(О книге: Юрий Милославский. Приглашённая. Роман. М., АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2014).
Имя русскоязычного писателя и эмигранта Юрия Милославского, несмотря на полную открытость границ, почти незнакомо отечественному читателю. «Широко известный в узких кругах» Милославский запомнился, прежде всего, своими воспоминаниями об Иосифе Бродском, вызвавшими большой резонанс в кругу его почитателей и литературоведов.
Герои его произведений малых и крупных форм - люди, склонные к душевным метаниям. Будь то эмигрантка Аня из «Укрепленных городов», променявшая сначала Союз на Израиль, а затем жизнь на смерть. Или герои его рассказов - алкоголик на грани самоубийства, бросивший семью и детей газетчик, служители правопорядка и преступники.
Спустя почти три года, прошедших с издания сборника произведений Юрия Милославского под общим названием «Возлюбленная тень», этой весной был опубликован его новый роман «Приглашённая». Говорят, что конфеты не судят по обертке, а книги - по обложке. Мнение, по сути своей, верное. Но, по неведомым нам законам, все в нашем мире стремится к гармонии. И форма всегда старается соответствовать содержанию.
Обложка романа Юрия Милославского состоит из двух различных картин - урбанистического пейзажа Нью-Йорка, где живет главный герой романа, и изображения руки со скрещенными пальцами. Только ознакомившись с романом, понимаешь, что в обложке зашифровано гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.
Обратимся к трактовке данного жеста. Дж. Фоли в «Энциклопедии знаков и символов» говорит следующее о скрещенных среднем и указательном пальцах:
«По сей день в США скрещивают пальцы, проходя мимо кладбищ. С помощью скрещенных пальцев можно было также снять с себя грех лжи. Не случайно Жанна д’Арк ставила крест на посланиях, в которых содержалась дезинформация».
Более четырех десятилетий Юрий Милославский живет за рубежом, сейчас - в США, и нет никаких сомнений в том, что американская трактовка этого жеста ему знакома. Символом чего была эта рука - знают только автор с художником-оформителем. А я только попытаюсь отыскать свое определение, познакомившись с произведением.
Сложность оценки романа заключается в том, что его нельзя до конца отнести к какому-либо жанру. Он постоянно разрывается между двух огней. И не мемуары, и не вымысел. И не реализм, и не фантастика. Вроде бы и про теорию относительности, а вроде и про любовь. Это особенность отражена и в самой структуре романа - он состоит из двух частей, практически равных по объему.
Главный герой романа, а по совместительству и его автор - эмигрант Николай Усов, покинувший в 70-е СССР, а ныне проживающий в Соединенных Штатах. Этот роман является цепочкой его воспоминаний, ведущих свой след с его далекой юности в маленьком городке на территории УССР до наших дней на шумных улицах Манхеттена.
Даже поверхностное знание биографии Юрия Милославского показывает, что прототипом героя, вернее реалий его жизни, является он сам. Так ли это? В своем интервью «Частному корреспонденту» от 1 апреля 2011г., рассуждая об особенностях своей литературной деятельности, Милославский говорит следующее:
«Вот, к примеру, есть очень для меня важный нюанс: практически полный отказ от внедрения в текст собственной биографии. То есть буквально всё должно быть сочинено. Зато дозволяется конструировать не опознаваемые невооружённым глазом модели этакого исповедального биографизма»[1].
Там же:
«Я не работаю в жанре фантастического реализма. Отмеченные в моих сочинениях будто бы пачеестественные («фантастические») события имели место. В данном случае я подразумеваю повесть «Лифт», вошедшую в сборник «Возлюбленная тень». Понятно, что вокруг я насочинил и сюжет, и персонажей».
И вот, спустя время, 25 сентября 2014г. в «Независимой газете», мы можем прочесть такие слова автора о своем новом романе «Приглашённая»:
«А что если я всего-то сменил имя подлинного автора записок, названия кое-каких учреждений, адреса – и провел определенные редакторские преобразования, о чем, кстати, прямо сказано в примечаниях и послесловии? Все, о чем говорится в «Приглашённой», – правда истинная. И в авторе записок столько же от меня, сколько во мне от него»[2]
.
В романе «Приглашённая» Юрий Милославский отступил, кажется, сразу от двух нюансов, на которых он и строил свою литературную деятельность. Посвятив каждому из этих отступлений, кстати, по части от романа. Первая часть романа - «биографическая», вторую же, условно, можно назвать «фантастической».
