ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Марина Брусникина: «Основы театра лежат в поэзии»

Марина Брусникина: «Основы театра лежат в поэзии»



Марина Брусникина – известный режиссёр, актриса и педагог, чьё имя в театральной среде тесно связано с современной поэзией. По её инициативе Московский художественный театр имени А.П. Чехова более пятнадцати лет продолжает проект «Круг чтения», в рамках которого знакомит зрителей с текстами современных поэтов. Несколько раз в год профессиональные актёры на протяжении нескольких часов читают на сцене одного из главных театров страны стихи разных авторов – от восьмидесятников до лауреатов премии «Дебют». О том, в чём ценность актуальной поэзии для театра, за что литературные критики недолюбливают актёров и кто из авторов уже успел перейти в статус живых классиков, с Мариной Брусникиной побеседовал Антон Васецкий.
________________



Марина, спецификой театра всегда было привлечение и удержание внимания зрителей. Это один из важных критериев при выборе материала, который ставит режиссёр. С этой точки зрения насколько театральной публике интересна современная поэзия, ведь знакомство с ней требует определённой подготовки?

– Вообще, я считаю, что интерес к современным текстам необходимо прививать. И особенно – молодому поколению. Я часто сталкиваюсь с жертвами последних десяти лет, когда в образовании происходили страшные вещи. Молодежь ещё худо-бедно знает Пушкина, но уже может ничего не слышать о Марине Цветаевой. Не говоря уже о Дмитрии Пригове или Тимуре Кибирове. Но это не значит, что поэзия им неинтересна. Просто теперь для них её роль выполняет музыка. Например, рэппер Oxxxymiron.

Oxxxymiron – это ещё не худший вариант.

– Согласна. Получается, что многое зависит от самого театра. Если людям, которые в нём работают, интересна современная поэзия, они найдут способ донести это до аудитории. За те годы, что мы ведём «Круг чтения», мы приучили зрителей к современным авторам. И теперь они приходят сами, приводят своих друзей. И, что характерно, это люди разного возраста, которые готовы сидеть и слушать стихи по несколько часов. У нас такой формат, что за вечер молодые актёры читают много разных авторов. Это если говорить про «Круг чтения». А иногда мы проводим «Ночь поэзии», шесть часов чтений, в которых принимают участие и артисты взрослого поколения. Обратите внимание, мы просто читаем тексты. Но, видимо, то, как мы это делаем, привлекает людей.

А насколько вообще театр и поэзия как два вида искусства близки друг другу?
– Театр немыслим без поэзии. Со стихотворной драматургии начался театр Древней Греции. Другой формы просто не существовало. И это неслучайно. Язык поэзии сконцентрирован и метафоричен. С одной стороны, он содержит в себе большой объём информации, а с другой, позволяет оказывать колоссальное эмоциональное воздействие. Так что во многом в поэзии лежат основы театра.  

Есть актёры, за которыми закрепились амплуа исполнителей поэтических текстов. Но их немного: Сергей Юрский, Валентин Гафт, Вениамин Смехов... Почему?

– Я бы даже сказала, что Валентин Иосифович чаще выступает со своими собственными стихами. Но действительно этот круг не такой большой. Алла Демидова, Михаил Козаков, Александр Филиппенко… Раньше это был отдельный жанр, когда человек в одиночку выходил на сцену, собирая зал. Читал прозу, стихи. Это никогда не было массовым явлением. И поэтому, когда мы запускали наш проект в профессиональном зале, это было не так просто. Внутри театра не сразу возникло приятие, что мы читаем только современные стихи. А это была моя железная установка.

Мне казалось, что театральная среда всегда открыта для всего нового.

– К сожалению, это не всегда так. Для многих российских театров нет разницы, идёт ли речь о современной поэзии, стихотворной драматургии или пьесах – их ориентация в культурном пространстве ограничивается серединой двадцатого века. Крайне редко – последней третью двадцатого века. Хотя с того момента написано так много интересного и нового, о чём театр даже не подозревает.

Странно слышать это, учитывая опыт Театра.doc, Практики, Гоголя.

– К счастью, сегодня театр динамично развивается. А когда более пятнадцати лет назад мы с благословения Олега Николаевича Ефремова стартовали в МХТ с «Кругом чтения», это были настоящие шаги первопроходцев.

Расскажите, как вы открывали для себя современную поэзию.

