Редактор: Ольга Девш
(О книге: Чанцев А. Духи для роботов и манекенов: [сборник рассказов] / Александр Чанцев. — М.; СПб.: «Т8 Издательские Технологии» / «Пальмира», 2023. — 279 с. — (Серия «Пальмира — проза»)Александр Чанцев – автор, способный удивить упоминанием неожиданно знакомого или, напротив, незнакомого имени в неожиданном контексте. Так в статье о творчестве Юкио Мисимы (Чанцев, как знаем, японист) можно встретить отсылку к Егору Летову, в повести об американских влюблённых из предыдущей его книги прозы «Жёлтый Ангус» – к Дэвиду Боуи и музыкальной группе Portishead разом. Новая его книга «Духи для роботов и манекенов» не является, в этом смысле, исключением. Речь даже не столько об именах собственных: у Чанцева небо с бруклинский фарфор, а прибрежный песок играет в го.
Однако, кажется, поменялась степень искренности, что обусловлено жанром. Перед нами более или менее развёрнутые афоризмы в кругу каждодневных наблюдений и цитат, манера письма, как сказано в аннотации, «наследующая Эмилю Чорану, Эрнсту Юнгеру, Владимиру Казакову и Борису Останину» (что ж, пусть умножаются познания). В отличие от первой книги, где исповедальные заметки были припрятаны на десерт, здесь легко можно быть застигнутым врасплох признаниями вроде «Сколько же я буду скучать по мёртвым?
Сколько они будут мёртвыми» или «Пару интересных книг подловил, а вот жизнь упустил, как кофе на плите». Возникает ощущение, что очарование такого письма рождается как раз из приступов задумчивого желания рисковать после увлекательной ловли. Иными словами, после того, как кто-то играет роль охотника, а кто-то роль жертвы. В книге же они то и дело меняются местами до пугающе манящей неразличимости.
На этих страницах мы найдём замечание о черепах Декарта и неандертальца, выставленных рядом на потеху публике, а также о подростке, слушающем The Doors, пробудившем воспоминание о собственном увлечении. О детях и стариках, жизни и смерти, кажущейся менее прожорливой, иногда более желанной, о жизни и книгах, снах и бодрствовании, компьютерах и людях, о повседневности и вечности.
Кто есть кто, кто уберёт многажды помянутые здесь кавычки с реальности, прикоснувшись к уголку (тоже ходовое здесь слово) страницы?
Похоже, ответ, который тут наклёвывается: музыка и тишина (опять мнимая оппозиция), дающие чувствовать родство с несказанным, сохраняющие те самые имена без шумихи вокруг них. Но за отказ от слишком приевшегося сказанного, чей «звук восковеет», платишь неузнаванием своего, по крайней мере, по эту сторону жизни.
Так в книге появляется чуть ли не категория чужого, и это похоже на стойкий душераздирающий кинематограф, автор ловит себя на зависти к разговору негра с таджиком в метро в то время как город ему «чем дольше, тем более чужой», а «бюро потерянных людей», похоже, выдаёт «кайф-паёк» (игра слов у Чанцева неизменно сочетает будничность с растерянным весельем) разве что во снах. Нет ли особого рода изыска в том, чтобы говорить о не поддающемся выражению в построенных максимально рационально отточенных фразах?
В этой связи приходит на ум Себастьен Шамфор, автор книги «Максимы и мысли» из рационального 18-го столетия, глубоко почитаемый и переводимый Эмилем Чораном. В одной из своих философских прибауток Шамфор рассказывает о некоем умирающем господине, хвалящегося тем, как ловко обвёл доктора вокруг пальца. Что ж, и на докторов бывает проруха. И для манекенов – знали ли вы, что «манекен» по-французски означает «бред»? – бывают духи.
скачать dle 12.1
