ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 222 октябрь 2024 г.
» » Игорь Масленников. ДВЕ ИЛИ ТРИ ВЕЩИ ПРО АНЮ

Игорь Масленников. ДВЕ ИЛИ ТРИ ВЕЩИ ПРО АНЮ


(рассказ)

 
Пока солнце уходило за горы, в саду распускались энотеры. Из свернутых трубочкой бутонов вылезали усики, цветки набухали и мгновенно раскрывались, благодаря как будто толчку изнутри. Темнеющий сад наполнился желтыми пятнышками. Эти цветки жили только один вечер, и рядом с только что распустившимися висели вчерашние, уже увядшие.
Аня сидела за пластиковым столом на веранде и не обращала внимание на цветение. Она курила последнюю сигарету из пачки, забытой гостями за две недели до этого.
Хайди, лежавшая у ее ног, не понимала, почему не получила свой корм. Сначала она ходила за ней, размахивая хвостом и подпрыгивая, но Аня сказала:
– Нет, моя любимая собака, сегодня вечером без еды. Не ела целый день и ляжешь спать голодной. Бедная собака.
Хайди выслушала ее, повернув голову набок, и легла рядом на коврике.
Аня не стала ужинать, чтобы не дразнить собаку.  Она докурила сигарету с тем особым неприятным чувством, которое бывает, когда куришь последнюю в пачке сигарету, закрыла дом, умылась и ушла в свою комнату. Хайди ушла вслед за ней.
Анина спальная казалась светлее и чище остальных комнат в доме. Между двух кроватей столик, на котором круглое зеркало, кремы, большая сосновая шишка и зеленый пластмассовый пистолет. В доме не было других людей, и Аня легла голая. Она свесила руку над Хайди и гладила ее.
– Хайди, ветер! – сказала Аня и подула собаке на макушку. – Смотри, какой поднялся ветер!
Хайди закрывала голову лапами и утыкалась мордой в Анину руку. Затем встала на бортик кровати и лизала щеки хозяйки шершавым языком. Аня закрывала лицо и хохотала.
Когда они перестали играть, Аня укрылась и быстро заснула. Хайди же всю ночь спала беспокойно и так хотела есть, что один раз, когда открыла глаза и увидела перед собой большого жука, подкралась к нему и съела. Она громко прожевывала жука и глотала, выталкивая языком твердые лапки и крылышки.


