РЕДАКТОРСКИЙ СПЕЦВЫПУСК
(фрагмент)Пятое декабря две тысячи восьмого года, пасмурный зимний полдень, пар изо рта. Двор многоэтажки на углу улицы Софьи Ковалевской и проспекта Абая, сохранившего своё название и по сей день. Софья Ковалевская продержится ещё какое-то время, прежде чем её переименуют, дав имя композитора Нургисы Тлендиева. Что гораздо органичнее той квартире, о которой пойдёт речь дальше. Перекрёсток поэзии и музыки, прозы и революции. Никаких слов назидания, и лучшие слова назидания, которые я слышал, — внимательный, пронизывающий весёлый взгляд. Пятого декабря ушла Ольга Маркова, человек, о котором после смерти скажут больше, чем при жизни. Двор многоэтажки так и остался серым, с разбитым асфальтом, выкорчеванными бетонными арыками сразу за массивной аркой, за продуктовыми магазинами первого этажа. Фасадом дом выходит на проспект Абая, а значит, и вид из квартиры в весенний день прекрасен. Цветущие ветки дотягиваются до четвёртого этажа, и читающий лекцию (с цитатами на немецком — Гёте и французском — Бодлера) Жанат Баймухаметов то и дело оглядывается туда, заставляя всех собравшихся делать то же самое. Там мерно гудят машины.
Ольга Борисовна будет ждать после лекции, сидя во главе стола, на котором чай и печенье, — простая писательская реальность, идеально подходящая для бесед. Балансируя на ребре выкорчеванного арычного блока, я выдыхаю пар и вспоминаю эти встречи. Рядом, опустив головы, как вороны на снегу, стоят, стоят мои друзья и просто знакомые — ученики Ольги Марковой, окончившие или не успевшие окончить литературные курсы «Мусагета» в разные годы. Привет, привет. У большинства в глазах — если получается поймать глаза, — растерянность. Кто-то прячет её за рутиной механических действий — «Идём, провожу».
Дверь то и дело открывается, тяжело хлопая ограничителем. Никто не верил, что всё закончится внезапно, в пасмурный зимний день. Ольга Борисовна Маркова, сорок четыре. Никто не был готов. Столько планов, столько сделано, книги, ученики, встречи. Квартира многоэтажного дома в начале девяностых, когда был организован Общественный фонд «Мусагет», стала центром притяжения алматинских «молодых» литераторов, а потом и не только алматинских. Квартира эта стала известна далеко за пределами Казахстана раньше, чем Казахстан, смею утверждать, стал известен за своими пределами. Любой из талантливых многочисленных учеников Ольги Марковой вспомнит о годах «Мусагета» гораздо глубже и ярче меня. Мне удалось захватить, увы, последний год жизни этого странного мира, как и последний год жизни его хозяйки. Я вправе только привести сухие факты о деятельности Фонда, вот они ниже:
— организованный в 1993 году, Фонд стал инициатором проведения литературных «Мастер- классов» — трижды в год для алматинских авторов и раз в году для авторов со всего Казахстана, обеспечивая им проезд и проживание. Тогда же, в 1993, появился и первый номер литературного журнала Фонда, «Аполлинария», регулярного издания, выходившего до конца 2008 года. Издавалась и книжная серия, проводились детский творческий конкурс и поэтический конкурс «Магия твёрдых форм и свободы». Своеобразное название говорило о настоящей свободе поэтов — участников и конкурса — и публикаций в журнале. То есть буквально публиковались верлибры, хокку и свободный стих, что для провинциального Казахстана с его закатом официальной литературы соцреализма выглядело прорывом. Впрочем, прорывом это выглядело для того круга причастных, которые слушали мастера, преподавателей, друг друга. Надо представить себе Казахстан девяностых, с его биржами, видеосалонами, стихийными рынками и очередями, момент, когда поколение советских людей перековывалось или спивалось, уезжало или приобретало стартовые капиталы, но никак не интересовалось литературой, тем более современной. Если люди и хватались за книги, то это была или классика — чтобы не сойти с ума, или детективы, по той же причине.
В «Мусагет» приезжали критики, писатели и поэты из разных стран для того, чтобы провести встречи и мастер-классы слушателям. В основном представлявшие и представляющие с успехом сегодня современную русскую литературу (все занятия Фонда велись на русском) — Сергей Чупринин, Евгений Абдуллаев, Дмитрий Кузьмин, Леонид Бахнов. Иногда бывали и гости из-за рубежа, американка Бренда Фланаган, чья книга «Островитянки» о жизни на далеком Тринидаде была даже переведена Фондом и позже издана в Казахстане. Тринидад и Казахстан казались очень схожи, при том, что один — небольшой остров, другой — огромная территория. Ольгу Маркову такие различия не смущали, она показывала ученикам жизнь без границ, не учила, а именно показывала, и ученики многое поняли правильно. Впрочем, ей, конечно, помогали. Любовь Туниянц, Аслан Жаксылыков, Виктор Бадиков, Галина Булгакова, Жанат Баймухамедов...
