Лиterraтура обратилась к своим постоянным колумнистам с вопросами:
1. Каким был для вас литературный 2015 год? Появились ли новые имена, заслуживающие внимания? Какие тексты оказались важнейшими?
2. Расскажите об итогах года применительно к своему обозревательскому сегменту (книжные новинки – Сергей Оробий, литературная периодика – Юлия Подлубнова, детская литература – Ольга Бухина, музыкальный нон-фикшн – Ярослав Солонин, западная академическая литература о России – Ольга Брейнингер, литература в нелитературных изданиях – Евгений Таран, литературные мероприятия – Наталия Черных): самые значительные тенденции, события, перспективы.
_____________________
СЕРГЕЙ ОРОБИЙ, ведущий рубрики обзоров книжных новинок:
1. Общая оценка литературного года – «подозрительно стабильный». Почему год такой, помогают понять «Три статьи по поводу» Марии Степановой – вот эту книгу, пожалуй, и отнесу к важнейшим текстам. Она совсем небольшая, несколько десятков страниц, но – «томов премногих тяжелей», поскольку очень точно формулирует дух эпохи. Это очень некомплиментарное чтение (своего рода «Философические письма» XXI века), но именно Степанова помогает понять самое главное о нашем времени. Ну а читателям, далеким от всяческих «идей» и «концепций» и просто желающим хорошей прозы, рекомендую новый роман Юрия Буйды «Цейлон», вышедший этой осенью и, по-моему, недооцененный.
2. Даже вооружившись хорошенько заточенной бритвой Оккама, нужно признать, что за год вышло около 20 русских романов, заслуживающих хотя бы краткого разговора. Как говорил по схожему поводу Шкловский, «все начинают писать хорошо, но никому это не нужно». Почему же «не нужно»? Да потому что ощущается явная исчерпанность прилепинско-сенчинского дискурса – последнее советское поколение писателей сказало свое слово, создало главные книги, получило премии. Отсюда – инерция художественных техник, ощущение законсервированности литературного процесса. Я не вижу принципиальной художественной новизны в романе Яхиной, хвалимой за яркий дебют; с трудом различаю признаки романности в «давно ожидавшемся» романе Улицкой; догадываюсь, о чем напишет в очередной статье Захар Прилепин. Вообще, искушенная фейсбуком современная словесность не ценит молчания. Литература – это же не только гамлетовские «слова, слова, слова». Важно, о чем сейчас молчат Михаил Шишкин, Александр Терехов, Михаил Елизаров.
Иными словами, положение дел в русской прозе напоминает тыняновское ощущение «промежутка». Видимо, историю новейшего романа (1991-201...) и надо рассматривать прежде всего как историю переходных форм – от большого советского нарратива к нарративу XXI века. Прошлое ведь отпускает с трудом. Вот и Михаил Бутов заметил о финалистах юбилейного сезона «Большой книги»: все эти истории – о времени, которое вроде бы прошло, но никак не может закончиться.
Этот процесс торможения длится не первый год, так что я бы говорил об итогах последних двух-трех лет. Есть такой старый анекдот про мужика, работавшего на заводе, который выпускал швейные машинки; время от времени мужик крал детали, но как ни собирал их у себя в гараже – всё время получался пулемёт. Русские писатели – речь о главных держателях литературных акций: Быкове, Прилепине, Пелевине, Сорокине, Иванове (пермском), Яхиной, Улицкой... – на протяжении последних лет были заняты тем, что коллективно собирали машину времени. Оказалось, что эта машина способна переносить читателя только в один временной отрезок – советский. Определенные искривления пространственно-временного континуума в результате этих опытов наблюдаются уже сейчас: если «Большая книга»-2014 была предсказуема, то «Большая книга»-2015 вовсе дублирует прошлогодний выбор победителя, ибо «Обитель» и «Зулейха» идентичны во всем.
Впрочем, такое творческое зависание можно понимать и как обещание новой поэтики. Награжден «Букером» роман Снегирева «Вера», в шорт-листе той же премии фигурировал роман Данихнова «Колыбельная». А это уже следующее литературное поколение. И, кстати, не потому ли такое раздражение вызвал у многих букеровский победитель – книга, может быть, спорная, но демонстрирующая возможность каких-то иных повествовательных техник? Кто, кроме Снегирева, представит нам XXI век в литературе – понятия не имею, но очень жду их появления.
