* * *
Пела-пела Серафима –
добела-добела
по серому, сирому –
пускала перепела
на волю,
но на воле –
дали хватили лиха:
звонница вновь без колокола,
в саду облепиха
без листьев и ягод –
всё больше шума-гама
на месте пустом,
всё больше яда,
а, ведь, просили-то соль…
Пела-пела Серафима –
вылепляла
из мякиша себе сына,
а хлеб – изначально
чёрный,
прогорклый –
груб помол,
черства
корка,
но нечего больше на стол.
Песню
пестовала,
а после
выплеснула –
эх, кабы в пляс,
ан нет, не в пляс –
мелосы
стали вереском
за перелеском –
там, где Макар не пас
и гусей –
к ночи заросли всё густей…
* * *
Перегорает,
перегорает –
но тебе не выгорело,
гаснет и меркнет.
Тёмными бродишь дворами.
Прятки – игры,
детская мера
страха.
Скрипы и всхлипы –
тянут из мрака
голые ветви липы…
Перегорает,
перегорает –
короткое замыкание
становится долгим
ночным разговором о смерти.
Пересыпая гравий,
дорога, взбитая грузовиками,
крадётся голодным волком
туда, где гаснет и меркнет.
Перегорает,
перегорает –
высоко напряжение,
перегружена сеть,
на месте удара –
жжение –
тут вырублен свет…
* * *
По подоконнику –
кап-кап,
по циферблату –
тик-так,
по шляпке гвоздя –
тук-тук,
по краю тарелки –
дзинь-дзинь…
Вот так –
пульсация космоса
порой и в скрипе телеги,
едва не увязшей в грязи,
чудится голосом
растраченного
усилия.
Карамельку на сдачу.
Даришь ребёнку и слышишь «спасибо».
В парке зовёт собаку
щуплый пенсионер,
а та – увлеклась охотой
на стаю ворон,
и даже любимая палка,
брошенная – как в воду –
в пёстро спешащие вон
опавшие листья,
не отвлекает
от звонкого лая,
впрочем, мистика
в том ли, что канет
и эта осень, и любая другая…
По парку –
гав-гав,
а палка –
как галка –
летит в облака.
* * *
Выкрики, окрики –
невозможны для окуня,
который – холодное око –
то есть бремя зрачка,
не мигая, сливаться,
скользя сквозь толщи
с тем, что здесь и сейчас –
правда, только на ощупь.
В раскрытые двери,
в створы глухих коридоров –
выкрики, окрики –
это умные звери
используют право
ловчего голоса
преследовать жертву
с трепещущим тельцем слуха,
вжатым в само себя
до подшерстного пуха…
Фразы – скученно
бьют с наскока,
а окунь…
Окунь
хватает малька беззвучно…
* * *
Память
цепами
обмолачивает
в молчании
зёрна
сомнения.
Незазорно
ждать от посевов
зримых плодов,
но сомнения
в ворохе плевел –
всё менее рожь
и всё более – овод,
переходящий в насекомую дрожь
воздуха.
В троллейбусном парке –
Икар, вылепленный из воска,
подаёт дорожные знаки
и подкармливает дворнягу.
Стараешься вспомнить,
какого цвета бумага,
если всё, что написано, – поло…
Память –
истлевшие пальцы,
перелистывающие
тысячу
ржавых страниц
ради маленькой запятой
между слов «вверх» и «вниз».
Случившееся потом
будет размолото позже –
возможно, позже тебя самого –
и кто-нибудь – вероятно – шагнёт осторожно
в твоё неряшливое письмо…
* * *
Железным циркулем
шершавые круги
в границах поля
данности тетрадной.
Зацикленность движений,
замкнутость руки
на том, что время – бесконечно,
даже в смысле
графическом…
Ещё один урок,
ещё один звонок.
Учитель – будто сфинкс –
чуть-чуть поодаль,
но при пирамиде.
Ах, как мы верили,
что разомкнётся круг,
что кончится листок,
а дальше – море-море
или омывший сердце кислород –
уже без вычислений
площади, объёма…
В пустыне – зной,
горячие пески
в огромной колбе
тех часов песочных,
что на столе в учительской.
Вновь сфинкс
вошедшему диктует свод загадок,
играя в пальцах связкою ключей.
Железным циркулем
танцует прима,
но с тем геометрический балет
с чертёжной точностью
закончит люфт запястья,
а дальше – выдох, перехват,
однако – может – и разрыв
до полной остановки механизма,
как раз не требующей
новых вычислений,
хотя у моря ли
придётся нам сойти…
* * *
Скошенное всесилие
чахнет на прелом газоне –
когда-то он был воплощением
буйства и жизнелюбия,
теперь здесь гуляет собака –
уже пожилой такой мопс –
на льющемся поводке
в руках не выспавшейся хозяйки.
Скошенное всесилие –
пахнет сеном и кровью.
Под окнами
дома напротив –
парковый кавардак
в сенях увядающей юности.
Но птица цитирует Аполлинера
на ветке, познавшей цветение,
и оттого сохранившей
чутьё дирижёрской палочки…
Табличка всё повторяет
старый императив
о том, что ходить нельзя.
Да, пешеходы беспечны –
вытопчут резвой иноходью
любой окультуренный клок
выхваченной реальности
в границах условного рая,
где зреет сакральный плод.
Мы здесь любили гулять –
вдыхать аромат
скошенного всесилия –
так продолжалось
до первых морозов
и так продолжится
до окончательного бессилия…
* * *
Полтергейст
тебя съест.
Смотрит в лес –
как ни корми –
керамический
волк
под шумок
дождя за окном.
Одежды ком
на старом стуле –
вот-вот сутуло
встанет на ватных ногах
и – ах!
Занавески
при резком
порыве воздуха
со вздохом
шагнут в центр зала
с поступью белого савана…
Слышишь,
видишь,
а видишь не лишь
то, что слышишь,
и слышишь
не только тишь,
шевелящую, молча, губами
в кулуарах
реальности –
щемящие страсти.
Остаёшься один
среди этих картин
суггестивных
истин –
мнётся живой пластилин
подкожного изваяния
в толще вакуума,
но мерцающей свечкой
колыхнёт наплывающий вечер
фантазия о другом:
крыло, что казалось рукой.
* * *
Уволокут –
останутся рожки
да ножки…
Сухая полынь –
запахнет,
как старость
предложенная
ботаникой.
Крик, и вот уже
ветер шуршит
пустыми надеждами
возле глухого забора,
а за ним –
зодиакальный космос,
кости вчерашних галактик.
Зовут-зовут,
кличут-кличут,
но в ответ – тишина.
Вот и сходил за хлебом,
вот и размял ноги,
вот и подышал воздухом.
Сквозь ветви,
сквозь дремотный туман –
тянется жалостный зов,
и он искупительный голос
в конце тоннеля
или в его начале.
«Вернись,
вернись,
вернись».
И ты непременно вернёшься –
не приминая полынь,
не преграждая ветер,
не споря с ботаникой,
даже не ища лаза в заборе –
вернёшься
отзывчивым и благодарным эхом…
_________________________________________
Об авторе:
АНДРЕЙ ДМИТРИЕВРодился и живет в Нижнем Новгороде. Окончил юридический факультет Нижегородского коммерческого института. Обозреватель областной газеты «Земля нижегородская». Член Союза журналистов РФ. Публиковал стихи и прозу в журналах «Этажи», «Нева», «Дружба народов», «Крещатик», «Prosōdia» и других изданиях. Автор сборников стихов «Рай для бездомных собак», «Орнитология воды», «Африкаснег», «Глубина тиснения».
скачать dle 12.1
