ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Денис Драгунский. Избранные FB-записи 2016 г. Часть III

Денис Драгунский. Избранные FB-записи 2016 г. Часть III

Денис Драгунский. Избранные FB-записи 2016 г. Часть III
Окончание

Часть I | Часть II >


ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫЙ ОБРАЗ РОССИИ

«Как сделать образ России привлекательным?» – задают вопрос люди, так или иначе связанные с внешней политикой РФ.
Очень просто.
Привести в порядок города, городки, посёлки и деревни. Замостить все улицы, отремонтировать дома, обеспечить их водой и отоплением. Все населенные пункты обеспечить современными школами, медицинскими учреждениями, магазинами, центрами культуры и досуга. Все дороги обеспечить качественными, достаточно высокими поребриками, чтобы победить, наконец, великую вековую российскую грязь. Ну и, конечно же, занять трудоспособное население достойно оплачиваемой работой.
То есть – очень трудно. Но иначе – никак.

29 февраля


БЕЗУМИЕ МРАКОБЕСА

Мракобес – это, как правило, клинический (то есть почти в медицинском смысле) идиот.
Борьба с наготой на экране. Ну, если уж бороться с наготой во имя высоких целей, то надо вообще запрещать кино с наготой. Или вырезать из фильма целые эпизоды. Но – закрашивать соски и лобки? Зачем? Воспитывать онанистов?
А говорят, теперь и сигареты закрашивают на экране. Чтоб дети не видели, что тётя тащит в рот. Жувачку? Или Чупа-чупс? Или, страх подумать, нечищеный банан?

25 августа


О ПОПЫТКАХ МОДЕРНИЗАЦИИ

В России пока ещё не было модернизации. Ни при Петре, ни при Александре III, ни при Сталине. Честная попытка была при Столыпине, но он был одинок, и его убили.
Потому что модернизация начинается не с верфей, не с Транссиба и «Магнитки». Модернизация начинается со свободного крестьянина и свободного бюргера – то есть со свободного предпринимателя. А самое главное, она начинается с парламента.
В отсутствие парламента и свободного предпринимателя это не модернизация, а милитаристские амбиции власти, и всё.

6 октября


ПРИТЧА ЖИТЕЙСКОЙ МУДРОСТИ

«У России два союзника – её армия и ее флот!» – говаривал император Александр III.
«Армия Мукдена и флот Цусимы!» – шёпотом передразнивал покойного папеньку его сын Николай II.

20 сентября



ЗАЧЕМ НУЖНА СТАБИЛЬНОСТЬ?

Странный вопрос! Стабильность ценна сама по себе. Она есть высший идеал мещанства (виноват, среднего класса). Не «стабильность ради прогресса», а наоборот – ради стабильности можно идти на любые жертвы, вплоть до всемирной катастрофы.
Это прекрасно сформулировал один литературный персонаж:
– Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить.
(с) Ф.М. Достоевский, «Записки из подполья» (1864)

21 сентября



РАБОТАТЬ НА ВЛАСТЬ ИЛИ РАБОТАТЬ НА СТРАНУ?

Где граница?
Я её, честно говоря, с трудом различаю. Особенно если речь идёт о работе в стране с сильно огосударствленной экономикой, как было в СССР. На свете мало «избранных, счастливцев праздных», которые могут жить на зарплату жены и сочинять неподцензурные стихи или писать неподцензурные картины. Остальные, хочешь не хочешь...
Да и вообще. «Страна» (если не чисто географически) без власти не бывает. В каждый отдельный момент страна – это единство территории, населения и политической власти. Рабочий в СССР или в Германии – он работал «для страны» или для Сталина (Гитлера)? Марксист скажет, что он работал для себя, он был отчуждённым работником, который вырабатывал себе зарплату. Хорошо, рабочий. Он не обязан думать о политике. Врач должен лечить, и точка. А учитель? Чему он учит? А инженер? А научный сотрудник? Академик? Писатель, журналист, режиссёр большого репертуарного театра? Эти люди, кажется, обязаны размышлять о смысле и цели своей работы.
В общем, ни фига ничего не понятно...