Но, «подарив» свою биографию Николаю Усову, автор оставляет за собой право выступить в качестве редактора его записок. Под инициалами «Ю.М» он дает в конце романа свою «расшифровку» событий и явлений, возникающих в тексте, исправляет художественные обороты в нем. Это роднит его, несомненно, с «А.П.», которому в руки попали рукописи покойного Ивана Петровича Белкина.
К сожалению, редактура «Ю.М.» не оказалась слишком дотошной, то и дело в записках Усова мы читаем о «положении, знакомом любителям bodybuilding’а», «graffiti», «Слушай, Nick», «18-ти инчевый экран» и проч. Возможно, кому-то подобная смесь «французского с нижегородским» может показаться яркой характеристикой эмигрантского быта Николая Усова и средством художественной выразительности, но то и дело встречая латиницу на страницах романа, невольно огорчаешься языковой глухоте редактора.
К достоинству редактуры «Ю.М.» стоит отнести то, что он сохранил по старой памяти красочные малороссийские фразы, междометия, колорит языка одесситов и лексикон англичанина, учившего под видом русского это одесское наречие.
Впрочем, вернемся к роману. Без ума влюбленный в начинающую поэтессу с редким для своего времени именем Александру Чумакову, Николай Усов отчаянно пытается добиться её расположения. Он и сам пишет стихи, а знакомство их произошло в литературной студии. Ему семнадцать и «кровь кипит». Но каждая его попытка добиться от неё чего-то большего, чем просто поцелуи, оборачивалась не просто неудачей, но и моральными травмами. Александра Чумакова своей «молитвой запрещения» убивала в нём всё живое, заставляя чувствовать себя бессильным и недостойным её.
В конце концов всё решается само собой. Николай Усов «перерождается» внутри себя, подменяя собой старого Николая, любящего Александру. Она, в свою очередь, выскакивает замуж, превращается в А.Ф. Кандаурову и уезжает куда-то далеко. Усов принимает это и находит свою любовь в лице Екатерины, с которой счастливо живет почти три десятка лет.
Первая часть романа - тягучая, яркая, наполненная событиями, происшествиями, забавными ситуациями, трагедиями. Потеря близкого человека - ужасное горе, которое пришлось испытать Николаю. Его жена умирает от рака, он остается совсем один. Его пытаются выселить из квартиры, денег не так много. Но это всё мелочи на фоне той душевной пустоты, что есть в нём.
Образ Александры Чумаковой, находившийся где-то на периферии его подсознания все те годы, что он был женат, возвращается в его мысли с огромной скоростью. События его жизни складываются так, что он получает адрес и телефон Александры Федоровны Кандауровой, в девичестве Чумаковой.
«Нельзя вернуть прошлое? Ну, конечно, можно!» - говорил Джей Гэтсби, герой романа Ф.С. Фицджеральда «Великий Гэтсби». Герой романа Милославского таких фраз ни вслух, ни про себя не произносил, но верил в то же самое. Он набирается мужества и делает звонок («телефонирует») по полученному номеру. Александра берет трубку, его голос она узнает сразу же. Она давно не живет вместе с мужем, дети давно выросли. Воспоминания волной накатывают и на неё, часы напролет они ведут телефонные беседы, вспоминая свою молодость. В какой-то момент Николай решительно настраивается вернуться обратно на Родину, дабы встретиться с ней, а потом…
С каждым новым телефонным звонком он начинает наблюдать то, как за эти четыре десятка лет изменилась его Александра. Новые слова, новые реалии, новые взгляды. Она объясняет ему то, почему тогда, в юности, они так и не смогли быть вместе. Николаю же, мечтателю, хочется говорить и видеть только ту Сашу, что он помнит по их литературному клубу.
Роман так мог бы и остаться печальной, мелодраматичной историей любви между стареющим мужчиной и женщиной из его далекой молодости, поиском своего счастья и символом того, что «любви все возрасты покорны», но…
Юрий Милославский, очевидно, уже до конца «подаривший» свою биографию Николаю Усову, плавно подводит читателя ко второй, «фантастической» части своего романа.
Герой романа получает возможность обратиться в благотворительный «Прометеевский Фонд», таинственную организацию, которая занимается «правозащитной деятельностью». Право - понятие столь же широкое, как и наша жизнь, охватывающая все её сферы. Николаю Усову дается шанс на исполнение своеобразного заветного желания. Он выбирает Александру, Сашку Чумакову.
