Ника Арника. ИДЕАЛЬНОЕ ДЕРЕВО

Редактор: Ника Арника


(камерная притча в двенадцати сценах)



Действующие лица:

Художники:
АЛЬФЕРАЦ - побольше
ТИМЬЯН - поменьше 

Грибники:
ГЛАВНЫЙ 
СТАРШИЙ
ГРИБНИКИ – стайка одичавших грибников
ГРИБНИК НП – недавно прибившийся 

Жёлуди:
РЫЖИЙ
КОРИЧНЕВЫЙ 

 

Сцена 1. Волки

Два художника с этюдниками идут по лесу. Тимьян плетётся за Альферацем. Он сильно устал и хочет, чтобы Альферац это заметил. По всему видно, что идут они давно. 

ТИМЬЯН. Я устал.
АЛЬФЕРАЦ. Потерпи.
ТИМЬЯН. Ты очень быстро идёшь.
АЛЬФЕРАЦ. Я иду как обычно.
ТИМЬЯН. Ты всегда быстро идёшь! (Тихо.) Как будто за нами кто-то гонится.
АЛЬФЕРАЦ (останавливается). Кто за нами гонится?
ТИМЬЯН (таинственно). Не знаю, может быть, волки?
АЛЬФЕРАЦ (прислушивается, испуганно озирается). Не шевелись.

Тимьян останавливается, пытается отдышаться.

АЛЬФЕРАЦ. Дыши тише.
ТИМЬЯН. Если это волки, то они нас уже окружили, дыши не дыши, всё равно нам конец.
АЛЬФЕРАЦ (шепотом). Думаешь, их тут много?
ТИМЬЯН. Волки всегда охотятся стаями, ты не знал?
АЛЬФЕРАЦ. Нет.
ТИМЬЯН. Теперь знаешь.
АЛЬФЕРАЦ (шепотом). Я их не слышу. Мне страшно. Почему я их не слышу?
ТИМЬЯН. Нет тут никаких волков, успокойся. Я пошутил. Давай сделаем привал?
АЛЬФЕРАЦ (всё ещё испугано озираясь). Не смешно.

Тимьян достаёт из рюкзака еду, делится с Альферацем, тот ещё напуган. Тимьян лихо открывает этюдник, ест и рисует одновременно.

АЛЬФЕРАЦ (показывает на этюдник). Ты чего это?
ТИМЬЯН. Рисую.
АЛЬФЕРАЦ. Нет, мы сейчас поедим и пойдём, так что убирай это всё.
ТИМЬЯН. Пока мы едим - я порисую.

Альферац специально ест быстро, чтобы посмотреть, что будет делать Тимьян. Тот не обращает внимания. Альферац заканчивает есть, вытаскивает из рук друга рисунок, кладёт в этюдник.

АЛЬФЕРАЦ. Доедай, и пошли.
ТИМЬЯН (расстроенный этим насилием). По дороге доем...

Они идут дальше. 

 

Сцена 2. Идеальное дерево

ТИМЬЯН. Ты идёшь так уверенно, будто знаешь, куда идти.
АЛЬФЕРАЦ. Чем быстрее обойдём лес, тем быстрее найдём то самое дерево.
ТИМЬЯН. Ты серьезно?
АЛЬФЕРАЦ. Что?
ТИМЬЯН (помолчав). Вдруг мы идём не в ту сторону.
АЛЬФЕРАЦ. Я тоже этого боюсь.
ТИМЬЯН. Давай попытаемся вспомнить, что они сказали.
АЛЬФЕРАЦ. Они не говорили, где оно. Сказали - в лесу.
ТИМЬЯН (помолчав). Если бы я знал, где находится самое прекрасное на свете дерево, я бы объяснял его местонахождение поконкретнее, чем просто «в лесу».
АЛЬФЕРАЦ. На что ты намекаешь?
ТИМЬЯН. Ни на что.
АЛЬФЕРАЦ. Оно не «самое прекрасное». Оно идеальное.
ТИМЬЯН. Какая разница?
АЛЬФЕРАЦ (удивляясь). Что значит «какая»?
ТИМЬЯН. Когда мы в очередной раз принесли свои наброски, и они сказали идти в лес, чтобы мы нарисовали идеальное дерево, имелось в виду - потренировались хорошенько.
АЛЬФЕРАЦ. Ты всё неправильно понял. Они сказали идти в лес, чтобы мы нашли идеальное дерево, нарисовали именно его, и потом вернулись.
ТИМЬЯН (поражён наивности своего друга). Как ты себе это представляешь?
АЛЬФЕРАЦ. Идеальное дерево?
ТИМЬЯН. Нет. Хотя... да.
АЛЬФЕРАЦ. У идеального дерева нет недостатков. Нет поломанных или сухих веток (показывает на деревья), кривых стволов...
ТИМЬЯН (перебивает). А дупло есть?
АЛЬФЕРАЦ. Вряд ли.
ТИМЬЯН. Гнездо?
АЛЬФЕРАЦ. Тоже нет.
ТИМЬЯН. Почему? Разве гнездо портит вид дерева?
АЛЬФЕРАЦ. Почему сразу «портит»? Оно придаёт очарование, шарм, но идеальное дерево - оно вобрало в себя образы всех на свете деревьев....
ТИМЬЯН (перебивает). Хвойных тоже?
АЛЬФЕРАЦ. Не придирайся. Они сказали, что если мы увидим идеальное дерево, то сразу поймём - это оно.
ТИМЬЯН. И как ты это представляешь?
АЛЬФЕРАЦ. Что?
ТИМЬЯН. Что в нём такого, что мы сразу поймём? По твоему описанию, сначала надо будет обходить его кругами, чтобы проверить кривизну каждой ветки. Не будет же оно перевязано ленточкой с табличкой «идеальное дерево». (Останавливается, смотрит на Альфераца.) Ты же не думаешь, что оно перевязано ленточкой?
АЛЬФЕРАЦ. Почему бы и нет?
ТИМЬЯН (понимая, что его друг спятил). Кто его тогда перевязал?
АЛЬФЕРАЦ. Они и перевязали.
ТИМЬЯН. Откуда у них понимание того, что такое «прекрасное дерево»?
АЛЬФЕРАЦ. Они богатые. Они видят много красивого.
ТИМЬЯН. Когда мы у них были, ты видел много произведений искусства?
АЛЬФЕРАЦ. Я видел много красивых женщин и красивые ткани. Может, произведения искусства они прячут от посторонних глаз.
ТИМЬЯН. В отличие от своих женщин? Не очень-то умно. (Помолчав.) А может они нас просто лесом послали, а мы не поняли?
АЛЬФЕРАЦ. Ты совсем уже?
ТИМЬЯН. Я пошутил. (Помолчав, испуганно.) Ты хочешь сказать, мы будем ходить по лесу до тех пор, пока не увидим дерево, перевязанное ленточкой?
АЛЬФЕРАЦ (подумав). Да, именно так.

Тимьян в ужасе. Он думает, что делать. Ищет в своём рюкзаке ленточку, но находит только короткий огрызок. 

ТИМЬЯН (показывая пальцем на дерево). Смотри, какое дерево! Это же то самое!
АЛЬФЕРАЦ. У него сухие ветки.
ТИМЬЯН (показывая на другое). Ты на это посмотри! Какая роскошная крона!
АЛЬФЕРАЦ. Под ним муравейник.
ТИМЬЯН. Пойдём на муравьев смотреть.

Тимьян спешит к муравейнику, садится около него на свой переносной табурет. Для него это повод посидеть и отдохнуть. Альферац нехотя подходит к другу. Они смотрят на муравьёв.

