Представляем интервью с Таней Скарынкиной, которая удостоилась в 2020 году премии Андрея Белого. Таня Скарынкина родилась в городе Сморгонь Гродненской области, окончила Белорусскую сельскохозяйственную академию, работала почтальоном, художником-иллюстратором, журналистом и литературным сотрудником. Стихи публиковались в журналах «Воздух», «Крещатик», «Сибирские огни», в белорусской периодике и в Интернете. Первая книга стихов вышла в 2013 году. Книга эссеистики на белорусском языке «Шмат Чэслава Мілаша, крыху Элвіса Прэслі» (2015) получила премию Лондонского ПЕН-клуба (2017) как лучшая переводная книга года. Премия Андрея Белого (2020).Беседовал Евгений Никитин.Е.Н.: Вы живёте в городе Сморгонь. Это можно сказать, захолустье, вроде моего посёлка Рышканы, где я провел детство. 36 300 человек. Каково быть поэтом в Сморгони?
Таня Скарынкина: Так как я не была поэтом в другом городе, то сравнить не с чем. Быть поэтом в Сморгони для меня дело обычное-привычное. Стихи писать никто не запрещает.
Е.Н.: Сморгонцы знают, что вы поэт (или поэтесса? Я не знаю, близки ли вам феминитивы)? Как они относятся к этому?
Таня Скарынкина: Сморгонцы знают, что я поэтка (поэтесса по-белорусски) давным давно. С тех пор, как я работала в местной частной газете и публиковала там свои стихи несколько раз — не злоупотребляла должностным положением, ведя в том числе литературную страницу. Нормально относятся. Иногда говорят, что не понимают такую поэзию. Но без категоричности.
Е.Н.: Хочу поговорить о вашем стихотворении «Золотое время»:
Это было то золотое времякогда в городе запросто можно было встретитьи дядю Эдзю на велосипедеи дядю Владзю на велосипедедядя Эдзя и дядя Владзянепременно останавливалсяпожимал цыплячью лапку племянницыудобной клешнёй постоянного жителячастного сектораи весь день до вечерая помнила о рукопожатиикак о невероятном событиикак если бы бог заприметил гусеницурядом с царствием своего величияс алюминиевой прищепкой на брючинесо стороны где велосипедная цепь.Дядя Эдзя и дядя Владзя — это реальные сморгонцы или вымышленные персонажи? Можете про них подробнее рассказать?
Таня Скарынкина: Эдзя — мамин старший брат. Владзя — муж маминой старшей сестры родной по фамилии Клепацкий. Они работали вместе с тётей Яней, его будущей женой, в артели "Красный пищевик". Она — закройщицей, а он заведовал производством лимонадов. Кудрявый, заводной. Однажды вошёл в пошивочный цех: "Хто за мяне пойдзе?" Тётя Яна первая и единственная встала: "Я". Они оба умерли в 2016. А дядя Эдзя умер в 2001 на рыбалке. В первомай.
Е.Н.: Помните, как возникло это стихотворение?
Таня Скарынкина: Я увидела велосипедиста с прищепкой на брючине. Он ехал улицей Вилейской, где когда-то ездили дяди. Они оба на ней жили. Один в самом начале, в доме номер 12, а второй в конце, в доме 122.
Е.Н.: И? Что с вами произошло?
Таня Скарынкина: Я затосковала, вспоминая дядь. Как они всегда останавливали велосипеды и пожимали руку, как взрослой. Затосковала о невозвратности рукопожатий их, шершавых и тёплых.
Е.Н.: Для лирического импульса, на ваш взгляд, это необходимое условие (сильное переживание)? Или вы пишете и «холодно-рационально»?
Таня Скарынкина: Необязательно. Но лучшие стихи получаются таким вот именно способом.
Е.Н.: А что для вас "хорошее стихотворение"?
Таня Скарынкина: Хорошее стихотворение — это когда автор заглядывает в вечность. За пределы своего разумения. И у него получается рассказать об этом так, чтобы самому понравилось. А читатель поверил бы, что так оно и было. Пример такого прорыва — стихотворение Фёдора Тютчева 1835 года:
Вечер мглистый и ненастный...Чу, не жаворонка ль глас?..Ты ли, утра гость прекрасный,В этот поздний, мёртвый час?..Гибкий, резвый, звучно-ясный,В этот мёртвый, поздний час...Как безумья смех ужасный,Он всю душу мне потряс!..Е.Н. А вот, кстати, ваш собственный текст:
Открываю глазатут и шмель зажужжалнеразборчиво как БрежневТут как раз проглядывает процитированное стихотворение Тютчева. Что думаете?