*

Утром Аня работала за компьютером, а к двум часам дня приехала в местный райцентр и припарковала автомобиль на заднем дворе универсального магазина. Аня с Хайди на поводке подошла к бетонной лестнице, прочитала приклеенную на двери записку и вернулась к нагретой солнцем каменной ограде.
Хайди села рядом и осмотрелась. Где-то далеко лаяла собака. Запах камней в ограде казался ей уверенным и смелым, а цемент, скреплявший их, пах скукой и пылью. Где-то далеко лаяла собака.
Аня сделала звонок:
– Здравствуйте, доктор... Мы уже здесь. В какое время? Хорошо, поняла... До свиданья.
"Почему он такой необязательный? Мы же договорились на два часа ровно, – думала она. – Может, он меня не уважает? Как будет оперировать человек, который назначает встречу и опаздывает? Я попрошу у него объяснения; чтобы он объяснил, почему так опаздывает... И с двигателем непонятно что делать. То ли на переборку, то ли заказать подержанный... в хорошем состоянии. Но как определить, что он в хорошем состоянии?.. А Коля должен прислать телефон женщины, которая сопровождает Петю. Почему он не отвечает? Я же просила... Тогда, на той вечеринке, мы выпивали. Там были в основном полузнакомые люди. И он рассказывал что-то смешное про меня, так что все смеялись. Что же он рассказывал? Нет, уже забыла. И я это услышала; я сделала вид, что не услышала, но потом мы поссорились, когда ехали домой. Когда ушла няня, мы продолжили ругаться дома, и Петя проснулся и заплакал... – Аня почувствовала как будто затянутый узел в солнечном сплетении. – Еще какие-то американские корабли в Черном море... О, я так хочу вернуть этот ветерок любви в свою жизнь. Пожалуйста, я действительно хочу. По-настоящему. Что мне для этого нужно сделать?.. А если смотреть сверху, то Хайдик похожа на заснувшего медвежонка – мордочкой и темной шерстью..."
Через пятнадцать минут рядом с ними припарковался автомобиль; из него вышел ветеринар и поздоровался. Аня с Хайди поднялись по лестнице вслед за ним и зашли в небольшое помещение, в котором уже были два дня назад.
– Пожалуйста, садитесь, – сказал доктор и ушел за ширму в дальнем углу комнаты. Аня присела на скамейке. Хайди знала тот вид помещений, в котором они оказались: там всегда пахло множеством животных и лекарствами; там ее насильно укладывали на стол, открывали рот, заглядывали в уши и под хвост, делали уколы и причиняли другие виды боли. Она быстро дышала, высунув язык, и стояла напряженно, прижавшись к Аниным ногам.
Ветеринар вернулся со шприцем в руке, обошел собаку со спины и уверенным движением поставил ей укол в бедро. Аня заметила на его руке золотое обручальное кольцо.
– Это премедикация. То, что вводят перед анестезией. Собака сама ляжет, когда захочет. Не заставляйте ее.
– Понятно, – рассеянно сказала Аня.
Над дверью в ванную она увидела иконку с Марией, держащей на руках младенца Иисуса. На других стенах были плакаты с анатомическим строением собак и кошек и рекламой кормов.
– Доктор, это будет не общая анестезия, да? – спросила Аня.
– Конечно, – ответил он из-за ширмы. – Собачке почти девять лет. Просто поверхностное обезболивание.
Аня долгими движениями гладила собаку по спине и шептала:
– Слышала, Хайдик, твоя порода живет двенадцать лет. А давай ты будешь жить не двенадцать лет, а двадцать четыре?
Хайди опустила голову. Ее нижние веки оттопырились и обнажили красные слизистые поверхности под глазами. Ноги ее слабели. Она совершенно не понимала смысл происходящего. Зрительные образы – узоры на линолеуме, железные ножки скамейки и Анины ноги – постепенно убегали от нее куда-то прочь. Звуки то смешивались в унисон, то пропадали, то звучали попеременно справа и слева.
Ветеринар оттянул ей загривок и ввел препарат для тонизирования работы сердца. Она лежала неподвижно, Аня и ветеринар говорили что-то. Ветеринар, теперь в изумрудном халате, снова послушал стетоскопом сердце.
– Ну, вот, сердце работает лучше. Теперь помогите мне.
Хайди почувствовала, что ошейник расстегнули. Ее подняли в воздух и положили на прохладный металлический стол.
Ветеринар поставил собаке еще три укола в ухо и сказал:
– А теперь мне нужно поработать. Ждите, пожалуйста, на улице.
Хайди видела, как Аня уходила, но это не вызвало в ней никаких чувств; она смотрела прямо перед собой, на ширму и желтую стену.


*

Аня села в открытом уличном кафе в тени деревьев. На пластиковом столике были сахар и уксус. Открыла бумажник. Учитывая плату ветеринару и цену канистры моторного масла, которое она собиралась купить, до конца месяца должно было оставаться восемь тысяч. Но их не было, а оставалось только две с половиной тысячи. Кроме них, у Ани было немного овощей в холодильнике, две пачки крупы и полбака бензина.
"Где достать еще денег до конца месяца? – подумала она. Узел в солнечном сплетении завязался туже. – Когда наступят холода и эта слякоть, будет ведь сложнее. И что я буду делать?.. Черт, забыла заплатить за электричество! В прошлый раз они отключили дом. О, нет, только не снова... Через несколько месяцев, на другой вечеринке, мы все снова выпивали и долго разговаривали в спальной, лежа на диване. Кто-то открыл пакетик скорости, такой хрустящий прозрачный пакетик. Все ушли, и мы говорили и смеялись с тем парнем, Антоном. Потом мы обнимались, и он сделал мне куннилингус. И потом как-то об этом узнал Коля... Мы после этого перестали ссориться. Я сразу почувствовала, что внутри сломалось что-то важное. Но так странно, я после этого ни разу не болела..."
Аня расплатилась и пошла в автомагазин. Там пахло резиной и кондиционированным воздухом. Аня купила двухлитровую канистру всесезонного масла и вышла.
На улице было жарко; ей в глаза светило солнце. Недавно проехавший тяжелый грузовик поднял пыль, и она зависла в воздухе под косыми солнечными лучами.  Воздух, как будто блестящий изнутри, показал ей что-то очень важное, что она давно забыла. На противоположной стороне дороги был рынок, и люди ходили по нему в вялой суматохе; мимо Ани прошел загорелый, гладко выбритый пенсионер и громко икнул; мимо ехали автомобили; в Аниной голове повторялись беспокойные мысли. Она медленно пошла к ветеринарной клинике, мимо того же кафе под деревьями грецкого ореха, с блестящими на солнце кронами. Аня открыла капот, долила масла в двигатель и поднялась по лестнице обратно в ветеринарную клинику. Мир вокруг нее раскрылся, как обертка конфеты, и внутри она находила красоту и грусть.


