О московских литературных мероприятиях конца годаНачать эссе о литературных мероприятиях этой осени и начала зимы хотелось бы с премии «Дебют». 15 декабря в шестнадцатый раз состоялось объявление победителей – по сложившейся уже традиции, в зале «Ярославль» гостиницы «Золотое кольцо». Лонг-лист премии объявили 14 октября в банкетном зале «Есенин» той же гостиницы, а шорт-лист был опубликован 18 ноября. Эта премия, под знаком которой фактически прошла осень, давно стала одной из самых значительных составляющих литературного процесса. Начав свою деятельность в 2000 году, еще с возрастным цензом 25 лет, она успела отметить тех, кто начал входить в литературу, как теперь принято говорить, в «лихие 90-е» прошлого века, и проделала работу, значение которой невозможно переоценить, с теми, кто начал «пробу пера» в первое десятилетие нынешнего века.
Многие из них ныне – маститые литераторы. Как отметила координатор премии Ольга Славникова на пресс-конференции, посвященной объявлению лонг-листа, в этом году из шести финалистов Русского Букера – «трое наших»: Александр Снегирев (ставший победителем этой премии и вошедший также в финал «Нацбеста»), Владимир Данихнов и Алиса Ганиева, которая в этом сезоне «Дебюта», по ее словам, оказалась уже «по другую сторону баррикад», то есть вошла в состав жюри. На пресс-конференции Славникова говорила также о неиссякаемой полноводности потока присылаемых на конкурс материалов, авторы которых пишут буквально обо всем, но «в полный рост» проявляется то, что можно обозначить как «новая деревенская проза» и тема Великой Отечественной войны. «Примечательно», как сказано в пресс-релизе, что ей «посвящены» все три финальных произведения в номинации «крупная проза».
Условия, в которых работает «Дебют», действительно изменились сильно: на церемонии награждения неоднократно прозвучало, что состав авторов, вошедших в лонг-листы, настолько силен, что шорт-листы во многом условны, и многие не вошедшие в них авторы достойны не только шорт-листа, но и лауреатства. В пресс-релизе, объявляющем лауреатов, сказано, что «решение по каждой номинации принималось в серьезных и длительных дискуссиях», в ходе которых делались попытки «заглянуть в будущее, увидеть перспективу соискателя», оценить «новизну методики, глубину проработки и оригинальность материала». С составом, биографией и творчеством авторов, вошедших в лонг- и шорт-листы, легко ознакомиться в Сети, они, как и в прежние сезоны премии, живут в самых разных точках земного шара – как в больших городах, так и в весьма удаленных от них селах. Со своей стороны могу сказать, что на церемонии награждения на меня сильное впечатление произвели выступления шорт-листёров – они демонстрировали такую эрудицию, серьезность, обстоятельность и умение говорить, что я готова согласиться с шутливым замечанием Андрея Геласимова о том, что «молодые нас [то есть членов жюри] сегодня сделали».
Особенностью этого сезона премии стало учреждение специальной номинации «За лучшее литературное произведение для детей и подростков» – как было сказано на пресс-конференции, в связи большим количеством соответствующих произведений, первоначально вошедших в две номинации прозы. Характерно, что все три шорт-листёра в этой нововведенной номинации – представители сильного пола, равно как и все пять лауреатов премии «Дебют» этого сезона. Вообще, бросалось в глаза, что среди шорт-листёров премии в этом сезоне только две представительницы прекрасного пола, и, возможно, это свидетельствует об очередном гендерном сдвиге в поле молодой русской литературы.
На пресс-конференции, посвящённой объявлению лонг-листа, был затронут весьма важный вопрос возрастного ценза премии, споры о котором не утихают с тех пор, как в 2011 году он был поднят с 25 до 35 лет. Проблему озвучил член жюри нынешнего сезона Владимир Губайловский: в 35 лет речь идет уже не о дебютанте, а о сформировавшемся авторе. На мой взгляд, выступление Славниковой поставило в этом вопросе точку: по ее словам, сегодня премия может выполнять свои функции только в принятом в 2011 году формате, тогда как название за годы работы стало неотделимо от премии, это ее бренд. Действительно, авторы, которым сегодня плюс-минус тридцать, то есть заявившие о себе в нулевые годы нынешнего столетия представители «поколения 00-х», на сегодняшний день, с одной стороны, достаточно зрелые и состоявшиеся, а с другой, наряду с более младшими, нуждаются в поддержке и оценке своего творчества. Они – первое поколение, для которого реалии жизни до «лихих 90-х» – вне их собственного жизненного опыта, и можно сказать, что «Дебют» как бы подхватил и старается держать под своей опекой ту литературу, которая начала формироваться в новых исторических условиях.
