное письмо... Я, по-моему...
ДУБКОВА (перебивает). Как ты учишься?
АНДРЕЙ. Что?
ДУБКОВА. Как ты учишься?!
АНДРЕЙ. А-а, нормально. Только двойка по поведению.
ДУБКОВА (вставая и хлопая крышкой пианино). А вести себя, Андрей Вересаев, надо лучше!
Дубкова направляется в другую часть сцены, подходит к Мальчику Коле. Берет его за руку.ДУБКОВА (к Вике). Извини, красотка, это мой кадр.
Дубкова уводит Мальчика Колю.Вика подходит к Солдату и еще раз гладит его по голове.ВИКА. Как травка твои волосы, как травка... Я же не знала, что ты не вернешься. Зеленый мой человечек…
ПЕРВАЯ ЖЕНА (Андрею). Посмотри на меня! Посмотри! Сколько можно просить тебя, не читай газету за завтраком. Пойдет не в то горло.
АНДРЕЙ (вдруг). В какое горло!?
ПЕРВАЯ ЖЕНА. Не в то! Не в то! Я не понятно говорю!? Смотри на меня! На меня смотри… ты ничего не замечаешь… у меня новая прическа… На меня смотри!!!
Вика подходит к Человеку с кейсом. Она нервничает, готова заплакать.ВИКА (к Человеку с кейсом). Постой! Постой... Послушай, я... я…
ЧЕЛОВЕК С КЕЙСОМ. Ну, рожай быстрей.
ВИКА (сквозь слезы). Я залетела. Понимаешь, я залетела.
ЧЕЛОВЕК С КЕЙСОМ. Я-то здесь при чем? Предохраняться надо лучше.
ВИКА. Я... я...
ЧЕЛОВЕК С КЕЙСОМ. Ладно. Вот деньги, сделаешь аборт. Мало будет, свои добавишь, ты же тоже участвовала…
ВИКА. Как?!
ЧЕЛОВЕК С КЕЙСОМ. Так! Всегда что-то бывает в первый раз. Это ваши бабские дела.
(Обнимает Вику.) Все будет ок! Пойдем, раз уж ты… Не будем терять время.
ВИКА. Куда?
ЧЕЛОВЕК С КЕЙСОМ. Пойдем, пойдем. Ко мне, раз уж ты залетела что ж... Золотое время пропадать будет? Идем, пошли...
Человек с кейсом отводит ее к кровати. Они садятся и прыгают на ней. Мерзко скрипит кровать.ЧЕЛОВЕК С КЕЙСОМ. Все. Я кончил. Иди.
Вика встает, она закрывает лицо руками, идет вперед.Вдруг раздается дикий пронзительный хохот: Толстуха повисла на шее у Андрея и смеется. Андрей пытается освободиться.АНДРЕЙ. Ну, что ты смеешься, дура! Ну, что ты смеешься! Ну, что ты ржешь, как конь, ну, что ты ржешь?! Ты совсем спятила? Ну, что ты смеешься?
ТОЛСТУХА (умирая от смеха). Я люблю тебя. Я люблю тебя.
К Вике подходит Мерседесник в обвисшем тренировочном костюме на груди написано «Адидас», обнимает, гладит по спине, голове, утешает.ТОЛСТУХА (смеется). Я люблю тебя.
АНДРЕЙ. Что же в этом смешного, дура! Я тоже! Прекрати смеяться.
ТОЛСТУХА (вдруг перестает смеяться). Тоже?! Ты меня любишь? Любишь? Да?
АНДРЕЙ (перед угрозой нового приступа смеха). Да!
ТОЛСТУХА. Я об этом уже маме сказала.
АНДРЕЙ (раздраженно). Напрасно ты торопишься.
ТОЛСТУХА. У меня от мамы нет секретов. И я же тебе нравлюсь?
АНДРЕЙ. Очень. Один мой приятель говорит, что идеал для мужчины, чтобы женщина к ночи толстела, ее как бы...
(Показывает.) Надували, но утром ее надо как-то сдуть до изящных размеров.
Толстуха заливается новым приступом смеха.ВИКА. Я проститутка? Да? Скажи. Да? Я знаю, ты думаешь, что я просто шлюха. Шлюха? Да?
МЕРСЕДЕСНИК. Викуля, ну, что ты? Да брось ты, ну! А я что, вор, бандит? Ну не плачь, три к носу! Разве ты... шлюха, разве я вор? Ну, скажи, разве я вор?
ВИКА. Нет. Ты хороший.
МЕРСЕДЕСНИК. Нет, ты скажи, я вор или нет?
ВИКА. Ты – не вор.
МЕРСЕДЕСНИК. Успокойся, все забудется. Кто этот хмырь?
ВИКА. Не знаю. Он в какой-то партии работает.
МЕРСЕДЕСНИК. Эти! Они привыкли все на халяву. Они даже водку за свой счет не пьют. Не боись, я тебе все сделаю, все будет отлично. У меня все гинекологи знакомые. Успокойся, поехали, съездим в бутик, поднимем тебе настроение, я какую-нибудь тряпку куплю…
ВИКА. Не надо.
МЕРСЕДЕСНИК. Да брось, ты, не стесняйся, я такой...
ВИКА. Что было бы, если бы ты меня не подвез?..
МЕРСЕДЕСНИК. У меня профессия такая – людям помогать. Богатые люди для того и существуют, чтобы людям помогать, мы самые добрые, если мы любим человека, он за нами, как за каменной стеной.
Андрей и Романтическая дама стоят на против друг друга и смотрят в глаза.АНДРЕЙ. Я люблю тебя.
Пауза.РОМАНТИЧЕСКАЯ ДАМА. До сих пор?
АНДРЕЙ. До сих пор.
Пауза.РОМАНТИЧЕСКАЯ ДАМА. Любишь?
АНДРЕЙ. Да. Люблю.
Пауза.РОМАНТИЧЕСКАЯ ДАМА. До сих пор?
АНДРЕЙ. Да.
РОМАНТИЧЕСКАЯ ДАМА. Любишь?
АНДРЕЙ. Очень.
РОМАНТИЧЕСКАЯ ДАМА. Точно любишь?
АНДРЕЙ. Да.
РОМАНТИЧЕСКАЯ ДАМА (вдруг). Ну так получай, получай, получай, получай... ты врешь… сволочь, врешь… получай…
Пощечины следуют одна за другой.В оркестровой обработке звучит упражнение номер семь.Откуда-то сверху спускается лестница, на вершине которой стоит человек. Назовем его – Заведующий. Одет кое-как, на поясе – фартук, в руках тряпка, которой он вытирает руки. Похож – на мастерового.Андрей и Вика под звуки упражнения номер семь медленно поднимаются по лестнице вверх. Все остальные остаются внизу и смотрят на них.ЗАВЕДУЮЩИЙ (простодушно, делово). Ну что? Ну! Вы хоть любите друг друга?.. Что молчите?
