Редактор: Сергей Пронин 
На фоне традиционной осенне-зимней апатии конец ноября отметился ярким событием – музыкальным дебютом поэта, критика и филолога Артёма Скворцова. Два сингла, а затем и сам альбом «Акустика Чёрного Озера» были выпущены на популярных электронных платформах и привлекли внимание многих слушателей. Что побудило учёного и литератора открыть для себя новое направление творчества и где сегодня больше силы – за словом или за звуком – мы попытались выяснить в ходе беседы. –
Артём, первый вопрос, который наверняка взволнует многих, послушавших ваш альбом, будет связан с символикой названия. На слуху как-то больше Чёрная речка, а тут целое Чёрное Озеро. Что-то мрачное и мистическое…– Никакой мистики и ничего мрачного. Всё просто: так называется исторический парк с прудом, расположенный в самом центре Казани. В этой части города я провёл всю свою жизнь. Здесь квартира моих родителей, в которой вырос и где живу теперь со своей семьёй.
–
Получается, «Акустика Чёрного Озера» – это акустика всей вашей казанской жизни?– В каком-то смысле да. Ну и Чёрное Озеро – моя личная мифология, в том числе поэтическая.
«Акустика Чёрного озера»–
Большинству людей вы знакомы по филологически-литературной деятельности. И вот новое амплуа. Расскажите, как получилось, что вы обратились к музыке. – С музыкой я проживаю всю жизнь. Мои родители любят музыку, папа играет на фортепиано по слуху, а в 1960-е был известным казанским бардом. И когда пришло время решать, куда пойти учиться, то имелось два варианта: филология и музыка.
Сложно сказать, что тут стало решающим: личный перфекционизм или позиция близких, которые тогда оценивали мои музыкальные способности как средние. Как посоветовал папа, фокусироваться нужно на том, что получается лучше всего. А увлекаться музыкой в качестве хобби можно и дальше.
Наверное, этот отказ от профессионализации парадоксально спас меня как потенциальную «музыкальную единицу». Музыку за последующие годы я не разлюбил – но не факт, что удалось бы сохранить эту любовь, пойди я по музыкальной линии. Примеры людей с консерваторским образованием, у которых не получилось себя серьёзно профессионально реализовать, мне известны. И, порой воздыхая по музыкальной карьере, я всё же три десятка лет говорил себе: выбор сделан правильно.
При этом регулярно продолжал брать в руки гитару и что-то на ней наигрывать. В ранней юности даже состоял соло-гитаристом в казанской рок-группе «СВАЙ», и, как я сейчас понимаю, мы тогда играли арт-рок – в меру способностей, конечно. В 1995-ом, после записи двух альбомов группы, я ушёл из коллектива. Но с того времени у меня скопилось энное количество композиций, которые почти никто не слышал. Не говоря уже об идеях, задумках, набросках. И вот в августе 2021 года стало понятно: время пришло. Либо запишу весь этот материал сейчас, либо никогда.
–
Просто решили взять и сделать? – Да. Случайно встретил на концерте своего давнего знакомого Фархада Сибгатуллина, владеющего музыкальной студией. Мы не виделись лет двадцать, наверное. И вот слово за слово, я рассказал ему о своих чаяниях, а он пригласил к себе: «Приходи, разберёмся».
Вначале я думал, что «по-бардовски» набренчу на акустической гитаре полтора десятка песен. Но когда мне открылись возможности нынешней профессиональной звукозаписи, идея на ходу изменилась радикально. Со стороны я, наверное, выглядел, как ребёнок, которого впустили в «Детский мир» с безлимитной платёжной картой. Зачем выбирать что-то одно? Давайте попробуем сразу всё.
Артём Скворцов в студии с пианистом Андреем Руденко–
И никакого страха не было? Кажется, с определённого возраста трижды думаешь над каждым шагом, чтобы не дай бог не выглядеть глупо. – Конечно, был. Гиперкритицизм по отношению к себе долгие годы не давал мне даже и помыслить ни о каких записях. И, повторюсь, по этой же причине изначально рассчитывал на формат альбома, предназначенного исключительно для узкого дружеского круга.