30 октября


О ДИССЕРТАЦИЯХ И ЗАЩИТНИКАХ

Видный госчиновник написал и защитил диссертацию, которая, по мнению специалистов, никуда не годится.
Заявление специалистов весьма убедительно: например, там, помимо фактологических и методологических ошибок, есть ещё одна важная вещь: автор, делая диссертацию, которая посвящена анализу иностранных исторических источников, использует переводы, не владея, очевидно, языком подлинников. Что, на мой взгляд, едва ли допустимо.
Критик, не зная французского языка, вправе печатать критические эссе о Бальзаке. Но писать диссертацию о Бальзаке по переводам – нельзя, и это должен понимать учёный совет. Защитники автора избрали странную тактику. Они в один голос говорят, что он глубокий, интересно и оригинально мыслящий историк. Вполне возможно. Но давайте разделим оригинально мыслящего историка и диссертационную работу. Ничего личного! Никто не оценивает самого историка и его исторические эссе – возможно, они глубоки, интересны и блестящи. Но диссертация – это квалификационная работа. В диссертации, в отличие от романов, колонок и интервью, должно быть всё на должном квалификационном уровне. Даже в отдельной научной статье может быть неточность, натяжка и просто ошибка. Но – не в диссертации. Тот факт, что человек пишет интересные книги на темы истории – не означает, что ему за это следует присуждать докторскую степень. Разве что «honoris causa» – но тогда именно таково и должно быть решение учёного совета и ВАК.

6 октября


Я ТОЖЕ ХОЧУ ЗАЩИТИТЬ ДОКТОРСКУЮ ДИССЕРТАЦИЮ!

Тему придумал: «Технократия в технотронную эпоху».
Работа будет состоять из четырёх глав:
Введение. Техосмотр.
1. Проблема техничного паса в футболе, хоккее и отношениях.
2. Различие между «техническими причинами» и «делом техники».
3. Полемика между технарями и гуманитариями в Фейсбуке.
4. Техника секса и её влияние на политические технологии.
Заключение. Выводы. Библиография.
Буду доктором технических наук!

4 октября


ИЗОБЛИЧЕНИЕ «СПЕЦИАЛИСТА»

Народ цитирует вот этот славный пассаж в докторской диссертации одного крупного госчиновника:
«Как известно, у православных верующих все церковные книги были написаны на русском языке, поэтому понять их содержание было легко. Иная ситуация была у католиков и протестантов. У них Священное Писание было написано на латыни, которую рядовые верующие не знали».
Критики говорят, что автор не знает разницы между русским и церковно-славянским, а также не ведает о переводе Лютера.
Но тут ещё смешнее.
Автор забыл, что православные – это не только русские. Это ещё и болгары, сербы, румыны, грузины и мн.др., а главное – это греки. Которые православными стали значительно раньше русских и всех прочих. Так что у православных верующих «церковные книги» (а что такое, кстати, «церковные книги»? это словосочетание скорее характерно для лектора по атеизму) – итак, у православных христиан священные, богослужебные, богословские и юридические (номоканоны) тексты существуют на соответствующих языках – греческом, румынском и т.п.
Очевидно, для автора слово «православные» является синонимом слова «русские», что также изобличает в нём крупного специалиста.

8 октября


ЛАВРОВЫЙ ЛИСТ И ПОЛВЕНКА

В этой истории прекрасно всё...

