ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Наталья Рубанова. «ПОДОШВ НЕХИТРЫЙ МАСТИХИН…»

Наталья Рубанова. «ПОДОШВ НЕХИТРЫЙ МАСТИХИН…»


(О книге: Наталья Полякова. Легче воздуха. - Москва: Издательство «Лиterraтура», 2018)


Новый сборник стихотворений Натальи Поляковой «ЛЕГЧЕ ВОЗДУХА», выпущенный в 2018-м издательством «Лиterraтура», вероятно, неслучайно попал мне в руки, а пир во время книжной чумы всегда приятен, ибо редок. «Лучшая приправа к пище – голод»: слова эти приписывают Сократу, и слова эти как нельзя лучше соотносятся и с голодом интеллектуальным. За воображаемыми скобками хотелось бы написать голодом «духовным», да прилагательное сие стало едва ли не моветоном-анахронизмом. «Неприлично» в Кали-югу говорить об эфемерной (никто ведь не видел её) аниме: ум, хищное рацио – легко… душа же мало кого волнует, денег на ней не заработать, если это не условное ООО «РПЦ», ну или – «а вот об этом своему психиатру»: завуалированный под ухмылочку оскал решателя литсудеб, мотор, снято… Стоит ли удивляться, что в эпоху идеологизированной поп-простоты, которая в искусстве на самом деле хуже воровства, в эпоху беспредельного тиражирования посредственности как нормы (в «широком» издательском деле это, увы, именно так – тираж должен разлетаться, как пирожки, автор должен быть непременно «медийным» и иметь тысячи подписчиков в пресловутых фейсбуках) на книжные полки попадает столь мало того, особенно в поэзии, что хочется читать… Читать не в силу профессии, хотя разве профессия – Литература, если мы говорим именно о ней и собственно о призвании человека, о его праве заниматься сим тончайшим искусством, а не о райтерском ремесле «шорников», исчисляющих свои нетленки количеством знаков с пробелами, и только-то – гонорар за печатные листы, килограммы букв в развес и в розлив[1]: специально для «мариванн», искусство принадлежит народу и каждая кухарка….

Но стоп, не об этом. Сейчас – о лёгкости воздуха. И потому – читать. Читать для себя. Читать, дабы соприкасаться с живым слогом, словом, смыслом. Радоваться дарованию Другого, не схожему с дарованием собственным.

Я читала Наташины тексты в экспрессе – под медитативный стук колёс они казались особенно выпуклыми: рифмы неспешно проступали тёплой энергией со страниц и, как марионетки в руках кукольника, оживали.

…но мне уже не хочется весны
 В худом пальто, в начавшейся простуде.
 Мы снегом слов по грудь занесены
 И снегом встреч. Что, если их не будет?
 Весна в узлах тромбофлебитых вен,
 Распухшая, лежит в сырой постели.
 И я страшусь грядущих перемен
 На самом деле.


Когда-то, более десяти лет назад, Кирилл Ковальджи пригласил нас с Наташей Поляковой на Радио Свобода[2]. Мы говорили о поэзии и затронули пресловутую тему качества текста:  что считать поэзией,  что – никогда. До сих пор помню слова Ковальджи: «Для меня ответ ясный. Я сразу вижу, где дохлая кошка, а где живая». Так вот, «кошка» по имени ЛЕГЧЕ ВОЗДУХА, «кошка», которую мне случилось погладить, – бесспорно, живая.

Приди в себя, но свет не зажигай –
Пусть рыбки звёзд качаются над домом.
И если есть на свете света край,
Он в облаке и облике знакомом.
За край уже срываются слова
И ангелы, чьи руки в рыжей глине.
Там я и ты – стрела и тетива,
Уже неразлучимые отныне.


Стихотворения, несмотря на вроде бы единую тональность, при ближайшем рассмотрении разномастны, хотя парадоксально тематически ровны и кое-где (для музыкального уха) сумбурны с точки зрения ритма – некоторые сочетания вызывают личное  внутреннее сопротивление: разве стоило комбинировать слова именно вот так? А если иначе? А не лучше было б… Повод поспорить. Впрочем, подобных синкоп не так много. В качестве примера два маленьких отрывка: «Теснота досок и тоска по мелу – / Это небо сузилось, одеревенело. / Лес растёт беспорядочно так и сяк, / Как стая собак»… Или: «Ночная копоть, нам её копать и / Снимать её, как траурное платье, / И дальше жить в невинной наготе, / Как ты хотел». Есть, есть вопросы к автору…Впрочем, это, разумеется, детали, хотя «дьявол» прячется именно в них. Да, любое восприятие субъективно, и главное в поэзии Поляковой – именно живая интонационная структура.  Та самая – чёткая, странно правильная, переводящая стрелки часов своего циферблата с «нервного» времени этого века на попытку приближения к Времени-ОМ: если допустить, будто оно существует, если поверить в точку сингулярности, в которой сходятся все времена и пространства.

С особой любовью написано в книге о невозвратном детстве: воспоминания простые, безнадрывные, мягкие («Мы дети, заблудившиеся в шторах…», «У детства, как у боли, свой порог. / Мороз и солнце, и окно помыли»). Написано о пространстве, называемом родиной, которая, вопреки всему, любима, пусть и странною любовью («Моих подошв нехитрый мастихин / Смешал цвета, и всюду глина, глина. / Но выбрались из потемневших глин / На свет, где ранена рябина»). Здесь нежные стихотворения об улочках Москвограда («Отыщись в запустелом дворе за гудящей Садовой. / Остановок разбитых, ларьков и контейнеров ржавость – / Позвонки продуваемых улиц…»), о брате («Капьярскую степь заварив с подмосковным чаем, / Вспомнишь, был мир безграничен и необычаен…»), о сыне («Ты был смешной подросток угловатый…»), и не так уж много – о чувствах собственных. Подобная скромность сейчас редка и, разумеется, не подлежит оценочности, всяк волен выражаться, как считает нужным, – и всё же желание приоткрыть завесу над истинными мотивациями лирической героини, сделать их более открытыми, не оставляет, – но нет, жалюзи не будут подняты, предел искренности, возможно, вот в этом (как по нотам, вспомним Бродского – «но зачем вся дева, раз есть колено»):

Отыщет нас на смятой простыне
Обычный день, шагнувший из-за шторы
В наш съёмный рай с цветами на окне,
Где чередуем сны и разговоры.
А вещи – пыль, а деньги – шелуха.
Есть только свет, и он во всём на свете.
И мир – не мир, а форма для стиха,
Где мы за рифмы точные в ответе.


Сейчас так не пишут – это «немодно», форма не нова, но поэтесса, похоже, не собирается менять тональность: в сборнике собраны стихотворения разных лет, воспринимающиеся аккордно-целостно. Впрочем, кто знает… быть может, это неправильно-нестройное эссе станет лёгким толчком к поиску автором новых энергий, которые пока лишь витают в воздухе её сердца и ждут трансформации в нечто более мощное и драматичное.




_________________
Примечания:

[1] Журнал «Знамя» - 
эссе Натальи Рубановой «Килограммы букв в развес и в розлив».
[2] 
http://www.ijp.ru/text/1586скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 827
Опубликовано 09 фев 2019

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