АНДРЕЙ. Я об этом не думал.
ЗАВЕДУЮЩИЙ (к Вике). А ты?
ВИКА. Не знаю. Я же только во вторник с Игорем рассталась.
ЗАВЕДУЮЩИЙ. М-да. Плохо. очень плохо. ... Ну, а как же вы? Зачем я вам нужен-то?
Оба, по очереди, пожимают плечами.ЗАВЕДУЮЩИЙ. Нет, вы ответьте... Надо же что-то объяснить.
АНДРЕЙ. Разводиться во второй раз еще сложнее, чем первый.
ЗАВЕДУЮЩИЙ. Ты даже не...
(Заведующий машет рукой.) Даже не думай! Едрена…
АНДРЕЙ. К тому же я вижу, я же это вижу, что она не будет хорошей жен… Мы разные. Очень.
ЗАВЕДУЮЩИЙ (к Вике). Ты!? Чего, ты?
ВИКА. Он старше меня. Намного. Я бы уехала отсюда к нему в Москву и была бы ему хорошей жен... женщиной. Но он же меня не возьмет. ... Это же ясно. ... И он мне не нужен… такой крутой…
ЗАВЕДУЮЩИЙ. Тогда зачем?
ВИКА. Не знаю.
АНДРЕЙ. Не знаю, может быть, сила привычки?
ЗАВЕДУЮЩИЙ (вздохнув). Ну что, дети мои, это ваше желание, вы хотите, чтобы я разрешил вам пользоваться эти словом... Поймите, мне не жалко. Если вам так хочется – пользуйтесь... Ох, но вы же столько раз... Столько раз… вам не надоело? И вам хочется все равно сказать … «люблю»? М-да...
АНДРЕЙ (смотрит на Вику). Не знаю.
ВИКА (смотрит на Андрея). Не знаю.
ЗАВЕДУЮЩИЙ. Что же вы ничего не знаете!? Что же вы ничего не знаете!? Потом будете жалеть? А? Тогда говорите: ты мне нравишься, что ли?
Андрей и Вика смотрят друг на друга, поворачиваются и делают несколько шагов вниз по лестнице. Упражнение номер семь звучит почти как свадебный марш. АНДРЕЙ. Давай, соврем друг другу. Я тебе вру: я люб-лю тебя.
ВИКА. И я тебе вру: я люб-лю тебя.
Они делают еще несколько шагов вниз по лестнице.АНДРЕЙ (торжественно). Я тебе вру: я люблю тебя.
ВИКА (торжественно) Я тебе вру: я люблю тебя.
Еще несколько шагов вниз.АНДРЕЙ. Я тебе вру: я люблю тебя.
ВИКА. И я тебе вру: я люблю тебя.
Еще несколько шагов вниз.АНДРЕЙ. Я… люблю тебя.
ВИКА. Я… люблю тебя.
Они целуются и застывают. Занавес. ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕГостиничный номер. Все на прежних местах, только все стало иным от того, что комната проросла деревьями с птицами на ветках, кустами. По середине стоит яблоня, сплошь покрытая спелыми яблоками. Герои не замечают этих изменений и ведут себя как обычно. На креслах разбросана одежда Андрея и Вики. Раннее утро. Темно. В постели ворочается Андрей, затем, осторожно, чтоб не разбудить Вику встает, набрасывает на себя покрывало, садится в кресло и закуривает.Но вот Вика повернулась – его рядом нет. Она привстала на локте и увидела его сидящим в кресле.ВИКА (сонно). Вы чего?
АНДРЕЙ. У тебя хорошее воспитание… Если я бы на тебе женился – ты так бы и обращалась ко мне на «вы»?!
ВИКА. Первый раз вижу, чтобы на другой день сразу говорили о женитьбе. Ты решил жениться? Круто. Я тебе нравлюсь?
АНДРЕЙ. Нет, это было неосторожное сравнение.
ВИКА (подыгрывая). Тогда для чего я тебе отдалась?
(Пауза.) Я тебе нравлюсь, грубиян?
АНДРЕЙ. Я давно решил, что женщина – это кожа. А у тебя прекрасная кожа.
Андрей подходит к ней, садится на край кровати.
ВИКА. Говори, какая?
АНДРЕЙ. Кожа?
ВИКА. Мне никто не говорил, а тебе ничего не стоит.
АНДРЕЙ. Это только кажется, что не стоит – стоит. Кожа у тебя замечательная. Молодая.
Целует.ВИКА. Дальше.
АНДРЕЙ. У тебя ровная, гладкая кожа, каждая клетка независима и неприступна. Они надулись и сидят такие самодовольные, юные... У тебя все клетки такие симпатяги?
ВИКА. Ну, и комплименты у тебя…
АНДРЕЙ. В Москве все перешли на комплименты на клеточном уровне. Твои клетки, они, наверное, любят молоко, сметану, йогурт? Любят?
ВИКА. Обожают. С круасаном.
АНДРЕЙ. Вот видишь, какой я проницательный! А мои клетки уже ничего не любят, они сидят такие кислые, им все равно, они, такие горькие пьяницы, их ничем не проймешь. Они сейчас к твоим прижимаются, завидуют и, наверное, молодость вспоминают.
ВИКА (вдруг). У тебя, наверное, большая зарплата?
АНДРЕЙ. Это вопрос...
ВИКА. Нет, меня просто интересует, сколько получают такие болтуны, как ты?
АНДРЕЙ. Нам не доплачивают. Ответственно заявляю.
ВИКА. Почему-у-у-у.
Вика приподнимается с кровати, обнимает и целует Андрея. Он прижимает ее к себе...Вдруг мощно и громко начинает звучать гимн России. Андрей не сразу понимает, откуда и почему, но, сообразив, подбегает к радиоприемнику и выключает его.АНДРЕЙ. Шесть часов утра. Этот гимн исполняют специально для меня, чтобы я не забывался... где живу.
ВИКА. А где ты хочешь жить? В Америке?
АНДРЕЙ. Почему в Америке?
ВИКА. А где?
АНДРЕЙ. В этой гостинице.
ВИКА. И я.
Целуются.ВИКА. Есть хочется.
АНДРЕЙ. Тоже. Но все еще закрыто.
Целуются. Вика заворачивается в простыню и подходит к окну. Смотрит.ВИКА. Троллейбусы пошли. Люди на работу поехали.
АНДРЕЙ. Ночь кончилась – начинается утро.
Андрей заворачивается в простыню и тоже подходит к окну. Обнимаются. Вдвоем смотрят в окно.ВИКА. Это мой маршрут. Тройка!