Давным-давно, в начале 1980-х, моей соученице Оле позвонила знакомая. Она сказала, что один известный дирижёр собирается сыграть со своим оркестром «Реквием» Верди. И что он, человек вдумчивый и добросовестный, захотел увидеть перевод латинского текста; если надобно, то и с комментариями. Чтобы понимать смысл того, что будет петься. Очень правильно, кстати.
Оля, разумеется, согласилась помочь.
Почему-то дирижёру было надо, чтоб перевод был сделан прямо вот на партитуре.
Партитуру привезла жена дирижёра. Она долго выспрашивала, как доехать. Оля живет на Фрунзенской набережной.
Долгие разговоры, и наконец – «Ах! Это где магазин антикварной мебели?» «Да. Прямо в соседнем доме». «Ну, слава богу, а то я думала – где это?»
Оля всё перевела, написала карандашом поверх латинских строк русские. Позвонила. Подошла жена композитора и очень попросила, чтоб Оля приехала к ним домой с готовой работой. Были какие-то чудные объяснения: вроде того, что она куда-то уезжает, и поэтому не сможет отвезти мужа к переводчице, а сам он ни за что не найдёт. «А как же магазин антикварной мебели?» – вспомнила Оля этот важнейший ориентир. «Что вы! Он там ни разу не был!»
Хорошо. Оля приехала, всё объяснила насчет текста и его смысла, по строфам и строчкам. Дирижер пожаловался на певцов – там были очень знаменитые певцы, и они прямо сказали, что им наплевать, что эти латинские слова значат.
Вот, мол, будем петь, как нам поется, и всё! Оля сказала, что это, конечно, их дело, но вот, например, строфу «Oro supplex et acclinis» (то есть «умоляю, склонившись») надо петь покаянно, а не грозно, как она однажды слышала.
Дирижёр поблагодарил и спросил: «А сколько я вам должен за ваш труд?» «Ах, что вы, что вы!» – сказала интеллигентная Оля. – Что вы, я рада, что вы, что мы все, культура, латынь и все такое». «Спасибо, – сказал дирижёр. –
Конечно, я должен бы вам что-то подарить, но вот что? Ума не приложу... Ну, вот, например, венок. Меня увенчали им в Риме. Настоящий лавровый, кстати. Смотрите, как пахнет!» – и он снял со стены венок и дал Оле понюхать. «Да, – сказала она. – Прекрасный лавровый лист!». «Возьмите! – сказал дирижёр. – Вам, наверное, в хозяйстве пригодится, а мне, право, незачем». «Ну, нет, – сказала Оля. – Мне целого венка много. Я его за три года не истрачу!» «Тогда хоть половину!» – обрадовался он, разломил венок пополам, завернул полвенка в газету и протянул Оле.
Ну и конечно, потом прислал ей приглашение на концерт. Но она не смогла пойти, потому что занималась с вечерниками.
А венка – в смысле отличного итальянского лаврового листа – и в самом деле хватило на три года.

В этой истории, повторяю, прекрасно всё. И магазин антикварной мебели в качестве единственного ориентира, и капризные певцы, которым наплевать на смысл слов, и лавровый лист, и вдумчивый дирижёр, и даже занятия с вечерниками, из-за которых не удалось послушать «Реквием» Верди.