*

Хайди лежала на столе для первичного осмотра. Ее левое ухо было прошито стежками в форме подковы, под ними пропитанный йодом бинт. Аня расплатилась с доктором, и тот отнес собаку на заднее сидение автомобиля.
По дороге в аэропорт Аня забыла об открытии, которое сделала у дверей автомагазина, потом вспомнила его, снова забыла. Она думала о предстоящей встрече и о Хайди.
В аэропорту припарковалась так, чтобы видеть людей в зале ожидания. Она открыла все окна и обернулась к Хайди. Та пыталась встать на передние лапы и снова ложилась. В ее желтые глаза возвращалось выражение, которое Аня хорошо знала, – беспокойства, грусти и постоянного поиска удовольствий.
По радио начался выпуск новостей:
"...военные официально заявили, что в случае необходимости готовы отразить любые попытки захвата полуострова. Это продемонстрировали учения "Южный щит", прошедшие в минувшую пятницу.  Новейшая зенитная ракетная система "Триумф" уничтожила во время учений все тренировочные цели, – подчеркнул представитель вооруженных сил..."
Аня выключила радио. "Я хочу сейчас просто прижаться к мужчине. Чтобы было тепло и безопасно", – подумала она.
Но вернулась памятью к тому странному блеску в воздухе, к своему переживанию во время Хайдиной операции, и ее снова наполнила радость.
Через пятнадцать минут Аня увидела, что зал ожидания наполняется людьми. Она зашла в терминал и как только подошла к огорождению для встречающих, от стеклянных дверей ей навстречу побежал Петя.