АНДРЕЙ. На нем на работу ездишь?
ВИКА. Да. В школу ездила. Художественную.
АНДРЕЙ. У-ууу! Художественную!
ВИКА. Рисовала.
АНДРЕЙ. Утро нарисуешь? Начинается утро. Рассвет. Российское утро...
ВИКА. Почему? Утро – оно и есть утро, обыкновенное утро.
АНДРЕЙ. У нас ничего обыкновенного нет. Утро, вечер, ночь – все российское, любовь, работа… Только кажется обыкновенное, как у всех. Мне вот, столько лет, «акмэ», так называли греки, период расцвета, когда наступает равновесие духовного и физического, а у меня все не наступает... Я – ты. Какое равновесие? И, по-моему, ни у кого не наступает... Никакого равновесия…
ВИКА (перебивает). Андрей, от чего ты такой умный? У тебя родители кто?
АНДРЕЙ. Вика! Ужас! В тебе сидит грубый социологизм, характерный для всего населения. Я сам по себе! Я в деда: вернее в прадеда, мой прадед был участник Гражданской войны, правда, такой участник...
(Вспоминает.) Ему было семнадцать с небольшим, когда они заняли какую-то станцию...А моя прабабка, она всю жизнь была стройная, миловидная... знаешь, есть такие старухи, которых всегда поцеловать хочется... она всегда была такая чистенькая, опрятная старушенция, в молодости красивая и ни во что не верила, ни в красных, ни в белых. Так вот, заняли они какую-то станцию... А прадед был красноармейцем, бабка рассказывала матери, она до 90 лет дожила, в кожанке, пулеметными лентами перепоясанный...
(Неожиданно.) Тебе интересно?
(Вика кивает.) За ней все ухаживали, ей тоже было лет шестнадцать, она на этой станции жила. Ее отца еще в первую мировую убило, в общем, свобода! Короче говоря, прадед ухаживает – никакого успеха. Наконец, ему надоело, он взял маузер и на глазах бабки двух самых ретивых поклонников укокошил, Да! Застрелил! Чем прабабке страшно понравился! И так и остался на этой станции. Все бросил, всю эту революцию...
ВИКА. Ну, и дедушка у тебя... прикольный…
АНДРЕЙ (иронично). Прикольный и крутой.
(Пауза.) Нет, он был человек очень добрый, слезливый, трудяга, просто революция – большая пьянка, вместо вина – кровь…
(Пауза.) А вообще-то на мне род Вересаевых кончается. Я чувствую, что я старый-престарый, ты со мной вот спала, а мне уже, быть может, семьдесят лет... или сто семьдесят. Не веришь? А я с двенадцати лет старею. Даже помню тот день.
(Пауза.) Я всегда влипал в какие-то истории, в школе лез во все дырки, активный пионЭр был. За правду боролся! И мне, естественно, больше всех доставалось. Учителя говорили: Вересаев – заводила. Как что, я – заводила! А мать все время говорила: тебе же не дадут школу закончить, молчи – не лезь. Я как-то все это мимо ушей, а потом вдруг раз – и понял: не надо лезть. Я даже помню, как эта мысль прокралась ко мне в мозг... и я начал стареть. Помню, как на каком-то сборе пионерском я должен был выступить, надо было, я хотел всех там разнести, но я решил, приказал себе – молчать. Как было тяжело терпеть! Это я сейчас привык... Но выдержал. Мне было двенадцать лет. И потом я прочел, что, оказывается, с этого возраста начинается процесс старения. И зрение ухудшается, и кости, и клетки, там... А так он рассчитан на семьсот лет.
(Шутя, добавляет.) Так что я не умный, я просто старый!
Молчание. Вика подходит к Андрею, обнимает его.ВИКА. Старый, но хороший. Говорливый…
АНДРЕЙ. Видишь, теперь я о себе все рассказал.
Пауза.ВИКА. Слушай, ты, умный старик, почему так быстро два незнакомых человека могут стать очень близкими? Очень...
АНДРЕЙ. А прожив несколько лет вместе – очень далекими.
ВИКА (робко). А кто она?
АНДРЕЙ (бодро). Жена?
Андрей смотрит на часы, подходит к радиоприемнику и включает.АНДРЕЙ. Слушай, сейчас время объявит, она – диктор.
Звучат последние аккорды какой-то музыки, затем повисает решительная тишина и... Вика бросается к приемнику... и выключает.ВИКА. Не хочу!.. Ты ее любишь?
АНДРЕЙ (не понимая ситуации). Мы с ней прожили тысячу лет, она меня выручала...
ВИКА (резко). Ты скажи «да» или «нет»!
АНДРЕЙ. Если бы я сказал тебе «да», я бы соврал, и «нет» – тоже. Я вообще не знаю, что это такое. Честно. Может, люблю, может быть, уже ненавижу.
ВИКА. А я знаю. Я знаю, потому что никого никогда не любила до тебя. Ты это понял?!
(Выделяя каждое слово.) Я... никого... никогда... не... любила.
АНДРЕЙ. А как же Игорь?
ВИКА. Не было никакого Игоря!!! Ты взял меня девочкой. Я никого никогда не любила. Ты взял меня девочкой! Ты понял?! Я спрашиваю, ты понял?!
АНДРЕЙ. Вика, мне все равно...
ВИКА. Тебе не все равно!
(Срывает с кровати простыню.) Вот! Все видели?! У меня никогда никого не было!
Вика стоит, держа в руках абсолютно белую мятую простыню, она не плачет, нет истерики, это почти шутка, но не шутка.ВИКА. Ты видишь здесь кровь?! Видишь! Я спрашиваю, что ты здесь видишь, идиотский старик?!
АНДРЕЙ (покорно). Кровь.
Андрей подходит к Вике, простыня падает к ним под ноги.Они долго стоят и смотрят друг на друга.АНДРЕЙ. Что делать, теперь – все, у нас наступает следующий день.
ВИКА. Что?
АНДРЕЙ. Ложимся так, а приходит потом...
Молчание.ВИКА. Я есть хочу. У тебя нет еще этой кислятины?
АНДРЕЙ. Нет. Кончилась.
ВИКА. Есть хочу.
Вика, а затем и Андрей стали одеваться.ВИКА. Застегни.
Андрей помогает ей застегнуть трудную застежку на спине.Когда они уже были почти одеты, неожиданно требовательно постучали в дверь.АНДРЕЙ (через дверь). Кто там? Я сплю.
ГОЛОС (через дверь). Откройте! Вы не заплатили за номер.
АНДРЕЙ. Что за хамство! Я заплатил!
(К Вике.) Кто-то настучал, что ты здесь…
ВИКА. А что нельзя?