 

Сцена 3. Муравейник

ТИМЬЯН. Все что-то носят...
АЛЬФЕРАЦ. Они работают.
ТИМЬЯН. То есть все - рабочие?
АЛЬФЕРАЦ. Рабочие. Пойдём. (Хлопает друга по плечу, чтобы тот встал.)
ТИМЬЯН. Как думаешь, у них есть художники?
АЛЬФЕРАЦ. Чем они по-твоему должны рисовать?
ТИМЬЯН. Я не про рисование, я про вообще. Кто-то творящий, кто-то создающий.
АЛЬФЕРАЦ. Должны быть. (Подумав.) Кто-то же роет им ходы.
ТИМЬЯН (с сомнением). И много в этом творчества?
АЛЬФЕРАЦ. Если посмотреть со стороны, точнее в разрезе, наверное, это выглядит вполне художественно. (Чертит пальцем в воздухе запутанную линию муравьиных ходов.) Пошли?
ТИМЬЯН. Муравьи не могут посмотреть со стороны, поэтому вряд ли они считают это искусством.
АЛЬФЕРАЦ (помолчав). У них всё просто. Мать-королева, солдатьё и рабочий народ.
ТИМЬЯН. Это всё, что нужно, да?
АЛЬФЕРАЦ. Чтобы муравейник жил - да.
ТИМЬЯН. Не для муравейника, для счастья... (Помолчав.) Кем бы ты был, будь ты муравьём?
АЛЬФЕРАЦ. А сейчас я кто?
ТИМЬЯН. Сейчас ты потерявшийся в лесу.
АЛЬФЕРАЦ. Будь я муравьём, я бы тоже был потерявшимся в лесу. 
ТИМЬЯН (любовно рассматривает муравьёв). Либо ты в муравейнике, делаешь важные для муравейника дела... Либо ты в лесу.
АЛЬФЕРАЦ. Чем плохо быть в лесу?
ТИМЬЯН. Тем, что ты помрёшь, и им будет всё равно. У них в жизни ничего не поменяется, ты и так был редко появляющимся на их пути элементом. А скорее всего, они даже не узнают. (Подумав.) Плохо то, что об этом никогда не забываешь.
АЛЬФЕРАЦ. А когда ты находишься в этой системе, ты не забываешь о том, что незаменимых нет: сломал ногу - на твоё место поставили другого работника. И с какими мыслями живётся хуже?
ТИМЬЯН. Не знаю. (С тоской смотрит на муравейник.)
АЛЬФЕРАЦ. Пойдём.
ТИМЬЯН. А может у них всё-таки есть художники. Представляешь, как муравьи будут смешно бегать по картинам? Чем быстрее картину обежал, тем целостнее восприятие холста. Большой холст они просто не поймут, не смогут собрать в своих маленьких головах. Получается, чтобы художник был оценён муравьишками, он должен делать что-то мелкое и понятное им. 
АЛЬФЕРАЦ (раздражаясь). Хватит меня забалтывать, пойдём.

Тимьян нехотя встаёт, идёт за Альферацем.

 

Сцена 4. Мост

ТИМЬЯН (ворчит). Почему я за тобой иду?
АЛЬФЕРАЦ. Потому что если мы разделимся, ты потеряешься, и тебя съедят дикие звери.
ТИМЬЯН. Я не об этом! Зачем я вообще пошёл с тобой в этот лес?
АЛЬФЕРАЦ. Они нам сказали идти в лес.
ТИМЬЯН. Почему мы вместе у них оказались?
АЛЬФЕРАЦ. Потому что мы много лет работаем вместе.
ТИМЬЯН. Почему мы работаем вместе? Почему я много лет с тобой? Ты веришь, что в лесу может стоять дерево, перевязанное ленточкой!
АЛЬФЕРАЦ. А ты считаешь, что главное в картине – чтобы она нравилась людям на мосту.
ТИМЬЯН. А на чей вкус мне ориентироваться?
АЛЬФЕРАЦ. На свой.
ТИМЬЯН (грустно). Мы ведь просто не смогли поделить мост...
АЛЬФЕРАЦ. О чём ты?
ТИМЬЯН. Мы продавали картины на мосту, только с разных концов, и не видели друг друга, потому что он был крутой (показывает рукой крутую дугу моста). Люди нас путали, считали единой командой. И однажды мы объединились, потому что кое-кто забыл, на каком конце должен стоять.
АЛЬФЕРАЦ. Это был не я.
ТИМЬЯН. И не я.
АЛЬФЕРАЦ. Мы объединились, потому что вдвоём легче разводить огонь, сидя под мостом, когда всё плохо.
ТИМЬЯН. Нет, потому что вдвоём удобнее рисовать огонь: пока один его поддерживает, другой рисует.
АЛЬФЕРАЦ. Нет, потому что так быстрее собирать вещи, когда за нами приходят полицейские.
ТИМЬЯН. Нет, потому что так быстрее расставлять картины с нарисованным огнём, когда на мост приходят люди.
АЛЬФЕРАЦ. Нет, потому что один из нас выглядит представительно (показывает на себя) и сжалился над другим.
ТИМЬЯН. Нет, потому что, когда мы вдвоём нахваливаем картину,  неизвестно, кто её нарисовал. Может, мы продавцы. Когда продавец один – в нём сразу подозревают художника. Люди серьёзнее относятся к искусству, если не видят автора. Они могут вообразить идеального художника и верить нашим словам про… (оба презрительно морщатся от пошлости определений) богатство красок, экспрессивные линии, глубокую светотень и интересную композицию. А если они видят художника перед собой, они невольно смотрят на его лохматые волосы, старую одежду, и думают: разве может создать настоящее искусство тот, у кого расстёгнута ширинка?   

Оба одновременно проверяют ширинки, у обоих застёгнута.

АЛЬФЕРАЦ. У меня был знакомый, который специально не застёгивал ширинку, потому что это был повод завязать разговор. После того, как ему укажут на ширинку.
ТИМЬЯН (удивлён, что друг его раскрыл). Это хороший способ понять, что человек стоит того, чтобы с ним разговаривать - ведь он готов помочь ближнему, сказать ему про ширинку.
АЛЬФЕРАЦ (смеётся). Точно!
ТИМЬЯН (тихо). Я так уже давно не делаю.
АЛЬФЕРАЦ (не расслышав). Что?
ТИМЬЯН. Откуда ты это узнал?
АЛЬФЕРАЦ. Что?
ТИМЬЯН. Откуда ты узнал про эту особенность «своего друга»?
АЛЬФЕРАЦ. Он сам мне рассказывал.
ТИМЬЯН (выдыхает, понимая, что это не о нём). Ах, вот оно как!

Альферац с недоумением смотрит на Тимьяна.

АЛЬФЕРАЦ. Пойдём.
ТИМЬЯН. Пойдём.

 

Сцена 5. Грибники

АЛЬФЕРАЦ (останавливается, смотрит по сторонам). Постой.
ТИМЬЯН. Ты нашёл дерево?
АЛЬФЕРАЦ. Нет...
ТИМЬЯН (перебивает). Хочешь устроить привал?
АЛЬФЕРАЦ. Тихо, помолчи.
ТИМЬЯН (видит, что Альферац озирается). Ты думаешь, нас снова окружили волки?
АЛЬФЕРАЦ. Я слышу голоса.
ТИМЬЯН. Говорящие волки? (Косится на испуганное лицо друга.) Может, нам всё-таки надо отдохнуть?

Альферац понимает, откуда слышит голоса, и поворачивается в ту сторону, Тимьян тоже поворачивается и пугается. Сделать они ничего не успевают - их окружает стайка диких грибников. Грибники настроены агрессивно, они готовы напасть. Они странно передвигаются: боком, на полусогнутых, со скрюченными спинами, прижимая к себе корзинки с грибами. Поглядывают на палку Старшего, очевидно, он часто их побивает. Последним появляется Главный. Грибники с благоговением его слушают.

ГЛАВНЫЙ (обращается к художникам). Так вот, значит, как?

Художники молчат, испуганно прижимают к себе этюдники, видя, как жадно смотрят на них грибники. 

СТАРШИЙ (громко). Вам задали вопрос!

Художники переглядываются, не помня никакого вопроса.

ГЛАВНЫЙ. Как же так, а?
АЛЬФЕРАЦ (испуганно, поняв, что Тимьян точно отвечать не будет). Как?
ГЛАВНЫЙ. Вот так. (Показывает на художников.) Вот так. (Показывает вокруг, на местность.) Только мы, значит (показывает на то направление, откуда они пришли), и сразу у нас тут. (Показывает на художников.)
ТИМЬЯН (шепчет Альферацу). Почему он так странно разговаривает?
АЛЬФЕРАЦ (шёпотом). Не знаю, может, иностранец. (Говорит Главному отчетливо, по буквам.) Мы тут (показывает на то, что они тут),  но мы туда. (Показывает в сторону чащи леса.)

