(О книге: Владимир Рафеенко. Демон Декарта. Роман. М.: Эксмо, 2014)
В 2013 году «Русскую премию», ежегодно вручаемую живущим за границей, но пишущим на русском языке авторам, в номинации «Крупная проза» получил Владимир Рафеенко, поэт и прозаик из Украины. Лучшим был назван его роман «Демон Декарта». Есть у романа и авторское жанровое определение, которое уже говорит о необычности его формы – «роман-сновидение».
Говоря о форме, уместно провести одну аналогию: роман Рафеенко строится по принципам фотографической мультиэкспозиции. В основе этого приема лежит объединение нескольких снимков в один. Так и в рамках одного кадра-романа множество разноуровневых плоскостей накладываются одна на другую, начиная взаимодействовать самым неожиданным образом. Светлые детали нижней плоскости проступают на темных участках верхней, и так далее – в результате получается крайне насыщенный текст. То, что скрыто от читателя в начале, постепенно приобретает все более отчетливые очертания, форму.
Начинается история с того, что Иван Павлович Левкин вылупляется из утиного яйца, в костюме, в кармане у него – билет в город Z. Вскоре мы узнаем, что это далеко не первое рождение (точнее – перерождение) нашего героя. Процесс этот он сам называет «мерцанием», и впервые это случилось совсем неожиданно: он шел из школы домой, чувствовал запах смерти и свежести, вдруг «в глазах отчаянно зарябило, замерцало и во всем теле разлилась томная разноцветная тяжесть, а потом случилась яростная янтарная вспышка». Воспоминания об этом первом уходе в мерцание он хранит в своей памяти, как и все свои прошлые жизни. Однако никто из прошлых жизней не вспомнит его. Так и путешествует он из одной плоскости в другую до своей смерти в финале. Реальной смерти.
Сочетаются в романе самые разнообразные культурные пласты, проступая в речи героев. Тут и отсылки к советским песням («А что ты это, Ваня? Родительский дом начало кончал?»), и Брейгель («Зальются лаем борзые. Выпадет снежок. Маслом по дубу. Охотники на снегу»), и Шекспир («Две знатные фамилии давно в провинции шахтерской обитали»). К заводскому работнику мастеру Вишне приходит его сын Пиноккио, семидесятидвухлетний актер театра Виктор Евграфович каждый вечер засыпает с Офелией, чтобы каждое утро просыпаться от трупного запаха, источаемого ее разлагающимся телом. Сюжетная фантастичность дополняется множеством как узнаваемых культурных реалий, так и бытовых: украинских, провинциальных, шахтерских, заводских, etc.
Такая многослойность в результате создаёт неоднозначность образов. Часто мы сталкиваемся с перечислениями, которые будто говорят: этому понятию мало одного воплощения, оно точно так же существует одновременно на разных уровнях. «Гвиневера, Гуиневра, Гиньевра, Гуанамара, Гиневра, Гвиневир, Гиновер, Гвенхуивар, Гвенифар, Женьевер, Джиневра, и так далее, и тому подобное», «Приказываем удалить, изъять, вычеркнуть. Ибо больница. Ибо бред. Ибо бутербред, бутербрат, битер бут, брудершафт, эшафот и неизбежно шуцманшафт, как память о вечно идущей войне». Слово дублируется, изменяя при этом лишь форму или же полностью трансформируясь.
Даёт ключ к пониманию романа и биография автора. Из интервью с Владимиром Рафеенко1 мы узнаем, что, как и его герой Иван Павлович, родился он в Украине, в Донецке: окончил там филологический факультет, работал редактором в разных издательствах. Сам он отмечает автобиографизм, проявившийся в образе Левкина: «как и мой персонаж, я несколько лет проработал главным редактором корпоративной газеты одного из металлургических заводов Донбасса. Место действия романа – город Z, под которым явно подразумевается Донецк». Понятия редакторской сферы определяют особенности мировосприятия героя: он чувствует, «что время и пространство пытаются его из себя извергнуть, переместить по строке, причинить двойное тире, сугубо вынести за скобки, а возможно, и дать сноской: «Такой-то умре и погребен такого-то числа в слепящий полдень».
