ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Cергей Оробий. ЖЗЛ: ТРИ СТРАТЕГИИ

Cергей Оробий. ЖЗЛ: ТРИ СТРАТЕГИИ




Серия «Жизнь замечательных людей» – своеобразный эталон русского нон-фикшна. В середине 2000-х годов интерес к ней заметно увеличивается. Верятно, установилась та дистанция, благодаря которой представители разных наук (как гуманитарных, так и технических) могут вполне беспристрастно рассказывать о своих героях. Другими словами, понятию «замечательный» вновь вернулось его исконное, первоначальное значение: замечательный не в смысле прекрасный (и не только тот, кто соответствует идеологическому канону), а «примечательный», «заслуживающий внимания». Широкому читателю эта разница значений стала особенно понятной после выхода в «ЖЗЛ» книги «Сталин» Станислава Рыбаса (2009).
Интерес к данному жанру может быть обусловлен и тем, что, как заметил Лев Данилкин, российская история настолько необычна, что лучше познавать ее через конкретные биографии, жизненные коллизии. Он же, рецензируя биографию барона Унгерна, написанную (не для ЖЗЛ) Леонидом Юзефовичем, вывел важную формулу биографического жанра: «Проблема с "Самодержцем" состоит в следующем: да, фигура Унгерна по-прежнему гипнотизирует всякого, кто даст себе труд ознакомиться с его удивительной историей, — но достаточно ли этого, чтобы окунуться с головой в 700-страничное жизнеописание человека, чьи поступки кажутся вам, да, курьезными, но и только? Какую ЕЩЕ историю можно рассказать через биографию Унгерна? Ради чего на самом деле мы читаем биографии людей, с которыми заведомо не можем себя идентифицировать? Что вообще нам интереснее на самом деле – биография конкретного человека или биография идеи, которая с максимальной полнотой воплотилась в нем?» [1].
Характерно также, что с середины 2000-х книги «ЖЗЛ» являются полноценными номинантами крупных литературных премий наряду с художественными произведениями (такова премиальная судьба книги Дмитрия Быкова «Пастернак», о которой будет сказано ниже). Сегодня можно утверждать, что целый ряд книг «ЖЗЛ» приобрел особый статус, и это касается не только выбора героя. Как сказал на одном из мастер-классов Быков: «Что нужно, чтобы получились хорошие ЖЗЛ? Хорошие ЗЛ». Но не только: особое значение имеет и повествовательная тактика автора, который берется за замечательного человека. Важно не только о ком написано, но и как.
В общем массиве книг «ЖЗЛ» мы выделяем  три  любопытные повествовательные стратегии.
Первую стратегию можно условно назвать «случаем Дмитрия Быкова». Она заключается в том, что автор биографий трех культовых поэтов сам является поэтом и незаурядной творческой личностью. Именно поэтому он видит в объекте своего описания alter-ego [2] – близкую систему ценностей, схожие этические и эстетические установки. Биографии Быкова «Пастернак» (2005), «Окуджава» (2008), «Маяковский» (готовится к выходу), «Горький» (вне серии «ЖЗЛ», но с броским и узнаваемо-аллюзивным названием «А был ли Горький?») показывают интерес автора к определенному типу творческой личности: незаурядный писатель/поэт, вынужденный конформист, находящийся в сложных отношениях любви-ненависти с современной ему властью. Конечно, такое осмысление возможно только в формате ЖЗЛ: в меру академичном (претендует на некую «окончательность» биографии), но и в меру свободным (предполагает смелые художественные трактовки творчества).
Вторая стратегия может быть проиллюстрирована книгой Льва Данилкина о Гагарине (2011). Здесь герой отделен от автора абсолютной дистанцией: во-первых, он уже героически погиб и стал достоянием истории, во-вторых, уже при жизни получил статус легенды, совершив нечто невероятное с точки зрения обычного человека. Гагарин – это тайна, и тайна крайне привлекательная. Может быть, поэтому Данилкин прибегает к монтажному принципу, собирая образ героя-космонавта из сотен цитат самых разных свидетелей – очевидцев, летописцев и т.д. Как писал о похожем случае Юрий Лотман, «недостаток информации компенсируется ее стереоскопич­ностью» [3]. Прибегая же к современной метафоре, можно сказать, что данилкинский Гагарин «снят» одновременно  с сотен точек зрения – и в голове читателя в итоге складывается некий биографический пазл, причем тайна жизни героя не теряет своей привлекательности.