Альферац берёт под руку Тимьяна и пытается уйти, но их теснее окружают грибники, угрожающе покачиваясь из стороны в сторону. Старший напрягается, готов в любой момент дать команду напасть. Художники возвращаются на то место, где стояли.

ГЛАВНЫЙ. Грязно это всё, грязно.
АЛЬФЕРАЦ. Вы нас с кем-то путаете.
ГЛАВНЫЙ (злится). За дураков нас держите? (Даёт команду Старшему, Старший бьёт Тимьяна по ногам, он падает.)
ТИМЬЯН (Альферацу). Сделай что-нибудь!
АЛЬФЕРАЦ. Что сделать?
ГЛАВНЫЙ. Мы вас понимаем, сами были такими. Но мы никогда не наглели!
АЛЬФЕРАЦ. Мы не наглеем, мы просто уходим! (Помогает Тимьяну встать.)
ГЛАВНЫЙ. Я так не думаю.
ТИМЬЯН. А как вы думаете? (Старший хочет снова ударить Тимьяна, Главный показывает ему, что пока не надо.)
ГЛАВНЫЙ. Я думаю, мы устроим обыск. И посмотрим, что в ваших корзинах.
АЛЬФЕРАЦ. В каких корзинах?
ТИМЬЯН. Это этюдники.

Главный даёт сигнал Старшему, Старший даёт сигнал грибникам, грибники нападают на художников, пытаются отнять этюдники. Художники сопротивляются.

АЛЬФЕРАЦ. Отстаньте! Что вам нужно?
ГРИБНИКИ (внезапно, хором). Грибы.

Художники от неожиданности замирают, грибники отнимают у них этюдники. Открывают их, видят пустые листы и холсты (они перевёрнуты рисунками вниз). Грибники в замешательстве.

ГЛАВНЫЙ. Я не понял. Где грибы?
АЛЬФЕРАЦ. Мы не рисовали грибы... Хотите, нарисую?
ТИМЬЯН (сообразив, в чем дело). Мы художники.

Главный перебирает рисунки Тимьяна, одновременно внимательно следит за реакцией художников. Тимьян нервничает.

ТИМЬЯН. Аккуратней, пожалуйста! Вы их помнёте!

Главный убеждается в том, что они и в самом деле художники, подаёт знак Старшему, тот подаёт знак грибникам. Грибники перестают покачиваться и следить за движениями художников. Художники складывают всё обратно в этюдники. 

ГЛАВНЫЙ (широко улыбаясь, с пугающим дружелюбием). Прошу прощения за это маленькое недоразумение. Мы займём совсем немного вашего времени. Присаживайтесь. (Тимьян и Альферац недоумённо переглядываются.)

Главный подаёт знак Старшему, тот забирает корзины у трёх грибников и подаёт им знак. Грибники встают на колени и ставят лбы на землю, выгибая спины. Главный садится на одного из грибников, рукой предлагает художникам сесть на других. Художники в ужасе. Главный быстро соображает, хлопает в ладоши, грибники возвращаются на свои места.

ГЛАВНЫЙ. Позвольте, я немного расскажу о нас. (Показывает на грибников, те вымученно улыбаются. Главный ждёт реакции художников, не дожидается, говорит дальше). Много лет мы занимаемся грибным делом. У нас есть свои секретные места, например, то, на которое вы случайно забрели. (Улыбается ошарашенным художникам.) Но это же здорово, ведь иначе мы бы не встретились! Вы могли лицезреть, как мы соблюдаем секретность наших грибных мест, потому что благодаря этому мы можем контролировать качество продукта. Вы не устали?

Художники от неожиданности вопроса вздрагивают и жмутся друг к другу.  

ГЛАВНЫЙ. Должно быть, я вас утомил. Не хотите ли взглянуть на наши сегодняшние достижения?

Он подводит их к грибникам с корзинами. 

ГЛАВНЫЙ. Обратите внимание - все грибы свежие, абсолютно натуральные и очень вкусные.
ТИМЬЯН (шепчет Альферацу). А это нормально, что вокруг них летают мухи?
АЛЬФЕРАЦ (шёпотом). Может, это не из-за грибов, а из-за грибников?

Главный подслушивает художников, делает знак Старшему, тот командует грибникам поставить корзины и отступить на несколько шагов. 

ГЛАВНЫЙ. В знак нашей дружбы мы отдадим вам грибы по самой низкой цене.
АЛЬФЕРАЦ (Тимьяну). Хочешь грибов?

Тимьян испуганно смотрит на Альфераца, ощупывая свои карманы. Альферац делает то же. 

АЛЬФЕРАЦ. У нас нет денег.
ГЛАВНЫЙ. Мы легко решим этот вопрос. (Альферацу, тихо.) Отойдёмте в сторону.
АЛЬФЕРАЦ. Зачем?

Главный отводит художников в сторону. Он выглядит озабоченным. 

ГЛАВНЫЙ. У вас правда нет денег?
АЛЬФЕРАЦ. Правда, нет!
ГЛАВНЫЙ. Даже пары монет?
АЛЬФЕРАЦ. Нет! (Хочет вывернуть карманы, Главный его останавливает.)
ГЛАВНЫЙ. Не надо об этом кричать. Вы же понимаете, что я вас так просто не отпущу?
АЛЬФЕРАЦ. Вы будете нас бить?
ГЛАВНЫЙ. Нет. Но вы должны купить у нас грибы. Более того - вы должны хотеть купить у нас грибы.
ТИМЬЯН. Я не понял.
ГЛАВНЫЙ. Они (показывает на грибников) хотят вас побить.
ТИМЬЯН. Это плохо.
ГЛАВНЫЙ. Я могу их сдержать.
ТИМЬЯН. Это хорошо.
ГЛАВНЫЙ. А если я не смогу их сдержать?
ТИМЬЯН. Я запутался.
ГЛАВНЫЙ. Почему они за мной ходят? (Кивает на грибников.) Они думают, что я знаю грибные места. Хотя на самом деле я давно потерял все ориентиры. Мы носимся по лесу и суём грибы всем, кого видим. Даже животным. Мне приходилось насаживать наши грибы на ежей и отнимать у них жёлуди, как будто ёж купил наши грибы за жёлудь. Мне приходилось вынимать траву изо рта у оленя, и насаживать ему на рога грибы. Им (указывает на грибников) это льстит, ведь даже олени покупают у нас грибы. Я их убеждаю в том, что наше дело процветает, что они лучшие собиратели и продавцы грибов, а я лучший предводитель и проводник.
ТИМЬЯН. Почему вы не уходите из леса?
ГЛАВНЫЙ. Это наш бизнес.
ТИМЬЯН. Бросьте этот бизнес.
ГЛАВНЫЙ. Нет. Грибы - смысл их жизни. Сбор грибов, продажа грибов, обмен грибов. Я бы дал вам деньги, чтобы вы купили у нас грибы, но у меня нет денег. Поэтому придумайте что-нибудь. Надеюсь, вы понимаете, что иначе они меня свергнут. (Выжидающе смотрит на художников, те не выражают сочувствия.) А вас убьют. (Художники переглядываются.) Потом разбегутся по лесу и умрут каждый по отдельности, потому что перестанут быть грибниками. (Художники с сочувствием смотрят на грибников.) Грибы - смысл их жизни. Подумайте.

Главный отходит к Старшему. Художники совещаются.

АЛЬФЕРАЦ. Мы можем отдать твой табурет.
ТИМЬЯН. Что?
АЛЬФЕРАЦ. Я буду тебе одалживать свой.
ТИМЬЯН. А может лучше твой плащ?
АЛЬФЕРАЦ. Я замёрзну, ты что.
ТИМЬЯН. Тогда твою флягу.
АЛЬФЕРАЦ. Ты сам из неё пьешь. Подожди, дай подумать... (Думает.) Давай отдадим твою картину. Любую. С деревом.
ТИМЬЯН. Нет, мы должны отнести их тем, из-за кого мы оказались в этом лесу.
АЛЬФЕРАЦ. Ты нарисуешь ещё.
ТИМЬЯН. Но ты не даёшь мне рисовать!
АЛЬФЕРАЦ. Я специально дам тебе время, чтобы ты нарисовал новые деревья.
ТИМЬЯН. А вдруг ты отдашь им то самое идеальное дерево?

