Ольга Немежикова: Из зрительного зала 
Дипломный спектакль студентов 3-го курса СГИИ, театральный факультет: «Эти свободные бабочки» (весна 2023 г.) по пьесе Л. Герша.
Режиссёр-педагог — заслуженный артист РФ, доцент кафедры мастерства актёра А. И. Пашнин.Сегодня на сцене для зрителя не так много незамутнённой радости. Радости, не только позволяющей забыть будни, суету, проблемы, но радости, когда просто весело от волшебного ощущения себя живым, молодым; когда всё ещё будет; когда вера в себя крепнет от каждого слова, взгляда, просто от яркого впечатления, от интересной мысли, от самой наивной мечты; когда нет никаких «но», потому что крылья только растут; когда энергии через край и она не должна, не имеет права закиснуть!
Все, кто был молодым, навсегда хранят в сердце это чувство силы и свежести, но многим зачастую так редко удаётся его вспомнить и воскресить. Мы стали свидетелями этого чуда, с энтузиазмом юности воплощённого актёрами.
Самая весёлая сцена в спектакле удалась. Никто из зрителей не остался равнодушным, в антракте все вышли в фойе в приподнятом настроении, всем было хорошо, все от души смеялись!
Вот эта сцена.
Только что слепой парень Дон (Егор Ворошилов; Никита Алтабасов) «приобрёл» харизму; узнал, что он Рождество; и они с Джил (Мария Бахарева) мажорно продолжили праздник.
Веселье в разгаре. На цветастом одеяле раскинут «пикник». Музыка жжёт! Ликующие вопли Джил поддают жару! Алые ботфорты давно скинуты, как и её дизайнерский комбинезончик. Одёжки Дона тоже никто не подбирал.
Обольстительная Джил в прозрачном мини танцует на диване. Дон, забыв, что не знаком даже с азами хореографии, самозабвенно отдаваясь ритмам, замысловато скачет по комнате. В эйфории, на цыпочках, он ловко пробегает через «пикник» среди тарелок и высоких бокалов с вином!
Чёрный бараний колтун на макушке, ожерелье всеобщей любви из ярких бусин с разноцветными, словно из хвоста жар-птицы, перьями-лепестками, такие же браслеты на руках и ногах, и семейные трусы в сочетании с бойкой трясучкой нижнего отдела позвоночника — это Дон в порыве восторга взлетел на почти вертикальную лестницу своей просторной кровати и зажигает под потолком! Джил в экстазе: волосы развиваются, вся она — танец, огонь! Вот оно, счастье!
Молодость — особая радость, в эту пору, как потом верно сказала Джил, просто весело, вот и всё! Чудесный миг бесконечной свободы тех самых бабочек, которые знают лишь то, что они — бабочки! Ничего больше в этот миг и не надо, и быть не должно — природа об этом предусмотрительно позаботилась и законы свои исполняет.
Потому что в следующее мгновение, и в этом тоже закон, только уже социальный, вторичный, но оттого зачастую не менее действенный, будет «Здравствуй, мама!»
Внезапно открывается дверь — появляется миссис Бейкер (Александра Борисова; Маргарита Турабова). Она в английском костюме, с классической шишкой на затылке, в деловых чёрных туфлях. Вся в стиле ретро, миссис Бейкер близка к обмороку. Увидеть сына в таком состоянии... На лице миссис Бейкер коллапс сознания.
Как подбитые, стихают музыка, движения, жизнь...
«Здравствуй, мама!» — выдыхает с лестницы Дон. Джил с дивана с любопытством взирает на тётеньку.
Жизнь героев спектакля можно запросто разделить чертой: до появления миссис Бейкер и после. Её жизнь с этого часа категорически переходит в другое измерение.
Положение обязывает: миссис Бейкер — незаурядная женщина. Воспитать слепого с рождения ребёнка так, чтобы его инвалидность не бросалась в глаза, чтобы он не чувствовал себя ущербным, это что-то из ряда вон. Самое большое достижение матери, как бы Дональд не комментировал свои впечатления, состоит в том, что он ощущает себя не призраком в этом мире, а человеком, у которого есть не только права, но и обязанности. Безусловно, для всякой новой адаптации ему нужно какое-то время.
