(О книге: Алексей Чипига. С видом на утро. Стихи, эссе. – Таганрог, 2015)«Везде идёт гипнотический снег и невозможно отличить добро от зла, которые спят друг у друга в объятиях. Но всё же надо попытаться сделать усилие различить контуры сквозь снегопад, отыскать у них взаимности на своё рыдание, понимая, что на них устремлён уже прощальный взгляд того, кто идёт к своей разгадке» (эссе «Рыдалец Бродский»). Этот небольшой фрагмент – почти стихотворение в прозе – настолько строен и лёгок, что кажется – прочитаешь его, и слова, написанные именно в таком порядке, исчезнут.
Книга Алексея Чипиги, живущего в Таганроге, выпускника Литературного института, почти совершенно отражается в этом фрагменте. Автору свойственны естественные интонации, которые глаз невольно замечает, но на которые непросто обратить внимание – настолько ухо современного читателя отвыкло от безыскусной речи. Это сборник-элегия, тихий и пронзительный плач по утраченной дихотомии добра и зла, посылающий прощальные лучи окружающей многослойности кенозиса.
Стихи и эссе Алексея Чипиги существуют в настоящем. Это момент жизни, взятый как пчела из улья, без перчатки, без труда и дружественно, но перенесённый в мир автора, где, кроме настоящего, другого времени нет. Прошлое угасает, будущее напоминает нездоровую грёзу. Но сердце поэта безгранично. Его тепло распространяется на то, что исчезает, и на то, что возникает. Можно поиграть со словом и написать вместо «тепло» – «тело», но это будет безвкусно.
«С видом на утро» напоминает парус, выкроенный из цельного куска. Ткань податливая и на вид мягкая, но на ощупь – дерево. Стихи находятся в постоянном движении, тексты эссе могут накрыть с головой, несмотря на их кажущуюся наивность. Представляется дерево в движении – даже страшно. Впрочем, стихи тоже могут накрыть с головой – и детские, и сладостно-искусные. Читатель слепнет, будто у него на глазах та самая парусина, он просто не может понять, что ему предложили, надо бы разобраться. Однако автор не даёт читателю такой возможности. Автор несётся вперёд, он течёт и увлекает читателя. Не оглядывается на читателя, но при этом относится к нему милосердно, не терроризирует его сознание детектором сложности. Это несомненное достоинство книги.
Вот рать земная, рать земная,
А вот небесная краса.
И, ничего не понимая,
Из Таганрога и Шанхая,
Висим, над бездной отдыхая,
Подобьем хлипкого моста.Одна из тенденций современной поэзии – выморочная простота. Нужно помнить о читателе, когда пишешь стихи, призывает иной апологет, должно быть уважение к читателю. Не менее выморочная оппозиция в ответ на это в целях изобретает новый цефаскоп – текст-сканер сознания. Читателя нужно воспитывать, чтобы «утончились вкусы народа» (косвенная цитата из известного стихотворения Игоря Северянина). Здесь всё предельно ясно: чем сложнее, тем лучше для развития языка. Мнение которого не учитывается ни одной тенденцией, а зачем. Язык сохраняют и развивают. Язык в современной поэзии, хоть слева, хоть справа, хоть сверху – страдательный залог. «С видом на утро» отталкивается от всего названного. Это смелый взгляд и бережное прикосновение к сокровищам языка. Книга негромкая, прекрасная и уникальная по звуку и нефонетическим инструментам.
Возможно, читателя, искушённого в современной поэзии, «С видом на утро» поставит в тупик. Эту книгу трудно оценить с жёсткой точки зрения. Ей нужна перспектива и движение. Она не любит субкультурности. Если читатель пасётся в одной страте – например, там, где пишут преимущественно в рифму, а хорошим тоном считаются цитаты «быть знаменитым некрасиво» и «говорить о своих стихах – всё равно что себя хвалить», – скорее всего, он посчитает эти стихи верлибрами и умствованием. Не вижу ничего плохого ни в том, ни в другом. Ещё одно предположение: ригористичный читатель назовёт «С видом на утро» – «современным искусством». То есть пустым сосудом, ударив ещё раз по бюсту Заболоцкого. Читатели, пасущиеся в другой страте, в лучшем случае согласно выступят против этой книги плотным молчанием, не-упоминанием, а в худшем – выругаются детской религиозностью, вчерашним днём, аполитичностью или ещё как-то, с парой десятков лайков: а у меня та же реакция (на эту книгу). Но возможно, и это вероятно в той же степени, что и описанное неприятие, книга Алексея Чипиги принята будет в обеих названных, и в ещё нескольких стратах. Это заставляет задуматься.