ЮЛИЯ ПОДЛУБНОВА, ведущая рубрики обзоров литературной периодики:
1. Сложно подобрать какое-то одно определение, какой-то эпитет. Год, однако, не разочаровал, несмотря на общий унылый бэкграунд и ощущение деградирующего застоя в стране. Премиальный процесс по-прежнему интересен. Явный фаворит литературных гонок «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной воспринимается как привет прошлогоднему фавориту – «Обители» Прилепина, менее пафосный и выморочный, чем получатель привета. Впрочем, критика уже написала, что всем хороша Зулейха и была бы без всяких оговорок прекрасна, кабы не узнаваемый стиль в диапазоне от Людмилы Улицкой до Марины Степновой. Лауреат «Русского Букера» Александр Снегирев с романом «Вера» тоже не избежал обаяния истории и с легкостью вписал в сюжет и сталинские репрессии, и военную мясорубку. Хотя роман не про это, а про печальную судьбу одинокой Веры – этакая квинтэссенция русской неприкаянной души на фоне отнюдь не радостного демографического состояния страны. Кстати, Зулейха и Вера вполне рифмуются.
Из прошедших незамеченными в гонке или пока не замеченными хочу выделить два романа. «Diis ignotis» Анаит Григорян («Урал», 2015, № 5), вопреки ужасающе звучащему названию, обязательно рекомендуется к прочтению как завораживающая в своем художественном исполнении реконструкция шумерской мифологии, роман-миф, от которого сложно оторваться. «Отдел» Алексея Сальникова («Волга», 2015, № 7–8) немного фантастичен в духе Пелевина и кинематографичен в духе Кинга, но являет много ценных наблюдений над российской современностью.
Жду случая прочитать новую прозу Андрея Иванова. Думаю, не будет повода для разочарования.
Что касается поэзии, то год не менее продуктивен. Не могу не упомянуть книги «Все, кого ты любишь, попадают в беду» Наталии Санниковой, «Елена. Яблоко и рука» Екатерины Симоновой. Однако наиболее сильное впечатление оставил сборник «Взлетка» Николая Звягинцева, вышедший в издательстве Елены Сунцовой. По-моему, абсолютно уникальный опыт переосмысления традиции русской поэзии, абсолютно новый язык. Поэзия не имеет права быть тривиальной, хотя по-прежнему она никому ничего не должна.
Из нон-фикшна важным событием года стал выход книги Эллендеи Проффер Тисли «Бродский среди нас», позволяющей по-новому взглянуть на поэта и его мифологию. Другое событие – возвращение Сергея Белякова в критику и его проект создания рецензий по результатам премиального процесса.
Что касается самой литературной жизни, то получение Нобелевской премии Светланой Алексиевич (на мой взгляд, заслуженное) можно назвать главной сенсацией 2015 года.
А еще жалко, что в этом году нас покинули Валентин Распутин, Юрий Мамлеев и Маргарита Хемлин.
2. Публикации в журналах и на различных ресурсах – процесс непрекращающийся, а потому об итогах именно как об итогах говорить сложно. Никого не удивлю, сказав, что наиболее значимые художественные тексты по-прежнему публикуют «толстяки» – «Знамя», «Новый мир», «Октябрь», «Дружба народов», «Звезда», «Волга», «Урал», «Арион», «Воздух». Направленность и специфика журналов за год не поменялась. Добавлю, пожалуй, что лично мне импонирует проза, которую обнародует «Октябрь», скажем «Джаз» Ильи Бояшова или «Коньяк "Ширван”» Александра Архангельского – вещи с явным уклоном в нон-фикшн. С другой стороны, тот же Александр Архангельский опубликовал явный хит «Правило муравчика», сказку «про бога, котов и собак» в № 9 журнала «Знамя».
Литературные газеты в этом году не радовали. Похоже, перед нами явный кризис формата. И еще из плохих новостей – уход Василия Ширяева из критики и исчезновение соответствующей рубрики в «Урале».
Среди информационных волн в разнообразных СМИ можно выделить волну, связанную с Алексиевич, разносторонние нападки на Солженицына и попытку перекодировать Бродского в имперца.
Самым развивающимся ресурсом, каждый материал которого невозможно не дочитать до конца, остается Colta.ru. Более того, сама Мария Степанова представила публике три эссе, в которых очень тонко и точно поставила диагноз современности.
И последнее, позитивное. «Новый мир» завел собственный сайт и запустил на нем блоги. Абсолютно правильная стратегия привлечения внимания к ресурсу и самому журналу, тем более блоги очень живые и увлекательные.
ОЛЬГА БУХИНА, ведущая рубрики обзоров детской литературы:
2015 год в отношении детской литературы был необычайно плодовит. Пора уже тем, кто продолжает твердить, что у нас нет современной детской литературы, поверить, что утверждение это, безусловно, устарело. Пожалуй, именно обилие книг, новых, отличных, отечественных и переводных, и есть для меня самый важный итог года.