– Скажу честно, я быстро поняла, что моя осведомлённость заканчивается на Юрии Левитанском и Иосифе Бродском. Ещё я немного знала Дмитрия Пригова и Тимура Кибирова. Но что идёт вслед за ними, никто не понимал. И мы вместе с группой молодых актёров, которые только пришли в театр, поставили себе задачу узнать, что происходит. Интернет ещё не давал такую полную картину, как сейчас. Мы ходили по книжным магазинам, изучали, какие сборники есть на полках, обращались за помощью к начитанным друзьям. Мне очень помог мой однокурсник Саша Смирнов, который прислал перепечатанные тексты Нины Искренко, Александра Ерёменко, Владимира Гандельсмана, которые до сих пор у меня лежат. Причём за эти пятнадцать лет уже и они успели стать классикой. В последние годы пристально следим за передачами о современной поэзии («Вслух» на «Культуре» и «Бабушка Пушкина» на «Москве 24»). Многие тексты молодых авторов принесли наши актёры.

А как же журнальная периодика?

– Конечно же, смотрели и её. И «Арион», и «Знамя», и «Новый мир». Но скажу честно – в начале двухтысячных того, что мы искали, в этих изданиях было меньше. Нам хотелось, чтобы от прочтения стихотворения срабатывал эффект «Ого, а вот так об этом ещё никто не говорил». Сейчас «Журнальный зал» выручает нас больше, а лет десять назад нам было бы сложно, если бы не журнал «Воздух».

Любопытно, если вспомнить, что главный редактор «Воздуха» Дмитрий Кузьмин в своё время критично отнесся к инициативе Кирилла Серебренникова привести поэзию в театр.

– О, это прекрасный вопрос. Вы знаете, после стольких лет я уже привыкла к двум частым обвинениям. Первое: актёры неправильно читают стихи. Однажды мы провели совместный вечер с Глебом Шульпяковым, Ингой Кузнецовой и Максимом Амелиным. Они читали свои стихи по очереди с актёрами. И вот что интересно: когда выступали артисты, публика воспринимала это лучше. Хотя у литературных критиков реакция была диаметрально противоположной. Мне после вечера объясняли, что мы слишком артистичны.

Когда-то несколько батлов между поэтами и актерами проходило в Екатеринбурге. Они соревновались, кто лучше прочтет стихи. Побеждали и актеры, и поэты.

– Думаю, это противоречие вряд ли когда-то удастся преодолеть. Перефразируя Марину Цветаеву, скажу, что если задача поэта – скрыть, то задача актёра – вскрыть. Поэт слышит внутри себя музыку высших сфер, и ему не надо это демонстрировать при чтении. У него уже это есть. А актёр должен донести эту музыку до слушателя, что требует совсем других ходов. Конечно, это можно сделать пафосно и неправильно, всё неверно услышать или вообще всё поломать. А можно, наоборот, сохранить и показать музыку. Это вопрос степени таланта. Но нужно понимать, что мы делаем это из лучших побуждений, а не в целях испортить поэзию.

Это действительно частый упрёк. Осип Мандельштам однажды указал своей супруге на актёра, сказав, что это человек противоположной ему профессии. А какое второе обвинение?

– Что мы в театре не имеем права соединять несоединимое. Вы знаете, когда начинаешь разбираться в современных процессах, выясняется, что в содружестве поэтов так мало содружества и столько нереальной конкуренции: кто свой, кто чужой, как надо и как не надо. Для меня это было очень неожиданно. В итоге я решила работать без скидок на это. Наш критерий – это наш интерес к тексту. Если он показался нам любопытным, мы возьмём его. И чем больше различаются и не соотносятся друг с другом тексты разных авторов, тем более полная картина получается. Прекрасно отдавая себе отчёт в разнице между Федором Сваровским и Верой Полозковой, я считаю нормальным, что их стихи звучат в рамках одной программы. А всё потому, что в зале сидят люди, части которых понравится Полозкова, а части – Сваровский. И в этом смысле снобизм для меня неприемлем. Мы совершенно сознательно берём разные направления и показываем их зрителю. Чего уж греха таить, Антон, и ваши стихи мы тоже несколько раз использовали. Раз уж у нас есть такой формат, его задача – открывать новые имена. Пусть это имя прозвучит только один раз за вечер и только с одним стихотворением, но зрители услышат, заинтересуются, прочитают.

У Веры Полозковой немало критиков. И не в последнюю очередь – в связи с ее близостью к театральной среде…

– Я знаю, что отношение к ней в поэтическом цеху неровное. Но все же нельзя отрицать того, что в какой-то момент для широкого круга зрителей понятие современной поэзии оказалось связанным именно с её именем. И это произошло до того, как она пришла в «Практику». Да, у неё хватило энергии сделать из своего творчества шоу. Её знают, она на слуху. Не все это могут и не все это умеют. Но у кого-то получается совмещать творчество с продажей.

А по какому критерию вы отбираете тексты авторов?