11 сентября


МАНДЕЛЬШТАМ И ЦЕЛОВАТЬСЯ

(Из старых заметок)
Когда мне было четырнадцать-пятнадцать лет, я очень любил стихи Мандельштама. У меня были целые пачки машинописных листков. Третий, а то и пятый экземпляр. Тонкая бумага. От бесчисленных перепечаток случались смешные ошибки: вместо загадочной строки «сегодня можно снять декалькомани» было «сегодня можно спать до колоколен» – то есть ещё непонятнее.
Но неважно. Я читал Мандельштама знакомым девочкам. Девочкам нравилось. Девочки перепечатывали для себя, выучивали наизусть. Мы читали Мандельштама на два голоса, сидя на диване, глядя в окно, поверх крыш, туда, где солнце садится.
Девочкам нравились не только стихи, но и я.
Одна сказала мне шепотом:
– Какой ты прекрасный. Как я тебя люблю.
Я тут же обнял ее и стал прижиматься губами к её щекам и ушам.
Она вывернулась:
– Ты что, ты что?
– Нет, это ты что? – сказал я. – Ты же сказала, что меня любишь?
– Конечно, – сказала она, отпихиваясь, – я тебя вот именно что люблю, а при чём тут целоваться?
И не она одна. У девочек была такая мода: «мой мальчик» и «мой друг». Я был другом. С которым можно читать стихи Мандельштама, ходить в музей и в консерваторию. Которому можно позвонить в полдесятого вечера и разговаривать до без четверти одиннадцать, пока мама веником не отгонит от телефона. А мальчик – красивенький, вертлявенький, модненький – с ним можно ходить в кафе, допоздна в гости, пока предки на даче, и целоваться. Целоваться до распухших губ и неприличных синяков на шее, из-за чего надевались свитерки с мягким высоким горлом, но я все равно замечал, и обижался, и «бросал», и у меня, представьте себе, просили прощения. За бестактность, да. Но всё равно не целовались.
Но тщетно я пытался добиться поцелуев. Особенно если обнимался силой, или, сильно напоив портвейном, расстёгивал кофточку и стаскивал лифчик. Эти мелкие позорные победы оборачивались поражением – со мной больше не читали Мандельштама. И уж конечно, не целовались.
Я понял: у меня был Мандельштам на закате, но не было поцелуев. А после настырных попыток залезть под юбку – не было ни Мандельштама, ни поцелуев.
И я понял еще: с кем целоваться – обязательно будет, раньше или позже, и скорее раньше, чем позже. Потому что это бывает у всех. А вот с кем читать Мандельштама – это редкий дар, у многих такого никогда не бывает, вообще, за всю жизнь.
Но позвольте? – возникает вопрос. Почему обязательно «или – или»? А разве не бывает так, чтоб и Мандельштам, и целоваться?
Бывает, конечно. Но не сразу. В глубокой зрелости.

15 января


ЗАКАЗ ПО-ЕВРЕЙСКИ

Однажды мы пришли большой компанией в еврейский ресторан.
Был такой, вполне себе роскошный и красивый, и очень вкусный, почти что в центре. Сейчас его там уже нет. Но неважно. В общем, пришли мы в ресторан, долго решали, что взять, чтоб был общий ужин на всех, чтоб все всё попробовали, и вот одна дама вдруг спрашивает официанта:
– А кто должен заказывать?
– В каком смысле? – не понял он.
– Ну вот мы в еврейском ресторане. Скажите, а по еврейским обычаям кто должен делать заказ?
Официант задумался, потер карандашом кончик носа и сказал со всей серьезностью:
– По еврейским обычаям заказ в ресторане должна делать старшая женщина.
Все наши дамы громко рассмеялись. Потом замолчали. А эта, которая спрашивала, сказала:
– Дайте мы ещё посмотрим меню... – и, когда официант отошел, шепнула мне: – Пойдёшь и закажешь у стойки!

27 октября


ПУДИКОВ И БИБЛИЯ

Был у меня знакомый режиссёр. Фамилия Пудиков.
Он ставил спектакли по разным великим книгам. Причем он сам писал инсценировки, то есть пьесы. Поэтому на афише было написано: М. Пудиков. «Война и мир» («Отцы и дети», «Преступление и наказание», и даже «Илиада»). А внизу мелким шрифтом: «По одноимённому роману Л.Толстого» (И.Тургенева, Ф.Достоевского, поэме Гомера и т.п.).
Он был очень дерзкий творец, и решил поставить собственную инсценировку Библии. Но я его отговорил:
– Ну, хорошо, – говорил я. – На афише будет: «М.Пудиков. Библия». А внизу мелким шрифтом что? По одноимённой книге – кого? А? вот то-то и оно...

12 сентября


ЧТО ХОТЕЛ СКАЗАТЬ АВТОР

Однажды, при обсуждении моего рассказа (это был рассказ «Гостиница Россия») кто-то написал: «И вот только в последней фразе стало ясно, что хотел сказать автор!»
Я честно перечитал весь рассказ – специально имея в виду последнюю фразу – и попытался понять, что же я хотел сказать. Но так и не понял, какой там общий смысл.
Это у меня часто бывает. Мне указывают на какие-то глубокие мысли и большие смыслы, а я их, честное слово, не вижу. Я сочиняю просто так. Без задачи что-то этакое «сказать». Поэтому другие читатели говорят, что я автор легкомысленный и бездумный, рассказчик анекдотов. И они, наверное, правы.