*
           
– Мама!
– Привет, котенок!
Они обнялись. У него в руке был резиновый динозавр.
Аня поблагодарила женщину, сопровождавшую Петю. Потом к той подошел муж, и они попрощались. Аня и Петя пошли к машине.
– Это мой динозавр! – звонко воскликнул Петя. – У него есть друг, – он лежит в рюкзаке. Они каждый день вместе выходят на охоту.
– Да-а?
– Да.
– А как прошли каникулы?
– Хорошо.
– А что вы там делали?
– Гуляли.
– С папой?
– Да.
– А с дедушкой Федором?
– Да, чуть-чуть.
– А в зоопарк ходили?
– Да. Там была настоящая глупая лисичка. А енот был чуть-чуть злой.
– Понятно... А Хайди, представляешь, сделали операцию.
– Я знаю. Я хочу ее увидеть, – сказал Петя.
– Она в машине. Она поранила ушко, и я отвезла ее к доктору. Доктор осмотрел ее, и ему пришлось чуть-чуть разрезать ушко и снова зашить, чтобы оно зажило.
Аня положила Петин рюкзак в багажник.
– Мой меч! – Петя схватил из багажника деревянный меч и стал размахивать им.
– Месье, вы сегодня едете на переднем сиденье, – сказала Аня и открыла Пете дверь.
– Спасибо. – Петя залез в детское кресло и обернулся к собаке. – Хайдик! Бедненькая!
– Да, котенок.
– Бедненькая! Маленькая, то есть большая, бедненькая собачка! – сказал Петя и громко заплакал.
Аня наклонилась к нему и обняла.
– Эй-эй-эй, малыш...
– Мама, так жалко Хайдика!
– Да, и мне.
Когда Петя успокоился, Аня пристегнула его и повернула ключ зажигания. Но мотор тарахтел и не заводился. Аня попробовала снова.
– Милый Фокус-Покус, заведись, пожалуйста! – громко пропел Петя.
– Это песенка для машинки?
– Да. Чтобы она завелась. Милый Фокус-Покус, заведись, пожалуйста!
Аня еще раз повернула ключ, и машина завелась.
– Ого! Ура! Мама, ты видела? Это я помог ей завестись.
– Да, наверное, это твоя песенка помогла.
– Может, по дороге поиграем в бум-бум? – сказал Петя. – То есть, я имею в виду не бум-бум, а лови.
– А что это за игра?
– Давай я покажу!
– Может, поиграем завтра, а то в машине неудобно играть. И мы разбудим Хайдика, а она, видишь, какая слабая.
– Хорошо, давай завтра. А еще у меня есть вертолет. И он летает высоко.
– Выше меня?
– Да.
– И выше папы?
– Да.
– Ого. Только надо его запускать без Хайдика, а то, помнишь, она твой прошлый вертолетик съела?
– Да, надо ее спрятать. Мама, а где мы сейчас живем?
– В том большом доме, в который мы переехали, помнишь?
– Помню. Мам, а мы можем жить в том другом доме?
– Каком?
– Ну, где Хайдик съела вертолетик. В том городе, где в детском садике Никита и Маша.
– Там? О-о, ну, я не хочу жить в том доме. Тебе же тоже там не нравилось. И потом, это же в другой стране. Это слишком далеко от нас.
– Понятно... – сказал Петя. – Мам, а мы можем доехать до дома побыстрее?
– Нет, побыстрее мы не можем.
– А почему?
– Потому что машинка так рычит, что я боюсь, что она может остановиться.
У Ани зазвонил телефон.
– Алло... О, я на радостях совсем забыла тебе позвонить... Хорошо, сейчас... – Аня передала телефон Пете.
– Привет, папа!.. Нормально... Да, посмотрел... Хорошо... Пока! – Петя дал телефон обратно Ане.
– Да, это снова я... Да, прооперировали. Она лежит на заднем сидении... Нет, обязательно. Врач из Москвы подтвердил... Я же сказала, обязательно... Нормально... Ладно, давай, пока.
Аня убрала телефон и очень тихо сказала: "Вот козел", – так чтобы Петя не услышал. Но он расслышал это. Они оба молчали. Они проехали мост через большое озеро, и дорога долго шла вверх в гору. Было еще светло.
– Мама, смотри, вертолет!
В небе по диагонали на небольшой высоте летел военный вертолет с ракетами по бокам. Аня и Петя смотрели на него сквозь лобовое стекло с длинной трещиной.
– Хоп-хоп-хоп! – громко сказал Петя. – Вертолет врежется в солнце и взорвется!
– Хм, – сказала Аня.
– Мам, я хочу в Москву.
– Ты хочешь, чтобы мы сейчас развернулись и поехали обратно в аэропорт?
– Да. Давай сейчас вернемся в аэропорт, и я улечу в Москву.
– Ты себе купишь билет, да?
– Не знаю. Я просто хочу обратно.
Аня молчала.
– Я хочу назад в Москву. Я не хочу здесь жить, – сказал Петя громче.
– А почему ты хочешь в Москву, что там такого?
– Мне лучше с папой.
Анин вдруг ощутила неприязнь к Пете. "Так. Я сейчас закричу на него... Постараюсь вспомнить то волшебное пространство, как на выходе из магазина автозапчастей... – подумала Аня.  – Кажется, получается... Все остается по-прежнему. Петя сидит рядом, мне больно от его слов, мы вдвоем куда-то едем... Но для всего этого теперь как будто есть место. Все как бы в порядке".
– Мама, ну, пожалуйста! – вдруг громко сказал Петя. – Я хочу в Москву. Мне лучше с папой, чем с тобой.
– Я веду машину, – сказала Аня очень строго.
– Ну, давай вернемся!
Петя положил руку на мамин локоть. Продолжая смотреть на дорогу и улыбаясь, Аня негромко зарычала:
– Ррр-ррр-ррр!
Петя видел, что она улыбалась, но удивился, убрал руку и замолчал. Через минуту Аня сказала:
– А что тебе нравится в Москве?
– Ну, мы с папой там везде ходим. Там есть аттракционы, и мы едим всякую вкусную еду. И можно смотреть мультики.
Аня наблюдала, как в ней поднималось раздражение от того, что Коля снова делал с Петей все то, что она запрещала сыну.
– Но ты ведь знаешь, что в Москве нет моря, да? – спросила она.
– Как?
– Да, там нет моря.
– Как, вообще никакого?
– Да, никакого моря нет в Москве.
– О! Я не знал. Не может быть.
– Да, вот так.
Петя замолчал и задумался о чем-то. Далеко впереди за горой уже село солнце и подсвечивало ее сзади оранжевым светом, а облака над горой были золотистыми на голубом небе.
Наступили сумерки, и Аня включила ближний свет. Автомобиль миновал долгий подъем в гору, и они увидели долину, расстилавшуюся внизу. Она была окружена горами, которые были еще выше той горы, на которую они поднялись. Это были коричневые монолитные блоки, стоящие один на другом; у подножий их покрывала растительность, и с верхушек тоже свисала зелень. Когда начался спуск, машина чуть поднялась на рессорах и с ускорением поехала вниз. До дома оставалось недолго.
– А что это там, слева? – спросил Петя.
– Это кладбище.
– Зачем оно?
– Там людей хоронят.
– Зачем?
– Наверное, чтобы, когда они умирали, их родственники туда приходили и вспоминали.
– А когда ты умрешь, я тоже хочу быть рядом с тобой, – сказал Петя.
– Да, но я же буду плохо пахнуть, фу!
– Я тоже буду плохо пахнуть вместе с тобой.
– Нет, так не пойдет... Если кто-то умер, то его близким не за чем умирать вслед за ним.
– Но я хочу, чтобы ты была со мной, даже если ты умрешь.
– А я и буду с тобой... Но не так, как ты меня сейчас видишь. Как бы объяснить... – Аня хотела сказать что-то, во что сама верила. – Моя нежность будет с тобой, как бы. Моя любовь, котенок.
– Понятно, мам, – сказал Петя.
Он утомился и до дома больше не разговаривал. На долину опустилась ночь.


