ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Илья Кутик. ЗА ДОЛГОЕ-ДОЛГОЕ ВРЕМЯ

Илья Кутик. ЗА ДОЛГОЕ-ДОЛГОЕ ВРЕМЯ


(Из книги «Смерть Трагедии»)
 

ПОСТАВИВШЕЙ СВЕЧУ

Я был уверен, что ты мне поставишь свечку...
Когда ты болен, ты окружен как бы
восковыми пальцами с розовыми ногтями
(... розоперстая Эос...): и словно свинья - грибы,
ты их ищешь издали, стоящих в каком-то
                                                    храме,
где ВСЮ составляют они аптечку
Бога.
Свечи похожи на одноразовые шприцы.
Когда их ставят, нажимается поршень. Пламя
- как инъекция в воздух,- которая всеми нами
ощущается прямо физически. И –
чтоб не отдать концы
в огне антоновом - подобное можно лишь
подобным вылечить... А посему свечу
поставь мне, подруга!.. Я ею перекричу
пламя, что жжет чуть меньше, когда ты свечу палишь...


 

ЛАЗАРЬ

                   Сказав так, Он добавил: "Наш друг Лазарь уснул,
                   но Я пойду и разбужу его”.

                   Евангелие от Иоанна, 11:11

1

Я лежу и - за долгое-долгое время -
сплю. К тому же, вижу приятные сны.
Необычайно приятные. Этакий ромб, в эмблеме
этой я кувыркаюсь, как прыгуны

на сетке: к тому ж - она светится, сетка, а я на ней
не по-паучьи, а движусь особо как-то,
т.е. движется все ж ОНА и светится, и странней
становится свет, а вдали - как бы такая шахта.

Наконец, я свободен от своей заводной семьи,
ибо - сплю! Мои нервы равны нулю.
За глубокий сон что хочешь в доме моем возьми!
О Господи, как хорошо! Я - сплю!

И вокруг все спят. Впервые за много лет
я сплю вместе со всеми. И к дьяволу караул
мой ночной и без света. Вот теперь - МНЕ свет!
Осточертело - все! Но зачем ты меня толкнул?!

Кто ты? Зачем толкаешься? Стягиваешь одеяло?!
Погоди, с головой укроюсь! Не тяни ты меня с рогожи!
Дьявол! Я просыпаюсь, кажется... Как же мало
я поспал!.. Начнется опять все то же...

Уже начинается!.. Рожи, а не обличья.
Дети. А чтоб их! Жена. А чтоб ее! Все – на мыло.
Да-да, я встаю! Говорю ж, я встаю! Как было
дивно спать, от бодрствования в отличье...

2

И - видя, что он воскрес, к воскресившему - по этапу -
мчатся дети: наш песик лишь полчаса
как околел. Пса оживи нам, пса!
Его-то мы любим! и ненавидим папу!

Песик нам нужнее! Песика воскреси! -
так кричали детки. Но Он - воскресивший тело -
от них повернулся, как будто бы на оси,
и прочь зашагал, пока оно розовело...

 
 

НЮ-6

Белое, наверно, мучное тело. Платье
черное, наверно, модное. Как в Париже.

Вся верхняя часть приспущена и обнажает грудь,
которую губы не успели ни искусать и

ни высосать. Чтоб оно не упало ниже,
рука это платье придерживает чуть-чуть.

Но рука! худющая, старая, жила на жиле.
Грудь и рука, принадлежащие двум, никак

не одной. Невозможно, чтобы одной. И все же
- если одной - то кому? Грудь, которою не кормили,

и рука, все повидавшая. Под кожею, как наждак,
вычерчиваются костяшки и на бамбук похожи.


 

НЮ-7

Тюльпан в высоком стакане,
наклонившийся буквой «л»,
хватает ртом стол. Губы лежат на столе,

как мечта кинофильма «Кровь поэта». Цел
только стакан, позирующий во мгле,
и дужка «л» - плечо его. Говорят, что он

поменял свой пол. Он теперь не стакан, а ваза.
Стакан-Тиресий входит, как хамелеон,
во тьму, ее впитывает, и становится
              женщиною для глаза.


 

НЕЗНАКОМКА

Комната, обитая белыми подушками. Стул,
единственный в комнате, занят. На нем сидит
не в смирительной рубахе, а с гримом на глянце скул
женщина в черном платье, решительная на вид.

Она курит сигарету, вставленную в мундштук.
Как она здесь оказалась? И почему же здесь,
а не, скажем, в участке, где по десятку рук
на одну решетку с тела сбивают спесь?..

Кто ей дал сигареты? кто их не отнял? Дым
мешает видеть лицо, но с черной помадой рот
заменяет собой весь - даже видный - грим,
и рот этот курит жестами «в» и «от».

Это совсем уже наглость. В подушках вокруг не пух,
а поролон, но что бы ни было там внутри,
ничто в этой комнате наружный не режет слух.
И все же - хватит курить! Лучше - заговори!

Почему ты здесь? Нет, лучше все же на «вы».
Почему Вы здесь? - в вечернем платье до пят,
как бокал перевернутый... Но это - когда стоят,
почему ж Вы сидите - и здесь? Или это - наряд вдовы?

И отвечают стены голосом СиЭнЭн:
- За последние двое суток никто не умер в стране.
Засим справляют бессмертье. Но кто-то средь белых стен
из дыма - хотел бы выйти из двери в своей стене.