Альферац открывает этюдник Тимьяна и рассматривает картины и рисунки. Перебирает. 

АЛЬФЕРАЦ. Тут нет ничего похожего даже на здоровое дерево, не то чтобы на идеальное. Я отдаю вот это, самое кривое.
ТИМЬЯН. Ладно.

Художники встают, подходят к грибникам. 

АЛЬФЕРАЦ (наклоняется к Тимьяну). Говорить буду я.
ТИМЬЯН. Ладно.
АЛЬФЕРАЦ (откашливается, старается быть понятным грибникам, сопровождает слова движениями). Грибы! (Показывает на корзины.) Какие хорошие у вас грибы! Я так проголодался! Я хотел бы купить у вас грибов! (Грибники топчутся.)
ГЛАВНЫЙ. Какие грибы вам нравятся?
АЛЬФЕРАЦ. Вот те.
ГЛАВНЫЙ. Прекрасный выбор.
АЛЬФЕРАЦ. О! Я забыл! У нас же нет денег! (Грибники замирают.)
ГЛАВНЫЙ. Тогда как вы собираетесь покупать грибы?
АЛЬФЕРАЦ. У нас есть кое-что получше! (Достает картину Тимьяна.) Взгляните!
ГЛАВНЫЙ. Что это?
ТИМЬЯН (шепчет Альферацу). Помнишь, нам рассказывали про монахов, которые так долго жили в монастыре, что разучились понимать, что нарисовано на бумаге? Вдруг это тот же случай, и он думает, что ты ему предлагаешь грязный холст?
АЛЬФЕРАЦ. Это картина!
ГЛАВНЫЙ. Это дерево.
АЛЬФЕРАЦ. Да, это картина с деревом.
ГЛАВНЫЙ. Вы хотите обменять её на грибы?
АЛЬФЕРАЦ. Да.
ГЛАВНЫЙ. Зачем мне дерево?
АЛЬФЕРАЦ (озадаченно). Это картина.
ГЛАВНЫЙ. Это дерево.
АЛЬФЕРАЦ. Это картина с деревом.
ГЛАВНЫЙ. Зачем мне картина с деревом?
АЛЬФЕРАЦ. Вы будете наслаждаться лицезрением этой картины...
ГЛАВНЫЙ. Зачем мне наслаждаться лицезрением этого дерева, если я только и вижу, что деревья?
ТИМЬЯН (шепчет Альферацу). Если что, у нас есть твой табурет. И плащ.
АЛЬФЕРАЦ (Главному). Позвольте с вами не согласиться. Это искусство.
ГЛАВНЫЙ. Это нарисованное дерево. Зачем мне на него смотреть, если я могу смотреть на настоящее? Мне кажется, на живое смотреть интереснее.
АЛЬФЕРАЦ. Нарисованное не менее интересно. 

Грибники чуть распрямляются, смотрят то на рисунок, то на деревья, пытаются определить, на что интереснее смотреть.

ТИМЬЯН (заметив заинтересованность грибников). Это объект искусства. Объекты искусства со временем сильно возрастают в цене. Понимаете? Сейчас – маленькая цена, через год – большая цена.
АЛЬФЕРАЦ. Главное, что это искусство. Посмотрите на богатство красок, экспрессивные линии и интересную композицию. (Тоже замечает искренний интерес грибников.) Посмотрите на тень, в которой сходятся все цвета. (Грибники чуть подходят, рассматривают.) Эти контрасты (указывает пальцем) - это больше, чем свет и тень. Они спорят? Или они дополняют друг друга? Представьте, что их нет. Дерево останется тем же, но почувствуете ли вы что-нибудь? Вы смотрите на эту картину и чувствуете тепло здесь (показывает на светлый участок) и прохладу здесь (показывает на тёмный). А что вы чувствуете здесь?
ГРИБНИК НП. Трудно разобрать.
АЛЬФЕРАЦ. Конечно, трудно. В этой листве может быть всё что угодно. И только вы видите, что там.
ГРИБНИК НП. Только я знаю, что там.
АЛЬФЕРАЦ. Да! На картине можно увидеть нечто большее, чем просто дерево. В этом дереве можно увидеть собственную душу.
ГРИБНИКИ:
- Где?
- Я тоже хочу.
- Я вижу.
- Там есть грибы?
АЛЬФЕРАЦ. Грибы очень мелкие по сравнению с этим деревом. Давайте смотреть на то, что больше грибов.
 ГРИБНИКИ:
- Хорошо.
- Красиво.
ГЛАВНЫЙ. Ну вот и хорошо. Соглашаемся на эту плату?

Грибники кивают. Главный командует Альферацу открыть этюдник и вываливает в него грибы. Художники видят, что грибники увлеклись картиной и сбегают.

Сцена 6. Таблички 

ТИМЬЯН. А ещё спрашивают, зачем нужно искусство.
АЛЬФЕРАЦ. Кто спрашивает?
ТИМЬЯН. Люди спрашивают.
АЛЬФЕРАЦ. Если человек спрашивает, зачем нужно искусство, то этот человек нужен миру очевидно меньше, чем искусство.
ТИМЬЯН. Я не об этом. Эти грибники как только вгляделись в картину - они сразу на людей стали похожи!
АЛЬФЕРАЦ. Ты имеешь в виду - стали говорить про грибы?
ТИМЬЯН. Я имею в виду, они стали говорить!

Некоторое время идут молча. 

АЛЬФЕРАЦ. Это же те самые, счастливые.
ТИМЬЯН. Кто?
АЛЬФЕРАЦ. Грибники.
ТИМЬЯН. Они не выглядели счастливыми.
АЛЬФЕРАЦ. Ты говорил, что это счастье - быть частью целого, работать на общее дело и видеть, что ты нужен.
ТИМЬЯН. Это не дело, это... грибы.
АЛЬФЕРАЦ. Так у всех грибы вместо дел. (Помолчав.) А знаешь в чём ирония? Они все вместе и каждый по отдельности - тоже потерявшиеся в лесу. Только у них нет времени об этом думать.
ТИМЬЯН. И желания. Они хотят не думать, а собирать грибы. (Внезапно.) А мы?
АЛЬФЕРАЦ. А мы ищем идеальное дерево.

Снова идут молча.

АЛЬФЕРАЦ. Помнишь, мы думали, как узнать идеальное дерево... будет ли на нём ленточка с табличкой... Я понял, что все наши рассуждения - это чушь!
ТИМЬЯН (от неожиданности останавливается). Ух ты. Кажется, грибники хорошо на тебя повлияли. Я готов отдать им ещё одну картину, чтобы ты совсем пришёл в себя.
АЛЬФЕРАЦ. Правда, это же глупо. Мы можем просто не узнать это идеальное дерево! Они, те, кто видел его, наверняка понимали, что у нас не настолько совершенный глаз, как у них, и мы его просто не узнаем, если на нём не будет никаких обозначений!
ТИМЬЯН. С чего ты взял, что они знают, как выглядит идеальное дерево?
АЛЬФЕРАЦ. Они говорили уверенно... Они верили в то, что говорили. Я не вправе сомневаться в чьей-то вере.
ТИМЬЯН. Ты идеализируешь всё, чего не понимаешь. И придаёшь слишком большое значение их словам. Говорить уверенно и давать невыполнимые задания - это свойственно людям их мира.
АЛЬФЕРАЦ. Почему ты думаешь, что они люди?
ТИМЬЯН (испуганно смотрит на друга). В смысле?
АЛЬФЕРАЦ. Рассказать тебе одну историю?
ТИМЬЯН. Не надо.
АЛЬФЕРАЦ. В одном плоском, двухмерном пространстве (водит рукой, будто по поверхности стола) жили круги. Жили хорошо, были разного размера, аккуратно друг друга обходили. Вдруг в их мире появился круг, умеющий менять размеры. Никто из кругов не мог понять, в чём дело, а этот, уникальный, не признавался. Знаешь, в чём секрет?
ТИМЬЯН. Какая разница?
АЛЬФЕРАЦ. В том, что круги жили в своём двухмерном измерении, а этот - тот, который менял размеры, он на самом деле был шаром, и жил в трёхмерном пространстве! Он не был кругом, он был шаром, который иногда больше или меньше проходил сквозь ту плоскость, на которой жили эти круги! (Показывает ту же воображаемую поверхность стола, сквозь которую вверх-вниз проходит этот шар).
ТИМЬЯН. Если ты пытаешься намекнуть, что я ростом не вышел, то меня это давно не волнует.
АЛЬФЕРАЦ. Ты не понимаешь. Если мы чего-то не видим, или видим что-то, что не можем понять - это не в мире проблема, а в нас. Это мы не верим, что мир трёхмерный, что кто-то может проникать в другие миры, а мы нет. У нас нет какого-то важного органа восприятия!
ТИМЬЯН. Мы в лесу! Какие круги? Какие органы восприятия?
АЛЬФЕРАЦ. Мы можем просто не увидеть, что это совершенное дерево, если нам кто-то не подскажет!
ТИМЬЯН. Ты все это долго и скучно говорил для того, чтобы доказать, что деревья в лесу могут быть обмотаны...

