Редактор: Сергей Пронин 
Елена Черникова, кажется, успела всё, но не собирается на том останавливаться. Она известна как прозаик, драматург, публицист; преподаватель, автор учебников, журналист, ведущая творческих курсов и радиоведущая. Лауреат международных литературных премий и председатель/член жюри международных литературных и журналистских конкурсов. Медалист и орденоносец. Учредитель литературного клуба имени себя. Завотделом прозы на литературном портале. Человек из Википедии. Автор документального романа-диалога «Олег Ефремов» в серии ЖЗЛ.
Нас с Еленой Черниковой свела книга «По следам кисти», поражающая метафоричностью и индивидуальностью стиля, где мой первичный интерес – читателя и рецензента – приковали следующие строки: «Дедушку моего попросили навести порядок в похоронном бюро Старого кладбища Воронежа: «Ты коммунист!» Дедушка принял хозяйство и остался
хароном лет на двадцать пять». Не познакомиться с внучкой
Харона Советского Союза (так называется глава книги) было невозможно.
«Писатель всегда пишет о себе». Прозаик Елена Черникова повторяет эту мысль в интервью, статьях, романах, учебниках. Но бывают времена, когда и самый углублённый в самосозерцание литератор идёт в мир – учреждает новые премии, входит в общественные советы по культуре, то есть будто приостанавливает основную деятельность и зачем-то переходит в иное качество. Хочется спросить: зачем? Или: кто вы? Откуда? Чем жили? Что впереди?
Галина Калинкина Елена, биографическая статья в Википедии называет местом вашего рождения Воронеж. Этот город навсегда уже мандельштамовский.Пусти меня, отдай меня, Воронеж:
Уронишь ты меня иль проворонишь,
Ты выронишь меня или вернешь, —
Воронеж — блажь, Воронеж — ворон, нож…Как, когда отпустил Воронеж вас? Насколько и когда вашим городом стала Москва?Воронеж меня и не держал. В мои времена ничего мандельштамовского в городе не было. Я фамилии такойне слыхивала. На мой детский взгляд, в Воронеже родился Бунин. Через девяносто лет на соседней улице родилась я. Моего желчного соседа-нобелиата воспринимаю как родственника. Знаю его голос и манеры; характер скверный, стихи средние, проза гениальная. Диплом в институте я писала о поэзии Бунина.
К моему рождению правильный подход такой: зачем вы, Елена Вячеславовна, родились в Воронеже? Ответ: чтобы как можно раньше выхлебать всё горе, какое может обрушиться на человека в мирное время, а потом пойти во взрослую жизнь тёртым калачом.
А Москва – любимый дом. Неодолимая страсть с первого взгляда.
…Мне лет девять; мы с бабушкой приехали в Москву навестить мою маму, которая лежала здесь в больнице.
Впервые пройдя по Садовому кольцу, а хватило ста метров, я почувствовала себя удобно, как на седьмом небе. «Я живу в центре Москвы»,
— прозорливо сказал внутренний голос. Оказалось, правда: живу.
Чувство Москвы как мандалы родилось и выросло за пять секунд. А четырнадцати лет я из журнала узнала о Литературном институте. И всё, судьба, мне сюда. И я поступила в Литинститут сразу после школы. Мне было семнадцать. Строки Мандельштама, вами процитированные, я услышала только на втором курсе – из уст В. П. Смирнова, нашего легендарного преподавателя.
Основная линия моего Воронежа – музыкальная. Если поворошить моё детство ради красоты, счастья и здоровья, то всё найдём в музыкальной школе № 1 на Никитской. Сейчас на стене школы висит мемориальная доска с изображением другого ученика – композитора Вячеслава Овчинникова. В ней же учились мои тётки, мама, кузина и кузен. Я люблю нашу музыкальную школу и благодарна учителям за терпение. Характер у меня в детстве был… хм… неуступчивый.