Если взглянуть на короткий список в номинации «поэзия» – самой любезной моему сердцу и традиционно считающейся делом молодых, – то все трое шорт-листёров – Денис Безносов, Владимир Беляев (ставший лауреатом) и Анастасия Строкина – отнюдь не дебютанты, каждый из них уже имеет имя в литературном пространстве. Буквально на следующий день после объявления короткого списка «Дебюта», 19 ноября, в Культурном центре Фонда «Новый мир» состоялась презентация книги
Анастасии Строкиной «Восемь минут» (М.: Воймега, 2015). (В одном из ближайших номеров «Лиterraтуры» ожидается рецензия на эту книгу. – Прим. ред.) Открывая вечер, заведующий отделом поэзии «Нового мира» Павел Крючков справедливо заметил, что редкий автор может собрать вместе Алексея Цветкова, Андрея Грицмана и Юрия Кублановского – именно их отзывы помещены на обложку книги. Поэзия Строкиной, что называется, традиционна – в этом смысле она – автор круга «Воймеги», – и, как отметила в своем выступлении редактор этого, все более серьезно заявляющего о себе издательства Ольга Нечаева, она «радует» читателя, поэтому собравшиеся в тот вечер в Культурном центре Фонда «Новый мир» просто радовались хорошей поэзии. Не то – на прошедшей 1 ноября 2015 в детском отделе Библиотеки им. А. де Сент-Экзюпери одиннадцатой (первом на новой литературной площадке, получившей название «На Большой Спасской») серии литературно-критического проекта «Полёт разборов», участником которого в качестве «разбираемого» поэта была Анастасия Строкина с подборкой, название которой говорит само за себя – «Человек – это голос».
«Летающими» критиками в тот раз были Марина Кудимова, Андрей Тавров и Наталия Черных. Все они отметили высокий творческий потенциал Строкиной, тем не менее нашлись у них и претензии к ее творчеству. Тавров говорил о необходимой в истинной поэзии остановке времени, о «безмерном в мире мер», о «соотношении словесного и дословесного», о собирании всего мира в точке «здесь и сейчас», тогда как у Строкиной – пока – все говорит о «состоянии ожидания», и стихи «обращены либо в будущее, либо в прошедшее». Только одно стихотворение, по его мнению, в подборке Строкиной отличает необходимая степень «поэтического безумия» – «Рыбалка». Оно настолько хорошо – и это было отмечено всеми, – что я считаю необходимым привести его полностью:
Тёмную пасть разрывая крючком,
Смотрю в глаза своего лосося:
В них – ребёнок по насыпи – босиком,
Без рубашки, без прошлого, без всего, что потом,
И, конечно, без спроса.
Эта рыба – как свиток, сокровище на руках,
Плавника последний неловкий взмах,
И глаза подернула плёнка.
Молчаливая боль его и безмолвный страх –
За других, за тех, кто в морских мирах,
За меня – его, чужого ребёнка.
Характерно, что Марина Кудимова и Наталия Черных, высказываясь о творчестве Строкиной, оговорили, что здесь приходится иметь дело с «сознанием» поколения, во многом им пока малопонятного. Присутствовавшая же в зале поэт, редактор отдела поэзии журнала «Лиterraтура» Мария Малиновская высоко оценила поэзию Строкиной и говорила о ее «лёгком дыхании» и умении замечать не видимые другими, но важные «детали» окружающего мира.