 

КОТ, ЗЕРКАЛА И СТЕНДАЛЬ

                           Роман - это зеркало...
                           Стендаль

1

Целующиеся голубки - это Жан-Батист
Грёз. Оранжевой по душе

на кровать взобраться и на батист
покрывала. Но это уже - Буше.

все романы - зеркало... Вдребезги. И кувшин
роняет девица, вино разлив... Но

красное с желтым - зерцало его души -
как красное с черным, до ужаса объективно.

2

Если с трюмо идти по дороге, то
оно отражает нижнею половиной

ухабы и лужи, а верхнею - небо... Что
кот отражает, когда скрипит половицей?

Красную мебель... лиловое кресло... стол...
Замер он. Потянулся. В груди почесался лапой,

и опять - красная мебель... сто
книг... потолок с антикварной лампой...

Скука. Поверхность, где каждый глуп,
т.е. похож на себя, как проза...

Но когда все это уходит вглубь,
в коте просыпается голубь, звуча над просом.

 


* * *

                                         Н.Ю.

Он глядит, как будто прячется за
листиком - абрикос.

Абрис - нечеток, зато глаза
цвета твоих волос.

Но глаза ведь - зеркало... Так - греша
классическою цитатою -

говорю: у кота - оранжевая душа.
Цитрусовая. Трусоватая.


 

КЭРРИ НЭЙШН (ум. 1911)

1

Кэрри Нэйшн носила с собой топор
под черной одеждой (она-то и завела
моду на черное): на людей не держала зла,
для нее старушкою был кагор,
виски, текила и прочие спирт-тела.
Входила в бары, убивая спиртных дворян
топором по горлышкам. Сей террор
Раскольников счел бы музыкой. Был багрян
пол от вина, как раздавленный помидор.

2

Милая мордашка, как на картине
Манэ (через «а») «Американский бар».
За нею все то же: колонны, колонны, портики.
Она - жрица храма.

Входит женщина, не отряхиваясь, но и не
здороваясь, вдыхаючи перегар,
на ней: черная юбка, ботики.
И - давай махать,
пока не раскололась рама.

 


ДЕТЕКТИВ

1

Она лежит на лестнице. Позвонки
тук-тук по ступенькам, как каблучки. Пока
не остановились, как теченье реки.
Чья обнажила ее рука
и толкнула с лестницы? Звонить ли в полицию?
Бежать ли за пудреницею? - рука
загорелая за манжетою бледнолицею
за это время скрылась наверняка.

2

Лестница черного хода пропахла кошками,
а с парадного - необычайно вяло
всходит кверху глянцевыми обложками
вскользь листаемого журнала.
Ее столкнули с парадной, а скрылись - задним.
Она лежит, осязая муки
и мрамор спиною, как будто складнем,
чьи створки - подняты, и это - руки.

3

Как он - она стала плоской, стали полоской груди.
Она пряма, как предмет. Так мумию
спускают в воду, и громко палят орудья,
назло простому благоразумию.
Цвет ее кожи, как мрамор лестницы, матов.
Овчарки на улице с жиру бесятся.
Рука, обронившая запонку, узнаваема по стигматам
на запястьях. Рука, столкнувшая тело с лестницы.







_________________________________________

Об авторе: ИЛЬЯ КУТИК

Родился во Львове.
Окончил Литературный институт им. Горького. В начале 1990-х переехал из Москвы в Швецию, в 1995 г. в США.
Член Шведского ПЭН-клуба и Шведского Союза Писателей. Доктор философии Стокгольмского университета. Профессор Северо-Западного университета (Northwestern University, Чикаго). Лауреат Премии журнала «Золотой Век» за 1994 год. Автор предисловия и составитель сетевой двуязычной (русско-американской) антологии русской поэзии: «Русская поэзия: От веток до корней».
Один из основателей школы метареализма.
Дебютировал в поэзии на рубеже 1970—80-х годов, войдя в круг поэтов, образовавшийся внутри Литературного института и названных вначале метаметафористами: А. Ерёменко, И. Жданов, А. Парщиков.
Первая книга стихотворений вышла в 1988 году, в переводе на датский язык. Стихи переведены на 19 иностранных языков.
Живёт в Чикаго.

Библиография:
Sansernes femkamp / Oversat af Vagn Steen & Marie Tetzlaff. - [Århus] : Husets Forlag, 1988. 57 s. — ISBN 87-7483-205-0
Пятиборье чувств: избранные стихотворения. — М.: Московский рабочий, 1990. — ISBN 5-239-00934-1
Лук Одиссея: Третья книга стихотворений — СПб.: Советский писатель, 1993. — ISBN 5-7664-0012-8
Ода на посещение Белосарайской косы, что на Азовском море / Ode on Visiting the Belosaraisk Spit on the Sea of Azov / Translat. Kit Robinson. (Bilingual Ed.) — New York: Alef Books, 1995. — ISBN 1-882509-03-X
Смерть трагедии. В 2-х тт. — M.: Комментарии, 2003. — ISBN 5-7327-060-X.
Гражданские войны, или первая часть книги Смерть Трагедии, расположенная второй. Книга стихов
Персидские письма или Вторая часть книги Смерть трагедии, выходящая из первой
Эпос. — М.: Русский Гулливер, 2010. — 416 с. — ISBN 5-02-033917-2скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
4 675
Опубликовано 12 май 2015

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