Он не договаривает. Они молча подходят к дереву и видят, что оно обмотано ленточкой, на ленте табличка со стрелкой и надписью: «Идеальное дерево там». 

ТИМЬЯН (читает). Идеальное дерево... (показывает пальцем направление) там...

Чрезвычайно взволнованные, они идут по стрелке. Доходят до ещё одного дерева с табличкой.

ТИМЬЯН. «Идеальное дерево туда».

Они идут по новой стрелке. Доходят до ещё одного дерева с табличкой. 

ТИМЬЯН. «Идеальное дерево в ту сторону».

Они снова идут в указанном направлении и оказываются около той, самой первой таблички.

ТИМЬЯН. Там.

Они идут в указанном направлении.

ТИМЬЯН. Туда.

Они идут в указанном направлении.

ТИМЬЯН. В ту сторону.

Они идут в указанном направлении и оказываются у первого дерева.

ТИМЬЯН. Тебе не кажется, что это... (Изображает руками, что они ходят по кругу.)

Альферац не смотрит на друга, снова идёт по кругу по трём стрелкам. Потом ещё раз — уже бежит, но внимательно осматривает деревья вокруг, и особенно в центре круга. Он хочет бежать третий раз, но Тимьян кидает в него жёлудь.

 

Сцена 7. Жёлуди 

ТИМЬЯН. Может, хватит?
АЛЬФЕРАЦ. Оно, наверное, совсем рядом.
ТИМЬЯН. Или кто-то решил над нами пошутить.
АЛЬФЕРАЦ. Или ветер перевернул таблички. Но следующие таблички должны быть где-то рядом.
ТИМЬЯН. Или все остальные таблички сняли, чтобы никто не нашёл это драгоценное дерево.
АЛЬФЕРАЦ. Они сделали это, чтобы сберечь его?
ТИМЬЯН. Чтобы поиздеваться над нами.
АЛЬФЕРАЦ. Что-то я устал.

Обессиленный, он садится на землю. У него кружится голова. 

ТИМЬЯН. Давай порисуем?
АЛЬФЕРАЦ (с пустым взглядом). Давай.

Тимьян открывает этюдник, рисует первое попавшееся дерево. Альферац медленно открывает свой этюдник и пугается, потому что на него вываливаются грибы. Альферац грустно смотрит на грибы.  

ТИМЬЯН. Ты не ел с самого утра. Может, нам всё-таки съесть эти грибы?

Альферац отрешённо ест гриб. Тимьян рисует и тоже ест грибы. Альферац засыпает. Тимьян засыпает прямо перед этюдником, пытаясь рисовать. Становится темно и туманно. Альфераца и Тимьяна больше не видно, теперь видно два жёлудя, висящих на ветке дерева, под которым сидели художники. 

РЫЖИЙ ЖЁЛУДЬ (смотрит вниз, на землю). Когда-нибудь мы упадём.
КОРИЧНЕВЫЙ ЖЁЛУДЬ. Зачем сейчас об этом думать? Когда мы упадём, нас будут волновать совсем другие вещи.
РЫЖИЙ. А какие вещи нас будут волновать?
КОРИЧНЕВЫЙ. В тот момент, когда мы будем падать? Мы будем думать о том, что зря тратили время на бессмысленные разговоры о том, «что будет, когда мы упадём».
РЫЖИЙ (помолчав). Но в этом нет смысла.
КОРИЧНЕВЫЙ. В чём?
РЫЖИЙ. Сначала мы висим на ветке, потом падаем - и становимся компостом.
КОРИЧНЕВЫЙ. Если повезёт, из нас вырастет нечто большее.
РЫЖИЙ. Дуб?
КОРИЧНЕВЫЙ. Дуб. На дубе много желудей.
РЫЖИЙ. Почему тебе безразлично всё важное?

На ветку с желудями садится птица.

КОРИЧНЕВЫЙ. Смотри, какая красивая птица.
РЫЖИЙ. Она сейчас раскачает нашу ветку, и посмотрим, будешь ли ты так о ней думать, когда упадёшь...
КОРИЧНЕВЫЙ. Значит, время пришло.
РЫЖИЙ. Но я не готов падать.
КОРИЧНЕВЫЙ. Никто никогда к этому не готов.
РЫЖИЙ. Я не хочу стать компостом.

Птица отталкивается от ветки, ветка трясётся, жёлуди падают на землю.

РЫЖИЙ. А я тебе говорил. Как ты думаешь, когда мы превратимся в это...
КОРИЧНЕВЫЙ. В нечто большее.
РЫЖИЙ. В дубы. Мы останемся теми же желудями?
КОРИЧНЕВЫЙ. Нет, ты станешь деревом.
РЫЖИЙ. Но я буду думать так же как сейчас, как жёлудь?
КОРИЧНЕВЫЙ. Тебе кажется, что дуб может думать так же, как жёлудь?
РЫЖИЙ. Дуб, конечно, видит намного больше, но не думаю, что от этого зависит то, что он как-то лучше и интереснее думает.
КОРИЧНЕВЫЙ. Ты станешь деревом. Ты перестанешь быть жёлудем.
РЫЖИЙ. То есть я утрачу своё сознание? Но моё сознание это и есть я.
КОРИЧНЕВЫЙ. Ты жёлудь.
РЫЖИЙ. Я думающий жёлудь!
КОРИЧНЕВЫЙ. А ты попробуй докричись до того дуба, с которого мы упали, вдруг для него это важно. Или до той огромной птицы. Или до другого дуба. Им очень важно знать, что ты думающий жёлудь. (Молчат.)
РЫЖИЙ. Как ты думаешь, почему деревья с нами не разговаривают?
КОРИЧНЕВЫЙ. Я бы тоже с тобой не разговаривал, если бы мог.
РЫЖИЙ. Ну и молчи, кто тебя заставляет. (Молчит.) Доволен? (Молчит.) Мне страшно, не молчи, пожалуйста.
КОРИЧНЕВЫЙ. Наверное, болтливость - это тоже грех?
РЫЖИЙ. Мне кажется, нет.
КОРИЧНЕВЫЙ. Это был риторический вопрос. (Молчит.) Не обижайся, я просто хотел тебя проучить. (Молчит.) Прости меня. (Молчит.) Ты меня игнорируешь. (Ждёт.) Ты уже превратился в дерево? Или ты ни во что не превращаешься? (Ждёт.) Жёлдя, ты есть? Жёлдя, мне страшно одному…

Жёлуди затихают и исчезают. Художники открывают глаза, испуганно смотрят друг на друга, понимают, что видели одно и то же.

ТИМЬЯН. Это что было?
АЛЬФЕРАЦ. Жёлуди.

Тимьян хочет пить, в его фляге воды нет, проверяет флягу Альфераца, в ней тоже пусто. Тимьян смотрит на свой рисунок, показывает Альферацу. Рисуя в полудрёме, он испортил рисунок некрасивыми линиями. Он злится и быстро собирается. Альферацу собираться не нужно, он что-то ищет на земле.

ТИМЬЯН (зло, показывая на пустые фляги). Пойдём! Нужно найти реку, иначе я кого-нибудь покалечу.
АЛЬФЕРАЦ. Может, нам поискать их?
ТИМЬЯН. Кого?
АЛЬФЕРАЦ. Жёлуди.
ТИМЬЯН. Поискать? Тебе, кажется, нравится «искать». (Уходит.)
АЛЬФЕРАЦ (тихо). Жёлдя.