Таня Скарынкина: Я не напрямую писала о шмеле под влиянием Тютчева, но так как стихотворение возникло после знакомства с «Жаворонком», то не исключено, что желание сочинить нечто подобное тютчевскому стихотворению породило «Шмеля». С той разницей, что «Жаворонок» нагнетает ужас, вызывая дрожь во всех членах, а «Шмель» слабо пытается.
Е.Н.: Можно ли сказать, что вы "традиционный" лирический поэт, а не приверженец "поэзии как исследования" и всяческих инноваций?
Таня Скарынкина: Для меня важнее «что», а не «как». Я ищу-нащупываю, но не язык, а ритм. Прислушиваюсь к себе, в особенности на грани сна и яви. На грани засыпания и просыпания многое диктуется из-за пределов яви, чего окончательно проснувшись никогда не услышишь. Я доверяю этим приграничным голосам. А случаются сны как готовые стихи. Лишь бы не лениться записывать. Извлекая новые мелодии, всегда держала и держу тетрадь с карандашом под подушкой, чтобы записать мотив. Слова использую вместо нот.
Е.Н.: Кто вам близок из современной поэзии? Не в смысле "назовите лучших", а именно тех, кто Вам кажется близким по характеру своего письма.
Таня Скарынкина: Из белорусских — Дмитрий Строцев, Сабина Брило, Дмитрий Иванов. Российские: Арсений Ровинский, Владимир Богомяков, Дина Гатина, Фёдор Корандей, Дарья Баранова, Александр Курбатов, Фёдор Сваровский, Анна Глазова, Василий Бородин. Люблю рижского поэта Сергея Тимофеева.
Е.Н.: Вопрос по поводу «минской школы». Вы верите в "школы" или это некая чисто условная вещь? "Сморгонской" школы ведь нет.
Таня Скарынкина: Когда я чего-то не понимаю, то мне видится что-то круглое и мутное. Как воздушный шар, наполненный дымом. Иногда это серый дым. Иногда белый. Так и с поэтическими школами. Школы — с разноцветными дымами шары.
Е.Н.: Как возникло стихотворение «Взрослому трудно»?
Взрослому трудноуйти незаметноналетят молниеносноостальные взрослыечего этоонмы же не уходим всепусть тоже остаётся здесьна виду у всехпусть сидит себе.Таня Скарынкина: В наших краях с некоторых пор модно отмечать праздники в агроусадьбах. Это деревенские дома, переоборудованные в некое подобие ресторана на природе. Я попала на юбилей. Человек 30 приглашённых усадили за столы буквой «П». И по агроусадебным правилам нужно было произносить тосты по очереди. До тех пор, пока все гости тосты свои не произнесли, никого из-за столов не выпустили. Всё это время я мечтала с книжкой забиться в дальний угол, как в детстве.
Е.Н.: Вы помните свой тост? Воспроизведите, если это не секрет.
Таня Скарынкина: Не секрет. Отмечался день рождения одной из двоюродных сестёр. Перед моим выступлением сестра предупредила гостей на всякий случай, что я — поэт. Начну городить чепуху как обычно. Родня привыкла, а здесь незнакомые люди. Большинство — военные. Муж сестры — офицер. Ради сестры я постаралась. Сказала я: «Сестра, а между прочим я стала поэтом благодаря тебе. Твоей клеёнчатой чёрной тетради со стихами». «Ты помнишь мою тетрадь?» — сестра развеселилась. И потом к моему тосту все уже изрядно подпили. Я сидела почти в конце. В тетрадь сестра записывала стихотворения, изречения, загадки, стихи о любви и в то время популярные садистские стишки. Я почитала и о любви, и всякое другое. Военные с жёнами смеялись.
Е.Н.: Дмитрий Кузьмин написал, что стихотворение про амбарную книгу (кстати, что это — "амбарная книга"?) — парафраз эссе Вирджинии Вульф "Своя комната". Так было задумано?
Таня Скарынкина: Стихотворение возникло независимо от эссе, несмотря на то, что я его читала когда-то, исключительно на биографическом материале. Амбарная книга — это большая разлинованная тетрадь для записей бухгалтерского учёта. От мамы-бухгалтера несколько штук незаполненных осталось. Ещё с 70-х. Гроссбухами назывались. Использую в качестве черновиков.
Е.Н.: У вас есть стихи о текущих событиях в Беларуси?
Таня Скарынкина: ДО ВТОРЖЕНИЯКажется что ничто ужене может иметь продолжения или тайны как вот раньшеещё до вторженияпожирателей свободыдвижениякогда в поле тянутся ввысь хохолки молодой травкипохожие на зелёную дымкув глубине неба жаворонки снуют высоко как захотята между ними гигантское пространство свободырастёт как на дрожжахи ажпереваливается за горизонтсловно бело-красно-белый слон. скачать dle 12.1