25 октября


ЗАМЕТКИ ЧИТАТЕЛЯ

Тут я с разгону прочёл рукопись, состоящую из четырёх длинных рассказов разных авторов. Три рассказа мне совсем не понравились, просто никуда не годятся, а один – очень даже ничего, на мой вкус. Интересно, трогательно, и написано хорошо.
Но вот беда: те три не понравившихся рассказа я прекрасно помню. Неудачные фразы, нелепые сюжетные ходы, общую бессмыслицу содержания. А вот тот, который понравился, – забыл напрочь. Ничего не помню, кроме того, что рассказ хороший.

30 августа


ОБ АЛЬТЕРНАТИВНОЙ СЛОВЕСНОСТИ

Вот говорят: альтернативная литература, новая словесность...
А что это такое? Я не совсем понимаю, что у нас (именно у нас в России) понимается под альтернативной литературой. Когда я читаю лауреатов премии «Нос» (то есть «Новая словесность») – это ну совершенно традиционные тексты.
У нас с советских времён «альтернативной» литературой считалось всё то, что не печаталось в «Новом мире» или «Советском писателе». Простите меня тысячу раз, но никакой литературной (!!!) альтернативы в текстах знаменитого альманаха «Метрополь» я не вижу. Политическая – ну да. Тематическая – ну разве чуточку. Но вот сейчас кругом свободный рынок, печатай, что хочешь – а советское представление об «альтернативности» как о «непризнанности» – осталось. Альтернатива – то, что не печатает «Эксмо» и те же толстые журналы? То есть альтернатива Дашковой и Марининой – или Маканину и Евсееву? Приехали.
На мой непросвещённый взгляд, литературная альтернатива – это либо серьезная формальная новизна (но новизнами в ХХ веке мы уж накушались, и Ры Никонова с её пустыми страницами нас уже не удивляет) – либо серьёзная новизна тематическая. Квир-литература? Этно-литература? Книга о похождениях руандийского убийцы-гомосексуала, написанная методом саморефлексивного романа как бы по Бютору? Черт её знает.
Вообще же, мне кажется, настоящая литературная альтернатива вызревает в сети. Некое возрождение дописьменной интерактивной словесности на новых технологических платформах.

27 октября


ИНТЕРПРЕТИРОВАТЬ В ХВОСТ И В ГРИВУ

Классика открыта для интерпретаций! Почему?
По двум причинам, которые так удачно совпали для закомплексованных «интерпретаторов».
Во-первых, бренд. Ничто не мешает написать великую пьесу о ревности и измене, о жизни и смерти и т.п., гениально поставить её и блестяще сыграть. Но тут есть огромный риск. А вдруг зритель, увидев афишу и даже прочитав восторженную рецензию, скажет: «Ну, подумаешь! Роберт Хитсуорд, "Марчелло", об итальянском генерале в немецкой армии... А вот если Уильям Шекспир, "Отелло", да еще венецианского мавра играет белая женщина, а дочь дожа – чёрный мужчина, и он в гомосексуальной связи с Кассио, а Яго его ревнует, это круто!» Тут зритель скорее пойдёт, и критик скорее напишет. То есть налицо некоторое не совсем корректное использование чужого бренда.
Причина номер два. Бернская конвенция. Автор давно уже умер, более 70 лет назад, и ни он, ни его наследники не имеют права запретить постановку.
Поэтому, в частности, мы не видим агрессивных и транскультурных интерпретаций таких крупнейших драматургов, как Теннесси Уильямс, Гарольд Пинтер, Юджин О'Нил. А также, например, таких великолепных русских писателей, как Юрий Трифонов. Его, казалось бы, можно отынтерпретировать как Достоевского! Один «Старик» чего стоит! А «Другая жизнь»! Эх! Но видит око, да зуб неймет: Юрий Валентинович аж до 2051 года в безопасности.
Итак. Что мы назовём «классикой», товарищи? Классикой мы назовём выдающиеся произведения, создатели которых умерли 70 и более лет назад, и поэтому мы их можем интерпретировать в хвост и в гриву.