 

Сцена 8. Бумага

Тимьян идёт в ту сторону, откуда слышна река. Идёт быстро, начинает говорить даже раньше, чем Альферац его догоняет, ему не важно, слышат его или нет. 

ТИМЬЯН. Все эти таблички, все эти жёлуди... Очевидно, что кто-то хочет поиздеваться над нами. Нет, это не кто-то, это – они. Те, которые сказали нам идти в лес.
АЛЬФЕРАЦ (догоняет). Они хотят нам что-то показать…
ТИМЬЯН. Раньше я думал, что те, кто обладают такими возможностями и такой властью, не будут заниматься мелким пакостничеством.
АЛЬФЕРАЦ. Но мы двухмерные.
ТИМЬЯН (прислушивается к реке, убеждается, что они идут в правильном направлении, идёт дальше.) Когда я был маленьким, я ходил заниматься рисованием, и там у меня был друг. Сын таких, как они, с властью, деньгами. Мы с ним подружились просто потому, что сидели рядом. У него был красивый деревянный чемодан. С лучшей бумагой, как у профессиональных художников, самыми дорогими карандашами... Я приходил с пачкой дешёвой писчей бумаги, криво обрезанной на фабрике, тонкой, бракованной, и одним-двумя карандашами. Когда нам давали задания, я изрисовывал листов тридцать, пока не находил лучшую композицию, попутно рисовал на полях каляки-маляки, некоторые из которых становились идеями для следующих рисунков, а некоторые просто выбрасывались... Я фонтанировал и был счастлив. А моему другу было трудно. Он выкладывал перед собой лист этой красивой твёрдой бумаги... и пыхтел. Сначала он долго не решался начать - он же не мог потренироваться на ней: порисовать какую-нибудь глупую закорючку, скомкать и выбросить - бумага слишком красивая. Он долго в голове пытался выстроить композицию, потом начинал что-то робко обозначать, тоненько рисовать... в итоге получалась полная чушь, потому что и у хорошего художника вряд ли что-то получится с первого раза, не говоря уж о ребёнке. Он так расстраивался. Мне завидовал. Однажды он забыл свой чемодан - а может, он специально его не взял? - и попросил у меня бумагу и карандаш. Он сиял. Он был счастлив, он мог портить листы, рисовать на полях, придумывать что-то невообразимое, и в итоге придумал лучше всех. Его впервые хвалили. А когда он пришёл домой и показал родителям свой рисунок на моем огрызке бумаги... они стали его ругать, почему он тащит домой мусор и почему не вернулся за нормальной бумагой. Он рассказал мне это на следующий день, потом просто сидел над бумагой час и даже не пытался её пачкать. Больше он рисовать не приходил, и наши пути разошлись. И вот что я думаю - а как он теперь с этим живёт? Он же наверняка не может просто так, безучастно смотреть на искусство, в нём точно происходит внутренняя борьба - зависти, обиды, разочарования... Мне кажется, сейчас он должен ценить искусство, но при этом притеснять художников, невольно мстить им. Может, со всеми такими детьми это происходит? Может, когда нас отправляли искать идеальное дерево, их желанием было — не получить его, а поизмываться над нами? (Смотрит на Альфераца, будто впервые его замечая.) Хотя кому я это рассказываю. Тебе же безразличны — и они, и люди, и я, и ты сам. Ты же ищешь идеал, тебе плевать, сколько человеческих душ было погублено в погоне за ним, сколько ног истоптано и грибов съедено. (Помолчав.) Мне кажется, когда мы выберемся отсюда, я найду себе другой мост.

Они доходят до реки. Тимьян споласкивает лицо, пытаясь прийти в себя, набирает воды во флягу, пьёт. Альферац тихонько садится рядом, пытаясь понять настроение друга.

 

Сцена 9. Река

АЛЬФЕРАЦ. У тебя есть враг?
ТИМЬЯН. Кроме тебя?
АЛЬФЕРАЦ. На безрыбье и рак рыба.

Тимьян грустно смотрит на испорченный рисунок.

АЛЬФЕРАЦ. Не расстраивайся ты так. Каждый неудавшийся рисунок - способ понять что-то про себя.
ТИМЬЯН. Ты про то, что не надо рисовать, когда засыпаешь или ешь грибы? Вот так новости.
АЛЬФЕРАЦ (показывает на особо нелепые линии). Посмотри, ты же не знал, что вот так можешь.
ТИМЬЯН. Испортить бумагу?
АЛЬФЕРАЦ. Нет. Ты же никогда так крону не рисовал.
ТИМЬЯН. Так рисует крону любой ребенок.
АЛЬФЕРАЦ. Ты приблизился к младенческому состоянию, когда... (он не хочет говорить ни про жёлуди, ни про грибы) когда это рисовал. Теперь твоя рука, рука профессионального художника, умеет рисовать то, что умеют только дети.
ТИМЬЯН. Ты думаешь, что когда мы поднимаемся выше по уровням мастерства, мы утрачиваем навыки нижних уровней?
АЛЬФЕРАЦ. Конечно.
ТИМЬЯН. Ты не прав.
АЛЬФЕРАЦ. Теперь ты научишься мыслить шире, может, придумаешь что-то такое в искусстве, чего не бывало.
ТИМЬЯН. Это никому не нужно.
АЛЬФЕРАЦ. Тебя волнует только то, сможем ли мы это продать?
ТИМЬЯН. Меня волнует то, что это (показывает на кривой рисунок) никому не нужно. И что мы никому не нужны. Тоска...
АЛЬФЕРАЦ. Река не море, тоска не горе. (Встаёт, показывает, что пора идти.) Без труда не выловишь и рыбку...
ТИМЬЯН. Из реки?
АЛЬФЕРАЦ. Жизнь прожить - не реку перейти. (Поняв, что перепутал.) Ой.
ТИМЬЯН (тоскливо смотрит на друга и понимает неизбежность дальнейшего пути). Всё течёт, ничего не меняется.

Тимьян встаёт, за ним встаёт и Альферац. 

АЛЬФЕРАЦ. Попробуем двигаться вдоль реки.
ТИМЬЯН. Подожди.

Тимьян подходит к ближайшему дереву и вырезает на нём своё имя, Альферац терпеливо ждёт.

АЛЬФЕРАЦ. Это чтобы знать, просматривали мы этот участок или нет?
ТИМЬЯН. Нет. Это чтобы хоть одно дерево знало, что я существую.
АЛЬФЕРАЦ. Я знаю, что ты существуешь.
ТИМЬЯН. Это мне говорит человек, который ищет говорящих желудей.
АЛЬФЕРАЦ. А потом кто-нибудь тоже будет идти по этому лесу и думать, что надписей на деревьях не бывает. Потом наткнётся на это и будет думать, что сошёл с ума. Или умер. Или потерял себя. Получается, ты этой надписью себе показываешь, что существуешь, а другой человек увидит и засомневается, что существует он.
ТИМЬЯН. Если бы у всех возникал этот вопрос, то деревьев без надписей не осталось бы. Но у людей такого вопроса не возникает. Они скорее поверят в то, что мира вокруг них не существует.
АЛЬФЕРАЦ. Просто ты давно не видел людей.
ТИМЬЯН (долго смотрит на Альфераца, делает ударение на слово людей). Людей я действительно давно не видел.

 

Сцена 10. Корзины

Художники идут по лесу, не теряя из виду реку. 

ТИМЬЯН. Моя бабушка говорила: если потерялся в лесу, иди вдоль реки, река выведет тебя к людям.
АЛЬФЕРАЦ. Мы идём вдоль реки, чтобы было легче понять, были мы здесь или нет.
ТИМЬЯН. Зачем нам это?
АЛЬФЕРАЦ. Так будет легче найти идеальное дерево.
ТИМЬЯН (слышит что-то сбоку, поворачивается в ту сторону и останавливается). Или старых знакомых.

Художники подходят к грибникам. Они выглядят совсем не так как раньше - они осунулись, сидят на земле, смотрят вниз и не подают признаков жизни, только слегка качаются на ветру. Старший точит свою палку, делая что-то наподобие копья, Главный думает. Наконец, Главный замечает художников.