Начну с конца. Только что был подведен итог конкурса «Книгуру», первую премию получила Нина Дашевская за книгу «Я не тормоз». Дашевская не вполне новое имя в детской литературе – прошлогодняя премия тоже досталась ей, за книгу «Около музыки», изданную «Росмэном». Дашевская – самое мое примечательное открытие этого года. Она пишет о подростках и для подростков, и ее герои настолько реальны и знакомы, настолько хорошо выписаны, что от повествования невозможно оторваться. «Я не тормоз» – история мальчика, рассказанная им самим, мальчика, невероятно быстрого и совершенно не умеющего стоять (или, еще хуже, сидеть) на одном месте. В этом году вышла еще одна ее книга, повесть «Вилли» («КомпасГид»).
Чудесная философская книжечка для детей Анастасии Строкиной «Кит плывет на север» («КомпасГид») заняла второе место, но подробнее о победителях «Книгуру» я напишу в следующем обзоре.
Другое примечательное событие конца года – премия «Мастер» за литературный перевод. В этом году в первый раз появилась особая номинация – «детская литература». В прошлом году детская литература «украла» взрослую премию – ее получила Ольга Дробот за перевод книги Руне Белсвика «Простодурсен» («Самокат»). Вот и «пришлось» вводить детскую номинацию. Победителем этого года стала прекрасная переводчица Ольга Варшавер, которая в 2015 выпустила немало – три тома волшебных сказок Элинор Фарджон (издательство «Махаон»), книги «Мальчик, который плавал с пираньями» Дэвида Алмонда («Самокат») и «Доктор де Сото» Уильяма Стайга («Розовый жираф»). Ольга Варшавер известна своими переводами многочисленных книг Кейт ДиКамилло.
Книги на острые социальные и политические темы продолжают быть важной частью литературного пейзажа. Это подчас новые издания уже известных произведений, дополненные необходимым справочным материалом, такие как дневник Маши Рольникайте «Я должна рассказать» и мемуары Марьяны Козыревой «Девочка перед дверью». Обе появились в «Самокате» в рамках издательского проекта Ильи Бернштейна, а всего он выпустил уже пятьдесят книг.
Новый взгляд на историю стал важной частью современной детской литературы. О страшном времени Большого Террора можно и нужно писать детские книжки. В этом году сказка Юлии Яковлевой «Дети ворона» («Самокат») о сталинском времени превратилась в настоящую сенсацию книжной ярмарки «Нон-фикшн». К тому же писательница обещает продолжение, и не одно.
Хорошая приключенческая литература – еще один подарок читателю. Вышел первый том дилогии о Ванго Тимоти де Фомбеля «Ванго. Между небом и землей» («КомпасГид-Самокат», пер. с франц. И. Волевич, Ю. Рац), ждем с нетерпением второго.
Книги об особых детях и особых обстоятельствах продолжают быть важнейшей темой современной литературы для детей. Совсем недавно появились «Умник» Мари-Од Мюрай («Самокат», пер. с франц. Н. Малевич), «Дитя Океан» Жана-Клода Мурлева («Белая ворона», пер. с франц. Н. Шаховской) и «Меня удочерила Горилла» Фриды Нильсон («Самокат», пер. со шведского К. Коваленко), две голландских книжки – «Зима, когда я вырос» Петера ван Гестела («Самокат», пер. И. Михайловой) и «Книга всех вещей» Гуса Кёйера («Самокат», пер. Е. Торицыной).
Издательство «Розовый жираф», как всегда, печатает книги известных американских писателей. В этом году вышли «В поисках синего» Лоис Лоури (пер. с англ. С. Петрова) и вторая книга Гэри Шмидта «Пока нормально» (пер. с англ. В. Бабкова). Другие острые и проблемные подростковые книги, на которые надо обратить внимание, это «Гуд бай, Берлин!» Вольфганга Херрндорфа («Самокат», пер. с нем. А. Горбова) и «Здравствуй, брат мой Бзоу» Евгения Рудашевского («КомпасГид»).
Для тех, кто чуть помладше, тоже появились подходящие (особенно для девочек) книжки, «Моя мама любит художника» Анастасии Малейко («КомпасГид») и «Эволюция Кэлпурнии Тейт» Жаклин Келли («Самокат», пер. с англ. О. Бухиной, Г. Гимон).
«КомпасГид» продолжает издавать чудесные маленькие книжечки Марии Бершадской о большой маленькой девочке. В этом году вышло три, так что всего их уже одиннадцать. Радуют и книжки для самых маленьких и тех, кто чуть постарше, особенно книги, принадлежащие перу известных писателей, старые и новые – «Десять резиновых утят» Эрика Карла («Розовый жираф» пер. с англ. Е. Канищевой), «Щепкин и коварные девчонки» Анне-Катрине Вестли («Махаон», пер. с норв. О. Дробот), «Почему у собаки мокрый нос» Кеннета Стивена («Белая ворона», пер. с норв. К. Коваленко), «Рассказы про песика и кошечку» Йозефа Чапека («Карьера-Пресс», пер. с чешского К. Тименчик), «Я всего лишь собака» Ютты Рихтер («КомпасГид», пер. с нем. О. Мяэотс), переиздание «Сказки про лунный свет» Нины Гернет («Речь»),
А вот «Мусорщик» Дарьи Вильке («Время») подходит для любого возраста. В любом возрасте полезно прочесть и книжку Алексея Олейникова «Скажи мне «Здравствуй!» («Самокат»). И, несомненно, радует детская поэзия Артура Гиваргизова, Марины Бородицкой и других.
