Редактор: Ольга Девш
(О книге: Bono. Surrender: 40 Songs, One Story. London: Hutchinson Heinemann, 2022. 566 c.)Мемуары Боно: без откровений, но весьма откровенноБоно из U2 довольно неожиданно (63 года, еще весьма бодр, на покой не собирается никак) написал автобиографию. Вернее, не совсем автобиографию, а скорее рассказ о своей жизни – через 40 самых любимых и значимых своих песни. Хотя, конечно, полноценный рассказ о жизни. От детства во вполне состоятельной семье, но с довольно суровым отцом (юный Пол Хьюсон сам себе готовит еду, приворовывает деньги из семейного бюджета на первые пластинки) до самых последних лет. Со всеми остановками по требованию сердца.
Довольно, сразу заметим, откровенный рассказ. И если в целом преданные и давние поклонники ирландцев не узнают ничего принципиально нового о группе, то о Боно все-таки прознают. Так, как раз из этой книги мир узнал, что несколько лет назад Боно перенес довольно серьезную операцию на сердце. А под конец книги сам Боно – вот точно внезапно, как говорят у нас в интернетах – приоткрывает завесу на семейном шкафу со скелетами: ему сообщают, что он теперь не младший сын, а средний, его кузен, оказывается, был незаконным сыном его отца и просто братом.
И еще несколько подобного, что, при всем такте Боно по отношению к задействованным лицам, читателю и вообще как бы кого не обидеть, иногда даже неловко читать. Может, человек пару лишних бутылок выпил (а что, как настоящий ирландец, имеет он такой грех, он тоже признается) и разоткровенничался, на следующее утро, как Атос раз, пожалеет?
Нет, это все и не из разряда обязательных откровений, такого, знаете, легкого допускания в свою жизнь (и богатые рок-звезды тоже плачут) ради хорошего промоушена книги. Скорее, Боно выступает тут как экзорцист собственных демонов.
Начинается книга как раз с двух больничных палат. В одной сам Боно, после операции удачной, но еще на грани миров – ему, певцу, с прекрасно для его лет разработанными легкими, не хватает воздуха, и он понимает, что это-то и есть единственное богатство и благодать, просто вздохнуть. В другой палате Боно спит на матрасе на полу у постели умирающего от рака отца.
И сразу нужно сказать. Описано это все – не просто мощно, убедительно, цепляюще, но и действительно хорошо с литературной точки зрения. Особенно в этой открывающей и финальной – такая кода, припев – главах: идет полупроза, полулирика, могло бы при небольшой обработке стать очередной песней, да и моменты потока сознания там встречаются.
Не говоря о достойных авторах для цитирования – вплоть до Симоны Вейль. А это уже уровень книг Леонарда Коэна, Боба Дилана и Патти Смит (все кумиры Боно, а на книги Патти он, взявшись писать, и ориентировался, к слову сказать.)
И еще одно необходимое «кстати». Ни на обложке, ни в огромном списке благодарностей (вплоть до школьных учителей!), ни в интервью Боно ни разу не упоминает никаких «негров», литературных помощников, журналиста или писателя, кто это мог бы «записать и адаптировать», как в случаях других звезд. Боно писал сам, Боно – молодец!
Хорош стиль и дальше. По большей части, конечно, это такая тотальная ирония и легкий сарказм, в духе английского юмора, стеб над собой и всеми остальными, подколки затупленными, но все же булавками, добрый смех старых знакомых в пабе. И политес, конечно, тотальный: Боно, давно из-за своей всемирной благотворительной активности больше общающийся с политиками и прочими селебрити, чем с музыкантами, для каждого из них находит слов на целую оду благодарностей и комплиментов. Впрочем, что уж греха таить, и из-за честолюбия с ними со всеми общающийся (суперогромное эго певца всем известно, не таит он его и сам). Посему отдельной чередой подглавок будет отчет – почти стенография, протокол заседаний – его встреч со всеми президентами США, папами, канцлерами и прочими великими мира сего. Начиная с того, как Горбачев в гости в Дублине зашел – а Боно даже любимейшей жене Али забыл сказать.
И, разумеется, уйма всяких приколов и шуток. Как в юные голодные годы музыкального завоевания Лондона, скажем, спали они в телефонной будке, подпирая друг друга во сне: с Гэвином Фрайдэем и Гугги из Virgin Prunes, такого маргинального, декадентского варианта U2 (вообще, на что бы Боно не жаловался, а он дико счастливый человек: его группа, группа друзей, его жена – все почти с одной улицы, знают, дружат, любят друг друга с детства, вот уже сколько лет вместе). Или как Боно прикорнул в Белом доме в ногах статуи Линкольна во время аудиенции у Обамы. Вышел – и прилег. Где Боно, волнуется Барак. А у Боно аллергия на красное вино, что не мешает ему его пить, просто он закидывается тут же антигистаминными, но все равно его может вырубить, буквально на десять минут. Все это рассказывает верная Али, Обама не верит, они идут искать и находят похрапывающего певца. И это становится их общей историей-шуткой.