И нет моста того опасней
И соблазнительнее нет,
Когда он слышит поступь властной
Ноги, заведомо прекрасной,
Первопроходца на тот свет.Однако «С видом на утро» – не тот случай, когда есть некие не до конца определённые «хорошо», «плохо» – и как противовес им конкретные стихи. Наоборот, автор уходит от ярких оценок и суждений. Но сами стихи и их движения создают нечто вроде освещённой ночью трассы, по которой читатель может двигаться, не задумываясь, что с него потребуют лишний доллар или оштрафуют на превышение скорости. Неосуждение, наполняющее эти стихи, в вышей степени искусно. Художник, а тем более поэт, мыслит оценочно, иначе не отличит художественного жеста от не-художественного. У большого художника оценка – художественная деталь. И Алексей Чипига очень хорошо чувствует, где именно нужна эта деталь.
Март
Это месяц с видом на утро
Печальная трезвость
Нескладных людей на ветру
Неловкое предположение
Нелепая ситуацияТелеграмма во фрагментарные городаГде существует одно дыханье
Без тех кто дышит
Голубая листовка на битый срок
Время измеряемое словом «вполоборота»Потёртое мандельштамовское «вполоборота» в последней строке осторожно вынуто как камешек из ручья, очень холодного ручья, – ведь март, так что у поэта озябли руки. И оригинальное стихотворение Мандельштама, посвящённое Ахматовой, «пиковой даме серебряного века», приобретает новое, более глубокое значение, с которым Мандельштам, вероятно, согласился бы – благодаря «Марту». Это уже не движение слов, а движение поэзии, нечто гораздо более сильное и значительное. На фоне нынешней любви или нелюбви к стихам и «поэтам» – явление необычное. Оно теряется из виду, но именно внутри него и существуют «поэты» с их «стихами» и стратами.
В стихах Алексея Чипиги очень много движения. Даже небольшое, в шесть или восемь строк, стихотворение изменяется от конца к началу, вспыхивая сигналами слов. Эти стихи гениальны тихой и лёгкой гениальностью, которая может вызвать сильную любовь и даже почитание, но которая не всегда очевидна для узкого круга составителей поэтических антологий. Но было бы неосторожно называть автора «С видом на утро» гением. Такое название вызвало бы возмущение умных и возмущение неумных. Интерактивный человек, как правило, уже составил мнение о предмете, не дочитав фразу сообщения до конца. Но здесь снова возникает искушение расставить силы на облачные «хорошо», «плохо» – и конкретные стихи.
Возможно, мысль возвращается к такой расстановке сил потому, что стихи Алексея Чипиги в высшей степени есть стихи политические – в том натурализированном понимании, которое стало присуще этому слову во второй половине двадцатого столетия. Это очень естественно-политические стихи. Автор с мягкой иронией смотрит на самообман человека симулятивной идентификацией и всяческое бесталанное манифестирование, «обветренное сердце». Всё существование человека – «напрасная провинция», в которой, по сути, нечего делить. Жизнь и смерть сливаются здесь в одно лицо, во множественное лицо, которое внезапно помолодело в присутствии чуда.
Сравнивать эти стихи со стихами других авторов, чтобы по старинке вычленить их генеалогию, вероятнее всего, будет дурным тоном. Можно поговорить, что у книги «С видом на утро» есть родство и со стихами ярославского поэта Константина Васильева, и со стихами московского поэта Владимира Аристова. Но родство это факультативно. У этих стихов есть негромкий, но очень сильный и характерный голос. Алексею Чипиге удалось создать аутентичный мир, сложный, густонаселённый людьми, явлениями природы и времени с характером людей. Это мир золотого сечения, где у каждого, автор это, старый учитель, школьник или март, есть золотой талант.
Скорее всего эта книга, именно как необычное и прекрасное произведение искусства, не получит соответствующего ей резонанса. Но такова судьба всего лучшего, и не только в отечестве. Чем интереснее явление, тем меньше внимания ему уделено, тем реже доходят до него руки ценителей, тем меньше вероятность, что в туманном будущем, которого, возможно, и не будет, скажут, что-де проглядели нечто, что уже не возвратить.
скачать dle 12.1