Этот биографический вопрос не обойти. В советское время на слуху была фамилия композитора Овчинникова, создателя музыки более чем к сорока кинофильмам. В их числе «Телеграмма», «Долгая счастливая жизнь», «Первый учитель», «Иваново детство», «Андрей Рублёв», «Война и мир», «Дворянское гнездо», «Они сражались за Родину», многие другие. Было ли у вас ощущение, что вы – в зависимости от вашего знаменитого дяди? Влияло ли присутствие известного человека на вашу самоидентификацию в юности?Народный артист (sic!) РСФСР, композитор и дирижёр Вячеслав Овчинников – ещё и мой крёстный. Он моё всё. Кстати, по Садовому кольцу, когда я за пять секунд разместила всю Москву в сердце, мы шли со Славой (в нашей семье запрещены слова «тётя» и «дядя»). Мы направлялись в ресторан Дома кино обедать с близким другом Славы – Никитой Сергеевичем Михалковым. (Когда Слава умер в 2019, именно Михалков оплатил и похороны на Троекуровском кладбище, и отпевание в любимом храме Славы, и поминки в том самом зале Дома кино, где мы втроём памятно пообедали, когда я была ребёнком.)
Слава – фундамент конструкции. В моём очерке «Оскар на счастье» вкратце воссоздана история нашей любви. Сначала я росла на его музыке, потом любила его друзей, возлюбленных, а в разные годы – обеих его официальных жён, Ольгу Басистюк и Наталью Синицыну, а съёмочную группу эпопеи «Война и мир» считала родственниками. Вы правы: в те годы сказать, что «она племянница Овчинникова», означало особое внимание. Слава был предельно внимателен к любому моему шагу – отчасти потому, что я дочь его старшей сестры, самой близкой ему по духу. А когда моя мама умерла (в возрасте тридцати восьми лет), Овчинников бесповоротно взял на себя ответственность за меня. До смешного: он отнимал и хранил (чтобы я не выбросила) мои детские тетрадки со стихами, потом собирал мои взрослые книжки, уже с прозой, слушал мои радиопрограммы, строго приглядывал за моей личной жизнью. Он считал меня своим другом, дочерью, наперсницей – до нелепости: гастролируя как дирижёр и много летая, он, с упорной своей аэрофобией, перед каждым вылетом писал завещание на моё имя. Вообще коротко передать нашу историю – нужна книга.
Сейчас вы с лёгкостью делитесь историями о случайных знакомствах, вот как недавнее в поезде Москва-Петербург или в границах одной писательской резиденции. В двух словах не скажешь – и всё же расскажите в двух словах, что для вас значило и значит общественное мнение?Мне дорог любой человек: можно побеседовать. Как профессиональный интервьюер (газета, прямой радиоэфир, телевидение) я заработала много – и восторгов, и тумаков. Часть моей радиожизни воспроизведена в романе «Вожделенные произведения луны». Меня с детства тянет узнать человека, подружиться – несмотря на мою интровертность и острую зависимость от уединения. Сейчас мне, как многим, не хватает живого человеческого энергообмена. Людей сожрал смартфон и агрессивная медия в целом, а третья мировая гибридная всех расселила по галактикам.
Но если говорить об общественном мнении как социальном институте, то я всем советую чаще обращаться к истокам: книге Уолтера Липпманна (Walter Lippmann) «Общественное мнение», где понятие выдвинуто сто лет назад. Я слышу кожей: хор мнений – какофония, сработанная специалистами ради вывода толпы на площадь. Это не шутка. Это мысль из переводной статьи журнала «Социология» за 1992 год: эффективность политического высказывания измеряется числом людей, вышедших на улицу (протестовать). Хорошая оценка высказыванию – от трёхсот митингующих. Я специалист, меня нельзя обмануть кивком на
общественное мнение. Оно неорганично. Оно – плод более или менее заметной пропаганды.
Если говорить об эстетике рукопожатий по отношению к культурным гениям прошлого, кому бы вы хотели пожать руку? И кто, возможно, уже пожал её вам (мистически, метафорически, реально), передав творческую эстафету?Поклониться Рахманинову, сыграть в карты с Моцартом, послушать лекцию Набокова о Гоголе, подслушать личную беседу Боккаччо с Петраркой, поговорить с Эйнштейном о скрипичной музыке и
теории всего, присутствовать при опытах Теслы – и ещё кое-что. Из мистических контактов: всё ещё тянется роман-диалог с Олегом Николаевичем Ефремовым. Я никак не выберусь из моей книги о нём, хотя в ЖЗЛ она вышла в 2020 году, и уж, казалось бы, хватит. Нет! Не отпускает. Словно внушает мне: ты мало сказала о гибельной страсти к современничеству. Быть современником самому себе – да, можно. Если для дела. Но ставить на карту
современничества всё – катастрофа для художника.