АНДРЕЙ. Денег хотят…
ГОЛОС (через дверь). Открывайте! Вам говорят!
АНДРЕЙ. Как вы смеете будить! Вы знаете, кто я?!
ГОЛОС (через дверь). Знаю, знаю, открывайте!
АНДРЕЙ (к Вике). Ну, хамство! Зайди сюда, сейчас я ее с лестницы спущу.
Андрей прячет Вику в ванной комнате.ВИКА. Я их боюсь.
АНДРЕЙ. Ничего.
Андрей открывает дверь –
на пороге видит жену. Довольная своим розыгрышем, она входит в номер, вносит два чемодана и сумку с ноутбуком.ВЕРЕСАЕВА (про чемодан). Он пустой, для тебя. Ну, целуй! Целуй жену! А? Это тот праздник, о котором ты мечтал!? Да? Праздник!?
(Андрей кивает и целует механически жену.) Вчера на радио дежурю, делать нечего, решила тебе позвонить, мобильный отключен, дозвонилась в гостиницу: в каком номере? Звоню. Ты берешь трубку и орешь не своим голосом: «Здесь женщин нет». Ну, думаю, тебе совсем плохо. Отпросилась за свой счет, взяла билет и приехала. Ну, что ты стоишь?! Спал, что ль?! Слушай, я сама от себя такого не ожидала – взяла и приехала! Хорошо билеты были.
АНДРЕЙ. Да, хорошо…
Вересаева целует и обнимает мужа и неожиданно замечает, что он сбрил усы.ВЕРЕСАЕВА. Что ты с собой сделал! Где твои усы! На кого ты похож! Вся редакция над тобой будет смеяться. Это поэтому ты орал в трубку, я слова не могла вставить? Ты посмотри на себя.
(Подводит Андрея к зеркалу.) Ты посмотри на свою физиономию, у тебя какое-то выражение лица другое, не-е, я к этому привыкнуть не смогу! Ты хоть рад, что я приехала?!
АНДРЕЙ (механически). Конечно.
ВЕРЕСАЕВА. Просто какой-то гусь общипанный.
Андрей смотри в зеркало и приходит в себя. Подходит к ванной комнате и открывает дверь.АНДРЕЙ. А ей нравится.
ВЕРЕСАЕВА. А-а…
ВИКА. Здравствуйте.
ВЕРЕСАЕВА (как бы про себя). Об этом я не подумала...
АНДРЕЙ (представляет). Вика. Ну что мы стоим?
(К жене.) Садись.
(К Вике.) И ты садись.
Женщины смотрят друг на друга.АНДРЕЙ. Да сядьте, вы, наконец!
Вика и Вересаева садятся в кресла напротив друг друга.ВЕРЕСАЕВА. Ты ее привез с собой из Москвы?
АНДРЕЙ. Нет.
ВЕРЕСАЕВА. Понятно. Она абориген.
ВИКА. Я местная, я здесь живу.
ВЕРЕСАЕВА. Прямо здесь? Понятно. Это впечатляет…
Молчание.АНДРЕЙ. Ну, что, давайте о чем-нибудь поговорим.
ВЕРЕСАЕВА. Отдаю должное твоему вкусу. Она симпатичная.
ВИКА. У тебя красивая жена. ...Никогда не думала, что буду... с мужем диктора «Радио Россия»…
АНДРЕЙ. Беседа обещает быть интересной.
ВЕРЕСАЕВА. Зачем ты ерничаешь? Тебе не надоело?
АНДРЕЙ. Надоело. Очень.
ВЕРЕСАЕВА (к Вике). Зачем ты велела ему сбрить усы? Они тебе мешали, с усами уже нельзя?
АНДРЕЙ. Это мой ей подарок.
ВЕРЕСАЕВА. Замечательный подарок! Мог бы цветы купить... денег пожалел?
ВИКА. Чем вам так дороги эти усы? Что они вам? Усы, усы, усы...
АНДРЕЙ. Вика, это неправильно: она к ним привыкла...
Вересаева пытается встать и уйти, но муж останавливает ее.ВЕРЕСАЕВА. Андрей! Зачем тебе все это нужно? Зачем?
АНДРЕЙ. Не знаю! Жуткая тяга к изменам! Жуткая! Может, Сталин виноват?!
ВИКА. Строй.
АНДРЕЙ. Социализм.
ВЕРЕСАЕВА. Кончай ерничать! Объясни!
АНДРЕЙ. Что? Что тебе объяснить? Говорят, изменить жене все равно, что Родине. Донос, воровство, предательство, измена... Дальше уже шпионаж. Что тебя, собственно, интересует?
Бутафоры начинают уносить со сцены деревья и все то, что составляло лес, сад.ВЕРЕСАЕВА. Извини, я пошла.
АНДРЕЙ. Сядь! Ничего не изменилось. Я тебя люблю.
(Вика с ужасом смотрит на Андрея.) И тебя люблю. Разница только в том, что ей я это говорю уже пятнадцать лет, а тебе сказал только сейчас.
ВИКА. Я тоже пойду.
АНДРЕЙ. Сядь.
Бутафор собирается уносить яблоню с яблоками.АНДРЕЙ (бутафору). Постой!
Андрей срывает два яблока с дерева и дает жене и Вике. Женщины сидят с яблоками в руках напротив друг друга и молчат.АНДРЕЙ. Да ешьте вы! Они натощак особенно полезны. Я схожу в буфет. Он тут двумя этажами ниже. Ты с дороги, а мы просто голодные.
Собирается уходить. Ищет кошелек в карманах.АНДРЕЙ (в дверях). Я вас закрою? А то... Я быстро, а вы без рук только...
ВЕРЕСАЕВА. Иди же, ты, наконец!
Андрей уходит. Вересаева и Вика остаются одни. Долго молчат.ВЕРЕСАЕВА. Ты кто?
ВИКА. Я?
ВЕРЕСАЕВА. Ты.
ВИКА. Он же сказал – Вика.
ВЕРЕСАЕВА. Это я поняла. Кто ты по профессии?
ВИКА. Какая вам разница? Секретарь-машинистка.
ВЕРЕСАЕВА. Секретари, машинистки – люди этих профессий всегда преследовали писательские семьи, вы наше проклятие.
ВИКА. А он писатель?
ВЕРЕСАЕВА. Он неудачник.
ВИКА. По нему не скажешь.
ВЕРЕСАЕВА. Неудачники иногда очень хорошо выглядят.
Пауза.ВИКА. Вы совсем не ревнуете?
ВЕРЕСАЕВА. К тебе?.. Я всегда знала... пишущим людям, им надо, для впечатлений...
ВИКА. А то писать не о чем будет.
ВЕРЕСАЕВА. Да, действительно, не о чем будет писать. Сядут за стол, а... ничего не знают. Творческим людям надо...