Добавим, что монтажный принцип восходит к вересаевской книге о Пушкине, в наше время применен в скандальной книге Тамары Катаевой «Анти-Ахматова», в такой же повествовательной манере выполнена книга Анны Сергеевой-Клятис «Пастернак в жизни», только что вышедшая в «Редакции Елены Шубиной» и уже широко обсуждаемая.
Третья стратегия – быть биографом «на полную ставку», работая на определенном литературном поле, разрабатывая определенный историко-культурный период. Прежде всего, здесь нужно сказать о самом законспирированном авторе «ЖЗЛ» Максиме Чертанове. До недавнего времени о нем было известно лишь то, что Чертанова отличает исключительная работоспособность и что он отдает предпочтение представителям западной культуры XIX-ХХ века: его книги посвящены Хемингуэю, Уэллсу, Конан Дойлю, Марку Твену, Дарвину, Дюма, сейчас готовит биографию Эйнштейна. Всё это выигрышные для биографа фигуры: о них каждый наслышан с детства, но готов  – и ожидает – услышать еще много интересного. Это дает Чертанову возможность маневрировать: он темпераментен, как Быков (не случайно они выступали как соавторы), но и дотошен, как академический ученый. Для чертановского героя обязателен элемент авантюрности, причем не только житейской, и именно это авантюрное зерно является тем  сюжетным мотором, который движет повествование и держит читателя в напряжении. Чертанов умеет находить «сильную» жизненную фабулу, на которой можно построить интересное, интригующее жизнеописание. Можно добавить, что настоящее имя автора – Мария Кузнецова – стало известно на церемонии вручения премии «Просветитель» (21 ноября 2013 года), и это тоже важный знак признания необычного автора.
В этом же ряду биографов, «возделывающих свой сад» – Алексей Варламов, выпустивший одну за другой биографии Грина, Пришвина, Распутина, Булгакова, Алексея Н.Толстого, Платонова (все – ЖЗЛ), в этом ряду и Валерий Шубинский, рассказавший широкому читателю о Ломоносове, Ходасевиче (обе – ЖЗЛ), Гумилеве, только что выпустивший основательное исследование жизни Даниила Хармса.
Конечно, тремя стратегиями разнообразие книг «ЖЗЛ» не исчерпывается. Здесь есть исследования и сугубо научные, «сухие», и апологетические («Солженицын» [2008] Людмилы Сараскиной – книга, из которой можно узнать, что ее герой – это «ожог сознания. Скальпель офтальмолога, снимающий катаракту с глаз, раскрывающий угол зрения. Артиллерист, вызывающий огонь на себя. Один в поле воин. Русская душа, которая вышла живой и неизгаженной из мрачного, безнадежного времени. Гениальный русский крестьянин из села Сабля, где течет Живая Вода. Последний из могикан»). Есть развернутые летописи жизни, а есть биографии-конспекты: такова, например, книга Владимира Новикова «Пушкин» (2014), дающая торопливому читателю XXI века общее представление о фабуле пушкинской жизни (жанр, видимо, многообещающий).
В то же время «биография замечательного человека» отнюдь не укладывается в рамки академического формата жизни и творчества: здесь возможен и эксперимент с фабулой, и принципиально иной (монтажный) тип повествования, и сложная система отождествления автора и героя. Это чрезвычайно широкое поле для дальнейших исследований.




ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Данилкин Л. Рец. на: Юзефович Л. Самодержец пустыни. Барон Р. Ф. Унгерн-Штернберг и мир, в котором он жил // Афиша. 25.10.2010.
2 Данилкин Л. Рец. на: Быков Д. Пастернак // Афиша, 21.09.2005.
3 Лотман Ю.М. Феномен культуры // Статьи по семиотике и топологии культуры. Цит. по: http://yanko.lib.ru/.
скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 077
Опубликовано 23 мар 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