Еще отчётливее тема «непонятных молодых» прозвучала при разговоре о творчестве Дмитрия Мухачева, продолжающего, по словам Кудимовой, «линию Бориса Поплавского, которая прервалась». В принципе, все согласились с ней, что это, хоть и не совсем зрелая, но очень искренняя и страстная поэзия, демонстрирующая попытку «прорыва к тому, что называется истиной» – преодолевая «страх себя и страх мира», ныне навязывающий человеку роботизированную «офисную» жизнь, держащуюся «на батарейках» и пронизанную вездесущей рекламой. Так или иначе, но на этой сессии «Полётов» отчетливо прозвучала тема поиска молодых, видящих мир во многом по-иному, чем старшие, пытающихся найти свои способы описания и понимания его и во многом старшим уже непонятные.
Мнения о лучшей подборке сессии разошлись при обсуждении подборок более старших коллег – Автонома Доветрова (Вадим Жуков) и Елены Генерозовой. Фактически, это был выбор между хорошей «мужской» и хорошей «женской» поэзией». Поэзия Генерозовой завораживает метафоризмом, базирующемся на женском восприятии мира. Тогда как поэзия Доветрова, по определению Марины Яуре, обладает «четкой мужской интонацией» и, как сказал один из присутствующих в зале слушателей, заряжена «мужской энергетикой», то есть это – та самая «мужская» поэзия, которой так не хватает в наше «женское» время. По всеобщему согласию, наиболее удачным было признано стихотворение «Здесь раньше дерево стояло», отсылающее и к Пушкину, и к Сваровскому с Родионовым. В нем использованы возможности гетероморфного стиха и умело передано ощущение движения истории. Я считаю его лучшим из прозвучавших в тот раз на «Полёте разборов» и заслуживающим того, чтобы привести его полностью:
Здесь раньше дерево стоялоВ нашем районе на прошлой неделе
власть захватили гештальт-дровосеки.
Пустырь, где не берут телефоны,
Бывший фонтан и автобусная остановка
сдались без боя.
И только круглосуточный цветочный ларёк
всю ночь отстреливался из 26-ти гранатомётов.
А когда, наконец,
гранаты закончились,
цветочный ларёк открыл кингстоны,
и затопил весь район
своим дерьмом.
Здесь раньше дерево стояло.
На землю жёлуди роняло.
Играла в прятки детвора.
Потом
здесь херились уроки
В том веке при царе горохе.
Хорошая
Была пора.
Покуда дерево стояло,
Здесь собирались постоянно.
И выясняли.
И курили.
Ты помнишь, дерево пилили?
Был тёплый день, летали мухи.
И дерево, раскинув руки,
Во имя жизни, солнца ради
Лежало поперёк двора,
И ветер листья лихорадил,
И глохли стоны топора.
Остался пень –
Большой, широкий.
Уже другая детвора
Здесь дружно херила уроки.
Хорошая была пора!
Шли годы, бурь порыв мятежный….
Ты мне не веришь, друг мой нежный?
Сходи туда в начале дня.
Там нет ни дерева, ни пня.
Но не бывает место пусто?
Напрасно ты мой друг смеёшься.
Там пусто, абсолютно пусто.
Пойдёшь туда, и не вернёшься.
Возвращаясь к премии «Дебют», в связи с литературными мероприятиями этой осени хотелось бы отметить несколько имен из лонг-листа в номинации «поэзия»: Ростислав Амелин, Дана Курская и Анна Маркина (вошедшая в список «почетных упоминаний» жюри), добавив к ним Константина Комарова, поэта, вошедшего в лонг-лист в номинации «эссеистика».
Этой осенью прошло несколько вечеров с участием Даны Курской, среди которых самым примечательным было выступление 3 октября – совместно с Григорием Горновым – в библиотеке им. Анны Ахматовой в г. Домодедово (организатор Надя Делаланд) под названием «Поэтическая встреча «КУРС ГОР». Выступления поэтессы – а её поэзия безусловно «женская» – неизменно вызывают бурную реакцию зала: аплодисменты и крики «Браво!». Однако стихи Курской не завораживают, как это происходит в большинстве случаев «женской» поэзии, они, скорее, будят – как будит гремящий и зовущий колокол. Можно сказать, что это женский вариант богоискательства, традиционно содержащий элементы богоборчества и отсылающий, на мой взгляд, к Маяковскому, или, если обратиться к сегодняшнему дню, Вадиму Месяцу. Ее строки заряжены энергией личности, ощущающей свою избранность и пытающейся выяснить отношения с миром, прежде всего – с его высшими силами, и с самой собой, и в то же время в них ощущается некоторый надрыв, порожденный обычной в таких случаях для поэта неустроенностью. Лучше всего это передано в строках «Как дрожит в больной руке твоей карандаш / Как дрожит звезда по ночам у тебя в груди».
