ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 222 октябрь 2024 г.
» » Александр Чанцев. ДВОЯКОДЫШАЩИЕ

Александр Чанцев. ДВОЯКОДЫШАЩИЕ

Редактор: Ольга Девш


(О книге: Борис Останин. Дребезги – 2. СПб.: Юолукка, 2019.)



Продолжение «Дребезги» предыдущего года и – мощный залп от Бориса Останина, прозаика, переводчика, издателя и одного из основателей Премии Андрея Белого (1978 г.): в том же прошлом году у него вышла совершенно восхитительная книга «Тридцать семь ровно» и сборник переводов пьес Жене, Сартра и Мэмета.

Залпы разных калибров можно – если нужно – охарактеризовать общей авангардистской закваской. «Создать новый жанр…» как озвученная в самой книге генеральная интенция. Набранный разными шрифтами, со своеобычной версткой сиквел «Вдребезги» – это сборник вырастающих, как и сны, во что-то большее афоризмов. Сам автор, кажется, предпочитает именно такое определение – хотя дальнейшая миграция прозы от своих традиционных образцов в последние годы может предложить целый спектр наименований, от фрагментарной прозы до, чем музы не шутят, стихопрозы.

В одном флаконе у нас и целый веер жанров, из которых сплетены эти розановские короба: афоризмы, игра слов, дневник, юморески, парадоксы – и все их возможные родители, родственники и дети. А овидиевские метаморфозы здесь действительно наличествуют, ведь «бабочка – бабушка, mother – moth – мотылек и мн. др.» это именно «и мн. др.». Не только уже гибрид разных жанров, их сращение и разветвление, но и гораздо больше – мышление языком (языками, speaking in tongues), вхождение в функционирование языка, подводные механизмы стиля.

Но нарративное (привет алхимическому!) делание Останина на этом не останавливается, затрагивает уже не только означающее (стиль), но и означаемое, жизнь сама. Поэтому дело отнюдь не ограничивается языковыми играми и капризами, уальдовско-набоковскими mots, но идет гораздо дальше. Не только легкость жонглирования языковыми кирпичиками, но серьезный, в духе таких же свободолюбивых, стилелюбивых философов, как Г. Гачев (поминается много раз) и В. Бибихин (поминается, но иногда и немного иронизируется) разговор-мышление. О – это основные темы «Вдребезги» – случае и Нарциссе, боли и смерти, сексе и литературе, политике и стране, поражении и болезни. «Гуру и гурия», «в Волгу влагала», «сперма времени» – то, что может показаться милыми, но необязательными виньетками, кунштюками этакими, есть на самом деле работа не только над языком, работой в языке, но и раздвижение рамок бытия, работа уже с ним, как с глиной для творения. Ведь глиной и оставался Голем, пока с дальней парты ему не передали записку со словом животворящим.

Есть у «Вдребезги» и свои апостолы, куда уж без них – Юнгер и Чоран, присутствующие и на страницах, тот же Розанов, Ерофеев и (некоторая доля авторского скепсиса и на его счет?) Галковский.

Есть, конечно, и свои герои, которые произносят (озвучивают авторские?) блестящие парадоксальности и смешные нелепицы – некие Панфилов и Маруся, не могу сказать, насколько реальные, не знаком. Как есть они и у всех вышеперечисленных и еще неназванных: Черноусый у Венедикта Ерофеева, Одиноков у Дмитрия Галковского, Е. у Дмитрия Дейча, Агата у Линор Горалик, зашифрованные даже жена и брат у Эрнста Юнгера и Владимир Казаков у Владимира Казакова…

При таком количестве героев – не обойтись и без антигероев. Нет, не так, вернее – тех, кто зажигает, даже растравляет мысль Останина. Это «еврейская заноза». И про еврейский вопрос в книге, как и про секс, так много и так уж слишком прямолинейно, что – «широк человек, я бы сузил». Впрочем, вспомним известный розановский филосемитизм – на грани.

«Мой “дневник” – выдохи души, углекислый газ; так ли интересно, так ли полезно им дышать? Впрочем, среди людей найдутся, вероятно, двоякодышащие и инакодышащие, которые с удовольствием будут его вдыхать».
Мало, но да!скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 212
Опубликовано 07 мар 2020

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