Обилие научно-популярной литературы для детей – еще одна примета последних нескольких лет. Не буду даже пытаться перечислить бесчисленные книги многих издательств, отмечу только разнообразнейшие темы – книжки эти об архитектуре и городском строительстве, многочисленных машинах и устройствах, пуговицах и письмах, яйцах и льде, и, конечно же, о разнообразных исторических событиях и выдающихся личностях. Приведу только один пример – «Придумано девочками. Истории о выдающихся изобретательницах» Кэтрин Тиммеш («Манн, Иванов и Фербер», пер. с англ. И. Ющенко). О чем эта книга, легко догадаться из названия.
Богат мир детской литературы и событиями, одно из них так и было названо – конференция «Детская литература как событие». Она прошла в декабре и собрала вместе филологов и исследователей детской литературы, писателей и библиотекарей, переводчиков, критиков, психологов и многих других, причастных к детям и детской книге. Это были три дня, до отказа наполненные детскими книжками – чудесная возможность для тех взрослых, которые их так любят.
Все больше и больше становится тех, кто пишет о новинках детской литературы, популяризируют ее. И это не всегда взрослые. Начался третий сезон конкурса «Книжный эксперт XXI века». В этом конкурсе литературными критиками стали подростки, они пишут о понравившихся книгах. Конкурс проводится сайтом «Папмамбук», и лучшие рецензии выкладываются на сайте.
Перспективы? Если бы все зависело только от писателей, переводчиков, художников и издателей – самые радужные. Увы, реальность не всегда помогает детской литературе.
ЯРОСЛАВ СОЛОНИН, ведущий рубрики обзоров литературно-музыкальных событий:
Год начался с того, что я рьяно принялся читать и писать про музыкальный нон-фикшн. И ещё – да – прочитал в первых числах уходящего – «Повелителя мух» и «Песни в пустоту» Ильи Зинина, Александра Горбачёва и Максима Динкевича.
Да, параллельно с работой электромонтёром слабых токов я писал магистерскую по теме «Особенности развития и проблемы отечественной рок-журналистики (1960-е – наше время)» (это слово «особенности», видимо, излюбленный мой сорняк. Оно постоянно втемяшивается в заглавия мои научных работ (тьфу, да их было-то всего две – по Гончарову и по рок-журналистике). Как я сейчас думаю – эти абстрактные и глупо-многозначительные «особенности» компенсировали нехватку мысли).
Не буду перечислять всех использованных книг и статей (прочитано их было великое множество, хотя зачастую и поверхностно, по диагонали – особенно когда внезапно так начали поджимать сроки). Вот что мне показалось из всего примечательным:
– Горохов А. Н. Дыра, прикрытая глянцем /А. Н. Горохов. М.: Ad marginem, 2007. – 450 с.
Собственно, о «великой депрессии» современной музыкальной журналистики, музыкальной индустрии, новых идей. Сейчас это кажется очевидностью, но в том далёком 2007-м году я, когда только-только вгрызался в музыкальные и музжурналистские дебри, был полон иллюзий и надежд.
– Курышева Т. А. Музыкальная журналистика и музыкальная критика: Учеб. пособие для студентов вузов / Т.А. Курышева - М.: Изд. Владос-Пресс, 2007. – 295 с.
Как и почти любой учебник – это невероятно нудно, сухо и догматично. Но, как говорится, «иногда – надо». Особенно когда подустанешь от гонзо-стиля.
– Кушнир А. 100 магнитоальбомов советского рока / А. Кушнир – М.: Изд-во Крафт +, 2003. – 400 c.
Это моя настольная книга – одна из лучших об отечественной рок-музыке. Я её читаю в электронном виде, что, конечно, убивает всю магию. Но у друга есть один экземпляр, ради покупки которого он в далёком 2004-м месяц голодал и вынужден был на время лишиться вина, азартных игр, общества прелестных женщин. В результате – несказанно похорошел, закалил волю и углубил склонность к абстрактному мышлению и поэтическому осмыслению реальности. Так вот, из этой книги вы узнаете о пятнадцати годах подпольной звукозаписи в СССР (с 1977 по 1991). Зачастую это всё похоже на авантюрный роман.
– Марочкин В. В. Повседневная жизнь российского рок-музыканта: живая история / В. В. Марочкин – М.: Молодая Гвардия, 2003. – 403 с.