Вы успешный человек; можете ли поделиться собственным секретом успешности? Понятно, что тут не будут названы новомодные «пять правил успеха», но всё же оптимистический сценарий необходим новичкам. Как Елена Черникова добилась статуса известного литератора, хозяйки литературного клуба?Я не добивалась. Во-первых, в дрожащие руки Бог не подаёт. Мой личный рецепт, хорошо известный моим студентам, звучит так: «Лежу я дома на диване, звонит телефон – и мне предлагают (работу, издателя, мужа, путешествие и пр.)» А между диванами я то плаваю в бассейне, то пишу. Лучший вдохновитель – дедлайн. Контракт и жёсткие сроки вьют из меня любые верёвки. Во-вторых, я изначально, по умолчанию хорошо отношусь к людям и верю, что они добры, щедры, участливы, заботливы. Если я встречаюсь с определённым злом, я даже удивляюсь. Моё счастье – мои встречи. Основная тематика моих прозаических опусов – мои встречи.
Читателям встречается ваше высказывание, что если у писателя нарисовалась ЦА (целевая аудитория), то он уже не писатель, а журналист, блогер или коммерческий проект. Но ранее вы утверждали, что в условиях высокой конкуренции необходимо знать о целевом адресате всё, вплоть до количества пуговиц на рукаве. Нет ли тут противоречия?Противоречия нет.
Журналист действительно должен знать своего целевого адресата до пуговиц, до цвета бровей прабабушки, до марки машины, до цвета туалетной бумаги. А
писателю целевая аудитория не нужна и вредна. Писатель не обязан видеть перед собой человека. Писателю следует искать и слушать свой голос, а журналисту нужен голос устава и концепции СМИ, в котором он работает. На различении профессий построен мой учебник «Литературная работа журналиста». Писателю не нужен устав, чтобы написать «Аду» (Набоков), «Тихий Дон» (Шолохов), «Сагу о Форсайтах» (Голсуорси), «Муму» (Тургенев) и тому подобное неуставное. Журналисту для создания передовицы необходим набор словесных штампов и актуальных идей, приятных уху филистера.
На ваш взгляд, какая отправная точка должна подсказать автору, что он писатель? Что нужно пишущему человеку понимать о себе?«Если не напишу – лопну». Если человек чувствует что-то подобное, уж лучше пусть напишет, чем лопнет. Потом, возможно, он остановится (или остановят), но с порывом и страстью, особенно импульсом, вызванным своей либо чужой речью и родным языком, не следует спорить. Я помню, как в детстве
это началось у меня. Ощущение, что в крови – сжиженный алфавит.
Учитывая все ваши ипостаси и победы, коснёмся всё-таки того, что не удалось. Может быть, что-то из мечтаний так и осталось невоплощённым или не достигло результата какое-то взрослое обещание самой себе?Всё удалось. Да, я ещё не получила Нобелевку, но, возможно, дело в размере дивана и номере телефона. См. выше. Остальное всё либо есть, либо доступно. Уточню: я не мечтательна. Приняв импульс от Васи (мой внутренний голос), я мгновенно выстраиваю мыслеформу, а она потом словно сама заполняется событиями. Мечтать вредно: время уходит на самопереваривание. Открываются язвы, бронхит, атеросклероз, ещё многое – не мой формат. Мечтатель сравнивает себя с другими и хочет чего-то такого же. Мечтатель стремится к чему-то вообразимому, а это скучно, как фэнтези.
Читателям нашего интервью наверняка интересно будет узнать о вашем литературном клубе в «Библио-Глобусе», работа которого приостановилась из-за пандемии. Как пришла идея создания клуба? Что он дал литературному миру? Будет ли восстановлен очный клуб на той же площадке?На той же площадке – вряд ли. Литературный мир… Мне-то что до него? А идея клуба ко мне не приходила, идея не моя. Её породил начальник Библио-глобуса: великий книжник нашей родины Борис Семёнович Есенькин. Однажды мы вместе выступали на ТВ «Культура» в программе «Пресс-клуб», и в перерыве, за кофе, он вдруг сказал: «Сделайте нам, Елена Вячеславовна, что-нибудь клубное. Я хочу, чтобы в нашем книжном доме звучала хорошая русская речь». Я возликовала и приступила к изобретению «чего-нибудь», и 16 июня 2011 года вышла в люди с премьерой клуба. Он смело назывался «Творчество». В январе 2021 мы роскошно спраздновали его юбилей. Но на паузу я поставила клуб не из-за карантина. Однажды что-то кончилось в душе. Как будто дописана книга, пора спать, а завтра взойдёт солнце и принесёт новую весть. Иногда я вижу: маленький зал с хорошим тёплым светом и круговой микрофон. Остальное вырастет само: все былые участники клуба настаивают на его возобновлении. Но есть и нервные граждане, некогда выступавшие в моём клубе поистине триумфально, а теперь их нет в числе моих друзей ввиду разногласий, посему предстоит ещё и пересмотр контингента, и ведь не объяснишь, почему имярек никогда не будет допущен в любые комнаты, где нахожусь я.