В замечательном британском сериале «Чёрное зеркало» есть эпизод, в чем-то перекликающийся с текстом романа. В результате несчастного случая молодая женщина теряет своего мужа. Она раздавлена, жизнь теряет всякий смысл. Сидя дома затворницей, она просто смотрит, как проходит её жизнь. Подруга дает вдове совет - обратиться в некую организацию, способную создать компьютерную программу, полностью имитирующую характер и образ ушедшего человека. Так она и поступает. Сначала она ведет долгие телефонные разговоры со своим «мужем», который и говорит как он, и шутит как он, и знает всё, что знал он. И, как часто бывает, этого становится ей мало. Она заказывает некое искусственное тело, которое принимает образ её погибшего мужа.
Они живут вместе, имитируя жизнь «до», словно муж никогда и не умирал. Но раз за разом она находит всё больше и больше черт в этом существе, которые отличают его от настоящего мужа. Главная из них - неспособность причинить ей боль. Ей нужны живые эмоции, страсти, скандалы, а всё, что может он - только потакать желаниям женщины. Если ей хочется, чтобы её ударили - об этом надо попросить. Она устает верить в иллюзию жизни мужа и старается избавиться от этого существа…
Во второй части романа жанровая разноголосица, принятая Юрием Милославским, дает о себе знать. Идеи Альберта Эйнштейна, философия Айн Рэнд, фантастический реализм «их» Кадзуо Исигуро и «нашего» Юрия Зиновьева («Люди и слепки»), не раз упомянутый в тексте Владимир Набоков, даже «Искусственный интеллект» Стивена Спилберга смешались в биографии Николая Усова в нечто совершенно уникальное.
Жанровое многообразие, которое допустил в своем романе автор, создало странный эффект, который не заметен на первый взгляд. И даже на второй.
Я неоднократно называл вторую часть романа «фантастической», оставляя это слово в кавычках. Это казалось объяснимым, потому что тема с возвращением людей из прошлого в обычное время - самая что ни на есть фантастическая. Просто помимо нее в тексте романа содержались и признаки других жанров. Но термин «фантастический» не отразил одного важного момента, «подмял» под себя другой жанр. Это же чистой воды фэнтези!
Ключевое отличие фантастики от фэнтези заключается в том, что «фантастическое» всегда осознается как нечто необычное, отличное от нормы, созданное или привнесенное в наш мир в результате чего-либо. В мире «фэнтезийном» чудо является нормой. Писатель или создатель договаривается с читателем о том, что магия, например, является нормой для данного мира, равно как и летающие драконы или гномы. Ей владеет не каждый, дракон, быть может, давно умер, но неизменным остается одно - автор не должен объяснять «технологию» магии, её корпускулярно-волновые свойства или нечто подобное.
Юрий Милославский, описав теорию времени, которой придерживается «Прометеевский фонд», не уточняет, с помощью какой технологии или способа сотрудникам фонда удается осуществлять процедуру доставки людей из прошлого. А в комментариях редактора «Ю.М.», самый что ни на есть реальный человек, подтвердил существование подобной организации. Можно сделать нехитрый вывод, что действие романа происходит в некой альтернативной вселенной, бесконечно похожей на нашу, но все же иной.
«Х километров в час» – можно. А наоборот? «Х часов в километр» – не принято. А ведь мерность пространства/расстояния от пункта А в пункт Б есть нечто много более очевидное, нежели мерность собственно времени.»Из теории относительности Эйнштейна следует, что прошлое, будущее и настоящее существуют одновременно. С её помощью Юрий Милославский и строит базис, на который в своей деятельности опирается «Прометеевский фонд», раскинувший свои отделения-щупальца по многим странам и континентам. Время находится внутри каждого из нас, как некая субстанция, имеющая даже свое название - «темпоральная капсула». Фонд научился «вскрывать» подобные капсулы, а значит, может управлять временем.
Куратор Николая Усова из «Прометеевского фонда», тот самый англичанин, учивший русский язык со старым одесситом, подмечает следующее: «
У нас «фантастикой» увлекаются подростки, хулиганы-бедняки, сексуально ущeмленные неудачники, человеческие отбросы, а у вас – все: ее обожают русские чекисты и русские интеллектуалы, русские сливки общества, русские бандиты – и даже такие, как ты, Ник. Я это знаю. И вы принимаете ее – всерьез. На обложке может быть напечатано крупным шрифтом, что это «библиотечка фантастики и приключений», намалеваны какие-нибудь дикие рожи с зубами вместо глаз и с глазами на ушах, и вы это все, конечно, видите, знаете, понимаете, но уже со второй страницы книга «фантастики» у вас превращается в какой-то документальный отчет с намеком!»
