ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Татьяна Риздвенко. ПЕВЕЦ СТРАСТЕЙ

Татьяна Риздвенко. ПЕВЕЦ СТРАСТЕЙ

Редактор: Ольга Девш


(О книге: Владимир Тучков. Протяжные песни Среднерусской возвышенности. М.: Городец, 2021.)



Владимир Тучков написал книгу. Вышла она в серии «Книжная полка Владимира Левенталя», издательство «Городец».
«Протяжные песни Среднерусской возвышенности» — сборник рассказов, всего их четырнадцать. Песни в названии взялись, конечно же, неспроста, но об этом позже.

В только что вышедшей книге Тучков выступает новым Шекспиром; певец страстей, он разворачивает свой театр на свежем воздухе, на северо-востоке московской области, в среднем течении Ярославской автодороги. В событиях полудраматического, полуанекдотического, а часто инфернального свойства участвуют живые (хотя и не всегда) люди и вполне реальная, осязаемая география.
Голыгино, Росхмель, а то и сам Сергиев-Посад. Город-призрак Адуляр. Депрессивное Федоровское, Рахманово, в которое нельзя позвонить, Варравино, «куда водителя калачом не заманишь».

Если до ближайшего магазина (и буханки хлеба) шагать четыре километра, окрестности начинаешь чувствовать и понимать каждой мышцей, каждой порой кожи.

Прочитав книгу, читатель посмотрит на карту с пугливым интересом, с легкой тревогой. Далеко ли от нас Барково? И где, вообще, тот самый полигон? (О котором известно только, что «во время стрельб наиболее мощными боеприпасами у меня дома подпрыгивает на фундаменте». А расстояние немалое — больше двадцати километров.)
И почему давняя авиакатастрофа, произошедшая в бассейне Карибского моря, аукается в этой части Подмосковья спиритическими сеансами в лесу?

Герои Тучкова — обычные мужчины и женщины, некоторые усталых преклонных лет — обнаруживают в себе стратегические запас любви, ненависти, мести, бешеного азарта, а иногда и сверхспособности, как Порфирий из Росхмеля. Мастерицы находящегося по этой же дороге Жостова разрисовывают черные (никакие) подносы цветами, листьями и райскими птицами, а Владимир Тучков расписывает жизнь свои героев завитками перипетий и роковыми страстями (например, к покемонам), и они «светятся яростной жизнью».

Тех, кому жизнь дачника пенсионного возраста кажется скучна, нужно привести на перевоспитание к Тучкову, или просто дать эту книгу, предназначенную, впрочем, для самого широкого круга читателей. Скушливцы узнают, что приключение можно откопать из кучи песку, привезенного КАМАЗом для строительства дорожки. Череп Йорика могильщики выроют в пятом акте, рука Риты попадет к герою (он же автор) в шестом рассказе. Дачник и бедная Рита не были знакомы, но он должен дать ей упокоение. Ведь больше некому…

«— Да закопайте, — сказал полицейский. — Лопата, надеюсь, у вас есть?»

Мирная беседа у станционного магазина оборачивается серией странных превращений, а поход в сельпо за буханкой черного способен обернутся остросоциальным триллером на отечественном материале. Яблоком раздора может стать даже общественный дачный пес...
Тучков показывает, что «отечественный материал», почва, гумус, глинозем, замешанный на истории второй половины 20 века — питательнейшая среда для сюжетов, от которых порой шевелятся волосы на голове.

...Тут впору вспомнить, что Хичкок (рифма к Тучков) — по нашему Ежик.