Если в одной картинке сочетается слишком много слоев, разделить их становится невозможно, детали одного вживаются в ткань другого. Именно это и произошло с романом. Однако говорит это, как ни парадоксально, о его целостности. При внешнем хаотичном нагромождении деталей, мультиэкспозиция имеет свою особую, внутреннюю логику. Необходимо перестроить оптику восприятия: не стремиться следовать за логикой сюжета, но довериться тексту, фантастичность которого в противном случае непременно собьет с толку. Перед нами картинка, которой заведомо не может существовать в реальности. Эффект мультиэкспозиции строится на взаимодействии образов, которые естественным образом не увидишь рядом, наше обычное зрение здесь бессильно. Однако и сами эти понятия – «реальность», «обычный», «существование» – ставятся под сомнение. Сначала мы понимаем, что мир произведения, мир города Z с его сердцем-заводом – мир, созданный сознанием Левкина-творца; затем, при чтении эпилога, догадываемся, что все – лишь его сон. В интервью «Русскому журналу»2 Рафеенко говорит: «Согласно Рене Декарту, единственной несомненной достоверностью является «Я». Декарт приходит к этому утверждению путем последовательного сомнения в истинности имеющихся у него знаний. По пути сомнений его ведет дух-обманщик, Демон, внушающий ложь … Роман снится автору, как жизнь персонажу, и в некоторой отчаянной попытке проснуться в бытие рождается текст». Рождается и продолжает творить себя.
Роман получает неожиданное, страшное продолжение. Так описывает директор завода Дегтярев город Z: «Данька говорит, мол, всем плохо сейчас: стране, народу, каждому из вас. И все это происходит оттого, что провинция Z такая, какая есть. ...Требуется фальшь, страх жизни, инфантилизм, зависть, безудержное стремление к наживе, всякая нечистота духовная, тоска, печаль, отчаяние? Поселяйтесь в Z! Это мир вашей мечты! И над городом всадники молибденовые!.. Мутанты рождаются и выходят на оперативный простор ... Раньше я думал, вся проблема в том, что живут тут и не русские, и не украинцы, и не татары, а что-то такое среднее, полторы сотни наций в одной упаковке». – «А сейчас думаешь иначе?» – Зоя закурила, неизвестно чему улыбнулась и села на пол у ног Дегтярева. «Да, сейчас думаю иначе. Но самим нам не справиться. Окно рубать надо!» – «В Ростовскую область, – предположила Зоя, – на Кубань? В Индию?» «В астрал, – ответил Дегтярев, как отрубил. – А точнее говоря, в иные сферы бытия! Для этого придется взорвать Z!»
«Демон Декарта» был написан в 2012 году. С июня прошлого года в этом самом городе Z, в Донецке, сосредоточении всего зла, которое необходимо взорвать (по словам Дегтярева!), в городе, над которым кружат молибденовые всадники, идет война. Апокалипсис, ад – наиболее часто используемые слова при описании происходящего. Сердце города, Донецкий металлургический завод, перестает биться. И все по-настоящему. Или все – сон? Очередной страшный сон Вани Левкина.
Рафеенко – пророк? Едва ли. Возможно, он просто очень хорошо чувствует метафизику пространства своей родины. Не ограничивает взгляд пределами одной плоскости. «Архитектоника того пространства, в котором я родился, вырос и живу сейчас, необычайно сложна. Эта земля преизбыточно насыщена метафорами, тяжелым трудом и медом. Степь, реки, многокилометровые выработки под землей, зияющие пустотами, терриконы, а по весне запах цветущих вишен, абрикосов, яблонь, украинская речь, южнорусский говорок, отсутствие реальной культурной перспективы (все совершается в мире мифологическом, в том числе и самые рядовые подробности жизни, политические, экономические etc.), понятная отмежеванность от русских контекстов, с другой стороны некоторая непринятость в собственно украинский контекст, застолья с песнями на трех-четырех языках, горячее слепящее солнце, нагретая земля, смерчики кое-где, ощущение сиротства и свободы. И над всем этим Бог»3.
Также и мир романа – мифологический. Где все пространственные и временные пласты, в конечном счете, условность, и познав настоящее, можно заглянуть в будущее. Где есть только одна достоверность – «Я».
_______________________
Примечания:
1 Михаил Визель. Билет в город Z. Как украинский писатель Владимир Рафеенко – русскую премию получил. // «Российская газета» - Столичный выпуск №6084 (108).
2 Рафеенко Владимир. Абрикосы Донбасса. — «Русский журнал », 2014, 30 мая.
3 Рафеенко Владимир. Указ. соч.скачать dle 12.1
