«ТАК ХОЧЕТСЯ ТОЧНОЕ СЛОВО НАЙТИ!»

Репортаж Владимир Буева


15 мая в Доме русского философа и филолога А. Ф. Лосева в рамках Клуба «Писатели XIX века» состоялся творческий вечер поэта, прозаика, литературоведа и издателя Евгения Степанова. В основном, на вечере была представлена поэтическая ипостась Степанова: презентована его новая книга стихов «Я иду по планете Земля», в которой оказалось собранно творчество поэта за много лет. По словам Степанова, в книге есть даже «стихи, написанные в [19]81 и в [19]85 году». Вообще первые свои стихи он опубликовал под псевдонимом в многотиражке в 1981 году, а к публикации они были рекомендованы поэтом Сергеем Бирюковым (он сейчас сидит в зале). Когда эти тексты увидели свет, прозорливые «инязевские» коллеги-соученицы сразу сказали ему: дескать, это, наверное, ты написал. Определили по стилю и темам.
По словам ведущей вечера Нины Красновой, «все знают Женечку». Краснова отметила скромность поэта, сославшись на его же слова о том, что «успех – это позор», после чего подтвердила это строками из стихотворения Степанова («Не нужно фанфар и успеха, / Мне это не нужно совсем… // Хвалебные трели, шумиха, / Ей-богу, совсем не нужны») и перечислила ряд «нагрузок», регалий и достижений автора (виновник торжества потом уточнил, что «при всей своей наглости и беспринципности» он никогда не был лауреатом премии «Дети Ра»).
Нина Краснова рассказала о различных талантах Евгения Степанова: например, о том, как он за два урока научился играть на гитаре. Потом Степанов пошутил, как недавно всю ночь сочинял музыку («писал, писал, писал»), возомнил о своём «гениальном таланте», потом стал её прослушивать и обнаружил, что это «один в один музыка Яна Френкеля на стихи Расула Гамзатова в переводе на русский язык Наума Гребнева».
Краснова рассказала также о «хорошей родословной» автора. О его прадедушке летчике-асе, сгоревшем в самолете (как потом дополнил Степанов, прадедушка сбил 9 бортов врага, «погиб, освобождая Крым», а похоронен в Лазаревском). О дедушке-скрипаче-«сталинском наркоме» из Томска, который, заведуя легкой и пищевой промышленностью, «кормил и одевал народ» (как потом уточнил Степанов, дед занимал разные должности, в частности, пост заместителя председателя Совнархоза Томской области). Об отце, который был государственным деятелем, окончившим музыкальную школу (Степанов уточнил, что музыкальную школу отец не закончил, но там учился). Дополнительно Степанов рассказал о маме, которая «работала в почтовом ящике, была выдающимся переводчиком технических книг с немецкого языка» и занималась с сыном немецким. Благодаря таким предкам нынешнее совмещение разных качеств (менеджерских, административных, творческих) для Степанова, по его словам, «естественное дело».
В чувстве тонкого юмора, иронии и самоиронии Степанову не откажешь (иронических стихов в ходе вечера прозвучало немало): поэт не раз и не два заставлял зал смеяться. В ходе своей речи Степанов предложил не хвалить его, а обсуждать и критиковать, чтобы «был прогресс и эволюция», ибо «чем автор сильнее, тем его нужно строже ругать». Поскольку сам Степанов, по его шутливым словам, работая в школе искусств более 40 лет, «издевается» над писателями, то сегодня у всех есть возможность «дать ответку» и «рассчитаться за все обиды» («надеюсь, что сегодня и мне достанется»). Степанов вспомнил «одну знакомую» Полину Ворон, которая прислала разгромную статью на его творчество в «Дети Ра». Степанов статью опубликовал (но «потом стал советовать ей обратить внимание на других авторов, и она стала мести всех подряд: Рейн, не Рейн», после чего Степанов дал задний ход и посоветовал ей «уняться»). Полина «открыла глаза» Степанову на самого себя, сказав «правду и заставив задуматься». 