– Лично для меня очень важно, когда в основе высказывания лежит частная точка зрения на актуальные события, высказанная современным языком. Чем интересны Фёдор Сваровский и Андрей Родионов? При всей их непохожести друг на друга ты получаешь одинаково большой кайф от того, что из их текстов ты чётко понимаешь: так сегодня говорят, так сегодня слышат, так сегодня смотрят. Еще я чувствую себя немного неловко, когда читаю написанное практически открытым текстом: «Ой, мне плохо, со мной произошло то-то и то-то». Мне кажется, настоящая поэзия не должна обращаться к личному таким прямым образом. Необходима какая-то оригинальная форма, какой-то игровой момент. В этом смысле у молодёжи немного другой язык, они по-другому себя выражают. Хотя тут многое зависит от того, с кем работаешь. Та же самая Нина Искренко писала так, как сейчас многие еще только начинают писать. Вот эта внутренняя независимость от канонов мне и кажется интересной. По этой же причине мне кажется очень интересным поэт Сергей Тимофеев.

В одном из своих интервью вы признавались, что ваш любимый автор – Тимур Кибиров. Почему он?

– В первую очередь меня поразило его удивительное чувство юмора. Когда человек способен взглянуть на мир с улыбкой и пошутить, в том числе над собой, это стоит многого. Не говоря уже об интеллекте автора и том, какая это замечательная поэзия. Но одними стихами дело не ограничилось. Однажды актриса нашего театра принесла мне повесть «Лада, или Радость», которая сразила меня наповал. Это потрясающая история, написанная с такой человечностью и свободой. И при этом с таким юмором, сарказмом и современным поэтическим взглядом на действительность. И всё это соединяется в одном человеке. И какая-то лёгкость невероятная в том, как он это пишет. Для меня это очень важно. На основе этой повести я сделала спектакль в Российском академическом молодёжном театре, за что бесконечно благодарна его художественному руководителю Алексею Владимировичу Бородину. Он с огромным интересом отнёсся к этой идее. Нелли Уварова сыграла главную героиню.

А адаптировали повесть вы самостоятельно?

– Да, Тимур Юрьевич дал согласие. Он очень удивился, что мы все-таки это сделали. И когда пришел на премьеру, сказал, что Нелли очень похожа на его Ладу. И поразил меня своей невероятной человеческой скромностью. Спектакль идёт с большим успехом третий сезон.

Вы сделали драматургическую постановку на основе прозы поэта. А было бы вам интересно сделать драматургическую постановку на основе стихов? Или поставить пьесу в стихах? Как думаете, был бы сегодня в театре востребован такой формат?

– Конечно, возьмите того же Андрея Родионова с его пьесой «Сван». Это первоклассная стихотворная драматургия. И хотя там рассказывается про сказочную страну Лебедянию, мы же прекрасно понимаем, что по сути это рассказ о нашей реальности. Помню, я с кем-то спорила, насколько это перспективный материал. Но в итоге пьесу поставили, и теперь этот спектакль идёт в Центре имени Мейерхольда. Или взять того же самого Кирилла Серебренникова с его проектом «Пять поэтов». Это потрясающая задумка, которая мне очень нравится. Пока я видела только спектакль про Пастернака, поставленный талантливейшим Максимом Диденко. Но уже по одной этой постановке можно судить о востребованности темы. Тут нужно отметить, что, конечно, это не совсем вербальный театр. В «Пастернаке» на тебя воздействуют пластическими и образными решениями.  В результате рождается атмосфера, которая воссоздаёт мир поэта. Но в любом случае в основе этого лежит интерес к поэзии. И мне приятно, что в своё время мы стали одними из первых на этом пути.

А вам никогда не казалось, что «Кислород» Ивана Вырыпаева – это тоже поэтический текст?

– Неожиданная мысль. Конечно, он очень ритмичный, но я никогда не думала об этом в таком ключе.

Просто это верлибр. К тому же, обратите внимание, автор на протяжении всего текста апеллирует к Библии, а ведь это тоже в некотором роде поэзия. По крайней мере, написана она стихами.

– Я хотела сказать об этом, когда вы спросили меня в самом начале о близости поэзии и театра. Но немного постеснялась. Вообще, между нами, поэзия – это язык богов. По крайней мере, для меня это так.




_____________________________
См. также: Поэты о современном театре. На вопросы редакции отвечают Санджар Янышев, Елена Зейферт, Глеб Шульпяков, Света Литвак, Елена Исаева, Герман Лукомников, Фазир Муалим, Татьяна Данильянц. // Лиterraтура, № 72, 2016; Елена Пестерева. Стихи на сцене. // Лиterraтура, № 15, 2014, Октябрь, 2013, № 7. – Прим. ред.
скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
6 202
Опубликовано 21 фев 2017

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