Но,
как бы нагло это ни прозвучало, в студии выяснилось, что я могу больше, чем предполагал. На первой же сессии Фархад успокоил меня: «Поверь, ты умеешь и играть, и петь». И, прослушивая материал, я стал более адекватно оценивать свои слабые и сильные стороны. А если быть требовательным к себе и понимать, что именно хочешь улучшить, перед тобой открывается настоящий портал.
В общем, в студию-то я вошёл, а вот выйти из неё так и не смог. Сейчас полностью готовы три альбома и завершена запись четвёртого, идёт его сведение.
–
Вы говорите: «Я записал». А что это значит в практическом плане? Кто придумывает аранжировки, играет? – Музыка и тексты песен мои. Я пишу все вокальные и гитарные партии, включая бас.
Мы с Фархадом сделали «Акустику Чёрного Озера». Потом бразды правления перешли к его коллеге Айдару Закирову. Он не только замечательный звукорежиссёр, но и мультиинструменталист. Наверное, нет такого инструмента, на котором он не мог бы сыграть. Многие партии на альбомах записаны им. Например, ударные, перкуссия, пила и даже индийский ситар.
В подавляющем большинстве треков присутствует потрясающий клавишник Андрей Руденко, без преувеличения – один из лучших джазовых пианистов России. Андрей универсальный музыкант, работать с ним большое счастье. За время нашего сотрудничества он фактически стал художественным руководителем проекта.
Принял участие в записи ещё один суперпрофессионал – саксофонист Азат Баязитов, который выступает во многих точках мира. Также на альбомах можно услышать молодых талантливых казанцев, трубача Марата Бабаева и скрипача Азата Нургаянова. Отдельно назову молодого контрабасиста Василия Шурыгина, музыканта из Пензы, который некоторое время учился в Казани. Он очень украсил своей игрой первый альбом и много помогал мне советами на начальном этапе записи.
Для одной песни удалось пригласить москвича Бориса Плотникова, известного сотрудничеством со многими звёздами джаза, рока и блюза. На мой взгляд, он лучший харпер нашей страны. Я прислал ему материал, а он записал для нас партию, которая идеально легла на трек с первого раза. В другом треке слышна труба ещё одного замечательного музыканта из столицы – Михаила Волоха.
Совсем недавно у нас появились барабанщики. Вадим Быков – опытный музыкант и педагог, который тридцать лет проработал в оркестре и тоже умеет играть абсолютно всё. Андрей Казанцев – из молодых музыкантов, наверное, самый востребованный джазмен-ударник.
Звукорежиссёр и мультиинструменталист Айдар Закиров–
Вы столько лет провели в профессиональной литературной среде и вдруг оказались в среде музыкальной. Ощутили различия?– Да – и ещё какие! Во-первых, в отличие от литературы, музыка – это ремесло в прямом, средневековом смысле слова, на грани между искусством и физическим трудом. Невозможно стать настоящим музыкантом, если с тебя не сходит семь потов. Ты буквально играешь телом. А чтобы написать стихотворение, даже очень хорошее, тяжело физически трудиться вовсе необязательно. Бывают, конечно, случаи, когда стихи редактируются годами, но это другое.
Ну и, во-вторых, музыканты естественным образом привыкли работать в команде. И здесь, да простят меня коллеги-литераторы, нам есть чему у них поучиться. Понятно, что все творческие люди в той или иной степени эгоцентричны, но когда на поэтическом вечере выступают пятнадцать авторов, ты обычно видишь пятнадцать сосредоточенных на себе индивидуумов. А когда на сцене пятнадцать музыкантов, уровень их взаимодействия таков, что поэтам тут можно только позавидовать.
–
В своих критических работах вы всегда стараетесь определить творческий генезис того или иного автора. Можем поговорить о вашем музыкальном генезисе?– О генезисе пусть судят слушатели, а вот о пристрастиях рассказать можно.
Это европейская классика от Баха до Шнитке. Сюда же можно включить отечественных композиторов, известных главным образом по работе в кино, анимации и театре – в первую очередь это Геннадий Гладков и Владимир Дашкевич.