Следует отдать должное самоиронии автора, вложившего в уста иностранца меткую характеристику нашей действительности, по правилам которой и стал играть сам Юрий Милославский.
Иосиф Бродский сказал о стиле Милославского: «словно не пером написано, а вырезано бритвой». Со временем, как мне кажется, у автора заточилось и перо. Даже в пространных, метафизических монологах, ведущихся в голове Николая Усова, мысли его приобретают законченные формы, пригодные для сборника жизнеутверждающих цитат. Но это всё - окололитературное. Для произведения, называющегося романом, автору не хватает ни цельности сюжета, ни четкости фабулы, ни хоть сколько-то значимых персонажей помимо рассказчика.
Вернемся к интервью писателя «Частному корреспонденту» трехлетней давности. На вопрос о том, какой литературной придумкой он гордится, Милославский отвечает:
«Она ещё не опубликована. А из книги — это «Чтец-декламатор». Придумка с прямой врезкой из документа. Пожалуй, что не получается сказать «горжусь», но всё ещё доволен».
Придумка, которой остался доволен автор, находит свое продолжение и в тексте романа «Приглашённая». Несколько раз в тексте мы встречаем врезки из соглашения Николая Усова с Фондом:
«Открывая этот конверт, я тем самым свидетельствую и подтверждаю, что добровольно и по собственной инициативе принял решение обратиться в международный благотворительный Центр по изучению и развитию методики правозащитной деятельности PrometheusFund / «Прометеевский Фонд» с просьбой оказать мне всевозможную поддержку в деле восстановления моих неотъемлемых прав…»
Автор иронически прошёлся по американским реалиям, которые, впрочем, мало отличаются от реалий отечественных. Услугу, оказываемую благотворительным фондом, приходится оплатить, о чем ни разу за время встреч с персоналом не упоминалось. Желание возвратить Александру Чумакову было так сильно, что Усов отдал бы любые деньги за эту возможность.
Образ Николая Усова вызывает то жалость, то сострадание. То недоумение, а то и неприятие. По сути своей он настоящий эгоист, правда, хорошо воспитанный. И окружают его такие же хорошо воспитанные люди, в чем-то потакая его желаниям.
Единственным человеком, способным сказать ему правду, была Александра Чумакова, «настоящая» Александра. В одном из последних телефонных разговоров она попыталась объяснить ему, почему в их совместной жизни так ничего и не сложилось:
«Когда последняя пара заканчивается – я хочу только скорее до дому добраться! А ты меня караулишь – и тащишь гулять в сад, лезешь зажиматься! Хоть бы ты мне – я не знаю – шоколадку принес, бутерброд какой-нибудь! Ты меня никогда не пригласишь пойти поесть, даже в эту вашу блинную-пельменную, куда вы все ходите. А я голодная! Я голодная!!»
Не поэтому ли герой романа, Николай Усов, решает сделать так, как удобно ему. Зачем ему эта престарелая Александра, когда существует возможность «достать» из прошлого её юную копию? И будет у него своя Галатея, своя Элиза Дулитл из пьесы Бернарда Шоу, своя «Good Wife» (говоря уже привычным для Усова языком). Прошлое ведь можно вернуть, не так ли?
И вот мечта сбылась, и вот она тут рядом. «Заморозивший» внутри себя юного Усова, Усов-взрослый высвобождает его на свободу. Да так, что и всем окружающим это становится понятно. Больше он не эмигрант с сорокалетним стажем, а живой, эмоциональный Колька Усов из местечка Красная Бавария, расположенного где-то средь украинских степей. Счастлив ли он? Бесспорно. Но надолго ли?..
Эгоизм, отказ Николая Усова действовать согласно требованиям «Прометеевского Фонда», в конце концов приводит к смерти человека, меньше всего это заслуживающего. Понял ли это Николай? Вряд ли.
При изучении существующих критических статей, посвященных Юрию Милославскому, я заметил их одно поразительное свойство - нейтральность. Что это значит? Отмечая несомненные способности автора к словесной архитектуре, умение воссоздать живой диалог, меж тем нельзя понять, каковым является произведение в целом.
Свою рецензию на «Возлюбленную тень» критик Игорь Гулин заканчивает следующими словами: «Милославский отчасти похож на человека, который полдня яростно точит саблю, чтобы зарезать своего первого гуся, но втайне надеется, что гусь помрет сам — не выдержав скрежета»[3]. Красиво, звонко, образно, но…
Юрий Милославский, словно начинающий повар, собрав все нужные ингредиенты для хорошей книги, приступает к готовке. В середине процесса творческое начало повара, всегда сидевшее в нем, берет верх, и ему уже не хочется готовить просто суп. Продуктов достаточно, да и приготовлено не так много заготовок. В общий чан он вываливает оставшиеся продукты. Пассировать овощи? Зачем! Дойдут в кастрюле. Слишком густо? Что стоит повару подлить кипятка.