ГЛАВНЫЙ. У нас больше нет грибов.
ТИМЬЯН. Не надо нам ваших грибов.
ГЛАВНЫЙ (судя по его отрешенности, ответ его мало интересует). Тогда что вам нужно?
АЛЬФЕРАЦ. Мы случайно на вас наткнулись.
ГЛАВНЫЙ. Никто в этом лесу не натыкался на нас второй раз.
ТИМЬЯН. Почему они не шевелятся?
ГЛАВНЫЙ. А ты повнимательнее посмотри, ты, кажется, художник.

Художники внимательно смотрят.

АЛЬФЕРАЦ. Где ваши корзины?
ГЛАВНЫЙ. Хороший вопрос. Спрашивай.
АЛЬФЕРАЦ (снова обращается к Главному, на всякий случай с той же интонацией). Где ваши корзины?
ГЛАВНЫЙ. Они носили, у них и спрашивай!

Главный делает знак Старшему, тот палкой тыкает грибника, чтобы он подошёл к художникам. Грибник подходит. У него согнута спина, и он не может разогнуться, даже когда говорит.

АЛЬФЕРАЦ. Где ваши корзины?
ГРИБНИК. Сплю. Корзина. (Показывает, как обнимает корзину, пока спит.) Вдруг! (Показывает, что просыпается.) Олень! (Показывает, как он испугался оленя.) Олень-рога-корзина! (Показывает, как олень насадил корзину на рога.) Олень-рога-корзина, олень-рога-корзина! (У него начинается истерика, он смотрит на палку Старшего, из чего можно сделать вывод, что за эту историю он был неоднократно бит.)
ГЛАВНЫЙ. Спокойно. (Делает знак Старшему, чтобы он отошёл, потому что тот стал надвигаться на грибника.)
ГРИБНИК. Корзина-рога. (Показывает, что олень ушел с корзиной на рогах.)
ТИМЬЯН. Почему ты ему не помешал?
ГРИБНИК (не понимает, как можно задавать такие вопросы). Олень! Рога! Копыта! (Показывает, как олень начал бы его избивать.)
ТИМЬЯН. Ты ещё хочешь собирать грибы?
ГРИБНИК. Спина... Грибы... Спина...

Грибник НП (недавно прибившийся) топчется на одном месте, не решаясь подойти из-за палки Старшего. Главный подзывает его. Он подходит к Тимьяну.

ГРИБНИК НП (Тимьяну). Он говорит, что его спина согнулась, пока он собирал грибы, и он не может её выпрямить. Он не может не собирать грибы.

Тимьян идёт к другим грибникам.

АЛЬФЕРАЦ (Главному). Почему он говорит нормально? 
ГЛАВНЫЙ. Он недавно к нам прибился, не успел одичать. 

Тимьян подходит к грибникам.

ТИМЬЯН. Олень?
ГРИБНИК. Олень-рога-корзина.
ТИМЬЯН (подходит к другому грибнику). Рога?
ГРИБНИК. Рога-олень-корзина.
ТИМЬЯН (подходит к другому грибнику). Корзина?
ГРИБНИК. Корзина-рога-олень.

На Тимьяна надвигается Старший, Тимьян испуганно убегает к Альферацу и Главному. Старший смеётся.

ТИМЬЯН. Мне не нравится, что он (показывает на Старшего) затачивает свою палку. Мне и без заточки больно было, когда он меня бил.
ГЛАВНЫЙ. Я ему этого задания не давал.
АЛЬФЕРАЦ. Я хочу с вами поговорить. (Жестом предлагает отойти в сторону.)

Художники и Главный отходят в сторону, Старший напрягается.

АЛЬФЕРАЦ. Что произошло?
ГЛАВНЫЙ. Они потеряли корзины.
АЛЬФЕРАЦ. Вы думаете, мы прямо так и поверим? Олени украли корзины?
ГЛАВНЫЙ (старается быть убедительным). Мы же кормили оленей грибами.
ТИМЬЯН. Это вы им объяснять будете про оленей.
ГЛАВНЫЙ. Я им уже объяснил.
АЛЬФЕРАЦ. Мы поняли. Грибы-олени-корзины. Так куда вы дели корзины?
ТИМЬЯН. По реке сплавили?
ГЛАВНЫЙ (смирившись). По реке.
АЛЬФЕРАЦ. Зачем?
ГЛАВНЫЙ. Вам будет трудно это понять.
ТИМЬЯН. Мы уж как-нибудь постараемся.
ГЛАВНЫЙ. Мы долго ходили по лесу и занимались сбором грибов. Чтобы я мог продуктивно командовать, мне нужен был кто-то, кто бы контролировал выполнение команд. Сначала было продуктивно. Потом он (показывает на Старшего) ожесточился, а они — одичали. И так постепенно, что я даже не заметил. После встречи с вами я кое-что понял. Когда они (показывает на грибников) увидели вашу картинку и очнулись, я подумал - они ведь живые.
ТИМЬЯН (с фальшивым удивлением). Правда?
ГЛАВНЫЙ (искренне). Правда. Они совсем не превратились в животных, нет. Он (кивает на Старшего) один превратился, и то - потому что я ему это позволил. И они (на грибников) одичали, потому, что я позволил. И тогда я подумал: в моих силах это изменить. Причём очень просто. У вас ещё картинки остались?
ТИМЬЯН. Картины, а не картинки.
ГЛАВНЫЙ. Извините, я не хотел вас обидеть.
ТИМЬЯН. Да я так, вредничаю. (Он достаёт картины и рисунки.)
ГЛАВНЫЙ. Не могли бы вы их как-то красиво разложить, чтобы они получили свою дозу искусства и вспомнили, что они люди?

Тимьян начинает раскладывать рисунки на этюднике.

ГЛАВНЫЙ. Нет-нет, они же не могут разогнутся. Пусть искусство будет лежать на земле, а то они до него не дотянутся. Если что-то совсем жалко на землю класть, то поставьте, может, кто-то сможет подняться и увидеть, но это потом.

Художники раскладывают картины и листы с рисунками по земле и одну картину оставляют на этюднике. Старший напрягается. 

ГЛАВНЫЙ (громко грибникам). Помните художников, которые покупали у нас грибы?

Грибники неопределённо качают головами.

ГЛАВНЫЙ. Они пришли, чтобы показать вам свои новые работы.

Грибники не шевелятся. Главный колеблется, но делает знак Старшему, тот прикрикивает на грибников, они вяло встают и идут к картинам. Увидев картины, они преображаются. У них появляются выражения лиц, они наклоняют головы, поворачиваются друг к другу, чтобы увидеть чужую реакцию, и улыбаются. Грибник НП, согнутый, поворачивается к этюднику.

ГРИБНИК НП. Красиво.

Грибники останавливаются над разными рисунками, поднимают их с земли, отряхивают, бормочут отдельные слова: красивая, хорошая, эта… Главный смотрит на художников, показывая, что он имел в виду именно это. 

ГРИБНИК НП. У нас больше нет грибов, чтобы купить рисунки.

Грибники, услышав это, ниже опускают головы. 

ТИМЬЯН. Мы... я... Хотите забрать... картины?
АЛЬФЕРАЦ. Ты что делаешь, а с чем мы вернёмся, что покажем?
ТИМЬЯН. Я ещё нарисую. Тут они нужнее.

Грибники бережно держат рисунки около груди. 

ГРИБНИК НП. Спасибо.
ГРИБНИКИ (вразнобой): Спасибо, спасибо, спасибо…
ГЛАВНЫЙ. А теперь минутку внимания. Давно мы не устраивали обсуждений насущных вопросов. Вопрос назрел.
СТАРШИЙ. Про корзины? Кто их забрал? (Он, очевидно, подозревает Главного.)
ГЛАВНЫЙ. Нет, меня волнует совсем не это. Мы все – грибники. Но мы все разные. Кто-то говорит лучше, кто-то хуже. Кто-то сильный, кто-то слабее. И каждый должен заниматься тем делом, которое ему нравится, если... Если всем остальным это не причиняет неудобства. И если это приносит нам всем пользу. Посему я ставлю вопрос о том, чтобы назначить нового носителя палки!