ВИКА. А вы творческая?
ВЕРЕСАЕВА. В этом смысл – нет.
ВИКА. А я, значит, да?
ВЕРЕСАЕВА. Ты просто...
ВИКА (агрессивно). Говорите, «кто»?!
ВЕРЕСАЕВА. Сама знаешь.
ВИКА. Между прочим, я учусь на вечернем.
ВЕРЕСАЕВА. Это хорошо. Знания они всегда пригодятся…
ВИКА. И еще. Он мне обещал жениться.
ВЕРЕСАЕВА. Для него это обычное дело. ...Зачем он тебе нужен? Он же старше тебя в два раза! Даже больше. Ему скоро пятьдесят лет!
ВИКА. А мне такие нравятся.
ВЕРЕСАЕВА. Что там может нравиться?
ВИКА (громко). Ну, и бросьте его, раз он вам не нужен! Бросьте!
ВЕРЕСАЕВА. А ты возьмешь?
ВИКА. А я возьму.
Пауза.ВЕРЕСАЕВА (подбирая слова и ели сдерживая гнев). Понимаешь... я... я... уже... была замужем... до него. И он был...
ВИКА. Я знаю.
ВЕРЕСАЕВА. Он треплет грязное белье перед всеми, ему все равно... я тоже это знаю. Я была замужем раз, теперь вот два и не хочу быть третий. Не хочу! Одна я жить не умею, не могу, а искать себе... и потом все начинать снова... Сил-то нет. Так что я его не брошу – не жди. Поняла?
ВИКА. Не поняла.
ВЕРЕСАЕВА. Мне все равно. Пусть он мне изменяет. Мне все равно – пользуйся. Но не жди, что…
ВИКА. Я и так пользуюсь.
Пауза.ВЕРЕСАЕВА. Ну, и как он там?
(Показывает на кровать.) У него еще на тебя осталось?
ВИКА (отчетливо). Он меня совершенно устраивает. А вас?
ВЕРЕСАЕВА. Пусть это тебя не беспокоит.
Вересаева встает с кресла и проходит по номеру, заглядывает за штору в окно, смотрит на часы.ВЕРЕСАЕВА (с интонацией диктора). Московское время девять часов сорок пять минут.
На этих словах поворачивается ключ в двери и входит Андрей.АНДРЕЙ. Голодным женщинам Востока!
Андрей вываливает принесенные продукты на стол.АНДРЕЙ. Скупил все, что было! Пироги с капустой были последние. Чего молчите? У вас должно быть много общего...
ВЕРЕСАЕВА. Мы на этом как раз и остановились.
АНДРЕЙ (не понимая). Надеюсь, ничего страшного не произошло...
ВИКА. Нет. Просто твоя жена интересовалась, на что ты способен там.
Вика показывает на кровать.АНДРЕЙ. Ну и что ты сказала?
ВЕРЕСАЕВА (вдруг). У тебя пуговица оторвалась.
АНДРЕЙ. Где?
ВЕРЕСАЕВА. Вот, сними рубашку, я пришью.
АНДРЕЙ. Черт с ней.
Вика с любопытством смотрит на Андрея.ВЕРЕСАЕВА. Снимай немедленно! Нехорошо, когда мужчина ходит с непришитой пуговицей. Еще с любовницей.
АНДРЕЙ (неловко). Да, ладно...
ВЕРЕСАЕВА. Что значит «ладно»!
ВИКА. Иголки с ниткой все равно нет.
Вересаева достает из сумочки иголку и нитку, специально запасенные на дорогу.ВЕРЕСАЕВА. Снимай, я кому сказала!
Андрей, поглядывая на Вику, покорно снимает рубашку. Вересаева умело начинает пришивать пуговицу. Вика и Андрей смотрят на нее.ВИКА (вдруг). Жаль, что здесь нет плиты, я бы тебе испекла.
АНДРЕЙ. С плитой ты бы взяла меня голыми руками. Ешь.
ВИКА. Я голодная ужас!
АНДРЕЙ (жене). Ты извини нас, мы начнем...
Вересаева пришивает пуговицу. Андрей и Вика жадно набросились на еду. Вересаева посматривает на мужа и его любовницу, дошивает пуговицу, откусывает нитку и резко встает.ВЕРЕСАЕВА. Вот что. Я приехала за тобой. Я договорилась, тебе дали в редакции две недели за свой счет, и мы должны ехать в деревню. Это то, о чем ты постоянно говоришь, сесть в тишине и спокойно работать, писать. Завтра поезд. Билеты я купила...
ВИКА. Я пошла.
АНДРЕЙ. Сиди.
ВЕРЕСАЕВА. Билеты я купила. В 7.30 утра, 77 поезд, вагон 7. Все просто, не запомнить нельзя: семь, семь, семь.
ВИКА. Я пошла.
АНДРЕЙ. Сиди.
ВЕРЕСАЕВА. И учти, Андрей, я ничего не хочу знать. Ничего. Для меня ничего не было, ничего. Заканчивай все это. Жду тебя на перроне.
(К Вике.) Пока, девочка.
Взяв легкую женскую сумочку, Вересаева уходит. Хлопает дверь. Андрей не пытается ее задержать.ВИКА. Она тебя любит. Я бы так не смогла.
АНДРЕЙ. Это не любовь.
ВИКА. А что?
АНДРЕЙ. Что-то другое.
ВИКА. А ты ее?
АНДРЕЙ. Я к ней возвращаюсь.
ВИКА. И как будет на этот раз? Вернешься к своей кукушке?
АНДРЕЙ. Почему «кукушке»?
ВИКА. Потому что
(голосом диктора) «московское время десять часов тридцать минут».
Андрей, сидя в кресле, погрузился в глубокую задумчивость, но вдруг...АНДРЕЙ. Все! Здесь жить нельзя! В Париж, в Париж, в Париж!
(К Вике.) Дамы и господа, вы хотите в Париж?
ВИКА. В Африку.
АНДРЕЙ. Хорошо, в Африку через Париж! Дермуль де сталь, плезир де сортир! Кескесе? Пожалуйста!
Андрей выдвигает кровать на середину комнаты.ВИКА (не понимая). Зачем?
Андрей запрыгивает на кровать.АНДРЕЙ. Этэншен плиз! Объявляется посадка на самолет до Парижа. Трап подан к подъезду! Этеншен, плиз! Мадам, вы летите в Париж?
ВИКА (принимая игру). Лечу, дорогой!
Вика запрыгивает на кровать.АНДРЕЙ. Нет, нет, мадам, таможенный досмотр! Может быть, вы хотите увезти наши военные секреты?
Андрей расстегивает Викину кофточку, ощупывает, оглаживает Вику.АНДРЕЙ. Так, здесь нет секретов...