Подборка, прочитанная на этом вечере Григорием Горновым, постоянным обращением к явно женскому «ты» отсылает к Прекрасной Даме Блока – в современном варианте, и в целом производит очень благоприятное впечатление. Чувствуется, что автор любит и умеет работать со словом, равно как и организовать буквально завораживающий поток речи: «Ветер восточный сегодня глубок, / я нить нашей встречи смотаю в клубок: / в ней поровну шерсти овечьей, / и мокрой слезы человечьей». Бросалась в глаза подчеркнуто нетеатрализованная манера чтения Горнова. И все уже настолько успели привыкнуть к тому, что выступление поэтов – это шоу, что Делаланд пришлось напомнить присутствующим слова Тынянова о двух стратегиях авторского чтения: актерское и поэтическое. «Ломая», по ее словам, сложившуюся на сегодняшний день «актерскую» традицию декламации, Горнов возвращается к манере чтения, позволяющей лучше понимать поэтический текст. Как бы то ни было, в строках прочитанной им в тот день подборки больше иронии, чем в строках Курской, правда, она умело растворена в поэтике, отсылающей, на мой взгляд, к Константину Вагинову – сложным построением образа с задействованием элементов сюра: «На другой стороны монеты настала осень. / Незнакомая женщина за ночь выправила осанку, / И попыталась встать, но платье всосало кости, / Потому что правитель парабол скроил изнанку».
Чтения тех, кому «плюс-минус 30», вкупе с более младшими, то есть авторов «поколения Дебюта», вообще происходят довольно часто, и большей частью в библиотеках, которые в нынешней литературной жизни явно стали основными литературными площадками. Временами выступают и команды, смешанные в поколенческом отношении. Так, в «Октябрьских чтениях в Сокольниках» 30 октября, посвящённых открытию сезона площадки «ПоПо» в библиотеке им. М. Ю. Лермонтова (ведущая Анна Маркина, которой в тот раз помогала Клементина Ширшова), наряду с Даной Курской, Константином Комаровым, Анной Маркиной, Клементиной Ширшовой и другими, принял участие Геннадий Каневский, и было хорошо заметно уважительное к нему отношение со стороны младших коллег.
Поэзия Комарова подкупает самоиронией, открытостью миру, позитивным – несмотря ни на что – настроем и достаточно серьезной работой со словом:
Не клоун, но клоуна клон,
эрзац несмешного паяца
выходит к толпе на поклон,
пытаясь толпы не бояться.
Выходит, утратив задор,
стремительно падая духом,
и каждый гнилой помидор
свистит, словно пуля над ухом.
Чванливо плюются отцы,
мамаши ворочают крупом –
желейный колышется цирк,
теряя свой цинковый купол.
Среди этой адской возни,
в постыдной щекотке испуга,
стоит он за них. И они,
ей-богу, достойны друг друга.
Клементина Ширшова – еще очень молодой поэт, у нее ощущение мира неразрывно связано с ощущением потока времени, в котором происходят непостижимым образом связанные между собой события, живут и действуют люди, в том числе близкие ей. Ей не всегда хватает чувства точности слова, но поток ее как бы струящихся слов завораживает, а это признак настоящей поэзии. На мой взгляд, ее лирический герой наиболее отчетливо проявляется в стихотворении «Второй пилот», отсылающем к истории Икара. Монолог его начинается так: «рассветает во мне, я серые скалы помню. / что такое там возникает, когда теряешь, / родниковой водой утекает сквозь пальцы словно. / пролетаем над полем тающим, мимо кладбищ, / на такой высоте чего бы еще хотелось». Обращает на себя внимание третья строка: «словно» здесь звучит одновременно и как «слово», что подтверждается отсутствием запятой, хотя все остальные запятые расставлены по тексту точно. Этот эффект повторяется в одной из заключительных строк: «а когда решил стать пилотом, не зная словно, / родниковой водой утекало сквозь пальцы что-то, / рассветало во мне, но серое только помню, / я не знал, а потом расплата, платить не больно. / – открывай, довольно. / нет, я не знаю, что там».
