О непредсказуемости литературы.
В предновогодние дни уместна не колонка, не обзор и даже не эссе, а что-то более праздничное и хоть сколько-нибудь радостное. Поэтому на сей раз ваш обозреватель будет сочинять не колонку, а тост. Память жанра против меня. Мандельштам, по Жолковскому, поднимал тост «за военные астры», зная, что вина у него нет. Я поднимаю тост за литературу, которая особенно никого не интересует, а в 2016-м – тем более.
Современный автор, стремительно теряющий массового читателя, ведёт себя так же, как учитель со сложным классом: либо приковывает внимание описанием экстремального, душераздирающего опыта («Щегол», «Маленькая жизнь»), либо держит сложносочинённой интригой («Светила», «Краткая история семи убийств»). В уходящем году имело смысл интересоваться переводной прозой, благо недостатка в ней не было (Мураками, Рушди, Пинчон, Коу, Данилевски, Памук, Джеймс, Янагихара – список неполон). В этой сфере возможна хоть какая-то интрига, тогда как русская проза 2016 года на сенсации и открытия небогата. Напротив, в ней будто заработал некий фильтр, удерживающий всё неожиданное и свежее. Только такими мистическими причинами можно объяснить то, что Михаил Однобибл не проснулся знаменитым, но, вопреки этому девизу «Нацбеста», был введён в искусственную кому, а Алексей Иванов, хоть и согласился участвовать в премиальной гонке, но не набрал двух (!) баллов в голосовании «Большой книги» (при этом «Очередь» вышла в издательстве «Время», а ивановские книги охотно раскупаемы широким читателем).
Вообще говоря, отечественную новинку мы давно покупаем не за название, а за знакомое имя – покупаем книгу «Быков», книгу «Прилепин». Название какой новинки зацепило, заставило купить или хотя бы пролистать? Сразу и не вспомнишь. «Географ глобус пропил»? «Сажайте, и вырастет»? «Дом, в котором…»? Но это ещё нулевые. Кстати, любопытна динамика романных названий. В десятые всё проще: «Ненастье», «Холод», «Обращение в слух», «Зона затопления», «Сигналы», «Обитель», «Зулейха открывает глаза», «Мысленный волк», «Вера» – как заметила Валерия Пустовая, «"бахтинская полифония" сменилась монообразом, который автор, как ключ от дома, бесхитростно оставляет на самом входе, под крылечком».
Словом, знакомые все лица – притом одни книги ругали больше, чем они того заслуживают (да, речь о Петре Алешковском), а другие хвалили больше, чем они того заслуживают (да, опять о Иванове). Последний случай требует пояснения. Роман Иванова хвалят за то, что он написан очень хорошо, тогда как «Ненастье» – книга, написанная очень плохо, вульгарно, в стилистике палп-фикшн 90-х. Другое дело, что именно так она ведь и должна быть написана. «Его по-прежнему завораживает русская провинциальная жизнь... так писали свои пейзажи Саврасов и Левитан; и Иванов в «Ненастье» – именно их, а не Абдуллаева, Тополя и Бушкова наследник», пишет Лев Данилкин; почему же, вот именно наследник Абдуллаева, Тополя и Бушкова, и не нужно этого стесняться, и не об этой ли эволюции писал сам Данилкин 10 лет назад, рассуждая о судьбе другого беллетриста (ныне полузабытого) – Славниковой: «беллетристический опыт 90-х не прошёл даром. Доценко – Маринина – Чхартишвили – Славникова – между первым и последним звеньями не такая уж большая временная дистанция, и это очень положительная динамика». Так что «Ненастье» хороша именно своей плохописью.
Равным образом стиль Александра Гениса многим кажется навязчивым, излишне эксцентричным и даже утомительным в неразбавленном вайлевским трезвомыслием виде. Но вышла книга «Обратный адрес», и оказалось, что для мемуаров такая стилистика оказалась как раз. Нам ведь интересна не чужая жизнь и тем более не её «мораль», а то нескучное, что в ней было; так вот, Генис – это именно о нескучном.
Даже реанимация текстов «второй свежести» в 2016-м небезынтересна, поскольку в меньшей степени походит на желание получить еще один гонорар за переиздание и в большей – помогает увидеть автора в новом качестве. Таковы «Не зяблик» Анны Наринской, «Непереводимая игра слов» Гарроса, «Клудж» Данилкина – о времени, потраченном на эти тома, не жалеешь, а в некоторых случаях они даже становились поводом для интересного разговора.
Так что свой литературный тост я подниму за совпадение формы и содержания, как бы архаично это ни звучало. Иногда приятно тешить себя иллюзией, что всё уже было. «Старый год, в своём последнем месяце, бывает похож на начальника, который подал в отставку, но, за сдачею дел, ещё не оставил своего места. Разница только в том, что о старом начальнике всегда жалеют, нового же года люди ждут с нетерпением, как будто в условной цифре заключается талисман их счастия», писал Белинский в 1845-м. Приятно читать этот текст, зная, что вот-вот в литературе возникнет «новый Гоголь». Приятно думать о непредсказуемости литературы. А она нам нравится, спящая красавица.
И все-таки... Разбудите её уже.
Эй, начальник!
скачать dle 12.1