Пожалуй, самые ценные качества Дона — стремление к самодостаточности и создание вокруг себя совершенно особенной, нестандартной и творческой атмосферы. Он не устаёт удивлять Джил. «Помощь инвалидам» в какой бы то ни было форме Дон с негодованием отвергает: что угодно, только не это! Он внимателен ко всему, полон интереса и доброжелательности к окружающим. Он страстно желает не только вписаться в этот мир, но и сказать в нём своё слово — сочинять и исполнять свои песни. Лучшая защита — никакой защиты, это про Дона. Он открыт всему новому, он хочет жить полноценно.
Дональд понимает, скольким обязан матери, как и то, что всему есть предел. К примеру, юноша трезво оценивает свои профессиональные возможности. Это миссис Бейкер до сих пор надеялась, что ничего не изменится, что Донни останется Малышом Донни, Победившим Мрак. Ведь это её благородный крест! Она выдержит, это даёт ей силы и смысл! А дальше лучше не думать!
Но сын так не считает, он не хочет жить под вечной опекой. Преодолевая страх, который никогда не понять зрячим, он учится «плавать» там, где нет дна — где нет мамы. Хотя ему боязно. Мы это чувствуем по рассудительным интонациям, плавным движениям Дона, по его бережному отношению ко всему вокруг, живому и неживому. Это сродни тому, как если бы интроверт захотел стать экстравертом — переделать, ни много ни мало, свою натуру.
Именно приход мамы резко обрывает подготовительный период Дона к самостоятельной жизни, напрямую погружая в травматический опыт.
После холодного душа первых впечатлений, особо в подробности не вдаваясь, миссис Бейкер отдаёт приказ на выход и начинает решительно собирать чемодан. Она твёрдо намерена вывезти сына из этого клоповника и очага разврата. Чисто по-человечески миссис Бейкер можно понять: мать инвалида, насмерть уставшая от переживаний последнего месяца, пока сын живёт неизвестно где. Ей хватило сил выдержать лишь половину оговоренного «испытательного» срока первой попытки сына устроиться самостоятельно.
Но он-то её не ждал! Более того, у него только что завязались потрясающие отношения с потрясающей девушкой, вечером у них ужин… Какое «домой»?!
Сын полон решимости отобрать чемодан. Мать проклятый чемодан закрывает собой. Оба настроены серьёзно, их потасовка совсем не игра, она затянулась, и совсем не чемодан они друг у друга пытаются выхватить. В какой-то момент они понимают: ведь не в чемодане дело… И когда оба приходят в себя, им неловко от происшедшего… Но что-то в их душах теперь изменилось: сын победил — мать приняла его победу; они тут же, как родные близкие люди, помирились и простили друг друга.
Но вскоре Дон оказался под ледяным душем. Джил опоздала на ужин, более того, заявилась с мужчиной, который должен её увезти. События одного дня выросли до катастрофы.
Внезапная инверсия в поведении сына потрясла миссис Бейкер… Теперь он хочет уехать сейчас и немедленно! В ужасе она понимает, что он может уехать уже навсегда. Ей — прыгать от радости? Да сможет ли он после оправиться? Душевные терзания миссис Бейкер буквально «написаны» на её лице. Это вам не чемодан... Это радикальный выбор между уделом «мать-поводырь» и мать взрослого сына. И миссис Бейкер решительно ставит на то, что она и бывшая соседка Линда, а теперь ещё и Джил, успели ему дать. Миссис Бейкер решительно берёт на себя инициативу, от которой, она понимает, зависит будущее её Дональда.
«Ты раньше себя не жалел и не начинай. Не хочу, чтобы мой сын возвращался домой несчастным и побеждённым». И хотя Дона давно трясёт от её детских книжек, мама напомнила о его, Донни, первой победе. Это случилось, когда она рассказала ему историю про слепого мальчика, проплывшего семь морей. Да, соглашается миссис Бейкер, эта история была полной чушью, выдумкой, но на следующий день Дон научился плавать и больше утонуть не боялся! Теперь миссис Бейкер видит: сын стал мужчиной и способен справиться без детских историй.
Впервые мать назвала сына мужчиной. Ей было непросто, она собрала всё своё мужество для признания: не так-то легко смириться с тем, что отныне в тебе не нуждаются. Да, от него ушла девушка, но сколько их ещё будет! У неё один сын, и она не может его терять. В такие моменты никто не думает о благодарности. И как же ей стало легко, когда Дональд сказал: «Мама... Я так рад, что ты пришла».