Далее – джаз. Целиком, как явление, от архаичного, новоорлеанского, до авангардного. Отдельная история – цыганский джаз от Джанго Рейнхардта до Бирели Лагрена.
В целом импровизационная гитарная музыка, от Пако де Лусии и Джона Маклафлина до Ивана Смирнова, Энвера Измайлова и Курта Розенвинкеля.
Блюз. Когда-то слушал часами и Хендрикса, и Стиви Рэя Вона, и Эрика Клэптона, и братьев Оллмэн, и Би Би Кинга. Имена известные, я в этом смысле не оригинален – да и зачем игнорировать прекрасную музыку?
Классический рок в диапазоне от Битлз и Роллинг Стоунз до Дип Пёрпл, Лед Зеппелин, Кинг Кримсон и Рэдиохэд.
Затем, некоторая часть русской авторской песни, любовь к которой привили родители. Вслед за ними для меня с течением времени фигурой номер один в авторской песне стал Сергей Яковлевич Никитин. Убеждён, что он – главный отечественный композитор-песенник после Исаака Осиповича Дунаевского. И вообще лучший мелодист России рубежа XX-XXI веков. У него много выдающихся мелодий, написанных на уровне Коула Портера и Антониу Карлоса Жобима.
Также не могу не назвать исключительно ценимых Юлия Кима и дуэт Алексея Иващенко и Георгия Васильева («Иваси»).
Контрабасист Василий Шурыгин во время записи альбома «Акустика Чёрного Озера»–
Интересно, что вы совсем никого не упомянули из так называемого русского рока… – В юности «рашн рок» казался мне музыкально неинтересным, гармонически бедным и поэтически примитивным. По молодости мне вообще казалось, что если в песне меньше пятнадцати аккордов, то её и слушать не стоит. А в русском роке, в основном, дело обстоит совсем не так. Поэтому слушал его отрывочно, мало заинтересованно и только через школьных друзей. Но впоследствии, поняв специфику рока как искусства, скорректировал свою точку зрения и по сути заново открыл для себя нескольких авторов. В первую очередь это Майк Науменко («Зоопарк»), Алексей Романов («Воскресение») и Евгений Маргулис. Все трое важны для меня и как музыканты, и как стихотворцы, и вообще как культурные феномены. Ну и ещё могу назвать Сергея Чигракова («Чиж и С») и раннего Фёдора Чистякова («Ноль»). Чистяков – потрясающий аккордеонист, подобного ему исполнителя на этом инструменте в русском роке пока не появилось.
–
Вернемся к главному предмету беседы. Четыре альбома за два года – это очень много. И несколько необычно. Сейчас многие продвигают музыку просто потреково: записал песню – выпустил. – В моей привычке – воспринимать музыку не по трекам, а по альбомам. Собственно, альбомами её и пишу – ставя и решая конкретные творческие задачи. Стараясь не повторяться и работая с разными стилями и жанрами. Одна песня в сторону французского шансона, другая – с намёком на русский романс, третья – в духе блюз-рока, четвёртая – с элементами джаза. Последнее направление для меня вообще основополагающее. При этом песни должны быть связаны друг с другом по энергетике и драйву. Так шаг за шагом получается альбом.