***
В книжке много стихов, написанных в разных городах и странах, поскольку, родившись в Москве в Марьиной роще, поэт больше 10 лет провел в других местах: жил и работал и в России, и за границей. В стихах всё это нашло свое отражение. В своё время Ольга Ефимова, сравнив литературные методики и практики двух поэтов – Юрия Казарина и Евгения Степанова – написала, на взгляд многих, обидную, а на взгляд самого Степанова, правильную статью. В ней Казарин был охарактеризован как поэт-поэт, «у него всё дышит поэзией», а Степанов – как поэт-прозаик, поэт-очеркист, а может, и поэт-журналист. По ее характеристике, стихи Степанова репортажные, очерковые, описательные, повествовательные. Степанов в целом против этого не возражает. Свои уже выпущенные книгу ему читать «страшно», потому что он тут же начнёт «переписывать, переделывать» (под каждым из опубликованных в нынешней книге стихом стоит несколько дат, что означает: когда-то начинал писать, потом возвращался и переделывал). Поэтому, когда книга написана, он откладывает её в сторону, «она поступает в магазины и живет своей жизнью».
«Открываю сейчас эту книгу и ищу стихи, которые бы мне самому понравились: таких очень мало!», говорит автор, но всё равно сейчас почитает (как-никак презентация книги!). Первое прочитанное: «Ищет руно золотое Ясон, / Птички друг с дружкой поют в унисон…» Далее последовали стихи о том, что куда бы человек ни стрелял, всё равно попадает в самого себя. О том, что «в прошлой жизни пил вино, а нынче рад и лимонаду». О том, что «перспективы ясны»: станет «глиной и землёй, деревом высоким», но «будущее не пугает». О том, что «стихи на тройку с минусом», но «жизнь на тройку с полюсом». О «глазах, которые смотрят в глаза». Стихи, и правда, часто не просто описательные, но и сюжетно-репортажные.
Степанов считает, что если от поэта остается одно стихотворение, то это много (тут так и захотелось спросить, хотя бы риторически: а если не остается ни одного – это как? мало? или?). Поэт вспомнил, что, когда ему было 25, он пришел в «Новый мир» к Олегу Чухонцеву. Чухонцев читал стихи Степанова целый час, потом поздравил: дескать, старик, я нашел у тебя одно стихотворение. Степанов тогда «опешил». Чухонцев: ты не понимаешь, это очень много. «Прошли годы, и понимаю, что Олег Григорьевич меня переоценил», улыбается Степанов. Опять самоирония! Тут мне почему-то вспомнились строки из стиха поэта Дударева, давно ушедшего в лучший из миров: «Мы, поэты последнего ряда, / Допиваем прокисший абсент…» (тоже был самоиронистом). В качестве примеров лучших стихов у поэтов Степанов привел «Балладу о прокуренном вагоне» и «Среди миров мерцание светил». После чего снова стал обратился к презентуемой книге: «Похвастаться нельзя итогами, / Жизнь пролетает в ритме вальса. / Я знаю: удалось немногое. / Но я старался…// Я знаю: удалось немногое. / Простите». Когда он начал читать сюжетный стих «Жили были старик с молодухой / В незапамятные времена…», я подумал, что финалом будет смерть «молодухи» (ну, в крайнем случае, если следовать логике природы, самого старика), но, увы, умерла у них дочка. Очень трогательно прозвучал стих о «бабушке Эмме», что и неудивительно, поскольку бабушка, как сказал автор, – это «мама моей Наташи»: «Бабушке Эмме почти девяносто. / Радости стали наперечет…» Ушедшей четыре года назад супруге посвящено пронзительное стихотворение, которое хочется привести тут полностью:

Прошла удачливая осень,
Настала мрачная зима.
Я прожил эту жизнь не очень.
Ни сил, ни денег, ни ума.
Я белой краской не раскрашу
Себя, в душе торчит упрек,
Что я прекрасную Наташу,
Любовь свою, не уберег.
…Напился. А не полегчало.
Да как тут может полегчать!
…О, если б всё начать сначала!
Но всё сначала не начать.