21 мая


РАЗБИРАТЬ СРУБЫ

А мне нравится, когда Дмитрий Быков пишет, что самым великим русским писателем ХХ века считает своего тёзку Мережковского. И ругает Булгакова.
Я сам Мережковского не люблю. А к Булгакову отношусь ровно.
Однако пора разбивать и перевязывать старые плоты. Разбирать и перекладывать старые срубы. Обновление самоценно. Независимо от того, какое бревно куда пойдёт. Потому что литература в целом – всё равно останется такая, какая была.

22 августа


ЧУДОТВОРЕЦ

Говорят, у Льва Толстого огромный жизненный охват, а роман «Анна Каренина» – энциклопедия русской пореформенной жизни.
Так-то оно так. Но всё же, мне кажется, Льва Толстого мы ценим не за это. Потому что иные мемуары гораздо достовернее и даже интереснее в смысле информации, а Боборыкин в сумме своих произведений гораздо энциклопедичнее Толстого.
Толстой – писатель, чудотворец складывания слов.
«–Поздно, поздно, уж поздно, – прошептала она с улыбкой. Она долго лежала неподвижно с открытыми глазами, блеск которых, ей казалось, она сама в темноте видела».
Или вот:
«Был чудный майский вечер, лист только что разлопушился на березах, осинах, вязах, черемухах и дубах. Черемуховые кусты за вязом были в полном цвету и еще не осыпались. Соловьи, один совсем близко и другие два или три внизу в кустах у реки, щёлкали и заливались. С реки слышалось далеко пенье возвращавшихся, верно с работы, рабочих; солнце зашло за лес и брызгало разбившимися лучами сквозь зелень. Вся сторона эта была светло-зелёная, другая, с вязом, была темная. Жуки летали, хлопались и падали».
Вот за эти глаза, блестящие в темноте, за мокрое с натасканной грязью крыльцо, за мертвеца, который лежал, «как всегда лежат мертвецы, особенно тяжело, по-мертвецки», за жука, который налетел на отца Сергия и пополз по затылку – вот за что, вот почему люди читают Толстого, и в десятый раз по-новому переводят его на английский, немецкий и другие языки.
Читателям нужны эмоции, нужна мысль. Нужен язык. А вовсе не «охват». Нет, «охват» – тоже неплохо, но в десятую очередь.

30 января


О ЧЕХОВЕ

Вот ещё одна причина, по которой Чехова читают и переводят и любят во всем мире. Дело в том, что Чехов не только гениально описывает «скучных людей», то есть простых обывателей: мещан, чиновников, обедневших помещиков, всяких брюзжащих неудачников – в службе, в деньгах и в любви.
Нет! Более чем вековая притягательность и популярность Чехова – в том, что он все время пишет о главных моральных, философских и политических проблемах своего – и нашего! – времени. У Чехова нет – или почти нет, если иметь в виду его фельетонный, «осколочный» период – рассказов «просто так». Ну, выпили. Ну, позвонили другу. Ну, он принёс еще бутылку... Ну, пришел к бабе, когда ейный был в командировке. Ну, переспали. Ну, утром разбежались. Ну и что? А ничего! Вот такова наша жизнь, а автор ее честно живописует.
Но не таков Чехов.
Рассказы Чехова наполнены размышлениями о смысле жизни и загадке смерти, о судьбе России, о войне и мире, о прогрессе и реакции, просвещении и темноте, о правых и левых, о бедных и богатых, об эмансипации женщин, о лжи и истине – и это, заметьте, впрямую.
Да, впрямую, через поступки, слова, споры и мысли персонажей!
Вспомните рассказы «Ионыч», «Палата №6», «Скрипка Ротшильда», «Соседи», «Моя жизнь», «Скучная история», «Дом с мезонином», «Рассказ неизвестного человека», «Анна на шее», «Дуэль», «Жена», «О любви», «Крыжовник», «Человек в футляре», «Хорошие люди», «Ариадна», «Невеста»...
Я бы лучше сказал так: вспомните рассказы Чехова, в которых бы не было острейших и труднейших вопросов морали, политики, да и самой литературы (рассказы Чехова наполнены литературными аллюзиями и критикой).
На самом деле Чехов куда больший философ, историк и политик, чем Достоевский. Более глубокий и многосторонний. Тем более что Чехов никогда не был таким яростным верноподданным, как ФМД, и никогда не позволял себе нести бессмыслицу типа: «России суждено явить Европе неискажённый лик Христа», а заодно захватить Стамбул и проливы. Не зря Чехов спародировал Достоевского в образе свихнувшегося Федора Лаптева (повесть «Три года»).
Впрочем, что это я... Достоевского я тоже обожаю, и считаю, что он по праву делит со Львом Толстым 2-3 места в русской литературной гонке.