Делая акцент на московской рок-сцене, Владимир Владимирович исследует основные аспекты жизни патлатого (и не очень) бунтаря, следуя (быть может, неосознанно) заветам французской школы анналов.
– Раззаков Ф. И. Вторжение в СССР: Мелодии и ритмы зарубежной эстрады / Ф. И. Раззаков. – М.: ЗАО Издательство Центрполиграф, 2015.
– 480 с.
Фёдор Ибатович, по моему поверхностному мнению, один из главных конспирологов русской музжурналистской мысли (ну идея не нова. Вкратце – зарубежная поп-музыка подточила идеологическое и моральное биополе Союза Советских. Если не поддаваться эмоциям – конкретно в этой книге можно найти много полезной информации об истории проникновения зарубежной поп-сцены через «железный занавес». Одна история с японским поп-дуэтом «Koi-no Bakansu» чего стоит! Утёсовская «У моря, у синего моря», оказывается, – адаптированный вариант фривольной японской песенки, где герои «ласкают друг друга как русалки».
– Троицкий А. Гремучие скелеты в шкафу: Восток алеет: Сборник статей / Артемий Троицкий – СПб.: Издательство ТИД Амфора, 2008. - 273 с.) Троицкий А. Гремучие скелеты в шкафу: Запад гниет: Сборник статей / Артемий Троицкий – СПб: Издательство ТИД Амфора, 2008. – 340 с.
Артемий Кивович давно отошёл от «танцев об архитектуре», тем занятнее почитать его статьи образца тех, как он считает, пассионарных лет рок-журналистики. Любить его при этом не обязательно. Он, кстати, не скрывает, что в отдельных работах (когда писал для официальных изданий) подстраивался под общеидеологический тогдашний стиль. Зато в самиздатовских вещах отрывался по полной. Справедливости ради я вспомню фразу покойного Егора Летова, сказанную в далёком 1990 году на фестивале памяти Башлачёва: «Хотел бы поприветствовать всех этих эстетов во главе с А. Т., которые превратили наш рок, или то, что им было, в ху*ту». Тут я на стороне Игоря Фёдоровича.
– Шпенглер О. Закат Европы / О. Шпенглер – М.: Мысль, 1998. – 1280 с.
Удивительно? Но это главная книга, использовавшаяся мною при написании работы. В ней задолго до Горохова и прочих предрешена судьба западноевропейской культуры и её вырождение. Цитата: «Мы люди цивилизации, а не готики или рококо; нам приходится иметь дело с суровыми и холодными фактами поздней эпохи, параллели которой можно найти не в Перикловых Афинах, а в цезарском Риме. О великой живописи и музыке среди западноевропейских условий не может быть больше речи. Архитектонические способности западноевропейского человека исчерпаны вот уже столетие тому назад. Ему остаются только возможности распространения. Но я не вижу ущерба от того, если сильное и окрылённое неграниченными надеждами поколение вовремя узнает, что часть этих надежд потерпит крушение <…> Какой толк в людях, которые предпочитают, чтобы им перед истощённым рудником говорили: "здесь завтра откроется новая жила”, – как это делает теперешнее искусство, создающее сплошь ненастоящие стили, вместо того чтобы указать путь к ближайшей и ещё не открытой богатой залежи глины?..»
– Золотое подполье. Полная иллюстрированная энциклопедия рок-самиздата. История. Антология. Библиография. Год: 1994. Автор: А. Кушнир, С. Гурьев.
Артефакт почище кушнировских «100 магнитоальбомов». Его я даже в глаза не видал, в этом плане книжища в моих глазах роднится с древнеегипетскими папирусами. Во многом благодаря этой книге, кстати, Кушнир встал на скользкую дорожку музыкального пиара (в частности – оказал неоценимую помощь становлению того «Мумий-Тролля», который мы знаем). Там история в духе братьев Коэнов, если я ничего не путаю.
И… хватит.
Однако… Я бы выделил ещё несколько книг. Они тоже задают планку и избавляют от мелкотщеславных фантомов:
– Соловьёв-Спасский В. Всадники без головы или рок-н-ролльный бэнд .– СПб: Издательство «Скифия», 2003 г. – 456 с.
Она ко мне попала, когда мои исследования благополучно завершились уже и приняли форму никому не нужной магистерской. А ведь вступление Андрея Бурлаки здорово могло бы отрезвить: «Начну с главного и, возможно, для кого-то шокирующего заявления: рок-журналистики в современной России нет. <…>. … автор этой книги Василий Соловьёв-Спасский, да и я сам, являемся представителями несуществующей профессии. <…>».