ВИКА. Дурак, щекотно!
АНДРЕЙ. Как вы разговариваете с представителем таможенной службы!
ВИКА. Щекотно.
АНДРЕЙ. Щекотно или приятно?
ВИКА. Щекотно.
АНДРЕЙ. Это детектор лжи. Вы меня любите? А? Сознавайтесь! Ну!
ВИКА. Нет! Я ничего не скажу!
АНДРЕЙ. Нет, ты скажешь!
Андрей целует и обнимает Вику.ВИКА. Отстаньте! Самолет, самолет, мой самолет! Этэншен, плиз!
Андрей вдруг падает на колени перед Викой.АНДРЕЙ. Милая моя, дорогая, голубушка, не уезжай! Не уезжай! Не бросай Родину! Ты здесь окончила школу, правительство дало тебе все, образование, работу, не уезжай! У тебя было счастливое детство! Не бросай меня! Что тебе там, на Западе? Там одни у них не та ориентация, они загнивают, они… нас не любят…
ВИКА. Там доллары платят!
АНДРЕЙ (как на допросе). Ах, доллары! Значит, ты продаешься и покупаешься! Ответь мне!
ВИКА. Я с гордостью отвечаю – да! Я продаюсь. Я продаюсь!
АНДРЕЙ. И я хочу! Летим вместе!
Андрей гудит как самолет. Расставив руки в сторону, он «облетает» комнату.ВИКА. А как же Родина?
АНДРЕЙ. Ну ее на хрен! Прощай, Родина! У-у-у-у! Лети. Хорошо летим.
ВИКА. Хорошо.
Андрей, снова запрыгнув на кровать и взяв воображаемый микрофон, говорит за стюарда.АНДРЕЙ. Париж с давних пор вызывает трепет у тысяч и тысяч людей. Я бы даже сказал, у миллионов. Сегодня, когда транспортные средства перевернули наши представления о времени и пространстве, до Парижа отовсюду рукой подать. Что на протяжении веков притягивает в Париж? Почему именно здесь больше всего любят встречаться и изменять своим женам и мужьям? Я вам отвечу: красота и климат. Обо всем этом вы узнаете, когда приземлится наш самолет, вам расскажут об этом старинные камни Парижа...
ВИКА. Жалко, что у нас ничего не осталось...
АНДРЕЙ. Постой!
Андрей подбегает к чемоданам жены, раскрывает один, ищет.ВИКА. На самолет компании Эр Франс к вашим услугам могут быть предложены жратва и прохладительные напитки.
(Ищет.) Могут быть предложены, а могут и нет. Нет! Предложены! Коньяк французский «Кюрвуазье»! На родине о нас позаботились… Простите…
ВИКА (гудит как самолет). У-у-у-у!
Андрей раскрывает и разливает коньяк в стаканы.ВИКА. Тост.
АНДРЕЙ. Дамы и господа! Уважаемый летный состав! Я поднимаю этот граненый фужер за... все наше, за наши маленькие возможности оторваться и полететь, за наш самодельный летательный аппарат!
(Оба подпрыгивают на кровати.) Прочность! Простота конструкции, мягкость посадки, наслаждение в течение всего полета – ни одна компания мира не может предложить вам это! Только у нас! Это последняя наша радость – наш летательный аппарат! За то, чтобы скрипеть и лететь!
ВИКА. Скрипеть и лететь!
АНДРЕЙ. За тебя!
ВИКА. За тебя!
Выпивают.ВИКА. Как ты мне нравишься, старик!
АНДРЕЙ. Ты тоже. Старуха!
ВИКА. Давай еще.
Андрей разливает коньяк в стаканы.ВИКА. Летим?
АНДРЕЙ. Летим.
Выпивают. Кровать начинает отрываться от земли. Работают двигатели. Кровать скрипит и раскачивается, как качели. Ветер, развеваются одежды… на белой простыне появляется заметное красное пятно.АНДРЕЙ (орет). Этеншен плиз! Дамы и господа! Этеншен плиз! Отстегнуть привязные ремни! Отстегнуть.
Андрей расстегивает ремень на брюках, Вика раздевается, она поворачивается к нему спиной, и он расстегивает ей застежку...ВИКА. Как я люблю тебя...
АНДРЕЙ. Я тоже...
ВИКА. Ты самый... самый...
АНДРЕЙ. Ты тоже...
ВИКА. Ты...
АНДРЕЙ. Я люблю тебя.
ВИКА. Почему ты не даешь мне договорить?
АНДРЕЙ. Говори.
Вика гладит его по голове, она хочет что-то сказать.ВИКА (очень тихо). Мой. Интересный мой.
Они ложатся. Любовная сцена. Звучит музыка. Кровать обступают Дубкова из класса, Мальчик Коля, Толстуха, Человек с кейсом, Мерседесник, Первая жена, Солдат, Романтическая дама. Они смотрят на героев. Романтическая дама закрывает глаза Мальчику Коле, чтобы он не смотрел, а ему очень хочется. Человек с кейсом смотрит и мастурбирует. Мерседесник предельно напряжен, Солдат вытянулся по стойке смирно...Вот – все. Андрей и Вика лежат спокойно рядом. Очень долго лежат, не произнося ни слова.Фигуры из прошлого расходятся.ВИКА (негромко, с большими паузами). О чем думаешь? Ты испугался, когда она пришла? Чего молчишь?
АНДРЕЙ (без иронии). Я всю жизнь мечтал, чтобы меня застукали...
ВИКА. Кстати, действительно, а что ты делал на набережной, ты специально вышел искать... Если я с тобой не пошла, ты бы звонил по телефону, по номерам?.. Я никогда не буду изменять...
АНДРЕЙ. А ты, что ты ходила под окнами?
ВИКА. Я?
АНДРЕЙ. Ты.
ВИКА. Искала…
АНДРЕЙ. Кого?
ВИКА (думает). Тебе нужна правда?
АНДРЕЙ. Не знаю.
ВИКА (вдруг). А она молодец, я бы так не смогла.
АНДРЕЙ. Что бы ты сделала на ее месте?
ВИКА. Не знаю, глаза бы выцарапала...
АНДРЕЙ. Кому?
ВИКА. Тебе.
АНДРЕЙ. Собственница.
Долгая пауза.ВИКА. Ты наелся?
АНДРЕЙ. Да.
ВИКА. А я нет.
(Вспоминает.) И ты, наверно, нет, что для мужчины кусок курицы и пирог с капустой? Тем более, у тебя такие энергетические затраты...
АНДРЕЙ. Со мной это не проходит.
ВИКА. А что «проходит»?
АНДРЕЙ. Ничего.
ВИКА. Вот именно, ничего. Дай, я тебя поцелую.
