В 2000-м и в 2001-м году ещё не было никаких соцсетей, а для меня не было и вообще никакого интернета. Вместо всего этого были книги Андрея Левкина. Сначала книга «Цыганский роман» (обнаружена на полке книжного подвальчика «Ad marginem» в 1-м Новокузнецком переулке), затем вышедшая раньше книга «Междуцарствие» (обнаружена в «Пирогах на Третьяковской»). И вот чтения и перечитывания этих двух книг как-то хватало. Снова и снова хотелось этого ощущения. Нужна была именно такая литература – не сводимая к получению информации, к событиям, к погружению в какую-то реальную или смоделированную реальность. Литература – как способ восприятия мира (не только внешнего мира, но и себя самого включительно). Литература, которая, по отношению к тебе читающему, является неким языком программирования (это я уже сейчас, задним числом понимаю, а тогда просто чувствовал некий кайф).
В 2002-м добавилась ещё одна книга – «Голем, русская версия» (обнаружена в Раменках, в обычном книжном магазине, торговавшем преимущественно учебниками и канцтоварами). В ней обнаружилось, что литература может программировать не только читателя, но и, например, городскую улицу (собственно, книга и состоит в последовательном конструировании этой улицы).
Начиная с книги «Мозгва» идёт уже откровенное обнажение приёма. А далее углубление, изучение, как же именно в нас всё происходит. Изучение не методами имеющейся науки, нейрофизиологии, философии, психологии и т. п., а разработка своих методов.
Книги «Счастьеловка», «Марпл», «Вена, операционная система», «Битый пиксель», «Голые мозги, кафельный прилавок» и последняя «Проводки оборвались, ну и что».
Тут я уже отстал, отстал навсегда. Возможно, эти книги написаны уже на языках программирования низкого уровня, работающих непосредственно с устройством нашего мозга: «вот этот импульс передаётся вот туда». И даже на непонимающего читателя всё равно воздействуют.
Выбирать цитаты из прозы – занятие не совсем возможное. Но всё равно попробую. Несколько кусочков.
«И если вы вдруг сделались таким серьезным, да еще и следите всякий свой чих и любую мысль, то выпейте что ли водки. Это жизнь и мы у нее внутри».
(«Серо-белая книга»)
«Однажды весной У. ощутил, что он шпион. Что всю жизнь им был. Ощутил никак, понял, то есть, и все. Возможно, на эту молочную мысль его натолкнули остававшиеся еще полоски-лоскуты снега вдоль улицы, или разная мелочь, выходящая из сугробов по мере солнца: он их - дело в чем - внимательно разглядывал, только что не пытаясь извлечь из разрозненных отпечатков небольшого исторического времени какие-то хотя бы отчасти внятные истории. Истории не получались, а если получались, то самые минутные: вот прошла птица, а здесь улетела. Или прошел мужик, произвольный и хер знает куда».
(«Степной волк по-русски»)
«Вообще же такие улицы, как наша, бывают в межвременных что ли участках города. Примерно в щели между центром и окраинами: обычно там проходит железная дорога, имеется частная застройка – сначала имелась, затем немного заменилась уже более этажными домами. Массовым строительством такой район востребован быть не может, потому что не такой он большой, чтобы грязь разводить. Новые кварталы строятся дольше, а этот участок живёт по-разному – иногда улучшается, иногда ветшает, но обыкновенно сохраняет медленную длительность и обычаи жизни».
(«Голем, русская версия»)
скачать dle 12.1