А еще можно узнать многое: почему Боно, уже мультимиллионер, питается иногда дома едой для собак, как он чуть не обмочился во время застолья с обожаемым Синатрой и вышел на вручение очередных музыкальных наград с заплетающимися ногами и языком, как заблудился на Даунинг-стрит (опять тема любимых великих мира сего – и крепкой выпивки с ними) и сам не нашел выход, как использовал в записях звуковые эффекты от пустых молочных бутылок и велосипедной цепи, как…
Но и байками и откровениями дело совсем не ограничивается. Книга, при довольно строгой структуре, совсем не распадается на такое, знаете, а еще я вспомнил это, а вот была история такая… При том, что рассказывает Боно об очень многом и разном – поездках в Ботсвану с гуманитарной миссией и в Египет с семьей, об алкоголизме Адама Клейтона и дружбе с покончившим с собой Майклом Хатченсом из INXS, о трансгрессивной, сродни шаманизму, силе концертов или происхождении многих песен. Так, например, я, слушая U2 уже три десятка лет, собрав все их диски, включая многие бутлеги, да и читав раньше биографию группы, узнал о религиозном контексте песни, которая казалась мне откровенно любовной, сексуальной даже… Из-за религиозных вещей – участие в ирландском духовном объединении «Шалом» – U2 и были ближе всего к распаду. Achtung, Baby, это же Eire.
Несмотря же на множества таких и иных баек и историй, превалирующие интонации у мемуаров все же иные – это гнев и грусть. Гнев – вел Боно с самого начала. У него очень рано умерла мать, Айрис (многие, думаю, помнят песню “Iris”) – он был зол на мир, Бога, всех, но больше всего – на своего отца, которого почему-то винил в этой смерти. Потом, по мере взросления, были гнев на политиков, как местных (со времен Джойса и сильно раньше, когда ирландцы были в мире со своей любимой отчизной?), так и мировых (вот и включился, инициировал собственно всемирные компании по борьбе со СПИДом в Африке, за списание долгов африканским же странам, да, собственно, за все хорошее, доброе и актуальное).
Кстати – или скорее некстати – про актуалочку. Боно, не пропускающий со своей группой ни одного политически окрашенного концерта, от Live Aid до чего-нибудь в защиту прав пингвинов на свободу совести, посвящает целый травелог своей недавней поездке с концертом в Киев. Какие песни он там, во всех смыслах, поет, понятно, повторять не надо. Хотя временами и трудно поверить – так, Зеленский превозносится до таких небес, что он уподобляется – Уинстону Черчиллю, Нельсону Манделе, Аристотелю и Марксу, Бетховену и …Оскару Уайльду. Туше, тушите свет. Пытаться узнать, почему, описывая бомбардировки Киева, Боно не съездил, не описал бомбардировки Донецка, бесполезно, разумеется. Или почему, агитируя уже много-много лет за свободу любой твари и особенно всех политзаключенных поголовно, Боно никогда не выступал за освобождение Ассанжа. Ибо – был бы проклят, заклеймен и отменен в том западном мире, который кажется ему столь свободным. Кстати, может, и хорошо бы – перестал бы делать альбомы на миллиарды поклонников, стал бы, как в молодости, настоящим панком и нонконформистом, написал бы опять настоящее, а не песни очень счастливого, успешного и заточенного на дальнейшие победы человека…
Кроме гнева, вторая интонация, будем уж справедливы, это грусть. Несмотря на всю браваду, тон «Сдаваться» – минорный зачастую. Откуда эти печальные нотки, можно предполагать. От груза воспоминаний обо всех умерших (вплоть до любимой собаки). От возраста. От сомнений, правильно ли он записывает альбом и ведет группу (им-то – опять веер дифирамбов, а всю вину и огонь Боно берет на себя).
Что же касается идеи «сдаваться», то – привет той же Симоне Вейль с ее темой всеуничижения, абсолютного самоумаления и служения всем и всему – здесь Боно выводит настоящую философию. И совсем недурную. «“Сдаваться” может быть самым мощным словом в словаре”, предполагает Брайн Ино, когда мы обсуждаем за пьяным разговором всякие вещи вроде фотографии Сугимото или как это непросто готовить ризотто. Я убежден в мысли, что единственный способ быть победителем – это сдаться. Сдаться другому. Любви. Высшей силе». Или, в другом месте, «сдаться – это попросить тишину о помощи».
Пока же, пока не постигли, как Боно, полное просветление, благость и мудрость, можно сдаться-отдаться его книге, гораздо более обаятельной, чем ждешь поначалу.
скачать dle 12.1