–
Концептуальный, целостный подход реализуется во всех четырёх альбомах? – В самом общем виде – да. Но, разумеется, не без отклонений. Надеюсь, что если слушать их подряд, то можно будет заметить некоторую эволюцию. «Акустика Чёрного Озера» объединила ранние песни в разных стилях. И хотя я старался сделать первый альбом цельным, говоря языком сравнений, получилась, скорее, не поэтическая книга, а сборник стихов. На втором альбоме («нетакэтоделается») пытался работать уже более дисциплинированно, чтобы были доминирующее настроение, общий саунд, единый стиль, преимущественно джаз-роковый. На третьем («О своём») больше инструментальной импровизации. Четвёртый (тут названия пока нет) будет более жёстким и по звучанию ближе к року. Вообще кажется, что мои треки – не песни в чистом виде, а инструментальная музыка в малых формах, которая прикидывается песнями. Если можно было бы обойтись без слов…
–
Если бы пришлось выбирать для ротации на радио только одну песню с «Акустики Чёрного Озера», то что это был бы за трек и почему? – Наверное, это была бы песня «Она». Это жанр – босанова, он требует специфической, довольно сложной гармонии. Кроме того, поставил перед собой задачу написать максимально длинную мелодию, которая длилась бы несколько десятков секунд. Ну и с поэтической точки зрения – кто или что именно эта «она» – жизнь, женщина, река, мелодия…
–
В маркетинге принято чётко определять целевую аудиторию для каждого продукта. Вы думали, каким слушателям будет интересна ваша музыка?– Когда закончил «Акустику Чёрного Озера» и с некоторой робостью стал давать её друзьям на так называемые тестовые прослушивания, то обнаружил, что у разных людей находят отклик на удивление разные песни. И это успокоило. Ещё подумал, что, возможно, мои эксперименты и сформируют аудиторию. Получившаяся музыка – синтетическая, а учитывая то, что самые интересные вещи сейчас делаются как раз на стыке разных жанров, стилей, явлений, смею надеяться, эти записи найдут своего слушателя.
–
Насколько близкими для вас оказались инструментарии поэта и музыканта? – Сложный вопрос. Если последние тридцать лет я сильно ограничивал себя в музыке, то теперь ограничиваю в литературе. В процессе песнесложения на первом месте для меня стоит музыкальная гармония. Если говорить упрощённо, сначала составляю аккордовую последовательность. Когда она готова, можно из неё «вытянуть» мелодию. Затем промычать или просвистеть её под аккомпанемент гитары или пианино, и становится понятным настроение песни: лирическое или ироническое, грустное или весёлое. И на последнем этапе приходит черёд текста.
–
Мне казалось, и музыкант, и поэт ловят в смутном гуле высшую музыку сфер…– Главное в песне проявляется помимо слов. Жанр-то синтетический. И слова в песне должны быть прозрачнее и легче, чем в поэтическом тексте. Потому что на первом месте здесь стоит всё же музыка. Ну и интонация вокалиста тоже может привнести смыслово и эмоционально нечто такое, чего сами слова не способны выразить.
Если музыка неинтересна, никакой текст делу не поможет. Даже гениальный. И наоборот – хорошая музыка может придать осмысленности вполне тривиальному тексту. Музыка в песне – локомотив, она вытягивает весь поезд.
Что же касается собственно поэзии, то она часто способна сама за себя постоять и музыкальная помощь ей, как правило, не только не нужна, но порой даже противопоказана… Я столкнулся с этим на практике, когда попытался положить некоторые свои давно сочинённые стихи на музыку, и почти всегда ничего не получалось, потому что многие тексты отторгали такое вторжение.
Кстати, ещё и потому поражает Никитин, что ему-то, как раз, удаётся найти конгениальное музыкальное соответствие для, казалось бы, самодостаточных стихов. Это редчайший дар.
Артём Скворцов в казанском парке Чёрное Озеро (фото: Ольга Сергеева) –
А где больше иррационального – в музыке или поэзии?– Для меня в музыке. Никогда не получится до конца объяснить, даже себе самому, почему выбрал именно это сочетание звуков, почему одна последовательность нот бесперспективна, а другая приводит к открытию музыкального образа.
–
Не возникает ли у вас конфликта между внутренним музыкантом и поэтом?– Наверное, возникает. Но он компенсируется тем чувством, которое испытываешь от каждой завершённой песни. А иногда и вовсе ловлю себя на самоуверенной мысли, что этот трек просто должен выйти в мир. Речь не об ожидании славы, просто, когда песня готова, ты имеешь дело с чем-то, что тебе уже не принадлежит. С книгами, статьями и стихами всё немного по-другому.
–
С момента выхода вашей поэтической книги «Пока/Ещё» прошло больше шести лет. Когда ждать новую? – Думаю,
пока ещё не скоро. Для её завершения нужно дописать какое-то количество текстов, а затем собрать всё воедино. Но, кажется, сейчас у меня появились более важные дела.
Беседу вёл Антон Васецкийскачать dle 12.1