***
Был у Степанова опыт взаимодействия с разными сферами (например, с психушкой), поэтому есть в его творчестве катрены об «опытном сидельце», который отвечает за свои слова, поэтому что-то никогда не скажет. Спойлер: в самом в финале Степанов рассказал случай, как к нему «пришли два человека», по взглядам которых он сразу понял, кто это: «авторитетные люди». Сказали: вот про тебя идёт молва, что ты издаешь журналы, посмотри эти стихи. Стихи, написанные паханом, были, разумеется, «о зоне, о лагере». Степанову тексты понравились «своей жесткостью и прямым высказыванием». Он их опубликовал. «Приехали ребята» и хотели купить весь тираж в 500 экземпляров. Степанов «при всем уважении» не смог продать: не хотел подвести подписчиков. Приехавшие предложили при необходимости «обращаться», если нужно будет «увеличить тираж». Степанов ответил: нет, не надо помогать: «Я помогу, но сам никогда не беру помощи у сильных людей». Это уже из катренов самого Степанова (почти в тему): «На воле, как на зоне, / Не провести межу. / Я точно вор в законе / Семьи не завожу…»
Говоря о себе как об издателе, Степанов отметил, что издавал книги многих писателей, а через его журнал. «прошли все значительные авторы» – это люди из разных миров: почвенники, авангардисты, либералы. в том числе те, кто нынче стал иноагентом. И он ни от кого не отрекается, в том числе от постоянного автора Бориса Гребенщикова, «который присылал стихи – и они печатались». Была упомянута и Вероника Долина – «родная душа и близкий человек», с которой «неоднократно вместе выступали». 
Предоставляя слово желающим выступить, Степанов опять пошутил: «Если есть хвалебные отзывы, то их отмените. Если есть злобная критика, она приветствуется, только потом не обижайтесь… Просьбы финансовой помощи в другой раз». Но (спойлер!) злобной критики не оказалось.
В ходе презентации книги Степанов несколько раз упоминал имя главного редактора альманаха «Академия зауми» Сергея Бирюкова, вспомнив даже такие строки из своего стиха «Я слушаю, благоговея, собрата моего Сергея». Когда перечислял изданные его издательством книги, Сергей Бирюков тоже был назван. Не выступить после этого упомянутый права не имел. Поэтому и сказал своё веское слово, вспомнив советское прошлое в Тамбове: первое знакомство с Евгением и с его будущей женой Наташей («эта пара блистала»), а также их выступления на разных площадках. Фразеологизм «тамбовский волк» в рассказах о Тамбове удивительным образом не всплыл ни разу. 
Главный редактор журнала «Детское чтение для сердца и разума» и культуролог Пётр Кобликов сначала поругал интернет, а потом перешел к достоинствам виновника торжества: «Я знал о Степанове давно, я даже знал, как он выглядит». Когда видел его на Павелецкой, говорил себе: «Петя, это САМ Степанов!» Попутно Кобликов признался, что мало знает поэтическое творчество поэта, за что попросил прощения. Однако вспомнил кредо Степанова: «Как хорошо — не врать. / Как хорошо — любить. / Как хорошо — не брать. / Как хорошо — дарить». Обратил внимание на иронию виновника торжества («улыбка сквозь печаль, а иногда трагизм, но не надрывный») и на упоминаемые в поэзии Степановым имена реальных персонажей эпохи. По мнению Кобликова, в этих стихах «честность в каждой строчке»: «невозможно разделить, где заканчивается человеческое и начинается поэтическое». Не забыл рассказать о собственных телесъемках, но только не у Малахова, участвовать в шоу которого Кобликов деликатно отказывается.
Знаменитый верлибрист Вячеслав Куприянов отметил точность поэзии Степанова и её исповедальность, наличие в его поэзии новых рифм: к примеру, «фреза — глаза» (это отсюда: «Жизнь обтесала меня как фреза / Кроткие в зеркале вижу глаза»). По словам Куприянова, Степанов часто обращается к фигуре человека. Не забыл поблагодарить коллегу как издателя, который выпустил много «приличной литературы», в том числе поэзию самого Куприянова.
Лирическое отступление: между выступлением Куприянова и вопросом Нещеретова виновник торжества отвлёкся на фотографирование с Бирюковым и Красновой. 
Сергей Нещеретов спросил: мол, как так получилось, что у Евгения Степанова отсутствуют заумные стихи и неологизмы (сам Нещеретов, как можно было понять, любитель зауми Алексея Кручёных и Велимира Хлебниковым). Отвечая на вопрос, Степанов сказал, как он выразился, «фантастическую вещь»: в 17 лет он пришел в литературную студию Сергея Бирюкова «с абсолютно заумной поэзией», все его стихи «были написаны исключительно неологизмами». Жена Наталья спрашивала: «Ты что, не можешь нормально говорить?» И сам Бирюкова посетовал: «Ты давай это всё брось, пиши нормальные стихи»: дескать, сначала традиционную силлабо-тонику получше освой. Сейчас Степанов готовит новую толстую авангардистскую книжку с рабочим названием «Зы-Космос», где также будет много стихов на немецком и французском языках: «Мне немецкий вообще больше подходит, чем русский». Жизнь Степанова, по его словам, очень плотно связана с Германией: дочь и внуки там живут. Когда сам Степанов находится в Германии, то пишет на немецком. Автор хорошо чувствует себя «и там, и там» (и в традиционной поэзии, и в авангардной). Главное, чтобы «и там, и там всё-таки получалась поэзия, а это редкость». Поначалу Степанов хотел всё «впихнуть» в одну книжку, но «оказалось, что слишком большой материал, в одну не влезло». Именно поэтому сейчас он работает над отдельной «авангардной книгой». По ходу дела вспомнил «еще очень важный момент»: его книги «выходили в разных странах мира». Например, в Венгрии, в Румынии, в Америке: «там выходили, в основном, верлибры, в том числе, заумные».
По словам автора, в жизни одни его ругали, что он, будучи учеником Бирюкова, пишет традиционные стихи. Другие – ровно за противоположное. Татьяна Бек, например, недоумевала: мол, как ты, мой друг, можешь писать заумные стихи?