Сама книга представляет из себя увесистый фолиант (по сути – сборник эссе разных лет), где необычайно мощно и сочно написано как про всем известного Курта Кобейна, так и про мало кому известного (по крайней мере – у нас в России) Ричи Маника (MANIC STREET PREACHERS), музыканта не менее трагической, чем у лидера «Нирваны», судьбы. Про музыку Соловьёв-Спасский тоже давно уже не пишет (что показательно). Его гораздо больше занимает сейчас путешествовать на построенном своими руками корабле по морям и океанам (по Балтийскому, Чёрному морям, по Индийскому и Тихому океанам и так далее) и писать об этом очерки. Из того складывается книга «Список кораблей». Главные герои будущей книги, по словам автора, «не столько даже люди, страны и народы, и тем более не автор, сколько сущности, субстанции и технологии по улучшению жизни на земле».
– Дмитрий Бавильский. До востребования: Беседы с современными композиторами. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2014. – 792 с.
В течение всего года я обещал родной «Лиterraтуре», что напишу про эту книгу, но безбожно зарок нарушил. Сначала она ко мне попала в электронном виде, через некоторое время я понял, что эту «Царь-книгу» (выражение Бориса Кутенкова, заимствованное у Алексея Пурина по поводу антологии Евтушенко) кощунственно читать в таком формате. Потом я её приобрёл себе по случаю. Погрузившись в чтение, я понял, что этот титанический труд вбивает последние гвозди в крышку гроба моего мелкого тщеславия. Теперь я редкими, но значительными вечерами, за чашечкой вкусного чая вновь и вновь прикасаюсь к этой terra incognita, надеясь в неопределённом будущем написать по мотивам прочтения этой книги что-нибудь эдакое, но только не рецензию. Я приведу один абзац из первой главы («Бессмертие в конверте»): «Каждый человек, соприкасающийся с современной музыкой, чувствует себя Шлиманом, отрывающим Трою. – такой огромный и разнообразный мир встаёт перед имеющими глаза и уши; перед теми, у кого есть воля к узнаванию нового. Не будучи меломаном, не имея специального образования, однажды я праздно заинтересовался тем, что происходит на территории актуального сочинительства».
***
Всё-таки год прошёл не зря… Прочитано было ещё много всего. Обо всём не упомнишь. Последнее, что на сегодняшний день попало в мои читательские руки, – это книга Дмитрия Быкова о Максиме Горьком «А был ли Горький». Теперь я планирую что-то из наследия писателя перечитать, а что-то – открыть впервые. На сегодняшний день Горький актуальнее, чем Битлз.
ОЛЬГА БРЕЙНИНГEР, ведущая рубрики обзоров западной академической литературы о России:
Два месяца назад, в начале октября, я слушала лекцию о современной русской литературе, которую Дмитрий Быков прочел в Brandeis University в городе Waltham, США. В завершение лекции Быков сделал прогноз, который показался мне тогда довольно провокационным: он утверждал, что в ближайший год или даже полгода в русской литературе случится что-то совершенно новое и необычное, что полностью перевернет ход литературного процесса.
Признаюсь, мне показалось, что такой поворот событий практически невозможен: ну что может такого случиться за шесть месяцев, что кардинально изменит состояние современной литературы? Да, этот год был достаточно ярким на литературные события – чего только стоит ошеломительный дебют Гузель Яхиной, первая для современной русской литературы «self-made success story», развернувшаяся совершенно не по привычным шаблонам и представлениям о развитии и становлении писателя и вхождении в современный канон? Но тем не менее, при всей необычности пути Яхиной, и это не казалось мне каким-то знаковым событием, обещающим революцию или хотя бы большие перемены.
Но прошло всего два месяца – и вдруг оказалось, что слова Быкова были правдивыми. Присужденная в начале декабря Александру Снегиреву премия «Русский Букер», на мой взгляд, действительно совершила переворот: в каком-то смысле именно это событие отметило смену «литературных поколений» и показало, что группа молодых прозаиков (назовем их условно «поколением двадцатилетних»), уже давно заявлявшая о себе, наконец, отвоевала центральную позицию на литературной сцене.
Конечно, можно говорить и о том, что в литературе уже прочно утвердилась Алиса Ганиева; ставить в пример недавний «Нацбест», присужденный Ксении Букша за роман «Завод «Свобода». Но, на мой взгляд, именно «Русский Букер», присужденный Александру Снегиреву за роман «Вера», стал ключевым событием, обозначившим смену в литературе поколений «тридцатилетних» и «двадцатилетних». О том, почему это так, и что принесет этот «новый поворот», я буду писать и говорить в 2016 году – и, надеюсь, не я одна.