В ходе творческого акта повара появился уникальный продукт, которому нет конкретного названия. Продукт необычен, продукт странен на вкус. Если выловить из него пару «лишних» картофелин, поперчить, добавить тимьяна или кориандра - получится прекрасное блюдо «а-ля рюс», с успехом преподносимое в каком-нибудь ресторане на углу энной улицы Манхеттена.
Юрий Милославский, как можно судить по его библиографии, писатель малых форм. Успешный писатель малых форм, стоит отметить. Как известно, Антон Павлович Чехов очень страдал от того, что никак не мог написать чего-то «серьезного», равного по масштабу романам Толстого, Достоевского, Гоголя. Подобные страдания можно заметить и по тексту «Приглашённой». По-хорошему, из этого романа могли бы получиться две, а то и три интересные книги. В первую очередь, это могла бы стать биография Юрия Милославского, хоть он и не любит говорить про себя. Но «о себе» в Усове говорить у него получилось прекрасно. Во-вторых, он мог бы создать наш ответ «Теории относительного и абсолютного знания» или «Танатонавтам» Бернара Вербера, - его временная теория из романа, как минимум, заслуживает этого. Ну и, в-третьих, построить на базе своей теории произведение, тяготеющее к жанру «научной фантастики», о «возвращенцах» из прошлого. Но это факультативно.
Юрий Милославский и Саша Соколов - два «колосса», представляющие русскую литературу за рубежом. Но спустя двадцать три года стоит признать, что литература с эмигрантским привкусом не находит большого читательского отклика на Родине. Все, кто мог, уже давно перебывали во всевозможных странах, а кто не мог - увидел «загранку» в сотнях иностранных фильмов, сериалов и телепрограмм. Мытарства и проблемы эмигрантов уже давно поросли полынь-травою, русскоязычная диаспора давно вышла из анклавов и каждый волен выбрать свой «lifestyle» (референс к Николаю Усову).
Есть жажда читать настоящую, живую, дышащую реальностью современную русскую литературу. Писатель Юрий Милославский создал «Приглашённую» в новом для литературы жанре. Это — роман-попытка.
В аннотации к произведению написано: «Приглашенная» – это роман о природе любви, о самом её веществе, о смерти и возрождении». Жаль, что в этом определении отсутствует такая категория как «время». В этом романе автором была сделана попытка показать ценность времени, ценность поступков, сделанных вовремя, и ценность любви, способной преодолеть время.
Этот роман, отчасти, звучит как лебединая песня автора. Попытка через образ Николая Усова в чем-то покаяться, в чем-то похвалиться, а в чем-то — просто пофантазировать на тему: «А что, если бы жизнь пошла таким образом?».
«Приглашённая» - слепок действительности, в которой живут «наши» в США. Симпатична ли мне эта действительность - не уверен. Советую прочитать ли я эту книгу - скорее да, но как автобиографичный, а не как художественный роман. Вынес ли я что-то из этого романа - не уверен.
Спорный, бесконечно спорный, неровный, внежанровый роман Юрия Милославского своей обложкой со скрещенными пальцами словно извиняется перед нами за то, что является не тем, чем кажется. Горюет по тем, кого уже давно нет с нами. Надеется, что принесет пользу или наслаждение тем читателям, с кем у него состоится «духовный брак».
«Read my lips, – беззвучно произнес Нортон Крэйг. – Я не могу тебе помочь». Записки Николая Усова, отредактированные Милославским («Ю.М.»), могут помочь терпеливому читателю всего одну вещь, но, пожалуй, самую главную в этой Вселенной. Спешите говорить «люблю», ведь всего через миг время может забрать эту возможность. Навсегда.
_______________________
Примечания
[1] Юрий Милославский: «Стремлюсь к отчётливости…» Беседовал Дмитрий Бавильский. // Частный корреспондент. 1 апреля 2011.
[2] Палата мер и весов. Интервью с Юрием Милославским. Беседовал Борис Кутенков. // Ex Libris НГ. 25 сентября 2014.
[3] Игорь Гулин. Рец. на кн.: Юрий Милославский. Возлюбленная тень. — М.: АСТ, 2011. // Openspace.ru. 16.05.2011.скачать dle 12.1