Вика целует Андрея, но он отстраняется.ВИКА. Вчера ты этого хотел.
Вика встает с кровати, набрасывает на себя кофточку. Проходит по комнате.ВИКА. Холодно... Тебе через несколько часов надо уходить. Вокзал отсюда далеко.
АНДРЕЙ. Я знаю.
Вика не находит себе места, проходит по комнате, бросает взгляд на его вещи.ВИКА. У тебя все пуговицы пришиты?
АНДРЕЙ. Все! Я тебе сказал: прекрати.
ВИКА. Просто терпеть не могу непришитой пуговицы!
АНДРЕЙ. Это не смешно.
ВИКА. Я и не собираюсь тебя смешить.
Вика берет в руки его рубашку.ВИКА. Действительно, все. А я так люблю пришивать любимому мужчине пуговицы! Так люблю, а они все пришиты. Надеюсь, не ты их пришивал, это все-таки женское дело – пришивать пуговицы. Я просто не понимаю, как это некоторые сами пришивают... Ты не возражаешь, я так люблю пришивать...
Вика берет рубашку и начинает зубами откусывать пуговицу за пуговицей. Она с трудом сдерживает слезы.АНДРЕЙ. Вика! Ну, хочешь, я останусь...
Вика плачет, во рту у нее пуговицы, ее разрывают рыдания, она выплевывает пуговицы. Андрей подходит к ней, чтобы утешить, но Вика отстраняет его.ВИКА (сквозь слезы). Я забыла, нет иголки с ниткой... они у нее, у нее... Я забыла... Прости...
АНДРЕЙ. Вика, не надо...
Он обнял ее, целует, пытается успокоить.ВИКА (сквозь слезы). Зачем ты все болтал и болтал, сказал бы, вот тебе деньги, пошли со мной...
АНДРЕЙ. И ты бы пошла?
ВИКА. Какие вы все… сволочи, какие сволочи!
АНДРЕЙ. Все, все, успокойся... Садись сюда, садись...
Андрей усаживает ее в кресло.АНДРЕЙ. Выпей.
ВИКА. Не хочу.
АНДРЕЙ. Тебе надо.
Андрей всовывает ей в руки стакан с коньяком, наливает себе.АНДРЕЙ. За твое счастье.
ВИКА. Давай без тостов…
АНДРЕЙ (продолжает). Оно у тебя будет, это ясно. Не может быть, чтобы такая, как ты, осталась одна. Зачем тебе торопиться, сейчас это…Такие на дороге не валяются...
ВИКА. А где валяются? В канаве?
АНДРЕЙ. Ты еще встретишь своего человека... А я зануда, болтун, все время в командировках...
ВИКА. И в каждом порту – жена.
АНДРЕЙ. Да, и в каждом порту – жена. Ты мне нравишься, очень, но ты еще встретишь, не отчаивайся, встретишь...
ВИКА. Где!? Здесь!? Возле отеля…
АНДРЕЙ. Я тебе еще не рассказал, самое главное – теория знакомств. Это последняя глава... Вика, посмотри на меня!!!
Вика поднимает голову, смотрит на Андрея.АНДРЕЙ. Я не могу не поехать...
ВИКА. Я тебя что, держу?
АНДРЕЙ. Вика!
ВИКА. Иди, сядь в кресло - напротив.
АНДРЕЙ. Вика!
ВИКА. Иди, иди, я кому сказала. Ну!
Андрей встает и садится в кресло напротив, все почти так, как было в начале их знакомства.АНДРЕЙ. Что!?
ВИКА. Скажи мне: пошла вон, шлюха.
АНДРЕЙ. Вика! Я люблю тебя.
ВИКА. Не ври. Скажи мне: пошла вон! Мне будет легче…
АНДРЕЙ. Я люблю тебя, но что я могу сделать? Что!? Я не могу за один день все бросить, я просто не могу. Пойми! Так не бывает! Может, мне надо время, привыкнуть к мысли, собраться с силами – я не знаю, выдавить из себя по капле раба, я ничего не могу тебе сказать...
ВИКА. «По капле раба» – что останется потом?
Долгая мучительная пауза. Андрей задумался. Вика подходит к нему, не говоря ни слова, гладит его волосы, нежно целует в голову.ВИКА. Ты, конечно, не мой. Я понимаю. Мои клетки с твоими, они – не могут. Кто свяжется с девкой, которую нашел возле гостиницы, думаешь, я не понимаю? Кто?
АНДРЕЙ. Оставь мне свой номер телефона.
ВИКА. У меня нет телефона.
АНДРЕЙ. Совсем?
ВИКА. Совсем, на нем кончились деньги. Я его выбросила. Он мне больше не нужен, кто мне будет звонить?
АНДРЕЙ. Я ведь ничего о тебе не знаю, все говорил только о себе...
ВИКА. Вот сейчас и узнаешь, сейчас мы с тобой и познакомимся. Меня зовут Вика, а тебя?
АНДРЕЙ. Андрей.
ВИКА. А по отчеству?
АНДРЕЙ. Александрович.
ВИКА. Очень приятно, Андрей Александрович... Очень приятно, Андрей Александрович, не хотите ли в постель?.. Вот и познакомились. И вся твоя теория знакомств.
(Вдруг.) Нет, давай сначала. Ты меня не знаешь, и я тебя не знаю. Вот мы с тобой идем по улице. Вставай. Ну, давай, Андрюша, я хочу, ты уедешь, с кем я еще смогу подурачится, там уж точно будет одна постель...
АНДРЕЙ. Я не хочу, не могу...
ВИКА. Я тебя прошу, ну, давай! Ты может завтра будешь в Париже, а я уже – никогда.
АНДРЕЙ. Ви...
Вика кладет ладонь на губы, берет Андрея за руки и подымает.ВИКА. Где мы? На улице?
АНДРЕЙ. Не знаю. Где хочешь. На улице, в кино...
ВИКА. В кино. Хорошо. Я давно не была в кино. Сядем рядом, будто места наши рядом. Садись. Садись сюда.
Вика подвигает два кресла так, что они садятся к воображаемому экрану. Некоторое время молчат.ВИКА. Приставай!
АНДРЕЙ. Вика!!! Я не хочу, я не умею.
ВИКА. Это просто – я тебя научу. Давай свою руку... и так гладишь по коленке. Гладь. На меня не смотри, кино смотри.
Вика снимает его руку со своей коленки.ВИКА. Теперь давай снова. Клади, гладь.
Вика снова снимает руку с колени.ВИКА. И так раз пять. А потом можешь лезть под юбку.
АНДРЕЙ. А спрашивать, как тебя зовут?
ВИКА. А тебе надо?
Андрей пожимает плечами.ВИКА. И мне не надо. Вот и вся теория.