Старший возмущён. Грибники зашевелились. Старший недовольно отдаёт копьё Главному. Главный ставит около себя Старшего, а с другой стороны Грибника НП.

ГЛАВНЫЙ. Кто за то, чтобы отдать палку ему? (Показывает на Старшего.) Тот пусть бросит рисунок на землю.

Грибники не двигаются.

ГЛАВНЫЙ. Кто за то, чтобы палка досталась ему (показывает на Грибника НП), пусть поднимет рисунок над собой.

Медленно, с кряхтением разгибаясь, грибники поднимают над собой рисунки. 

ГЛАВНЫЙ (Старшему). Ты можешь идти в лес. Или остаться с нами и собирать грибы наравне со всеми.

Старший угрюмо смотрит на палку и встаёт к грибникам. 

ГЛАВНЫЙ. А теперь, друзья, мы идём в лес на поиск прутьев! Мы сплетём новые корзины, кто какую захочет, будем собирать в них грибы и кормить грибами художников и оленей!

Бережно прижимая рисунки к себе, грибники уходят.

 

Сцена 11. Ковры

ТИМЬЯН. Ишь как. Мы в ответе за тех, кого приручили...
АЛЬФЕРАЦ. Ты про кого?
ТИМЬЯН. Я про Главного.
АЛЬФЕРАЦ. Мне всегда казалось, что это глупо.
ТИМЬЯН. Что глупо?
АЛЬФЕРАЦ. Если мы в ответе за тех, кого приручили, то лучше никого не приручать. Ответственности больно много, и без того трудно жить, не отвлекаясь от высоких целей.
ТИМЬЯН. Может, если жить ради тех, кого приручил или даже просто ради людей - высокая цель как-то сама подтянется?
АЛЬФЕРАЦ. Теперь я даже не знаю.
ТИМЬЯН (растерянно). Я отдал им все рисунки.
АЛЬФЕРАЦ. Мне кажется, нам нужно больше рисовать.

Тимьян с надеждой смотрит на друга.

АЛЬФЕРАЦ. Давай рисовать? Тут хороший свет.
ТИМЬЯН (удивлённо смотрит на друга). Давай.

Они открывают этюдники, ставят табуреты, начинают рисовать. Какое-то время рисуют молча. Оба наслаждаются процессом.

АЛЬФЕРАЦ (продолжая рисовать кривое дерево перед собой). Один торговец коврами рассказывал мне такую историю. В детстве он с другими мальчишками учился на мастера ковров. Это древнее искусство, связанное с тем, во что они верят. Каждый узор значит что-то очень важное. Мальчиков отдают учиться ткать ковры, а юношами они заканчивают обучение и становятся мастерами. Когда они только начинали, все хотели создать идеальный ковёр, но каждый представлял это по-своему. Один считал, что самое главное в идеальном ковре - это прочное плетение, другому казалось самым важным чередование цветов, третий считал, что главное - правильно сочетать узоры. Они учились много лет, и на выпускном экзамене нужно было соткать идеальный ковёр. Казалось бы, сделать то, о чём они всегда мечтали. За годы учёбы они получили все нужные знания, набрались опыта… И в результате они соткали одинаковые ковры. Абсолютно. Потому что идеальный ковёр - это тот, у которого все элементы собраны наилучшим образом и любые изменения привели бы к худшим результатам. У совершенного нельзя определить автора. Если есть образцы идеальных ковров, то всё, что ты можешь сделать, если хочешь создать идеальный ковёр - это делать такой же.
ТИМЬЯН. А они что?
АЛЬФЕРАЦ. По-разному. Одни обрадовались, что стали мастерами, другие расстроились, понимая, что творчество в них, скорее всего, загублено навсегда. У одних стало много заказов, а другие пытаются выйти из рамок, осмелиться на свой изъян в совершенстве, а потом сидят на рынке и ждут тех, кто увидит в их коврах искусство. И лишь немногие дожидаются. Я ведь только сейчас понял, почему он рассказал мне эту историю.
ТИМЬЯН. И почему?
АЛЬФЕРАЦ. Потому что мы не ткачи, мы не мастера коврового дела, мы не ремесленники. Мы художники!
ТИМЬЯН. Только догадался, да?
АЛЬФЕРАЦ. Даже если бы мы что-нибудь ткали или шили. Смотри: либо ты умеешь соткать идеальный ковёр, соответствующий всем стандартам идеального, либо ты делаешь такое, чего свет не видывал. В первом случае ты...
ТИМЬЯН. Мастер.
АЛЬФЕРАЦ. А во втором художник. И в целом не так важно, насколько хорош будет тот невиданный ковёр, он может быть очень странным, но это - искусство. А делать идеальное, то есть одинаковое - это ремесло. Идеальное - оно мёртвое, а искусство - оно живое. Оно случайно рождается, живёт, как живётся...
ТИМЬЯН. И умирает?
АЛЬФЕРАЦ. Одно искусство умирает, другое нет. Это не важно. Оно живёт! А не существует по установленному образцу. То же самое и с деревьями! Либо дерево живое, либо оно...
ТИМЬЯН. Мёртвое.
АЛЬФЕРАЦ. Идеальное, да. Мёртвое. Существующее только в идеальных математических пропорциях.

Они рисуют молча. Тимьян шокирован переменами в друге. Альферац вдохновенно рисует кривое дерево перед собой.

ТИМЬЯН. Я сейчас вернусь. Схожу, воды наберу.

Тимьян спускается к реке. 

 

Сцена 12. Идеальное дерево

Тимьян стоит около реки, долго смотрит в воду.

ТИМЬЯН. Подойди сюда.
АЛЬФЕРАЦ. Тебе нужна помощь?
ТИМЬЯН. Просто подойди сюда.
АЛЬФЕРАЦ. Я только во вкус вошёл!

Альферац поднимается и подходит к Тимьяну. Оба смотрят в воду. Альферац достаёт из воды табличку. На ней надпись: «Идеальное дерево». Молчат.

ТИМЬЯН (отрешённо). Наверное, её принесло течением, и она застряла здесь, в камнях. (Смотрит на Альфераца, тот молчит.) Либо дерево погибло и упало в реку, либо его кто-то срубил. Либо кто-то снял табличку и бросил в реку. (Всматривается в недвижимого Альфераца.) Возможно, он долго ходил с этой табличкой. И она ему мешала. Ему, наверное, надоело держать табличку в руках, поэтому он как-то прицепил её к себе. Но я не представляю, как это можно сделать. Я видел много сумасшедших, которые ходят с табличками на себе, но у них вдоволь веревок и скрепок, а в лесу прикрепить к себе табличку затруднительно. Не молчи, пожалуйста.

Альферац возвращается к этюдникам, держа в руках табличку. Тимьян следом. Альферац ловко прицепляет к себе табличку, пропустив верёвки капюшона через дырки таблички. 

ТИМЬЯН. Это было легче, чем я думал.
АЛЬФЕРАЦ (довольный). Пойдём?
ТИМЬЯН (испуганный). Куда?
АЛЬФЕРАЦ. За идеальным деревом.

Тимьян расстраивается. Альферац выдерживает паузу и начинает хохотать над другом. Тимьян тоже смеётся.

АЛЬФЕРАЦ. Я пошутил. Пойдём к ним, покажем им эту табличку, посмотрим, что они на это скажут.
ТИМЬЯН. А что ты её на себя-то нацепил?
АЛЬФЕРАЦ. Кто-то же нацепил на дерево эту табличку. Посчитал, что он вправе решать, что есть идеальное дерево. Теперь я - идеальное дерево. (Смеются.)
ТИМЬЯН. Тогда пошли.
АЛЬФЕРАЦ. Только давай сначала порисуем.
ТИМЬЯН. Давай.

Они рисуют кривые деревья. 

 

КОНЕЦ







_________________________________________

Об авторе: НИКА АРНИКА

Драматург. Литературный институт им. Горького. Преподаватель олимпиадной литературы для школьников. Финалист и призер конкурсов драматургии: «Волошинский конкурс», «Время драмы», «Слово и действие», «Ремарка», «Маленькая ремарка» и др. Редактор отдела драматургии литературного журнала «Лиterraтура». Организатор Международного драматургического конкурса МоноЛит. Член Национальной Ассоциации Драматургов.скачать dle 12.1