ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Анна Аликевич. ГЕРОЙ НА ФОНЕ ФОНА

Анна Аликевич. ГЕРОЙ НА ФОНЕ ФОНА

Анна Аликевич. ГЕРОЙ НА ФОНЕ ФОНА
(О книге: Роман Тименчик. Ангелы – люди – вещи: в ореоле стихов и друзей. – М.: Мосты культуры / Гешарим, 2016)

Deus conservat omnia.

Герб над входом в Фонтанный дом
и эпиграф к «Поэме без героя»


В этом году увидел свет новый труд выдающегося исследователя культуры и литературы Серебряного века Романа Тименчика. «Ангелы – люди – вещи: в ореоле стихов и друзей» – обширный сборник статей, написанных с 1972 по 2015 гг., появлявшихся ранее в периодических изданиях и объединённых связью со временем и героями Серебряного века.

Впрочем, Серебряный век – лишь условный центр этой антологии, охватывающей значительно больший временной период – с 1900-х по 60-70-е гг., а её герои – не только корифеи литературы и искусства эпох модернизма, революции и НЭПа (Мандельштам, Блок, Есенин, Пастернак, Маяковский, Кузмин, Гумилёв и др.), но и второстепенные и третьестепенные персонажи, практически фон времени, имеющие самое отдалённое, лишь касательное отношение к этой блестящей и многогранной культуре (сомнительные лица без определённых занятий, держатели кабачков, мистификаторы, профессиональные авантюристы, фальсификаторы, случайные меценаты, эпизодические издатели, стихотворцы, написавшие пару стихотворений за свою жизнь и так далее).

География сборника так же разнообразна, как и затронутые в нём вопросы: от Петербурга до Москвы, от Воронежа до Одессы, от Праги до Риги – от языковедческих аспектов футуристического языка Хлебникова до межтекстовых связей поэзии Мандельштама и его эпигонов в советской лирике, от мемуара о последних днях Эдуарда Багрицкого до каталога-перечня всех экзотически названных сборников, вышедших в 10-20-х годах, от крошечных деталей быта и процесса творчества великих поэтов до специфики формирования псевдонима в культуре первой русской эмиграции.
На этом месте кто-то устало вздохнёт: «Боже мой, сколько уже можно исследовать Серебряный век? Что нового можно найти на вытоптанной поляне и что интересного можно написать о поэте, о котором вышло 150 монографий за последние 50 лет? Каждая архивная карточка уже сотни раз просмотрена, каждое стихотворение и даже дневниковая строка гения пронумерованы и прокомментированы, в какую тайну Мандельштама или Маяковского, не изученную под лупой выдающимися советскими литературоведами, может посвятить нас автор?»

Но перед нами не 151-я монография на «ту же тему». Книга Романа Тименчика уникальна. Не только и не столько в отношении собранных фактов – например, выявленного неизвестного письма Ал. Блока / Надежды Мандельштам, – сколько с точки зрения взгляда на мир Серебряного века.
Р. Тименчик – реконструктор и архитектор фона эпохи, он восстанавливает географию до самых незначительных аспектов рельефа, вызывает из небытия слушателей и зрителей, малолетних свидетелей и случайных очевидцев, а не актёров и творцов эпохи. Он возвращает нам буржуа и кабатчиков, тайнопишущих и явнолгущих, смотрит на происходящее глазами непослушного соседского мальчишки, раздражённого бормотанием Мандельштама, и глазами неудачливого пройдохи-авантюриста, случайно оказавшегося рядом с умирающим Багрицким. Он находит затерянные во времени и пространстве истоки мифов и мистификаций, показывает, как из случайного пустяка через третьи руки вырастает явление мирового масштаба. Его главный герой – это фон, и тем труднее и кропотливее работа, которую ведёт исследователь: «Подвал нельзя отделить от бельэтажа».

Закономерен вопрос, каков портрет читателя этой книги, освещающей столь тёмные и неверные закоулки культурных столиц начала XX века и выхватывающей из темноты образы индивидов, подчас неизвестных даже преподавателю профильной дисциплины? Да, этот сборник, снабжённый обширными комментариями и тем, что называется «научным аппаратом», рассчитан на читателей, заинтересованных в конкретной исторической эпохе: текстологов, литературоведов, театроведов, узких специалистов, изучающих жизнь и творчество русских футуристов, символистов, акмеистов, имажинистов, обэриутов, серапионов и других представителей школ «околореволюционного» времени, а также зарождающейся пролетарской поэзии 20-х.