3 января


СЕРЬЁЗНЕЕ И ЛЕГКОМЫСЛЕННЕЕ

Две вещи удручают меня в нашей литературе.
В писателях – чрезмерный серьёз, упрямое желание сразу ответить на все вопросы истории и философии, писать глубоко, широко, объемно, масштабно, глыбисто и ухабисто.
В читателях – требование, чтобы все было изящно, чтоб красивые люди в красивых интерьерах делали что-то важное и благородное.
Думаю, это пройдет. Читатель станет чуть-чуть серьёзнее, а писатель – чуть-чуть легкомысленнее.

22 января


О КЛАССОВОМ ПОДХОДЕ К ЛИТЕРАТУРЕ

Давным-давно, когда я рассказывал своей дочери сказку или читал детскую книжку, она часто спрашивала о герое:
– Он богатый или бедный?
– Не знаю, честно говоря, – поначалу терялся я.
– Нет, скажи, скажи, скажи! – настаивала она. – Богатый или бедный?
Потом я понял, в чём тут дело. В детском саду им накрепко вдолбили: бедный – хороший, богатый – плохой. Только так, и никак иначе. Наследие классового подхода в детской литературе и педагогике 1920-1930-х годов. Сообразив, в чём дело, я уже точно знал, что ответить: Буратино – бедный, Карабас – богатый. Айболит – активист комбеда, а Бармалей – типичный кулак-мироед.
Вот эта советская (диккенсовская? раннехристианская???) ценность – умиление перед бедняком и подозрение к богачу – постоянно оживает в наше время и вот здесь, в ФБ.
Конечно, просвещённый и гуманный человек всегда на стороне слабого... Но не надо так уж бездумно... Потому что если бездумно, то слабый тут же становится сильным, наглым и проворным, как пиранья.

26 августа


ЛИТЕРАТУРА И ЖИЗНЬ

«Рюмки и фужеры, бутылки с разноцветными водками, розовая сёмга, смугло-телесный балык, блюдо с раскрытыми на ледяных осколках раковинами, оранжевый квадрат честера, черная блестящая глыба паюсной икры, белый и потный от холода ушат с шампанским...» – почему бунинские пищевые роскошества так обильны в его прозе именно эмигрантского периода?
А в России он обходился антоновскими яблоками и ржаным хлебом. Или нейтральным «пообедали».
Жрать хотелось в нищем изгнании, вот почему.