***
Лучший, по словам Степанова, критик поколения Павел Щербаков отметил отсутствие в презентуемой книге отвлеченности и искусственности: «всё названо прямо своими вещами, это как кредо», а «лексика связана с жизнью, с очерками, с прозой». Особенность этой книги – стихи очень короткие, нет ничего лишнего: катрены звучат как «концентрированные высказывания». Интересными Щербаков назвал усечённые и «составные рифмы»: «унять я – собратья», «о непонятном – ад нам» и так далее. Хотя, по мнению выступающего, есть и неточные рифмы. Щербакову близки темы Степанова: музыки, поэзии и мироздания. В книге нет разделения на циклы, поэтому можно не успеть перестроиться и не «считать» смысл сразу: рядом стоит и лирика, и ирония. В одном стихотворении Щербаков увидел «сбой размера»: переход с ямба на хорей. Не понравилось ему то, что «автор много себя называет то дураком, то ещё кем-то»: «когда это небольшая подборка, то в глаза не бросается, а тут стихотворений огромное количество, и уже на 300-й странице думаешь: сколько же себя можно поносить-то!» Как недостаток отметил Щербаков и однообразие «житейских тем»: «те воруют, те грабят, тема о наболевшем». Однако в целом, по его мнению, с точки зрения критериев оценки поэтического текста, книга очень высокого уровня. 
Поэт Пётр Гулдедава прочитал два стиха собственного сочинения, посвященных Степанову, где назвал виновника сегодняшнего торжества «гигантом, живущим как младший брат травы», «человеком, носящим за пазухой Христа» и «рыцарем с открытым забралом».
Тут вышел «хранитель времени» Олег Ефимов, и прозвучало: «Ваше время истекло…» Сказка (вовсе не о Золушке) закончилась.
P.s. Евгений Степанов — поэт, прозаик, публицист, издатель, телеведущий, кинорежиссер, автор полнометражных фильмов «Христос-Человечество» и «Основной вопрос». Генеральный директор издательства «Вест-Консалтинг», Президент Союза писателей ХХI века. Родился в 1964 году в Москве. Окончил факультет иностранных языков Тамбовского педагогического института и аспирантуру МГУ им. М. В. Ломоносова. Кандидат филологических наук. Печатается с 1981 года. Публиковался в периодике в разных странах мира. Автор нескольких книг стихов, вышедших в России, США, Болгарии, Румынии, Венгрии, а также книг прозы и научных монографий. Главный редактор журналов «Дети Ра», «Зинзивер», газеты «Литературные известия» и других изданий, координатор портала «Читальный зал». Лауреат премий имени Д. Бурлюка Академии Зауми, имени А. Дельвига «Литературной газеты», журналов «Нева» и «Сура». Живет в Москве и поселке Быково (Московская область).






скачать dle 12.1