Если от соседства с Джил Теннер нормы традиционной морали искрят, то рядом с Ральфом Остином (Роман Васильев) они горят синим пламенем. Не зря Л. Герш пафосной репликой Ральфа, озвучившей название пьесы, в которой Джил утверждена на роль небольшую, но с хорошей «адской» сценой, подчеркнул знаковый тезис субкультуры хиппи, этих свободных бабочек: «Какая разница, с кем!» Весь спектакль не что иное, как ненавязчивый, но убедительный антитезис, который разворачивается с первой встречи Дональда Бейкера и Джил.
Тема любви интересует обоих. Но если Джил активно практикует, то Дон до сих пор был активным теоретиком. Он находится под романтическим впечатлением от образа «закадровой» Линды, которая, в отличие от Джил, не носит ни шиньона, ни даже накладных ресниц, которая замужем целых две недели(!) и, очень даже возможно, «заживо» там и останется. Когда Джил рассказала о своём скоропостижном разводе, Дон сразу поинтересовался её чувствами. Да, Джил любила Джека, но любила по-своему: она не способна быть ни обязанной, ни привязанной. Дон сказал, что понимает её, хотя у него на эти вещи иной взгляд. На что Джил ответила: «Значит, всё-таки не понимаешь».
Однако когда миссис Бейкер воскликнула, что мысль о браке Джил и в голову не могла прийти, та её огорошила: «Почему не могла? Могла...» Вот тут с миссис Бейкер, действительно, едва не случилась истерика, потому что ради сына она готова разрезать себя на куски, в чём мы ни на йоту не сомневаемся! Сердце рвётся, глядя на страдания этой матери!
Любовь Дона дошла до весьма высокого градуса после длительного опоздания Джил к ужину и её появления с Ральфом. Образ режиссёра небродвейского спектакля настолько яркий, что рука не поднимается отнести его к ролям второго плана. Однако образ этот совсем не затмил Дона в глазах Джил, на что она, безусловно, сильно рассчитывала. Всё получилось так грустно… Джил неподдельно страдала.
Хотя Ральф «показался грандиозно»! Он был спокоен, самоуверен, не выходил из личных рамок приличия. Ну, не его проблема, если не всякая публика «мыслит по-настоящему». Он работает для тех, кто идёт «сдохнуть от счастья» зрелищ обнажённых сцен и реплик, от которых людей, к жизни неподготовленных, да, вполне может прошить оторопь. (Дон, услышав на ухо три «прощальных» слова, которые в агонии будет кричать и кричать Джил, голая катаясь по сцене, вздрогнул так, словно по его телу пробежал паук.) Ральф на своём месте, он занят делом, а сюда заскочил забрать пташку. И чем скорее кончится это досадное знакомство с каким-то слепым и его узколобой мамашей, тем лучше.
Дон тонко чувствует происходящее. Нет сомнения — его опять бросили… Что ж… Как бы Джил ни настаивала, он не будет касаться этого Ральфа, тем более, его лица: жест отрицания был выразительным и категоричным. В слепом юноше есть внутренняя сила. Его адаптация к жизни уступает сопернику, но чувство собственного достоинства на уровне более чем конкурентоспособном. Сочувствовать Дону можно, но не жалеть. Он сам себя пожалеет, когда останется один.
Это не может не беспокоить Джил. Безусловно, её решение уехать с Ральфом родилось из беседы с миссис Бейкер. Джил в который раз нашла доходчивый способ показать Дональду свою систему ценностей. В контексте данного спектакля Джил, конечно, хотела как лучше: избавить Дона от страданий.
Ральф в стороне тоже не остался. Пташка должна поторапливаться, и он, сам того не подозревая, продемонстрировал это требование в картинке для слепого самой наглядной. А когда Джил ударилась в жалкие оправдания, Ральф запросто её подставил: ведь сама предложила к нему переехать (считай, напросилась). Джил явно не ожидала такого поворота: «Тот случай, когда сам понимаешь, что делаешь дикую глупость, но уже не остановиться».
Впрочем… Девушке не откажешь ни в сообразительности, ни в смелости реакций. Джил от глупого замужества ушла, от хиппи ушла, от мамы ушла и от Ральфа ушла — к Дону вернулась. Получается, с кем — разница всё-таки есть!
скачать dle 12.1