26 сентября


О ПОЛЬЗЕ ПИРОЖНЫХ И БУЛОЧЕК С КРЕМОМ

Только что мы с Олей вернулись из кафе, промокшие насквозь, до нитки. История была такая: мы пообедали, а потом посмотрели на соседнюю кондитерскую под названием Bemberi. Там продаются восхитительные пирожные, булочки, корзиночки, конвертики, эклеры, слойки, ватрушки, пирожки и прочее, чему я даже названий не знаю, но безумно вкусно и довольно дёшево – 30-40 центов. То есть около 20-30 рублей.
Но – очень стройнит!
По этой причине мы решили чуть прогуляться и пойти домой. Не успели мы отойти от кафе (и от кондитерской) метров на 200, как сверкнула молния, загремел гром, слегка закапало, мы раскрыли зонт и ускорили шаг, и в трёх
минутах ходьбы от дома на нас налетела стена воды. Толстые струи поливали нас со всех сторон, потому что был ещё и ветер. Мы промокли за полсекунды, от макушек до пяток, вода стекала с нас, мы вбежали в дверь, сбросили отяжелевшие и потемневшие от дождя куртки, брюки, майки, носки...
Я подошёл к окну.
Дождь кончился, как будто не было его. Только на примятых цветах шиповника поблескивали капли.
Мораль: если вам хочется пирожных, булочек, корзиночек, конвертиков, эклеров, слоек, ватрушек, пирожков и т.д. – не рассуждайте о калориях, а немедленно идите в кондитерскую!

19 августа


НЕМЕЦКАЯ АККУРАТНОСТЬ

Благодаря ей появился диагноз «болезнь Альцгеймера». Сначала врач по имени Алоис Альцгеймер долго лечил госпожу Августу Детер. Когда она скончалась, ее муж вызвал доктора телеграммой – чтоб именно он сделал вскрытие. Ordnung muss sein! Альцгеймер обнаружил клубки и бляшки в мозгу. Сделал доклад на конференции. Показательно, что ему не задали ни единого вопроса – это было никому не интересно. Однако Эмиль Крепелин, автор учебника психиатрии, тоже считал, что Ordnung muss sein, и поэтому включил «болезнь Альцгеймера» в очередное переиздание своего учебника психиатрии (1910 г.). Чтобы всё собрать под одной обложкой.
Думал ли кто тогда? Никто не думал. И однако. Аккуратность, коллеги, аккуратность!

20 января


ОБИДЕЛАСЬ

У нашей бабушки Альцмейгер! Она никого не узнаёт!
На глазах теряет рассудок.
«Ты кто? Ты – внук? А? Кого? Первый раз тебя вижу, мальчик... Что? Невестка моя? Откуда ты взялась?.. Сын? Разве ж это сын?» – и вот так целыми днями.
Вызвали психиатра. Он поговорил с ней за закрытой дверью, вышел и сказал, что нет у бабушки никакого Альцгеймера. Она в здравом уме и твёрдой памяти. Просто ей все обрыдли. Обиделась и знать никого не хочет!
Пришлось мириться. А то завещание, то да сё...

1 сентября


МЕЧТЫ, МЕЧТЫ…

А есть ли вещи, о которых стыдно мечтать?
Например, о кровавой расправе над начальником, который тебя уволил без выходного пособия. Как ты будешь медленно выпускать ему кишки, насиловать его жену и выгонять малых детушек на мороз, а потом жечь его виллу. Остальное довершат ФСБ и УБЭП.
Мечтать об акте геноцида (с воздуха, напалмом) в отношении народа, представитель которого обвесил тебя на рынке.
Мечтать о том, как твой бестолковый муж утонет в дачном сортире, а ты, вся такая в изящном траурном платье, выйдешь замуж за любимого сына Рокфеллера.
Вообще мечтать о чьей-то смерти, которая разрешит все твои проблемы.
Мечтать о том, что хорошо бы выиграть в лотерею кучу денег, ничего не делать, лежать на диване и мечтать.

30 июня


НЕ ИЗМЕНЯЯ ИДЕАЛАМ

Говорят, в старости становятся консерваторами.
Да, бывает, и нередко.
Смотришь на какого-нибудь диссидента-демократа 1970-х годов, «подписанта», участника запрещенных акций, пережившего разные гонения и запреты – сейчас ему за 70, он убежденный лоялист и официальный (!) патриот.
Почему? Поумнел? Обтёрся? Опошлился, наконец?
Да нет! Всё это от старческого одиночества. Хочется прислониться, ощутить тепло большого родного тела. А никакого другого тела, кроме государства, поблизости нет.
Жестокое скажу: те старики, что счастливы в семье, в любви – они не изменяют своим молодым идеалам. Не продают их за возможность прижаться к толпе.

29 февраляскачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 950
Опубликовано 06 мар 2017

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