ЕВГЕНИЙ ТАРАН, ведущий рубрики обзоров литературы в нелитературных журналах:
Отвечая на первый из предложенных вопросов, следует отметить, что выбрать значимый текст в моем случае достаточно затруднительно. Гораздо проще выбрать книгу. Но, говоря о значимых книгах, я сталкиваюсь с тем, что в минувший год моя библиотека значительно пополнилась за счет книг минувших годов выпуска. Так, в ее состав вошли книги Евгения Головина, Саши Соколова, Бориса Рыжего и др. Если же говорить об изданиях, помеченных 2015 годом, то назову три книги из совершенно разных сегментов. Во-первых, это новый сборник работ выдающегося специалиста по периоду Серебряного века А.В. Лаврова «Символисты и другие», выпущенный «Новым литературным обозрением». Среди героев его статей – Иван Коневской, В.Я. Брюсов, Вяч. Иванов, А. Ремизов и др. Книга режиссера-документалиста Питера Нила и продюсера Алана Дугласа «Джими Хендрикс. Начать с нуля. Моя собственная история» является попыткой написать автобиографию великого музыканта после его смерти, опираясь на тексты песен, дневниковые материалы и прочие записи автобиографического характера. Третьим изданием, которое, безусловно, заслуживает упоминания, назову двухтомник Елены Благининой «Стихотворения. Воспоминания. Письма. Дневники».
Переходя к наиболее ярким впечатлениям в обозреваемом мною разделе современной журналистики (напомню, что это литература в нелитературных журналах), можно констатировать, что здесь все развивается в русле уже сложившихся тенденций. Читателям предлагаются как рекомендательные списки литературы, так и срезы литературных предпочтений известных людей. Например, журнал Tatler в рубрике «5 книг с полки» представил книжные подборки коллекционера Игоря Цуканова, худрука РАМТа Алексея Бородина, основательницы аукционного дома MacDougall’s Екатерины Макдугалл и других.
Numero выпустил специальный поэтический номер с участием Веры Павловой и Веры Полозковой. Вышли также литературные номера некоторых других журналов. Книжные рубрики чутко реагировали на сезонные изменения предпочтений, предлагая летом книги для отпуска, а зимой издания для подарков и новогоднего чтения.
Выделить какие-либо из анонсированных или рецензированных книг достаточно трудно, поскольку их было немало. Выберу три наугад. На русском языке увидела свет биография Сэллинджера, написанная Дэвидом Шилдсом и Шейном Салерно. В сборник Джека Керуака вошел его дебютный роман «Море – мой брат», материалом для которого послужил недолгий опыт службы писателя в торговом флоте, а также путевые записки «Одинокий странник». Ряды популярных авторов переводной литературы пополнила американка Сара Джио, чей дебютный роман «Фиалки в марте» доступен теперь российскому читателю.
НАТАЛИЯ ЧЕРНЫХ, ведущая рубрики обзоров литературных мероприятий:
Обзор предполагает приоритеты – и то, что на приоритетах ставятся акценты. Мне особенно трудно дается именно этот обзор – уходящий 2015 год. Общей картины не сложилось, хотя есть уменьшающее резкость зрения общее впечатление, потому акцентов расставить не могу. Это, так сказать, роспись под собственноручно написанным признанием в профнепригодности. Но, возможно, и нет. Я могу написать нечто вроде обязательного сочинения на тему «как я провёл 2015 на литмероприятиях», но мне неинтересно.
В 2015 году бывала на литмероприятиях реже, чем в прошлом. И не потому, что год был менее насыщен или интересен. А по одной простой причине: все происходящее на московских площадках, даже самое интересное, было просто скучно. Парадокса нет; слово «интересно» в только что написанном и прочитанном обозначает чужие впечатления от стихов и чтения, я эти чужие впечатления учитываю. Возможно, перекормлена формами мероприятий, которые для меня стали уже ординарными. Возможно, играю в нежелание шарлатанствовать, сама об этом не знаю, и даю возможность голосам извне цитировать из этого текста против меня все, что хотят. Про уходящий год могу сказать, что было много всего, в том числе и того, о чем можно было бы написать, но мне надоело писать, делая вид, что меня нечто интересует, когда меня это нечто совсем не интересует.
Мои впечатления обрывочны и стыдливы. Прихожу, слушаю, наблюдаю и каждый раз чувствую, что могло быть лучше. Москву не удивить «Культурной Инициативой» с ее Московским Наблюдателем. Журнал поэзии «Воздух» пиратским образом возникает то тут, то там – и именно в столице страны, которую люто ненавидит. Значит, без Москвы «Воздуху» Кузьмина и посткузьминской команде приходится туго. Это льстит моему географическому шовинизму. Несколько месяцев назад я с симпатией писала о новых левых в мослитпроцессе, надеясь увидеть, что в их брожении поднимется градус. Увы, настал период разочарования. Не люблю, когда меня стукают головой об угол выбора, так что скажу просто: в этой среде стало так же уютно, как и везде. Там есть ярлыки, клейма и инструменты. Как и в «Литературной России». По модулю и для меня разницы почти нет.