АНДРЕЙ (вдруг). Ты где работаешь?
ВИКА. На заводе, секретарь-машинистка.
АНДРЕЙ. Секретарь?
ВИКА. Приказы печатаю на компьютере.
АНДРЕЙ. А почему не на работе?
ВИКА. Я в отпуске.
АНДРЕЙ. Да!? Почему…?
ВИКА. Уже вернулась, можно сказать. Игорь, он… в общем вернулась. Отдохнула. Теперь к отцу поеду...
АНДРЕЙ. Куда?
ВИКА. Ты это место не знаешь.
Пауза.АНДРЕЙ. Что я для тебя могу сделать?
ВИКА. Вот и я думаю, что ты для меня можешь сделать? Ни-че-го.
Андрея и Вику неожиданно ослепляет мощный луч света. Остальное освещение гаснет. На них несется поезд, они прижимаются друг к другу, возникает шум реального вокзала: люди что-то кричат, гудки тепловозов, объявления о прибытии и отправлении заканчиваются: «Если вы потерялись на вокзале, встречайтесь на первой этаже у справочного бюро». Вокзал.Платформы. Таблички «Путь 1» «Путь 2» «Путь 3» «Путь 4». Сверху надо всем – часы. На одном из путей стоит поезд 77.Пассажирами и работниками вокзала стали все те же фигуры. Романтическая дама с Мальчиком Колей торопятся на поезд. Носильщик, им стал человек с кейсом, везет их вещи на тележке. Толстуха торгует мороженным. Заведующий работает проводником...Андрей и Вика стоят посередине сцены.Романтическая дама. Ну, куда ты затерялся, мой мальчик, мы же опоздаем на поезд.
(К носильщику.) Извините.
(К Мальчику Коле.) Положи свой рюкзак к дяде на коляску.
Романтическая дама хочет взять у Мальчика Коли рюкзак, но он пристегнут наручником.Романтическая дама. Ну и шуточки у тебя.
Носильщик. Наверное, хорошо учится.
Романтическая дама. Не говорите.
Несколько раз мимо Андрея и Вики проходит Мерседесник.МЕРСЕДЕСНИК. Водка нужна?
АНДРЕЙ. Нет.
МЕРСЕДЕСНИК. Сигареты?
АНДРЕЙ. Нет.
Посматривая на Мерседесника, мимо Андрея и Вики проходит полицейский.Проводник поглядывает на часы. Стрела показывает, что осталось пять минут до отправления поезда.АНДРЕЙ. Будем прощаться?
Продавец газет (проходя). «Совершенно секретно» – в дорогу?
ВИКА. Ну, и что?
АНДРЕЙ. Это было... Знаешь...
ВИКА. Знаю.
АНДРЕЙ. Ты...
ВИКА. Не надо, опоздаешь, иди.
Объявление по вокзалу: «Пассажиров поезда 77 просят занять свои места, а провожающих выйти из вагонов».Вдруг появляются две новые фигуры: старик с орденскими планками и медалями на лацканах пиджака и старуха в платке, длинной юбке. Они подходят к Андрею.АНДРЕЙ. Бабуль, ты?
Андрей целует свою прабабушку, затем – прадеда.Бабушка. Внучок, помнишь, как я тебе рассказывала, как мы с дедом полюбились?
АНДРЕЙ. Да. Помню.
Бабушка. На тебе маузер, сюда нажимай... нажимай
(дает в руки маузер) всех, кто тебе любить мешает, кто на твоей дороге будет стоять – стреляй, стреляй без всякого, это не грех, не грех, грех – не любить.
АНДРЕЙ. Не могу я, не могу...
Андрей подхватывает чемоданы и бежит к поезду, садится в вагон.Вика вытерла слезы, подошла к продавщице мороженного, купила порцию, но не стала есть, выкинула. Достала из сумочки косметику, накрасилась, подвела брови, наложила краску на губы, отошла в сторону, облокотилась на ограждение, подрасстегнула кофточку.Мимо проходит полицейский.Милиционер. Что ты тут делаешь?
ВИКА. Не видишь, собой торгую.
Полицейский осмотрел ее с ног до головы.Полицейский. Я спрашиваю, почему так рано? И ваши не здесь, а там...
В вагоне сидит Андрей, входит Проводник.Проводник. Вы с тринадцатого места?
АНДРЕЙ. Да, тут еще женщина на четырнадцатом должна быть...
Проводник. Она была уже, просила передать, что не поедет и что вы совершенно свободны...
АНДРЕЙ. Как?!
Проводник. Так, совершенно. Вот ее билет и после отправления возьмите белье?
Проводник пошел по вагону. Поезд тронулся. Андрей спрыгнул на платформу, в руках – билет.Он вышел на вокзальную площадь. мимо него везет вещи носильщик, торгует мороженным продавщица – много народа, он не может сразу найти Вику, но вот он видит, что оно стоит разукрашенная...Андрей подходит к Вике.АНДРЕЙ (коверкая язык, как иностранец). Рабочий день?
ВИКА. Первый.
АНДРЕЙ. Сколько стоит ночь в России?
(Вика не верит своим глазам.) Сколько стоит день? Ночь? Еще день, еще ночь сколько стоит?
ВИКА (ей трудно говорить, она вот-вот заплачет). Вам я надо так надолго?
АНДРЕЙ. Так надолго. Может быть, навсегда. Может это лубофь?
ВИКА (она тоже подхватывает игру в иностранцев и картавит). Если навсегда, то бесплатно. У нас, в России, так, все через…
КОНЕЦ_________________________________________
Об авторе:
КАКОВКИН ГРИГОРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ Писатель, драматург, сценарист и режиссер документального кино. Печатался с рассказами и романами в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Этажи», «STORI» и других. Работал в «Известиях», «ЛГ», на ТВ, главный редактор ряда журналов. Романы «Мужчины и женщины существуют», «Теория и практика расставаний. Знак скрепки», «ВОТ!» вышли в издательствах «АСТ», «РИПОЛ–классик» в 2011, 2016, 2020 и 2021 годах. Пьесы печатались в сборниках и журналах «Современная драматургия», «Вестник Европы». Лауреат ряда драматургических конкурсов. Пьеса «Ветер нужен парусам» - лауреат Международного конкурса драматургии для детей и юношества «Маленькая премьера», «Ремонт часов велосипедов и фотография» - первая премия на конкурсе монопьес, «Первый рабочий день» - лонг-лист премии «Ремарка». Комедия «Раскольников, пожалейте старушку» поставлена в Москве и Новороссийске. Сейчас по сценарию «Она танцует…» Алексей Франдетти приступил к съемкам художественного фильма. Окончил философский факультет МГУ, член КиноСоюза. Родился и живет в Москве.
скачать dle 12.1