Почти год после ухода Ольги Марковой выпускники литературного «Мастер-класса», мусагетовцы, занимались архивом Фонда и пребывали в достаточном смятении. Выяснилось, что очень многое было сосредоточено в руках самой Ольги Борисовны. Существовали два литературных объединения, связанных с Фондом, — сайт «Дети Мусагета», где продолжалось виртуальное общение выпускников, обсуждение написанного и публиковались новости, и «Среднеазиатский литературный фронт», состоявший из выпускников разных лет, возглавляемый Михаилом Земсковым, участники — Илья Одегов, Елена Тикунова, Альфия Макаримова, Дина Курмангалиева, Дина Махметова, Дмитрий Березовский, Оксана Трутнева, Наталья Бутенко, Ольга Передеро, Рината Галеева, Тимур Исалиев, Ксения Рогожникова.
«Литфронт» активно проводил полуподпольные литературные мероприятия, самым громким из которых был поэтический слэм — «Поэтические бои без правил» в помещении театра «Арт и Шок», в том самом подвале, с неповторимой аурой и трубами на потолке, где были сыграны главные спектакли театра первого периода — Back in USSR, «Гагарин», «Клоуны». Я упоминаю об этом, потому что, во-первых, аудитория театра тесно пересекалась с «литературной тусовкой», во-вторых, актёры, они же и руководство, всегда поддерживало начинания литераторов, как и продолжает это делать уже и на «новой сцене» театра.
Можно представить себе всегда «чёрное» помещение театра, битком набитое людьми всех возрастов, жюри, в составе которого заседали и Вероника Насальская, директор театра, и Любовь Туниянц, одна из преподавателей и лучшая подруга Ольги Марковой, Виктор Бадиков, известный литературный критик, академический человек, ставший «мостом» между литераторами условно советского периода, членами Союза писателей Казахстана и молодыми поэтами и прозаиками, державшимися очень независимо, но, тем не менее, признания «профессионального» сообщества не гнушавшимися никогда. В нескольких интервью того периода всплывала мысль, что именно «профессиональных» маркированных ориентиров новым литераторам не хватало для обретения аудитории. Как показал прошедший период времени, это оказалось ложной надеждой, публике не важны были эти профессиональные маркеры, перед публикой все оказались равны. Она оставалась равнодушна, но вокруг слэма уже сложилась целая тусовка собиравшихся победить в конкурсе. За кулисами театра участники расхаживались, репетируя свои стихи и артистические жесты (оценивалось не только качество текста, но и подача, зрители тоже голосовали). Громогласный Володя Воронцов со своим текстом про муэдзина, только что вернувшийся из Тибета и пропитанный им насквозь «Лысый гималайский череп» Илья Одегов, декаденствующая Оля Передеро, высокий, похожий на Бананана из «Ассы», Гали Катин (победитель, не состоявший в «Литфронте», что, несомненно, подтверждает непредвзятость судейства), «летящая» Ксения Рогожникова в акварельном платье. Контрастные искренние образы настоящих поэтов, пытающихся найти дорогу своим стихам к новой публике. Под конец чтений, в третьем раунде, атмосфера внутри театра раскалялась и, казалось, стены отливали огнём, или же это руководил действом с пульта мастер по свету? Ваш покорный слуга пробовал себя под псевдонимом «Либертино звездопоп» и был искренне рад, когда Владимир Воронцов вскользь заметил, что мои стихи понравились Бадикову.
Апофеозом стал суперфинал слэма. Проходил он в ночном клубе, переоборудованном из актового зала «Общества слепых». Помещение, в три раза превышавшее размерами малую сцену «Арт и Шока», заполнилось людьми, купившими билеты (!), что в дальнейшем всегда удивляло московских гостей, обращавших внимание на то, что там билеты на такие «сомнительные шоу» не продаются. Сложившаяся литературно-поэтическая тусовка, как окрестили её в прессе, требовала чего-то, что сформулировать было невозможно. Услышать со сцены откровенные прямые высказывания вместо обычных манерных рифм для некоторых оказалось так важно, что назрела необходимость поэтического семинара, да и прозаического, открылось, что прозаики из «Литфронта» публикуются в России и за рубежом, бывают за границей по литературным делам. По рукам ходили экземпляры «Аполлинария». Это вдохновляло.