Поэзия Анны Маркиной, что называется, очень традиционна, и подкупает хорошим чувством слова, умелым построением образа и, если так можно выразиться, какой-то «звонкостью». Это хорошие стихи, которые понятны и приятны всем: «Я пыталась пробить этот бред, эту тишь словами, / и, конечно, всюду обнаруживался придурок, / изрекавший: на ваших буковках щей не сварим, / заключавший: у нас и так завались культуры. // Я ходила по этой стране, как перина взбитой / сапогами, стадами, страданием и дождями, / И, казалось, тело двигалось по орбите / между госинстанций, окруженных очередями. // Повторялось все: как обычно, светло и пышно / тяжелели снега за окнами в эту зиму. / Мне хотелось остаться, остаться хотя бы вспышкой, / а не просто окном, из которого свет изымут». Рискуя попасть в число «изрекающих» «придурков», позволю себе все-таки сказать, что лично мне в этих безусловно умело сделанных, искренних и вызывающих симпатию стихах несколько не хватает глубины – чувства, ощущения себя и мира. Но, как говорится, пусть будет много поэтов хороших и разных.
Здесь, думаю, уместно обратиться к прошедшей 6 декабря двенадцатой сессии «Полёта разборов», на которой произошло столкновение бесконечно далеких друг от друга поэтик Алексея Чипиги и Сары Зельцер, что и определило характер разговора. Накануне на той же площадке «На Большой Спасской» состоялась презентация книги Чипиги «С видом на утро», где, по свидетельству Бориса Кутенкова из отзыва на ФБ, «Василий Бородин, который дал в перерыве между чтениями благодарный отзыв о стихах Чепиги, своим твёрдым "это поэт" без какой-то аргументации, только подчеркнул бессмысленность аргументов, которая может быть сведена к риторическому "а кто причислил меня к роду человеческому?", – и спокойную, уверенную твердость поэзии, которая только что уже сказала столь многое, что слышащий да расслышит».
Елена Генерозова и Надя Делаланд, выступившие на том «Полёте разборов» в роли критиков, касаясь творчества Чипиги, говорили о чувстве слова, любви и уважении к нему, умении так организовать речь, что, по словам Делаланд, «слова исчезают» – и остается чистый субстрат поэзии. Творчество Чипиги ярко иллюстрирует развиваемую Делаланд теорию о том, что у поэта сознание имеет дополнительные измерения, что позволяет ему по-иному видеть мир и по-иному использовать слово и речь. Отличительная особенность его поэтики – чередование в потоке речи строк, отсылающих к восточной поэзии с ее мудрой бесстрастностью, со строками, из которых рвется присущая западной поэзии вопрошающая страстность. Иногда ему удается выдержать то, что в данном случае можно назвать золотой серединой, и тогда получаются такие строки:
Я хотел бы быть твоим ухом, –
Говорил флюгер злому ветру.
Слушать то, что непонятно глазу,
Понимать тебя с полувздоха.
Отчего ты меня крутишь немилосердно,
Словно я какая сиюминутность,
Под нуждою погребённое чудо.
Ветер злой отвечает на это:
Упаси, Господь, быть моим ухом.
Слышу я, чего вовсе не смею,
А как смею, не разумею,
Ублажаю какую волю.
И безмолвье мне не преграда.
Простишь ли меня, добрый флюгер,
Простите ль, добрые вы руины.
На роду мне написан костёр стеклянный,
Пляшущие вкруг него огонечки.
И за это, за мою безжалостную щедрость,
Быть мне до Судного дня бессмертным.
Тогда как у Сары Зельцер – при наличии хорошей просодии – слова не цель, а средство высказывания, в ходе которого «что» превалирует над «как», а это уводит в сторону от поэзии. Видеозапись этой сессии есть в сети на Youtube, и каждый может ознакомиться с ходом дискуссии и составить собственное мнение о происшедшем на ней. Полагаю, что наиболее адекватное мнение высказала Наталия Черных – о «гламурности» стихов Зельцер и о том, что здесь «автор равен себе».