Автор — а все рассказы написаны от первого лица — выступает здесь самим собой, писателем Владимиром Яковлевичем Тучковым. Он — наблюдатель, исследователь местности, с прикладным интересом (сыскать грибы, оптимизировать путь в Москву). Дачник среди сельских жителей, но грань тонка и условна. Для кого-то он «отец» или «брат», но кому-то и «сынок». Писателя обступает непроходимый лес сказочного Подмосковья. Здесь чудеса, здесь бродит Черный Полковник, здесь назначает свидания мужу погибшая жена, здесь можно встретить ведьму или загадочного Саню, в ходе недолгой беседы преображающегося из попрошайки в Ангела. Простые обыватели, напитавшись от волшебной земли, данной им в количестве 6 соток, превращаются в страстных любовников, игорных маньяков, хитроумных мстителей.
Неупокоившиеся души невинно убиенных, ищущие справедливости призраки, мирно настроенные ведьмы открывают писателю — вербально или иными способами — свои трагические секреты.

«Здравствуйте, Ирина, — ответил я как можно бодрее, глядя прямо перед собой. Ответил и тут же спохватился: может быть, вместо пожелания здоровья было бы уместнее «покойтесь с миром». Или с «мирром» — черт его разберет эту специфическую терминологию. Вдруг она воспримет пожелание здоровья как издевательство?»

А кто-то просто не может пить один, без компании.

«— Да дело-то для тебя простое, — начал конкретизировать свою просьбу Андрюха. — Выпей со мной. Будь другом!»
Но вот что интересно! Вовсе не водка становится волшебным средством, придающей мирной сельской жизни черты фильма ужасов, или вызывающей ангелов (так было на Владимирке, а здесь у нас Ярославка). Это слишком просто, предсказуемо, да и старо... Водка, безусловно, участвует в повествовании, но знает свое место: например, вблизи борща. Или где-то за пределами рассказ: а «Но это уже совсем другая история, подробно изложенная в милицейском протоколе».

Не зря один из сюжетов посвящен борьбе с пьянством и алкоголизмом, основные события рассказа происходят населенном пункте с говорящим названием Росхмель.  «Директор совхоза был несказанно рад тому, что в результате деятельности Порфирия резко уменьшилось пьянство. Отчего выросла производительность труда.» Сама эта борьба имеет лубочные черты, причем буквально: от водки спасают картины самодеятельного художника. Средство верное, слух о чудесных произведениях наивного искусства распространяется далеко за пределы района. В лихие 90-е невыгодный бандитам, торгующим водкой, очаг трезвости придется выжигать огнем…
Завидной фантазии автора, чувству сюжета дана в помощь песенная магия, способная, как известно, на многое.
Вслушавшись, увидим, что в тесто повествования подмешаны былина, сказ, плач, байка (не ткань), жестокий романс и воровская песня, и, горстью изюма, — эпистолярный роман.

«Все бы он ей простил. Грубость. Жестокость. Бессердечие. Но этого — насмешки! — простить никак не мог. Кровь ударила Сереге в голову, однако действовал он четко. Быстро подошел к машине с обманной улыбкой на губах, неуловимым движением выхватил из кармана перышко с наборной ручкой и сунул его под левую белую грудь.»
(Убитая с замечательным именем Виолетта Ставинская сидела в машине, разумеется, одетая; белизна груди здесь играет символическую роль).

Тучков-поэт (другая литературная ипостась автора) делится с Тучковым-прозаиком замечательным чувством ритма, искусством паузы, особым привольным дыханием, настоянным на луговых травах. Замечательное чувство юмора, незлая ирония, любовный интерес к родной земле зажигают читателя сопереживательной энергией, верой в молодильную силу подмосковной природы.  

Собственно, судьба книжки предрешена, не без помощи сверхъестественных сил. Происходит это в четырнадцатом (уф) последнем рассказе книги. Успех обаятельному автору наколдовывает ведьма, с которой писатель коротает несколько часов в кафе близ автовокзала.

«Молчи! Твою книгу, в которую войдет этот твой рассказ, будут читать. Очень хорошо читать… И не возражай — конечно, напишешь этот рассказ. А сейчас отвернись.
Что она делала, я так и не узнал.
И уже садясь в автобус, Нина чмокнула меня в щеку.
Видимо, это было необходимо для того, чтобы колдовство вышло более надежным».

Так и вышло: не оторвешься...скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
804
Опубликовано 14 фев 2021

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