Какой род деятельности своего литературного поприща вы считаете самым трудным? Какой самым удачливым?И насколько важны для вас самой исследовательство и просветительство, безусловно присутствующие в вашем творчестве?Не знаю. Если измерять в килограммах, но ввиду Ефремова я похудела на 11 кг. Больше не буду писать для ЖЗЛ. А что до исследовательской стези, до без подготовки за руль садиться вредно. На всякий случай за каждой моей буквой стоит книжный шкаф. За просветительскую деятельность у меня есть красивые грамоты, но я не думаю, что моя общественная деятельность называется просветительской. Да и не верю я в просветительство. Снобизм и насилие имманентны
просветительству.
Из трудного, в значении «написано кровью», есть уникальный учебник по литературному мастерству. Он с 2007 переиздаётся регулярно, по нему можно учиться, поскольку там не мемуары автора, а главы, вопросы и задания. Он был первый у нас в стране по вузовской дисциплине «Литературная работа журналиста», и я должна была сама сочинить эту науку, разработать её понятийный аппарат, написать впечатляющий текст, опробовать на живых людях, апробировать у коллег. Сделала. Три раза пыталась отказаться от контракта, звонила чуть не в слезах главному редактору, а она говорила: «Хорошо, Елена Вячеславовна, мы вам ещё три месяца даём. Работайте спокойно».
Инна Лиснянская говорила, что может смеяться в самые трудные времена. Что, по-вашему, является главным топливом писателя для проживания трудных времён: чувство юмора, волевой характер или ощущение самодостаточности?Я не припомню
трудных времён – кроме детства. Если вспомню, скажу вам. Целью детства был поезд «Воронеж – Москва». Думаю, в любые времена следует заниматься своим делом, и тогда – никаких трудных времён. Характер у меня золотой и точно
не волевой. Волю я не расходую. Муж на днях сказал, что у меня железный характер, но тут уж ему виднее: он доктор физико-математических наук, в металлах разбирается. А слово
самодостаточность я не понимаю. Мне себя одной не достаточно: мне нужен Бог и его творения.
Свет увидели пять ваших романов: «Золотая ослица», «Скажи это Богу», «Зачем?», «Вишнёвый луч», «Вожделенные произведения луны». Ваше пятикнижие уже написано? Или завотделом прозы, читающая чужие тексты, периодически ловит себя на том, что опять задумала новую книгу?Моё пятикнижие написано. Перехожу к заповедям блаженства. Романов уже семь. А как завотделом прозы я не читаю: самотёк в моём департаменте запрещён. Меня не интересует проза времён
экономики спроса и предложения. Я заказываю прозаикам и даже поэтам – специально для меня написать прозу. Напишут – читаю. Интересно: как же литератор справился с моим заказом вроде «напиши о счастливой любви».
Одоевцева называла «пишущих стихи без достаточных на то оснований» полупоэтами. В вашей жизни были периоды замужества с мужчинами, имеющими право называться мощными поэтами. Как удалось выжить прозаику в столь непростом окружении? Каждый ваш вопрос влечёт за собой книгу. Или хотя бы афоризм. Сейчас я замужем за учёным. Это мой четвёртый официальный брак. Муж профессор. Заслуженный деятель науки России. Поженились мы в январе 2023. А мужья-поэты незабываемы, ибо никто из мужчин-поэтов не способен признавать право
другого на существование в литературе, если другой – жена.
Совсем недавно в соцсетях вы писали: «Я сорок с горкой лет живу внутри сложного сообщества: писательского». Если речь идёт о русской литературной богеме, то как, на ваш взгляд, она изменилась за сорок лет?Э, нет! Писательское сообщество и богема – разные тусовки.