Возвращаясь к «поколению Дебюта», хочется отметить, что, читая биографии этих, еще молодых, а временами очень молодых, авторов, как правило сталкиваешься с наличием престижного образования, научным багажом и степенями, наградами, публикациями, разносторонней деятельностью и социальной активностью. Выросло и сформировалось целое поколение грамотных, активных, умеющих находить свою дорогу в социуме литераторов. Ярким примером этого могут служить две очаровательные и очень серьёзные дамы – Надя Делаланд (лонг-листер премии «Дебют» 2011 и 2012 гг.) и Лета Югай (лауреат премии «Дебют» в номинации «Поэзия» за 2013 год), вечера которых прошли – соответственно – 24 октября и 7 ноября в клубе «Стихотворный бегемот» (подмосковная Малаховка (куратор Николай Милешкин).
О профессиональной направленности филолога Нади Делаланд можно судить по лекциям, которые она читает в библиотеке им. Анны Ахматовой в г. Домодедово – первая из них состоялась 31 октября – и сеансах «стихотерапии», которые она проводит в московской клинике «Преображение». Речь идет об ИСС – изменении состояния сознания в связи с поэтическим творчеством, которое обладает «исцеляющим потенциалом», помогающим пережить сложности жизни. Собственную же ее поэзию отличает доброта, пронизанная печалью, вызванной несовершенным устройством жизни и неизбежностью старения и смерти, на которые обречено все живущее в этом мире, в котором, однако, есть цветы и деревья, и главное – любовь, о которой в одном из стихотворений сказано так: «душераздирающая жалость – единственная верная любовь». Из прочитанного в тот вечер мне запомнились стихи о старухе: «хочу быть крепкой старухой / сухощавой девяностолетней бабкой / благословляющей Бога / сходившей утром к колодцу / сварившей правнуку каши / прилегшей вздремнуть на лежанку… / на окнах сквозняк ловит ситец / весна задыхается в небе / мурлыкает кошка под боком / старушечьим мертвым но добрым». Чтение у Делаланд – то самое, «поэтическое», глубоко индивидуальное, даже голос у нее меняется, становится более детским, вообще возникает ощущение, что она стремится выявить то – в самом лучшем смысле этого слова – детское, что есть в каждом взрослом человеке. Характерно, что, как было сказано при ответе на вопросы, стихи у нее пишутся быстро, и, как записались, так и остаются – без какого-либо изменения после первичной записи.
Что касается вечера Леты Югай, находившейся этой осенью в Москве на стажировке в РГГУ – по методикам обработки фольклорных текстов, то у меня осталось впечатление, что я побывала на нетривиально проведенной – и поэтому очень доходчивой – лекции по вологодскому фольклору и этнографии. Собственно, презентовалась книга «Забыть-река», недавно вышедшая в издательстве «Воймега» – поэтому на вечере присутствовал и активно выступал глава издательства Александр Переверзин, – но еще был и интересный рассказ о занятиях со студентами университета и детьми из «Детского центра традиционной народной культуры», летних экспедициях, Ферапонтовом монастыре, Вологодском Кремле и уникальном музее прялок и так далее. В отношении стихов из книги могу сказать одно: слушая их, словно попадаешь в сказку, тем более что читались они особым говором, сильно отличающимся от московского. Это истории, часто начинающиеся словами «вот случай был…», и дальше идет рассказ о хромом человеке-волке, «полудницах», ловящих детей, зашедших в густую рожь, девичьем обряде «гуканья» в лесу и прочее и прочее. Понятно, что речь идет о поэтическом переложении слышанного от бабушек, у которых автор «забирал душу ее в коробочку микрофона», но впечатление сильное. И прав Милешкин, сказавший, что эти стихи пронизаны «благоговением перед жизнью» (термин Швейцера, придумавшего его при переправе через кишащую бегемотами африканскую реку).
Надо сказать, что клуб «Стихотворный бегемот» работает очень активно. 5 декабря там прошел вечер, посвящённый двухлетию клуба, на котором выступило около двух десятков его авторов, в том числе – по скайпу, и состоялось вручение премии за лучшую статью о мероприятии в клубе, которую получил Николай Царев за статью «Явление Рубинштейна Малаховке». Эта премия – продолжение дела, начатого группой «Культурная инициатива», в этом сезоне в третий раз завершившей работу по вручению премии «Московский наблюдатель» – за лучшую статью о литературном мероприятии. На закрытии программы «Южный поток» IX Московского международного фестиваля «Биеннале поэтов» 30 ноября эта премия была вручена Даниле Давыдову (лауреату премии «Дебют» в номинация «Малая проза» и шорт-листёру «Дебют» в номинации «Крупная поэтическая форма» за 2000 год) за статью «Метаморфозы. Беседы о художественном переводе» – вечере, посвященном переводу Наталии Азаровой «Морской оды» Фернандо Пессоа, прошедшем 12 февраля 2014 года в клубе «Дача на Покровке».
