1.
Евгений Водолазкин – очередной Главный Русский Писатель.
Это странная вакансия, но в нашей литературоцентричной культуре никуда от неё не деться. С тех пор как в конце 2000-х отечественная словесность вернулась в прежнее полноводное русло, литературная жизнь стала регулироваться некоторыми правилами. Главный Русский Писатель – должность временная, на год или на два, потом контекст меняется и возникают новые имена. Главный Писатель – принципиально не жанровый, как правило, это автор романа, который будет прочитан максимально большим количеством человек и награждён знаковыми премиями (как будто специально для таких целей придумана «Большая книга»). До Водолазкина «Главным Писателем» негласно считался Михаил Шишкин с «Письмовником» - один из самых убедительных триумфаторов в новейшей литературе: обладатель всех топ-литературных наград, переведён на десятки языков, «страшно сказать, но если так дело пойдет дальше, кончится Стокгольмом»
1. Забегая вперёд, скажем, что после Водолазкина должность «Главного Писателя» с большой вероятностью займёт Захар Прилепин, чья 800-страничная «Обитель» по ряду параметров соответствует тому, как у нас понимают «большой русский роман» (он же – «энциклопедия русской жизни»). Когда-то дольше всех «Главным русским писателем» оставался Виктор Пелевин, однако в последние годы кредит доверия к нему неуклонно падал, а после «Бэтмена Аполло» замер на рекордно низком уровне.
Редакция Елены Шубиной сейчас один за другим переиздаёт все ненаучные тексты Водолазкина, так что у нас есть возможность в режиме он-лайн обозреть всю картину – а может быть, и вывести литературную «формулу успеха».
2.
Евгений Германович Водолазкин пришёл в современную литературу из литературы древнерусской: он доктор наук, ученик Д.С. Лихачёва, сотрудник Пушкинского дома; тема докторской диссертации (2000) – «Всемирная история в литературе Древней Руси», потом смысл всемирной истории будет переосмыслен уже в художественном ключе – в «Лавре». Первый роман Водолазкина, однако, в сегодняшних переизданиях не значится (пока?). «Похищение Европы» написано в 2005 году, аннотация обещает историю, рассказанную «от лица немецкого юноши <…> своего рода Bildungsroman сегодняшнего дня, прослеживающий становление героя в нравственной, социальной и интимной сферах». Познакомиться с ним сегодня нет почти никакой возможности, с тех пор роман не переиздавался.
Первый из «канонических» романов Водолазкина связан с филологической тематикой и вышел в филологическом же издательстве «Новое литературное обозрение» спустя три года. Это «Соловьёв и Ларионов» (2009) – история о том, как молодой историк Соловьев, петербургский интеллигент, тоскующий «по не виденным им временам», исследует биографию белого генерала Ларионова, странным образом уцелевшего после окончания Гражданской войны и умершего в Крыму глубоким стариком. Да, это «профессорский» роман, но не из тех, что провоцируют читательскую зевоту. Идея расследования, предполагающая постоянные перемещения героя не только во времени, но и в пространстве, подразумевает, что помимо скрытых цитат и корпоративных острот роман будет иметь чёткий сюжет, «квест»; читательские оправдания оправдываются и вознаграждаются – в частности, яркой кульминацией в виде «скандала» на историко-филологической конференции. Словом, у людей, сидевших на умбертоэковской диете, после публикации «Соловьёва» появился хороший повод скорректировать свой «рацион».
Если в 2010-м «Соловьев и Ларионов» чуть не получил «Большую книгу» (шорт-лист), то в 2013-м следующий роман «Лавр» стал главным литературным событием года. О «Лавре» много написано, критики просканировали его со всех сторон – на очереди, надо полагать, аспирантские доклады на вузовских конференциях в духе «Соловьёва и Ларионова». Оглядываясь назад, понимаешь, что этот роман, не сопровождавшийся шумными промоакциями (известность Водолазкина после «Соловьёва» была умеренной), не мог не стать популярным. Там есть всё, чтобы вы заинтересовались этой книгой – и, вероятно, дочитали бы её до конца: убедительная реконструкция древнерусских реалий; трагический, из другого мира, герой; наконец, стилистическая манера, благодаря которой словосочетание «постмодернистское житие» не кажется дикостью. Дело ещё и в том, что в «Лавре» найдена мера между сложностью и понятностью: он трагичен по сути, но гармоничен по форме; мир может рушиться для героя – но не для читателя.