Оксюморон
писательское сообщество – выражение ироническое. Но как-то должно называться нечто, дающее тебе ощущение причастности к чему-то. Я нарочно употребляю здесь неопределённые местоимения. Антикварное название
союз нагружено историей, её мало кто знает, а я знаю, и понятие
богема к сообществу писателей не подходит.
Известные пословицы о языке «Язык до Киева доведёт», «Без языка и колокол нем», «Ешь пирог с грибами, а язык держи за зубами», «Язык – враг: прежде ума глаголет» –стяжают традиционные смыслы в бесконечном множестве повторяемых ситуаций. Можно ли язык причислить к самому универсальному и опасному оружию в мире? Бывали ли у вас ситуации, когда язык (речь) спасал вас и когда губил?Конечно. Речь – абсолютное оружие. Сказано – означает
сделано. Иногда люди не понимают, что колдуют и речь магична. «Написанное сбывается (остаётся)» – древнеримская идея – littera scripta manet.
На радио впервые пришла я в декабре 1982 года – и вся птичка мигом пропала. Я и сейчас как увижу микрофон в своих руках – тут же умнею, хорошею, выздоравливаю. От природы поставленный голос, фамильные обертоны, любовь к русской грамматике – у меня природой всё припасено для влияния на уши людей. Однажды меня уволили с одной радиостанции за голос, а начальник сказал: «Что вы ни скажете в эфир – вам верят. Из-за красивого голоса. Вы уволены». Прелесть какая, правда?
Что такое для писателя профессиональное выгорание? И при каких обстоятельствах оно наступает?Выгорание придумано психологами для клиентов, занимающихся не своим делом. А прозаику гореть никак нельзя. Надо работать ежеутренне, спать после обеда, гулять по вечерним улицам, пить воду, плавать в бассейне, крепко спать по ночам. Непременно спать в одиночестве. Если есть муж (жена), следует спать в разных комнатах. Если комната одна, перегородить ширмой. Секс не привязывать ко сну, чтобы не превратить сакральное действо в пододеяльную рутину.
Елена Черникова – это танго, свинг, твист, фокстрот, самба, джайв? Медленные танцы, вальс, минуэт, я намеренно не указываю, так как это не про вас.Всё-таки сначала вальс. На втором месте рок-н-ролл.
Есть ли вопрос, который вам не задали в многочисленных интервью, но на который вам бы хотелось ответить?О премии «Волки на парашютах»: «Учредитель премии: частные спонсоры Хаял Ахмедзаде, писатель Елена Черникова, издательство Омега-Л, книжный интернет-магазин bmm.ru, издательство «Чёрная речка»: редакция Аси Петровой «Волки на парашютах». (Из «Положения о первом сезоне премии»)
Вручение премии 2 декабря 2023 года. Праздник. Любопытный состав учредителей, правда? Премию назвали по имени повести Аси Петровой (Петербург) и её же редакции детской литературы «Волки на парашютах». И как тут очутилась я? Не детский писатель, не миллионер, не, не, не... А дело в том, что судьба постоянно предлагает мне повороты, водовороты, привороты-отвороты, и всё неожиданно и властно. Я не спорю и не сопротивляюсь. На тему поворотов судьбы можно поговорить с вами ещё неделю-другую, но пощадим читателя и сообщим, что таким покладистым образом я читаю текст своей жизни. Судьба приносит, как морская волна, золотую рыбку, я не анализирую – карась или севрюга, иду, беру, благодарю. Есть у меня ничем не обоснованная, но твёрдая, как алмаз, внутренняя уверенность, что за пишущим человеком судьба ходит с испытаниями, подарками, и не всегда отличишь одно от другого, но и не наше это дело – судить-рядить. Так надо. И всё. А что до Аси Петровой, молодого, но уже знаменитого детского писателя, автора идеи премии, то нас с нею свело в автобусе. В Нижнем Новгороде. На разговор у нас было минут пять. За это время мы как-то сосканировали друг друга и синхронно решили, что нам по пути.
Существует расхожее мнение, что интервью запоминается по последней фразе, последнему слову. Дайте установку на сегодня, назовите, пожалуйста, это «последнее», решающее, важное для Вас слово (фразу, девиз, слоган).
«И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Евангелие от Луки. Глава шестая, стих тридцать первый. Золотое правило этики.
скачать dle 12.1