*

Когда они приехали, Хайди уже могла медленно ходить. Аня помогла ей дойти до дома, поддерживая руками под грудью. Хайди не стала пить воду из миски. Аня закрыла машину и разогрела для Пети кашу. Он поел, и они пошли в ванную, чтобы Петя помылся.
Веранду освещал только свет из окна кухни. Хайди чувствовала запахи трав во дворе, прелой травы и очисток из компостной кучи, недоеденной каши на столе; почему-то пахло коровьим навозом. В прохладном воздухе перед ней покружился мотылек и улетел вверх к освещенному окну.
Хайди попыталась почесать ухо, но это было больно, и она перестала. Тогда она встала, неувернно прошла несколько шагов и снова легла на другом месте. Она совершенно не понимала того, что с ней сегодня сделали люди и почему у нее болело одно ухо.
Со стороны ворот раздалось громкое шуршание и треск веток. Хайди поднялась и, подволакивая задние лапы, прошла до угла дома. В кустах стояла корова и ела с земли сливы. Хайди громко пролаяла. Корова развернулась и пошла к воротам, которые Аня забыла закрыть.
– Что такое, Хайдик? – сказала Аня, выйдя на веранду. – На кого ты лаешь? – Она прошла за угол дома. – Наверное, тебе мерещится из-за анестезии. Пошли спать, моя любимая собака?
Петя уже был в кровати. В комнате светила настольная лампа; вокруг нее летал мотылек. Петя внимательно наблюдал за ним. Он приподнялся на кровати, протянул к мотыльку руку и попытался аккуратно взять его двумя пальцами. У него получилось, и мотылек упал на столик, несколько раз ударил крыльями и перестал двигаться. Петя удивленно посмотрел на него и побледнел.
Он пытался соединить в мыслях два события – то, что он хотел осторожно взять рукой мотылька, чтобы поиграть с ним, и то, что мотылек теперь лежал без движения на столике. Его ум как бы громко кричал "Нет, нет, нет!" и не верил, что его действие, такое обычное и неважное, привело к такому последствию. Тут Петя услышал приближающиеся шаги Ани, от испуга подскочил на кровати, ударился головой об изголовье и заплакал.
Аня уложила собаку на плед между кроватей и обняла сына.
– Бедный котенок. Ударился!
– О-о-ой! Я так сильно ударился.
– Бедный котенок.
Через минуту Петя успокоился.
– Мама, – сказал он тогда тихим и сиплым голосом.
– Что?
– Я хотел взять мотылька за крылышко, а он перестал двигаться.
– А где он сейчас?
– Лежит под лампой.
Аня обнимала сына и смотрела на мотылька.
– Наверное, он умер, – сказал Петя.
– Да, малыш.
– Мама, мне так его жалко...
– Я понимаю, малыш. Ты хотел поиграть с ним, но что-то повредил в его тельце.
– Да, – сказал Петя тихо.
– И он умер.
– Да.
– Да, малыш.
– Мне так его жалко.
Аня обнимала Петю, а он сидел на кровати, смотря перед собой, и не плакал. Так они сидели в тишине достаточно долго.
Затем Петя глубоко вздохнул, расслабился и прилег. Аня укрыла его, но видела, что он не засыпал.
– А у меня для тебя есть новая книжка, – сказала она. – Может, почитаем?
– Да, давай.
И Аня читала Пете детскую книжку с картинками. Петя слушал и говорил сквозь сон:
– Ого, самолетик, как спичечный коробок... Ты знаешь, что такие дома сохраняют тепло?.. А мышонок забыл вырезать дырку для пропеллера...
Петя заснул, беззаботно раскинув руки в стороны. Хайди тоже спала. Аня аккуратно убрала Петину руку со своего плеча, легла на свою кровать и выключила свет.






_________________________________________

Об авторе: ИГОРЬ МАСЛЕННИКОВ

Родился в Москве. Закончил Институт международных отношений. В настоящее время аспирант Института этнологии РАН. Член литературного кружка им. Белкина.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 793
Опубликовано 02 дек 2018

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