ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Данила Давыдов. ИНСТРУМЕНТ БОРЬБЫ С ПОЭЗИЕЙ

Данила Давыдов. ИНСТРУМЕНТ БОРЬБЫ С ПОЭЗИЕЙ


(О книге: Живые поэты. М.: Издательство «Э», 2018. («Книги, которые все ждали»))


Всякая поэтическая антология, даже самая невменяемая, имеет безусловную историко-литературную ценность. Не буду углубляться в вопрос систематики: очевидно, существуют антологии поколенческие, тематические, региональные, направленческие, жанровые и т. д. - и это если только оставаться в рамках некого единого языкового пространства, иначе спектр возможностей увеличивается в разы. Есть антологии, которые можно назвать тотальными (таковы были оба амбициозных проекта Евгения Евтушенко, к примеру). Свойствами тотальности обладают и антологии, претендующие на максимально адекватный срез состояния эпохи (в отечественной культуре самым знаменитым примером, пожалуй, является старинный уже том Ежова и Шамурина). Однако тотальность в старом, позитивистском смысле, подразумевает репрезентативность на уровне максимального предъявления наличествующего материала — в рамках соответствующих квот, разумеется, а уж квоты определяются вкусом, взглядами, квалификацией составителя, ну или его редакторов и цензоров. 

Эта вводная — лишь, повторюсь, отсылающая к богатой литературе о принципах поэтической  антологизации — необходима, чтоб отделить позитивистскую тотальность от тотальности, скажем так, постмодернистской. Стараясь уж много лет не злоупотреблять этим понятием, даже избегать его, не могу не вспомнить, однако, важный памятник «героического», так сказать, периода русского постмодернизма — проект «Сто писателей» Вячеслава Курицына, публиковавшийся сначала на его сайте, а потом вошедший в декларативной своей части  в книгу «Курицын-weekly» - в качестве приложения. Курицын последовательно рассудил, что для отображения тотальности необходима не полнота представленных имен, но полнота демонстрируемых дискурсов; следовательно, важно представить характерные образцы авторов, которые репрезентируют тот или иной дискурс, и этого достаточно для тотальности картины. Таким образом, заявлены были страницы Александры Марининой и Дмитрия Воденникова, Александра Солженицына и Владимира Сорокина (не все страницы работали к моменту закрытия сайта). В сущности, данный подход, при всей его провокативности и обусловленности личными предпочтениями куратора, представлялся вполне рабочим, поскольку предлагал не дурную бесконечность бесконечного исчерпания, но обозначение неких точек в разных сегментах литературного поля. Провал проекта связан не с его изначальной ущербностью, но со сменой литературных парадигм — с тем моментом рубежа 1990-2000-х, когда «героический постмодернизм» окончательно стал анахронизмом.
На смену героическому периоду пришел, так сказать, «социально-бытовой постмодернизм», в котором, при всём консервативном повороте, мы и пребываем до сих пор (отказ от термина, обозначающего историко-культурную парадигму, не означает смены историко-культурной парадигмы). Вместо постмодернизма философии и элитарных искусства и литературы мы видим постмодернизм в политике, экономике, медицине, социальных науках и религии (отчего более рафинированные художники ищут альтернативные большие нарративы - безуспешно, в общем-то). То, что было тонкой игрой ума, стало способом манипуляции и подмены, распространившейся на все сферы человеческого бытия. Конечно же, репрезентацией этой подмены становятся медиасфера, массовое искусство, а также симулякры искусства элитарного.

На этом фоне появление антологии “Живые поэты», составленной Андреем Орловским, свод материалов его трехлетнего проекта, - явление симптоматичное. Существенно больше сотни авторов, великолепный дизайн, вдохновенные лица стихотворцев, но главное — отсутствие боязни максимально расширить поле поэзии, ввести в него не только авторов субкультуры, но и авторов преимущественно или только сцены — как этому всему не послужить подтверждением тезиса из предисловия составителя:

«в союзах поэтов и других постсоветских литературных структурах царят коррупция и кумовство. посмотрите сюжет про бориса сивко, а если совсем себя не бережете – сходите на какие-нибудь публичные чтения, которые они организовывают.
поэтические девяностые закончились в мае 2001-го на балконе дома по улице шейнкмана в екатеринбурге; большинство героев нулевых перестали писать, стали суперзвездами, растеряли искренность.
социальные сети кишат графоманами, журналы симпатизируют заумным и перегруженным текстам, многие поэтические премии и фестивали – политизированы или парализованы цензурой.
но настоящему электричеству даже такой плотный вакуум – не помеха»
(орфография и пунктуация оригинала сохранена — Д.Д.)?

История с Борисом Сивко (симулякром, на который за бабло купилась некая совписовская организация) и впрямь смешная, но позиция составителя, поскольку она представляется вполне искренней, требовала бы подробного бурдьеанского анализа, если б это не было так скучно. Смешение останков Совписа и постсоветских независимых структур, объявление самоубийства Бориса Рыжего граничным моментом перехода эпох, укладывание в одну строку инновационной поэзии (каковая здесь именуется «заумной или перегруженной») и любительского стихосложения из бесконечных закромов любительских ресурсов — всё это очень явственные метки фрустрированности, как и неизбежное обвинение в «кумовстве» (составитель не читал ни Тынянова, ни Шкловского, это понятно, но не обязательно так простодушно это демонстрировать). 

Но важней другое: любая декларация, любой (ну, почти любой) манифест противопоставляют себя предшественникам и / или действующему истеблишменту, и это понятно и в порядке вещей. Однако форма существования (не поворачивается язык сказать — позиция)  симуляционного, подменного постмодернизма заключается в предъявлении всего того же, что было как чего-то нового. В книге представлен с десяток или чуть больше действительно значительных поэтов (всякий, открывший содержание, вычленит их без труда, мне же не хотелось бы, называя, вписывать ценимых авторов в данный контекст), несколько выдающихся поэтов исполнителей, несколько ярких молодых авторов (известных, впрочем, внимательному читателю и до этого увесистого тома).    Все авторы обрели глянцевый (антиглянец — тоже форма глянца, и это известно очень давно) фотообраз, каждый перечисляет любимых авторов (преимущественно тройку, бывают пары, Дана Курская решилась назвать пять человек), преобладают либо Пушкин, Бродский, Рыжий (надо будет сделать отдельные подсчеты, очень интересно), либо рокеры, пункера, рэпперы, либо друзья и знакомые кролика (исключения находятся в области статистической погрешности). Я представил, каких трех авторов я бы назвал, решил так: Орфей, царь Давид, Боян, выглядело бы хоть элегантно. 

Впрочем, продукт масскульта на то и продукт масскульта, чтоб упрощать и стандартизировать, форматируя уникальности или ее отсутствие в неких общих рамках, это закон данной машинерии (хотя странно видеть было в этих рядах несколько имен, которые заведомо данной машинерии противостоят — не не продажу и не из молодежной протестности, а исходя из последовательности жизненной позиции, - Кирилл Медведев, например, или Анна «Умка» Герасимова). Плохо другое: этот продукт не обозначает ну вот вообще ничего, никаких точек ни на каком поле он не выделяет, и следовательно не просто не является репрезентативным, а является обманкой, имитацией репрезентативности, даже не плацебо, а чистой воды инструментом борьбы с поэзией под видом ее «живости». Жаль читателя, который захочет потратиться на довольно дорогой, как я понимаю, том: за эти деньги можно было б купить с десяток отличных поэтических книжек.

скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 439
Опубликовано 26 май 2018

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