На мой взгляд, гораздо интересней была вторая часть Биеннале – «Москва – город поэтов», в рамках которой – большей частью также в библиотеках – прошел ряд «поколенческих» вечеров: от «Стихи 20+» до «Стихи 60+», завершившийся вечером «Встреча поколений», на котором выступили представители от каждого «поколенческого» вечера. Вечер плавно перешёл в празднование 5-летия сайта «Культурная Инициатива», а затем – в церемонию закрытия программы.
Рискуя утомить читателя, позволю себе привести некоторые, говорящие за себя цифры. «Стихи 30+», прозвучавшие 8 декабря в Библиотеке-читальне им. И. С. Тургенева, были приглашены читать уже упомянутый Данила Давыдов, Дина Гатина – шорт-листёр «Дебюта» за 2001 год в номинации «поэзия», лауреат «Дебюта» в номинации «короткая проза» за 2002 год, Марианна Гейде – лонг-листёр премии «Дебют» в номинациях «крупная проза» и «поэзия» за 2001 год, шорт-листёр «Дебюта» в номинации «малая проза», лауреат «Дебюта» в номинации «поэзия» за в 2003 год, Алла Горбунова – лауреат «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2005 год, Андрей Гришаев – лонг-листёр «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2011 год, шорт-листёр «Дебюта» за 2013 год, Юлия Идлис – шорт-листёр «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2002 год, лауреат «Дебюта» в номинации «литературная критика и эссеистика» за 2004 год, Кирилл Корчагин – лонг-листёр «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2008 год и шорт-листёр «Дебюта» в этой же номинации за 2009 год, Денис Крюков – шорт-листёр «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2013 год, Евгений Никитин – лонг-листёр «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2011 и 2013 года, лонг-листёр «Дебюта» в номинации «эссеистика» за 2011 год, Екатерина Соколова – лауреат «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2009 год, Ирина Шостаковская – лонг-листёр «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2002 год, и др.
Среди них только Давыдов (самый старший) и Шостаковская (на год младше Давыдова) начали печататься в «лихих 90-х», все остальные представляют «поколение 00-х». При этом характерно, что вечер «Стихи 30+», прошедший 7 декабря в библиотеке им. Пабло Неруды, вел Кирилл Корчагин, уже довольно давно заявивший о себе как активный и успешный культуртрегер, и он же говорил вступительное слово на вечере «Стихи 20+», который вел Никита Сунгатов (лонг-листёр «Дебюта в номинации «поэзия» за 2013 год, в последнее время все чаще выступающий в роли культуртрегера, презентующего свое поколение). Этот вечер был интересен тем, что представлял будущее нашей поэзии, с небольшим, правда, уточнением – «левое» ее крыло. О делении молодой поэзии на, условно говоря, «левых» и «правых», тяготеющих к кругу авторов литературно-критического альманаха «Транслит», с одной стороны, и издательства «Воймега» с другой, мне уже приходилось писать (интервью «В девяностые была иллюзия не вседозволенности, а всевозможности»,
«Лиterraтура» № 65).
На этот раз необходимо добавить, что круг авторов «Транслита» близок также к существующей с прошлого года премии им. Драгомощенко, лауреатом которой в прошлом году стал Никита Сафонов – лонг-листёр «Дебют» в номинации поэзия за 2009 год, а в этом – Александра Цибуля – лонг-листёр «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2013 год и шорт-листёр премии Драгомощенко за прошлый год (церемония вручения прошла 22 ноября в Европейском университете Санкт-Петербурга). Представляя авторов «Стихов 20+», Корчагин, редактор отдела поэзии альманаха «Транслит», оговорив, что поэтика готовящихся выступать авторов самая разная, сказал о влиянии на них прежде трех составляющих: «премии Драгомощенко», «политики» и «московского концептуализма».