Наибольшую ценность эта книга представляет для тех, кто ищет скрытые и явные связи между «случайными» людьми и событиями, кто готов отойти от комфортного, общепринятого представления о том или ином деятеле искусства или литературы и дополнить его облик новыми деталями, поместив интересующую персону в неожиданный контекст. На несколько мгновений Ал. Блок предстанет перед вами участником сомнительной переписки с Leo Ly, Мандельштам вот-вот окажется разъярённым палачом прикормленной им же собаки, Ахматова с негодованием отречётся от своих визитов в якобы злачный «Привал комедиантов», а Ирина Одоевцева с лицемерным негодованием осудит анонимного автора рецензий, которым она же и является.

В статье «Об эмигрантских ложноименах», одной из интереснейших в сборнике, автор говорит: «При охоте за псевдонимами… приходится иногда реконструировать лестницы метонимий». Так же и при следовании путями великих людей эпохи приходится порой восстанавливать картину по фрагментам, догадкам, случайным сведениям, с помощью биографий и дневников совершенно, казалось бы, не причастных к литературному процессу людей. Тёмное пятно в биографии Блока восстанавливается благодаря газетчику, перебежчику, фальсификатору и просто негодяю Королю-Пурашевичу; благодаря разносной рецензии ортодоксального советского литератора Марченко современный читатель вспоминает действительно замечательные стихи репрессированного поэта Ю. Казарновского; фальсификатор, «всехний знакомый» и сомнительный мастер всех жанров Петр Сторицын освещает последние дни Багрицкого, а псевдоним какой-нибудь малоизвестной сотрудницы польской газеты Вебер-Хирьяковой – Андрей Луганов – наследуется известным русским писателем и мемуаристом Ириной Одоевцевой. Да, всё связано в этом мире – вот о чём напоминает нам автор.

По мере погружения в этот мир третьестепенных лиц Парнаса и закулисного фона нет-нет да и возникнет вопрос о целесообразности освещения всего этого, о важности тайны и парадной стороны любого явления: да так ли уж нужно даже и профессиональному читателю знать о каком-нибудь буржуа, приходившем в «Бродячую собаку» и прозванном «фармацевтом» за мещанство, неужели так важно вывести папашу, забытого ныне научного работника, поучающего сынишку: «Вот идёт великий русский поэт!» (об Андрее Белом), стоит ли воскрешать какого-нибудь обитателя Тель-Авива поэта Хохловкина, когда и такие персоны, как Пронин и Судейкина, для большинства уже незнакомцы? Кто оценит это, кроме ностальгирующего эстета, утонувшего в архивах литератора, да будущего диссертанта, ищущего факты о конкретной персоне?

Никто не даст вам однозначного ответа на этот утилитарный вопрос. С научной точки зрения – любой восстановленный пробел ценен, любой каталог и перечень рассматриваются с позиции своей завершённости. И этот процесс нескончаем, хотя события уже прошли. Как пишет автор: «Только будут окончательно исчислены, взвешены и разделены русские стихотворцы, как прибежит с леонид-андреевским криком «и я» какой-нибудь Неждали». И для истории литературы труды автора, добавившего в её перечень двух или трёх таких Неждали, оправдывают себя полностью.

С другой стороны, сборник статей Р. Тименчика на поверхностный взгляд представляется наполненным ответами, но на самом деле – это вопрос. Многие годы исследователь ныряет во тьму прошлого, в неизвестный океан вещей, людей, тайн, черновиков, дневников, дальних родственников очевидцев – и всё в надежде извлечь из мрака прошлого яркую и неповторимую жемчужину. Порой он приносит со дна золотой песок – возможные истоки того или иного стихотворения Мандельштама или Пастернака, изящные загадки Серебряного века, речной жемчуг малоизвестных эпигонов Блока или Маяковского, но королевская жемчужина – есть ли там она?скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 325
Опубликовано 21 сен 2016

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