Дальше, делаю козью морду. Хорошо, и очень хорошо, что есть премии, но. Золотое Кольцо уже устало от Дебюта, Русская Премия все так же вручается в Президент-отеле. И тому подобное. Есть Большая Книга, Московский Счет (был ли он в этом году?). Много что есть. Отовсюду есть фото, произведения доступны в сети. А смысл? Смысл был бы, если бы жителям Нальчика и Камышлова было бы интересно, что происходит в Москве. Не думаю.
Когда мне приходится говорить с вновьприбывшим о том, что происходит в литературной Москве, чувствую себя сонной идиоткой. Диалог примерно следующий:
– Почем у вас рыба? – Спрашивает вновьприбывший.
– Вас интересуют карп или стерлядь? А может – треска?
– Нет, почем у вас рыба?
Уверена, что литературная карта Москвы с прошлого года стала еще более дробной, так что сообщение между сегментами стало еще более сложным. Много ли я знаю о том, что происходит в библиотеках Юго-Западного округа? А там – происходит. Новые проекты, о которых я пафосно писала весной, как-то сникли. На их месте те же люди создают новые, но эти кажутся более жидкими. Держится «Полёт разборов», на котором бываю, но к нему есть масса претензий, и у меня лично. Хотя при вспышке азарта «Полет» превращается в шоу.
Братские могилы многолюдных выступлений всё так же искрятся фосфором на прежних местах: «Китайский Лётчик Джао Да», Булгаковский Дом.
Фестивалей в уходящем году было много, впрочем, как и в прошлом – от Биеннале, Майского фестиваля до Лапы Азора и Сапгировки. Судя по ленте, никакого гонения на литературу или вытеснения литературы из жизни отечественного человека нет, а есть формирование ниши, в которой она (литература) будет жить. Это болезненно на первых порах, и может показаться, что литературу «гонят». О вытеснении, угнетении и прочем так много в последнее время говорят, что я порой просто не слышу этих глаголов. Ниша – это лучше, чем вовлеченность в общую алертность. Резервация (и смерть в резервации) лучше, чем в офисе. Хотя здесь соврала: почти все знакомые мне поэты и писатели ходят в офис. Из резервации – в офис, из офиса – в резервацию. Драмы здесь нет, есть офис. Даже у фестивалей был какой-то офисный оттенок. А кто не ходит в офис – тот торгует собой как изгнанный из рая напрасно. И получает проценты со вклада, пусть это будет даже пост в сети и несколько комментариев.
Авторских вечеров, судя по Зверевскому ЦСИ, Музею Серебряного века и Дому-музею Бориса Пастернака в Переделкино, было много. Но немного было тех, что были бы ценны не как приложения к мослитжизни, а именно вечера сами по себе. Хороший средний уровень мероприятий настолько надоел, что захотелось лучшего. Не шоу, не пьянок, ни кино, а именно чего-то нового, захватывающего. Провинциалы, не верьте москвичам, что им нравятся стихи их коллег. Они их терпеть не могут. Можно написать эссе о московской литературной провинциальности, и это не было бы ложью. Однако мне нравится возникшая в последние года два литошность столичной жизни. Москва становится глухой, она зарастает лесом. Ну сказать какой-нибудь Ольге Ворониной, что есть Геннадий Айги, что его уж нет, что удостоен премии Французской Академии, а стихи гениальные, – она не поймет. Хорошо, пойду на уступки и скажу Ольге Ворониной, выступающей, скажем, в доме-музее Великого Поэта, с гитарой, что есть замечательный Михаил Айзенберг. Она не поймет. Зато сколько радости, друзей и цветов собрали ее немудрящие стихи. Вместо Ольги Ворониной может быть мадам Павловская, чьи стихи даже вошли в какую-то антологию, не важно. Дело не в том, что я лично отношусь плохо к поющей Ольге Ворониной и страдающей мадам Павловской. Скорее всего, я и стихов-то их не вспомню, а они моих просто не знают. Дело в том, что авторы все больше выбирают персонажность вместо того, что мне не хотелось бы называть в дежурном тексте. Однако у персонажности есть одно преимущество: она сможет удержать границы ниши. В отличие от харизмы, которая границы разрушает.
Мне очень не хочется говорить о конкретных мероприятиях именно потому, что нужно (и непонятно – как) говорить об изменении среды в целом. На таком фоне отдельный вечер и отдельная книга не заметны. Нужно обладать уникальной продажностью, понятой не как нечто отрицательное, а как нечто насущное, чтобы книга или имя приобрели личностные качества. Об известности сейчас и говорить стыдно – она есть у всех авторов, потому что есть интернет. Все знают всех.
Судя по моим не первый год ведомым наблюдениям, логоцентричность современного человека не снизилась. Она переместилась. Если бы смогла проанализировать, как изменилась и куда переместилась, да еще свои достижения позиционировать должным образом, – мир изменился бы. Но я люблю то, что вокруг меня.
скачать dle 12.1