Что касается «премии Драгомощенко», учреждённой для поэтов, возраст которых не более 27 лет и идея которой принадлежит Галине Рымбу, лонг-листёру «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2009 год и шорт-листёру «Дебюта» в той же номинации за 2010 год, – бесспорно, Корчагин прав. Из 12-ти выступивших авторов трое были ее лонг-листёрами в прошлом году – Екатерина Захаркив, Дарья Серенко и Никита Сунгатов, последние два автора вошли в лонг-лист этой премии и в этом году. Концептуализм – может быть. В отношении же политики хотелось бы сказать следующее. Через пару дней после этого вечера мне попалось интервью, данное 10 декабря Алексеем Цветковым-младшим «Ленте.ру», в котором он, вспоминая «лихую» молодость, говорит о «смеси инфантилизма с идеями западных новых левых», о «революционности», «направленной внутрь, а не наружу», и о том, что «в любом обществе среди молодых людей до 30 лет найдется изрядное число пассионариев», «имитирующих богемную претензию к системе и исповедующих "революцию вообще"». Читая это довольно большое и очень откровенное интервью, я вспомнила поразившее меня на вечере «Стихи 20+» смешение в одних и тех текстах рассуждений о революции, митингах, Христе, действиях власти, отечестве, феминистках, пикетах, менструации и прочая и прочая.
В общем, все нормально: экспериментирует молодежь, огранивает таланты, пробует немалые интеллектуальные силы в работе со словом (временами с привлечением английского языка) и сознанием. У многих довольно отчетливо просматривается важная тема вычленения своего «я» из окружающего мира и защиты сознания от его агрессии. Что же касается рассуждений о революции, то они смотрятся скорее жестом, и довольно неубедительным. Однако на «Встрече поколений» от этого вечера выступили два вполне позитивно настроенных автора, они же – наиболее интересно работающие с языком: Ростислав Амелин и совсем юный Андрей Самохоткин, удостоившийся от своих сверстников криков «Браво!» и названный Данилом Файзовым «открытием» «Стихов 20+». Его «имитации определенного типа речевого поведения» (термин автора), читаемые им весьма артистично, производят очень сильное впечатление. Лично мне запомнился монолог женщины, что называется, «из народа» и явно средних лет с напором, но вполне добродушно рассказывающей, что «сволочи, все продали» и «как сложно нынче жить, товарищи», и так далее. Выступающий с гитарой Ростислав Амелин смотрелся почти как автор КСП давно ушедших лет. Почти – потому что его лирические «стихи в прозе» о «ветвях, деревьях и облаках» и том, что «хочется жить», «потому что живешь» из книги «Античный рэп», звучащие под перебор струн, на вечере «Стихи 20+» постоянно вызывали смех, да и на лице его было насмешливо-скептическое выражение. При более близком знакомстве с ситуацией выяснилось, что здесь речь идет о сложной структуре внутренних ритмов, взаимодействующей с аккордами, которые он брал на гитаре.
Возвращаясь к теме «правого» и «левого» полюса – разумеется, подразумевая, что в промежутке расположено огромное количество авторов – хотелось бы вернуться к лекции Нади Делаланд, напомнившей слушателям, что «стихи – это слепок сознания автора». Иными словами, речь идет о качественно разных состояниях сознания и разных методах работы и с ним, и со словом. При этом характерно, что, описывая свой творческий метод, «левая» Галина Рымбу почти дословно повторяет слова «правой» Нади Делаланд: «я никогда не правлю» «тексты»: «если получилось так, то уже получилось» (сайт «Независимая литературная премия «Дебют»). В заключение же не могу удержаться, чтобы не процитировать Аллу Горбунову (лауреат «Дебюта» в номинации «поэзия» за 2005 год), в отзыве на прошедший 26 ноября 2014 года вечер «Полюса» Надя Делаланд/Денис Ларионов (сайт «Культурная инициатива») пишущей, что «левая» поэтика «представляет современное сознание, утратившее "золотую скрепку", которой этот мир скреплялся, и то, что монтируется в стихи – принципиально не целостно, разъято и не принадлежит самому субъекту». Что ж, дело за малым: найти эту «скрепку».
скачать dle 12.1