Уход Ольги Борисовны Марковой на время поверг в смятение некоторых участников процесса. Но в конце лета 2009 года, при поддержке издательства, предоставившего собственные офисы, костяком «Литфронта», со своей стороны вдохновлённого количеством сочувствующих, решено было продолжить, а точнее, как оказалось, начать. Занять место Ольги Марковой было никому не под силу. Обязанности распределили. Так на карте города появилась новая, никем и нигде не зарегистрированная организация — Открытая Литературная Школа Алматы, ОЛША. Оценить, насколько она была безразлична официальному миру — не только литературы, но и власти, — можно, указав именно на то, что организация долгое время оставалась никак не оформленной. Периодически сотрудничая и с государственными институциями, и с коммерческими, указывая на существование ОЛША в интервью, она не вызывала интереса, что, на мой взгляд, является несомненным плюсом в развитии, в первые годы, когда складывалось расписание и ученики набирались преподавательского опыта, школе пришлось нелегко, но творческого куража было и остаётся не занимать.
Семинар прозы, поэзии, литературной критики, драматургии курировали выпускники «Мусагета», а для ведения лекций приглашались преподаватели, сотрудничавшие с Фондом, друзья и соратники Ольги Марковой. Дальше всё шло по-настоящему — расписание, дисциплинарные взыскания, защита дипломных работ. За десять лет ОЛША прошла путь от «комнатной» инициативы до российской награды за вклад в сохранение русского языка за пределами России, специального приза «Русской премии», получил который директор ОЛША Михаил Земсков, автор, чья линия в казахстанской литературе яркая и показательная.
Выпускник «Мусагета» и сценарного факультета ВГИКа начинал с короткой прозы и драматургии, постепенно подбираясь к романам, тема которых, что не редкость для авторов-выпускников «Мастер-класса», не совсем казахстанская. Этому во многом способствовала Ольга Маркова, как мне кажется, встраиваясь и встраивая слушателей в космополитичную карту мира, где важнейшей, впрочем, составляющей была российская и русская литература, но далеко не только она. Причём над «Мусагетом» не витал дух провинциализма, которым за версту веяло от страниц журнала «Простор», к примеру. Мастера, приезжавшие из России, вели себя со слушателями, как бы признавая определённое отдельное течение, готовые вникать в тематику рассказов и стихотворений. Вспоминается вечерняя встреча в квартире Фонда с настоящим буддийским монахом, непонятно как попавшим в Алматы и оказавшимся на перекрёстке Абая — Софьи Ковалевской. Мы пили тот самый чай с конфетами, никаких блюд, и стол, как обычно, казался совершенно уместным именно таким. Я опоздал, возможно, все уже побеседовали, и застал тишину и взгляды монаха и Ольги Борисовны — одинаково лучистые глаза.
Фонд Бориса Ельцина, опираясь на инициативу и невероятную трудоспособность Сергея Филатова, начал проводить в подмосковных Липках фестиваль молодых писателей России, который быстро перерос в фестиваль молодых писателей России и зарубежья. Четыре дня интенсивного погружения в литературную среду с участием сверстников и, самое главное, видных российских писателей и критиков. Михаил Земсков стал одним из первых участников, как и другие казахстанские авторы, последовали несколько публикаций его прозы в журналах «Дружба народов», «Октябрь» и два романа, «Перигей» и «Сектант», выпущенные в российском издательстве без скидок на географию автора. Временный отъезд в Москву вместе с супругой, поэтессой Ксенией Рогожниковой, и возвращение в Алматы.
Однажды мы встретились на остановке маршруток в октябре, серое московское небо и долгая поездка в трясущемся метро до одного из спальных районов. Пока мы ехали, сидя рядом, рассматривая людей, чего не принято делать в Москве и что совершенно нормально для Алматы, я вспоминал Мишину дачу, лето, когда его постиг небывалый урожай груш и друзьям пришлось прийти на помощь. Московский быт съёмной квартиры, «Наше» радио, специфическое расписание — одна поездка в день. Совершенно другая реальность, в том числе и литературная. Думаю, он вполне мог бы вписаться и в неё...
Ваша поездка, или отъезд в Москву, как ты сейчас это видишь? С одной стороны, до сих пор трудно глобальную оценку дать по каким-то критериям: чего хотели добиться, чего добились и что стало результатом? Столько важных вещей произошло в жизни и мировосприятии, что эта поездка уже как-то не имеет большого значения. С точки зрения литературных результатов оцениваю её гораздо в меньшей степени, чем, например, то, что там, в Москве, увлекся йогой и восточными учениями, много чего узнал и посетил на эту тему. Это более важный результат. А в литературном плане — расширение кругозора, встречи, события, это было самым главным, какие-то ожидания в плане литературной карьеры были с одной стороны наивными, с другой стороны я и сам как-то не очень разумно распорядился теми возможностями, которые там в определённый момент открывались. По разным другим причинам, не связанным с литературой. Так произошло просто. Если в целом оценивать, всё случилось так, как должно было, и всё нормально. Нет больших разочарований или гордости за достижения. Вышли как раз за этот период две книги в Москве, ну, хорошо, считаю — это вполне закономерно.