И самим автором, и критиками неоднократно повторена мысль, что «Лавр» – роман, в котором времени нет. Сама структура романа побуждает читателя испытывать постоянное дежа вю – и в какой-то момент догадаться, что о чём-то подобном он уже читал. Он и Она любят друг друга, потом Он погибает, но связь не обрывается, диалог длится – да, конечно, речь идёт о шишкинском «Письмовнике», в котором автор тоже выяснял отношения с Хроносом и в котором Время в конце концов отменено. По поводу «Письмовника» Водолазкин заметил следующее: «Глубокий, трагический и прекрасный текст. <…> Эстетический выбор между трагическим и ужасным осуществлен в пользу первого. Стиль не превращает роман в феномен языка: драма, которая вершится, подлинна. Сложные коллизии времени и пространства – лишь повод для какого-то иного разговора, и ведут они в конечном счете к отмене хронотопа»
2. Всё это совершенно применимо к «Лавру»: два прозаика независимо друг от друга, на разном материале, пришли к одной идее – и эта идея оказалась важным ключом к чему-то большему.
Вообще, Время – важнейшее понятие и для Водолазкина-учёного, и для Водолазкина-писателя. Следующая его книга называется «Совсем другое время» (2013), и это уже не роман, а сборник, но с общей концептуальной задачей: он о других формах времени и об иных отношениях с этой категорией. Помимо уместно переизданного «Соловьёва» и нескольких биографических рассказов сюда вошла повесть «Близкие друзья» (2013): история немецкого солдата, судьба которого оказалась связана с далёкой и непонятной Россией – и который спустя полвека после войны решил туда вернуться. Не только совсем другое время, но и совсем другой язык – прозрачный, без стилизаций, без каких-либо лингвистических изобретений.
Наконец, только что, в начале лета, вышла ещё одна книга Водолазкина – «Дом и остров, или Инструмент языка»: филологические анекдоты, эссеистика, воспоминания, интервью. Снова смена жанра – и снова Водолазкин чувствует себя в высшей степени уверенно. А.К.Жолковский с его мемуарными виньетками должен насторожиться: на его поле появился новый игрок. Оказалось, что в Пушкнском доме могут встречаться не менее эксцентричные типы и происходить не менее забавные казусы, чем в американских университетах; Водолазкин отлично умеет описывать ситуацию так, чтобы читатель непременно улыбнулся; он наблюдателен и точен – но не язвителен; наилучшее сочетание, не так ли?
3.
Что дальше? На одной из встреч с читателями Водолазкин обмолвился, что пишет роман о XX веке. Контуры этого замысла остаются пока туманны, но чего-то такого от автора «Лавра», в самом деле, и нужно ожидать. Чего именно? Ну, ХХ столетие, жизнь и литература, большая форма… словом, мы хотим сказать, что Водолазкину как-то очень идёт быть «живым классиком», он очевидным образом всем (ну, почти всем) нравится. За ним – классическая литературная и научная традиция, он любит современную русскую литературу – но служит в Пушкинском доме, он знает, как устроены романы – но пишет всё-таки про «жизнь», он умеет экспериментировать со словами – однако не склонен сбрасывать классиков с парохода современности. Наконец, именно Водолазкин выдал своим коллегам читательскую индульгенцию: читать «Лавр» им «не стыдно», хоть это и текущая словесность. Поди мало?
«Лавр» сообщил русской литературе иное измерение, раздвинул временные границы – но от следующего романа Водолазкина ждёшь гораздо большего, чего-то, что не слишком бы пересекалось с уже освоенным литературным материалом. «Лавр» – большой роман, а всё-таки открытие собственной Америки вместо Индии у Водолазкина ещё впереди. Но пути туда, как и положено всем большим путям, неисповедимы.
__________________
[1] Данилкин Л. «Большая книга» для Шишкина // Афиша. 30.11.2011
[2] 100 лучших романов XXI века // Афиша. 12.3.2014
скачать dle 12.1