Мы говорили с Михаилом в феврале 2020 года, когда очередной учебный год в ОЛША был в самом разгаре.
Сколько времени еще продлится поддержка русскоязычных проектов — эта поддержка и так была небольшой, будет ли это сильно замечено в обществе? По проектам Литшколы основная поддержка шла от «Шеврона». От других компаний, к кому мы ни обращались, — поддержки никакой не было. Единственное, акимат помогал два года, но это тоже была история. Закончилось тем, что мы сказали, что больше не будем с акиматом сотрудничать. С такими-то проблемами.
О казахстанской литературе: Не думаю, что за эти двадцать пять лет литература могла как-то изменить общество здесь, как раньше бывало, что литература в некоторых странах меняла что-то за определённый, короткий период. Но, с другой стороны, и в мире это всё реже происходит, гораздо важнее, что один какой-то текст, одно стихотворение поменяло жизнь автора, а он потом уже повлиял на ситуацию. Но этого мы никогда не знаем, и хронологически уложить это в какой-то срок невозможно.
Что ждёт в ближайшем будущем ОЛША, да и в целом казахстанскую литературу, извини за такой пафосный вопрос... Ты оптимист в этом отношении? В обозримом будущем пяти-шести лет всё будет продолжаться, но, с другой стороны, сами понятия оптимизма и пессимизма настолько неуместны, сейчас так всё быстро меняется! Информационное поле — оно влияет на события и все в гораздо большем взаимодействии, все факторы, все причины-следствия, если раньше появлялась причина, а следствие через год, то сейчас, грубо говоря, всё сократилось до нескольких недель. Остаётся быть реалистом и принимать, как есть. Такое вот моё внутреннее ощущение.
Можешь ли вспомнить себя мусагетовского? Тогда как раз наоборот, очень болел за то, чтобы всё было правильно в моём представлении, гораздо сильнее всё делил на белое и чёрное, позитивные, негативные изменения, запоздалый юношеский максимализм во многих вещах и проще представления о ценностях.
Отношение российской литературы к казахстанской, к тому, что происходит в Казахстане, поменялось с твоей первой поездки на «Липки» в 2005? Мне кажется, очень всё поменялось за это время, в первую очередь благодаря тому, что изменилось многое в самой литературной жизни и среде российской. Там все литературные процессы идут гораздо активнее, чем у нас, и событий происходит гораздо больше. Развитие идёт значительно быстрее и по разным направлениям. Там стали гораздо более важными те процессы, которые уже казахстанскую литературу, как и авторов других республик, ранее входивших в СССР, не касаются — эта литература стала для них гораздо менее значимой, чем она была лет 15 назад. И на которую возлагались какие- то надежды. Очень много произошло — война с Грузией и «Крымнаш», протесты... Мы из этого всего вылетели и стали неактуальными. С другой стороны, сами литературы постсоветских стран мало что сделали, чтобы продолжать вызывать какой-то интерес в России. Интересно, например, что как раз после событий в Грузии более актуальными стали книги, написанные в Грузии после войны, — получили отклик в России, хотя и были написаны с другой позиции.
Если не интерес со стороны российской литературы, что делать авторам, которые здесь пишут? Олег Павлов сказал, что литература — это служение, надо служить, а остальное Бог даст. Не знаю, как насчет Бога, я человек не православный, но мне эта позиция духовно близка. Думать о том, что ты можешь дать, а не что могут дать тебе.
Алматы, 2020 год
_________________________________________
Об авторе:
ЮРИЙ СЕРЕБРЯНСКИЙ – редактор отдела прозы (нечетные выпуски) в Лиterraтуре
Писатель, культуролог. Родился в Алма-Ате в 1975 году. Окончил Казахский национальный университет имени Аль-Фараби и Варминско-Мазурский университет в городе Ольштын, Польша. Публиковался в литературных журналах «Простор», «Книголюб», «Дружба народов», «Знамя», «Новый мир», «Воздух», «День и ночь», «Новая юность», «Пролог», «Юность», Iowa Magazine, Barzakh, «Новая реальность», «Лиterraтура», Promegalit и др. Участвовал в форумах молодых писателей в Липках, лауреат «Русской премии» в номинации «малая проза» в 2010 году и в 2014 году. Участник международной писательской резиденции IWP 2017 в США. Редактор журнала польской диаспоры в Казахстане «Ałmatyński Kurier Polonijny». Член Казахского Пен-клуба.
скачать dle 12.1
